Я снова пожал плечами. Чего паниковать. Опасности рядом не вижу. Ситуация проясниться, а там посмотрим. А заорать в диком ужасе и кинуться куда-нибудь, я всегда успею. Мужик снова понимающе хмыкнул. Странно, пошутил он, или правда мысли читает?
- Ага, - сказал мужик, - И мысли я читаю и много чего делаю ещё.
- Ну, тогда может, объяснишь, что происходит и зачем? - спросил я.
- Ну, а то! - снова рассмеялся мужик, - Начнём с того, что ты умер. Тебя убили. Вернее, почти убили и ты почти умер. Как тебе это?
- А никак, - спокойно ответил я. Чего удивляться? С ножом в печени не живут. Смерть если не мгновенна, то в течение нескольких минут неизбежна. Орган очень важный и кровопотеря сильная. Ну, а раз я тут сижу, разговариваю, значит, есть причина и объяснение происходящему. Главное, почему и зачем. И вечный вопрос всех времён и народов - кому это выгодно.
- Хм… Хорошо держишься, - в этот раз серьёзно посмотрел на меня мужик - меня зовут Соломон. В твоём мире меня знали как - царь Соломон. Слышал чего о таком?
- Слышал, конечно. Правил, две тысячи лет назад, страной расположенной на месте нынешнего Израиля. Отец Давид, маг, если легенды не врут. Соломон унаследовал дар от отца. Правил страной долго и мудро. Потомкам оставил трактат по магии и фразу вырезную на кольце "всё пройдёт и это пройдёт тоже". После его смерти, объединенные под его властью страны, снова рухнули в междоусобицу и распались. Ну, вот так примерно.
- Не плохо. Совсем не плохо! Как по писанному излагаешь, - воскликнул Соломон, добавив с ехидцей, - Ты ещё и образованный!
- Да ладно тебе, - хмыкнул я, - Читать очень люблю, а из образования только армия да школа жизни.
- Ну, тоже не плохо, многие и этим похвалиться не могут, - с одобрением кивнул Соломон, - Поясняю дальше. Я не умер, вернее, умер не я, а мой двойник. Надо было так. Для дела. А я путём магических экспериментов обрёл новые знания и ушёл в другой мир. Скучно мне стало на нашей Земле. Теория множественности миров тебе известна?
- Да. Это у нас в некоторой литературе описывается в разных вариациях, - усмехнулся я.
- Ага. Значит, объяснять не буду. Подтвержу, что их много, бесконечно много. В наш мир я иногда заскакиваю по привычке. Родина всё-таки. Ну, и разобраться с некоторыми, старыми проблемками. Пару раз меня тут, то миссией объявили, то пророком. Религии новые образовали. Войны развязали. Надоели, не интересно это всё. Теперь появляюсь на короткое время и то не как себя не показываю. Так и тебя вытащил, когда мимо пролетал.
- Ну… И с чего это? Пожалел? - с удивлением протянул я.
- И пожалел и интересно стало. Мысли твои понравились, во время схватки. Ты ведь понимал, что не победишь, продолжал драться. Уже одно это достойно уважения. Ну, а потом, когда получил смертельную рану, сильно сожалел, что не закончил многие дела. Большинство, умирая, думают только о том, какие они бедные и как им умирать не хочется. У тебя всё по другому. Злость, сожаление о невозможности отомстить. Воин, одним словом, - Соломон, одобрительно хмыкнул, - В момент смерти, ты пожелал продать свою душу тому, кто поможет отомстить этим подонкам, которые тебе в этом помешали.
- А она тебе нужна? Душа моя? - с интересом спросил я, вспоминая, про что там думал, подыхая на мёрзлом асфальте.
- Нет, конечно, - рассмеялся он, - Что мне с ней делать? Мне эта тонкая субстанция, незачем. Не моя сфера интересов. Но раз я тебя вытащил, то пользу я извлеку из нашего общения.
- Какую это пользу? - начиная ощущать смутное беспокойство с каким-то не понятным волнением. Интуиция просто вопила, предупреждая и сигнализируя об осторожности.
- Думаешь зря, я сейчас упомянул, что меня объявляли то мессией, то пророком, то не понять кем? Я же, по могуществу, что-то вроде бога, разве что, миров не создаю. Не умею, пока, да и скучное это занятие, как говорят. Вот я и подумал, а чего это я в одиночку тут по мирам мотаюсь? Страдаю, понимаешь. То меня сожгут, то на кресте распнут, то молятся мне, то проклинают. Надоел мне этот цирк с собственным участием. Так что, взамен меня, на нашем родном измерении моим, как бы, наместником - будешь ты. А я зрителем побуду.
Во время всей этой речи, я прямо физически ощущал, как вытягивается моё лицо. Наверное, очень сильно вытянулось. Как у лошади. Потому что Соломон прервался и, склонив голову набок, стал рассматривать, в усмешке скаля зубы.
- Какой нафиг наместник? - жутко удивился я, такому предложению и на мгновения забыв с кем, разговариваю, выразился более эмоциональнее, - Ты с головой дружишь, венценосный долгожитель?! - Жестами показывая, как он с ней дружит.
- Это ты же маг, колдун, или кто там ещё, - немного уже спокойнее, продолжал я, - А мне куда уже…
- Ничего не знаю и на твоё мнение мне абсолютно наплевать, - улыбаясь во все зубы, проговорил Соломон, на удивление спокойно воспринявший моё возмущение, - придать тебе некоторые магические возможности не составит труда. Проведу некоторый короткий ритуал и всё. Получишь некоторые способности и начнёшь свою плодотворную деятельность. Заодно и с обидчиками посчитаешься, если желание не пропало. И ещё. Сразу говорю, лёгкой жизни не жди. Пока освоишься, обживёшься. Да и не один ты будешь, такой вот странный в нашей реальности. Столкнешься ещё там с… М-да…. Некоторыми сущностями и личностями. Не только люди её населяют, реальность нашу. Про отца моего слышал же? Да и писатели ваши во многом правы, хоть и фантазёры ещё те…. Да и куда тебе деваться? Дают - бери, бьют - беги.
Неожиданно, он с подозрением уставился куда-то в лес позади меня и стал приподниматься. Я вскочил, не раздумывая, разворачиваясь в сторону предполагаемой опасности лицом, тут же получил мощный пинок пониже спины, и снова улетая куда-то в темноту, успел подумать: "Развёл как последнего лоха….. мать! Ритуал…. мать!!!"
Глава 2
Лежать лицом на льду было неприятно. Острые осколки льда врезались в кожу, мёрзлый асфальт обжигал не хуже кипятка. Приподняв голову, я осмотрелся, тихо в округе, нет толпы озверелых подростков, нет чувства опасности. Некоторое время, стоя на четвереньках, я привыкал к сменившейся обстановке. Уж учень резким был переход, из лета и солнца - в зиму и ночь. Не почувствовав дискомфорта в теле, но немного ошеломлённый такой внезапной сменой декораций, я приподнялся. Когда я встал, что-то упало на лёд с металлическим звоном. Наклонившись, я увидел нож. Хищный такой, выкидной, лезвие сантиметров двадцать, сразу видно, не для резки колбасы. Видно, что ручная работа. Такие в колониях зеки делают, насмотрелся в своё время на их поделки. В свете фонаря видно, что нож в крови. Я провёл рукой сзади себя по правому боку, ощутил подмёрзшую, маслянистую влажность и дырку в куртке. Глянул на ладонь, вся в крови. "Значит, не приснилось" - подумал я, удивлённо покачав головой. Внезапно нахлынула злость. Найти бы этих тварей - на ленты распустил бы… И наклонился, подымая нож.
Вот тут-то на меня и накатило. Да так, что прошибло в пот. Я как-то вдруг сразу увидел и того, кто ударил меня ножом и узнал о нём всё. Нас соединила как будто незримая нить, указывая направление к бывшему владельцу ножа. Не так уж и далеко он ушёл. Абсолютно не боялся и почти забыл, что менее получаса назад убил человека. То есть меня. Сейчас он с друзьями, решал, куда можно употребить мой паспорт, пока он не засвечен как украденный и где сегодня "хорошенько оттянуться", в кабаке или в сауне. Собственные распри были позабыты.
От внезапности нахлынувших чувств, я невольно застонал, схватившись за голову. Слегка покачиваясь и переведя дух, я подумал "Вот спасибо, вот удружил". На мгновение, я ощутил запах трав и услышал ехидный голос "Да, на здоровье", крутнувшись на месте, я никого постороннего не обнаружил. Уверовав в происходящие чудеса, я успокоился, мысленно послав Соломона по известному всем адресу. Покрутив головой по сторонам, я увидел Юрку, лежащего немного в стороне, подошел, потрогал, прислушался - сопит. Спит паразит. Счастливый человек. Удивительно, что его не убили как и меня. Или запаниковали, или в суматохе забыли.
Подхватив его подмышки, с неожиданной для себя лёгкостью, я поднял его на ноги. Мимолётом удивившись своей силе, я затащил его в подъезд и, поднявшись до его квартиры, позвонил в дверь. Марина, Юркина жена, открыла почти сразу, видно было, что она взволнована. Привычно придерживая двери, что бы я мог пройти с таким грузом, она начала костерить мужа, одновременно сочувствовала мне и рассказывала о драке под окнами. И только когда я скинул Юрку на диван в гостиной, где ему предстояло отсыпаться, и повернулся к ней - обратила более пристальное внимание на мой внешний вид. По тому, как она побледнела, видно было, что я выгляжу не очень. Предупреждая вопросы, я спросил разрешения заскочить в ванную. Она, молча, кивнула, всё так же ошарашено глядя на меня.
В ванной, я посмотрелся в зеркало и испытал те же эмоции, что и Марина. Дело не в том, что моё лицо было в крови. Это было понятно и объяснимо. Мои глаза светились небесно-синим светом. Именно светились. Не ярко, но вполне заметно, особенно при неярком свете тусклой лампочки. Некоторое время я смотрел сам себе в глаза. Вообще-то они всю жизнь были серыми. И не светились. И как теперь с этим бороться? Сосредоточившись, я, чувствуя себя идиотом, сказал им "Ну-ка, не светиться!". Строго так. И они перестали светиться. Мысленно, удовлетворённо хмыкнул и решив, что одной проблемой меньше, я занялся приведением внешнего вида в порядок. Снял куртку, вымыл лицо, руки. Синяков, боли или ещё каких не приятных ощущений не ощутил и не обнаружил. Внимательно осмотрел свой правый бок, но так и не обнаружил там ничего, даже шрама. Бок, как бок. Но одежда была испорчена безвозвратно. Грустно, глядел на испорченную куртку, думал, на какие деньги теперь купить новую? Сожалея, провёл рукой над испорченным местом я снова испытал не понятное мне чувство и глядя на куртку хлопал глазами. Она была целой и чистой. Не рассуждая долго, я провёл себе рукой над повреждёнными местами на остальной одежде, вызывая в себе недавно посетившее меня ощущение. После чего внимательно осмотрел одежду. "Колдун, однако" - пробормотал я. Она была целой и чистой. Удивляйся, не удивляйся, а результат меня порадовал. И навёл на другие размышления. Пора было повстречаться с моими обидчиками, да и паспорт нужно вернуть. Выйдя из ванной, я застал Маринку сидящей на стуле прямо в коридоре. Внимательно и испуганно заглянув мне в глаза, она стала требовать, что бы я рассказал, что было с моими глазами, почему они светились. Почему моя куртка в крови, а если я кровь смыл, то почему она сухая. Что там за драка была на улице, не мы ли там с Юркой дрались. Ага. Из Юрки сейчас драчун как из меня балерина… Очень много "почему". Вот глазастая. Как всегда, отделавшись шуточками, я отказался от ночлега, хоть и было уже поздно. Пообещав позвонить и доложиться, как доберусь, я наконец-то выскочил на площадку.
Задумавшись о подонках, которые мне доставили столько событий за один вечер, я снова ощутил чувства, эмоции и местоположение своего убийцы. Это чувство "всезнания" начинало мне нравиться. Представив путь, как к нему быстрее добраться, выскочил из подъезда и быстрым, лёгким бегом, на одном дыхании, добежал до нужного места. И свалился к ним под ноги, споткнувшись о выбоину в асфальте. Я громко и от души выругался. Молодняк от неожиданности моего появления подавился пивом, ошарашено смотрел, как я подымаюсь. Встав на ноги, я внимательно на них посмотрел. Тут были почти все, кто хоть раз, но пнул меня. Те, которые поумнее, или из-за страха перед недовольством родителей, или по каким-другим причинам, уже были дома. Я смотрел на девятерых парней, а они смотрели на меня. Через несколько секунд, взаимного разглядывания, я спросил:
- Ну, что убивцы? Не ждали? А я припёрся!
- Опачки! Ничего себе. Морда знакомая. Ты смотрика, живой! Во пля, это тот самый мужик из двора, любитель ногами помахать! На нём чё, бронник надет или ты ему не попал в тулово? - вскинулся один из парней, повернувшись к "толстому".
- Н-незнаю. Нормально попал, - с запинкой произнёс "толстый", - ты ж сам видел, сколько крови было.
- Горло надо было перехватить ему ещё, сам не мог догадаться? А ты, наверное, и нож там бросил, дурило? А на нём твои пальчики… А если он кого сейчас привёл, снова бодяга с отмазками начнётся? У родоков терпенье не бесконечное. Опять все мозги своей моралью взорвут, - с наездом, продолжил первый.
Второй, неопределённо пожав плечами, нервно стал оглядываться по сторонам.
Остальные, тоже закрутили головами, вглядываясь в темноту, от них явственно повеяло страхом и растерянностью.
- Ну, чего встали? Быстро, метнулись. Посмотрите вокруг, привёл он кого, или нет? - рыкнул их старшой.
Двое метнулись по сторонам, быстро осмотрелись и вернулись, информировав, что никого нет рядом. Подростки сразу расслабились, стали уверенными и наглыми.
- Так ты чё, один? А чё пришёл-то? За добавкой наверное, да? Зря ты пришёл снова, мужик. Придётся поправить нашу ошибочку, да? - снова заговорил первый, улыбаясь, повернувшись и презрительно рассматривая меня.
Достал ещё один нож и не оборачиваясь подал "толстому". Тот, молча, взял. Толпа, предвкушая очередное развлечение, злобно и радостно окружила меня, подбадривая себя выкриками в мой адрес.
Я внимательно присмотрелся к первому, тут на меня опять что-то накатило. Понимание, ручейком потекло в меня. Как будто открыл книгу и большими чёткими буквами и красочными картинками. Он был сыном начальника одного из РУВД города, а "толстый" сыном начальника помельче, из того же отдела. Подчинённый, так сказать. И тут, такое же разделение в статусе, как и у родителей. Слышал я про этих ребят уже. Кое-что проскакивало в прессу, что-то слышал от знакомых, но вот не ожидал, что придётся самому с ними столкнуться. Известные они личности в определённых кругах, в какой-то степени - неприкасаемые. Криминалитет посерьёзнее их не трогает, опасаясь связываться с "ментами", а правильные милиционеры ничего не могли сделать из-за возможностей их отцов. Этих ребят много раз задерживали, но всегда отпускали, скрипя зубами от бессилия. Моё убийство у них было далеко не первым. Седьмым, если быть точным. А кроме этого, множество грабежей, разбоев, вымогательств, изнасилований. Картины их преступлений, мгновенно пролетели через моё сознание.
- Бедные ваши родители. Если бы они знали, чем заняты их дети, - удивлённо проговорил я, тоже рассматривая этих подонков.
- А с чего ты решил, что они не знают? - заржал первый и повернувшись к своему товарищу, сказал, - Давай, кончай его Бегемот.
Бегемот… Подходящая кличка. Здоровый и тупой. Ещё раз, внимательно посмотрев на них, я понял, что он прав. Родители знали. Если и не всё, то многое. Парней не один раз ловили. Поступали заявления. Родители от кого откупались, кого запугивали. Кого принуждали молчать силой. А кое-где и сами предпринимали действия по устранению нежелательных жалобщиков и свидетелей. Не согласных с расследованием, принципиальных сотрудников милиции, подставляли, увольняли, всячески препятствовали расследованию. Пропадали свидетели, менялись показания, исчезали бесследно вещественные доказательства, а дела прекращались за недоказанностью вины или вообще не возбуждались. А дома, рассерженные родители, строго выговаривали никудышным чадам на непристойность их поведения, убеждали быть осторожными, брали с них "честное слово" больше так не делать. Чада покаянно обещали. Снова и снова…
Впервые столкнувшись такой безнаказанностью, да ещё и с такими открытыми мне подробностями, я почувствовал презрение и понимание того, что они не должны уйти безнаказанными. Приняв непонятное пока мне решение, ощущая клокотавшую во мне ярость, я прорычал:
- Как таких гадов, земля носит? Вас ещё в утробе удавить надо было. Я вас сейчас в асфальт по уши вобью!
И такая на меня злоба нахлынула, я ощутил себя сильным, огромным, могучим. Такое дикое желание меня охватило, действительно, по уши в землю их вогнать. Только я собрался приступить к мордобою и шагнул вперёд, как тугая, тёплая волна мягко ударила откуда-то из груди в ноги и прокатилась по земле, расширяясь по кругу от меня. Я как будто её видел, призрачная, серая, со смутным свечением. А вот, то, что я увидел реально, меня по-настоящему потрясло, да так что я на мгновение впал в ступор. Асфальт, покрытый неровной коркой льда, внезапно колыхнулся, как трясина на болоте, тихо чавкнул, расступился под ногами подростков, и заглотнув их, сомкнулся, оставив на поверхности только головы. От неожиданности, я матерно выругался.
Девять голов торчало из замёрзшего грунта и растеряно раскрывало рты. В первый момент они издавали только звуки и возгласы растерянности и удивления. Постепенно, сначала по очереди, а потом и в один голос начали с натугой орать, спрашивать, что случилось, требовать их вытащить. Самый наглый, начал пугать местью отца, Бегемот - обещать денег, потом он принялся пугать, а первый просить. Страх волнами катился по моим обновлённым чувствам. Страх и не понимание. А я смотрел в ошарашенном отупении и тоже растерянно разевал рот. Проскочила мысль, как это могло случиться и что мне делать дальше. И тут же пришло понимание, что что-то в моей жизни круто повернулось и обратного возврата к серым будням уже не будет никогда. Я стал другим. Поэтому, нужно либо принять происходящее как данность или… Какое "или" я так и не придумал, поэтому выбрал первый вариант и закрыл рот.
Приведя мысли в относительный порядок, я прикинул, что этим гадёнышам жить осталось не больше одного часа, они просто замёрзнут и это будет неприятная и зловещая смерть, в назидание многим, кто знал об их образе жизни. Неожиданно для самого себя я почувствовал потребность что-то сказать этим "почти покойникам":
- Ну что, подонки? Аминь, что ли?
Мог бы ещё чего им сказать, но представил себе картину маслом. Стоит мужик, перед ним из земли торчат девять голов, а он им проникновенные речи толкает? Да уж… Зовите люди санитаров со смирительной рубашкой. Что-то мне не по себе. Нервничаю я. Или уже нет? Чувствовал я себя сейчас очень необычно, эмоции самые разные, плескались через край. Не было только чувства жалости и чувства страха. Не знаю. Странно как-то всё. Посмотрел я на своих "баранов", вернее закопанных, и спохватился, что совсем забыл про вещи, которые они вынули у меня из карманов, пока я валялся мёртвым.