Космическая сага (экшн)........ Лента уже была заправлена. Коробка объемистая, надолго хватит. Может быть, еще и останется. После смерти стрелка. Зальц передернул затвор, щека коснулась теплого металла, пахнущего смазкой. Скоро он станет горячим от огня. От огня, который пустит кровь тем, бегущим полосатикам. Да, подумал Зальц, это не люди, это полосатики, мерзкие ублюдки!
Vladimir KOLYSHKIN
Владимир КОЛЫШКИН
СРАЖЕНИЕ
[Сага о Хорнунге]
Часть первая
ПОЛИГОН
1
Ровно в 8 утра по корабельному времени капитан Вёльд Хорнунг сел завтракать. В тот самый момент, когда он, очистив скорлупу, уже было собрался воткнуть ложечку в аппетитно-податливый белок, неведомая сила швырнула его через стол. Хорнунг шмякнулся на пол и, сбивая как кегли легкие стулья столовой, с треском врезался головой в межотсековую переборку. Перед тем как отключиться, он успел подумать с досадой: "Черт, мои яйца... всмятку!.."
Очнувшись, Хорнунг не сразу сообразил, что произошло и где он находится. От удара голова гудела как колокол, призывающий к заутренней мессе. Во рту ощущался противный привкус крови. В телеиллюминаторах, вместо серенькой мути изнанки пространства, зияли пучины космоса и сверкали звездные миры. Хорнунг нащупал на запястье левой руки мультивиз и нажал кнопку вызова.
- Фалд! Где ты там?
В каюту вошел Фалд - длинный, худой невозмутимый субъект с лошадиным лицом и асимметричными бакенбардами.
- Доброе утро, сэр.
- Вы что, издеваетесь! - вспылил Хорнунг. - Кой черт доброе... Потрудитесь объяснить, что случилось с кораблем? Почему мы болтаемся в обычном пространстве, в то время, когда мы должны еще добрых 12 часов флиповать в "гипере"? Имейте в виду, что через три дня мы обязаны стать под разгрузку в порту. Я не намерен платить штраф из своего кармана за опоздание... Вы, Фалд, как супермеханик тоже отвечаете за соблюдение графика полета. Что же вы молчите, язык проглотили?
- Но сэр... Вы же не даете мне слово вставить... - флегматично, без тени возмущения, ответил Фалд. - Докладываю: судя по показаниям приборов, накрылся конвектор тахионного ускорителя. Точнее - разрыв цепи в четвертой камере, может, еще что-нибудь... но это выяснится при вскрытии.
- Какое еще вскрытие?
- Это наше жаргонное слово, означающее ремонт первой категории сложности, то есть с разборкой и проникновением внутрь агрегата. Одним словом, требуется ремонт.
При слове "ремонт" лицо капитана из красного стало зеленым.
- Сколько времени потребует... ремонт? - подозрительно спокойным тоном спросил он, вытирая салфеткой яичницу с комбинезона.
- Если в пространстве, то, учитывая нулевую гравитацию в двигательном отсеке, - Фалд подергал себя за правую бакенбарду, которая от этой привычки всегда была значительно реже и короче, чем левая, и зашевелил большими мягкими губами, что-то подсчитывая в уме, -...то суток трое, а на планете с приличной силой тяжести - сутки, никак не меньше.
Хорнунг вскинул руки и закатил глаза, подавляя в себе сильное желание тут же придушить супермеха. Предвкушая взбучку, Фалд преувеличенно часто заморгал рыжими ресницами и начал оправдываться:
- Я вас честно предупреждал, что этот чертов блок нельзя насиловать... Он пока что слишком стар для этого. Беда с этими тахионными камерами, сущее наказание: одни детали стареют, другие молодеют. Их локальное временное несоответствие, право слово, просто-таки бич механиков. Квантовые эффекты при сверхсветовых скоростях...
Хорнунг в упор смотрел на лошадиное лицо Фалда, но тот продолжал невозмутимо нудным голосом:
- Вы же знаете, что в четвертой камере преобразователя время движется вспять, поэтому новые блоки не поставишь - они сразу же окажутся в лучшем случае на заводе-изготовителе, а то и просто перейдут в состояние досуществования, в руду то есть. Вот почему их на стендах искусственно старят, доводят почти до состояния хлама. Из этого-то утиля и собирают камеру.
- Я в супермеханике не разбираюсь, так что...
- Вот и инспектор тоже не разбирается, а пристал, сволочь: смени "четверку", дескать, слишком новый стал, гарантийный срок истекает. Я убеждаю его оставить мой старый новый блок, в нем, говорю, ресурса еще на два рейса хватит. Нет. Они слушать не хотят, велят: ставь новое старье, и точка, а то не подпишу предполетную аттестацию. Ну я и заменил... И результат не замедлил сказаться... Ведь у нас график - не передохнешь. Все на форсаже, да на форсаже, предельные ускорения, а блоки-то пока еще на ладан дышат. Их нельзя еще так гонять. Но кое-кто (красноречивый взгляд на начальство) мои рекомендации не принимает в расчет. Вот и пожалуйста - разрыв в цепи.
- Вы закончили? - ледяным тоном осведомилось начальство. - Вот и отлично. Не надо мне баки заливать субсветовыми эффектами и прочими подробностями, они у меня и так переполнены. Идите готовьтесь к ремонту. И учтите, что в вашем распоряжении сутки и ни секундой больше. Усекаете? Выполняйте.
- Слушаюсь, сэ-э-эр! - Прорычал уязвленный супермеханик, развернулся на 120 градусов, пригнул голову, чтобы не врезаться в притолоку люка, и удалился в свою епархию, грохоча магнитными подковами.
- Зальц! - рявкнул капитан, буравя глазами мультивиз. - Доложите обстановку!
- Айн момент, сэр... - лунообразная физиономия молодого человека с признаками раннего облысения, повернулась в профиль, очевидно, считывая показания с приборов. - Так... мы "всплыли" в шестом секторе Неприсоединившихся миров.
- А точнее?
- Штурманские карты выделяют систему тройной зведы Гентор. Поблизости находится отдаленный её компонент - звезда спектрального класса F5, колор-индекс + 44, температура - + 6600 по Кельвину, масса - 0,8.
- Что нам известно конкретно об этом чертовом независимом мире?
- То, что он независим.
- А конкретнее?
- Выходцы с Земли, эмигранты первой волны. Других сведений нет. Железный занавес, сами понимаете.
- Понимаю. Где мы можем сесть?
- Ближайшая планета - в 0,3 астрономических единицах, g = 0,9. Плотность атмосферы умеренная, близка к земной.
- Что ж, гравитация подходящая, - удовлетворенно произнес Хорнунг, - если там еще и дышать можно, будет замечательно. Хоть какая-то компенсация нашему невезению.
- В спектре атмосферы просматривается линия кислорода, но какова его концентрация, можно будет определить только на месте, взяв пробы воздуха.
- А как насчет обитаемости?
- Радарный идентификатор Лопеса-Голстейна показывает отсутствие излучения радиоволн, характерных для планет с крупными жилыми и промышленными объектами. Планета либо аграрная, с низким индексом развития, либо вообще необитаема.
- О'кей, Зальц. Это, по-видимому, то, что нас устраивает. Нам не нужны политические проблемы. Составь программу полета и посадки на эту планету, в районе где-нибудь средних широт.
- Будет сделано, шеф. Простите... а что, собственно, случилось?
- Гиперконвектор сдох.
- Ясненько. Слушайте, шеф, я тут засекаю позывные бродячей ремонтной станции. Может, двинем туда на пространственных. Расстояние - всего ничего: раза в полтора дальше, чем до планеты, зато - комфорт, первоклассный сервис. Там нас в два счета починят.
- Прекрасная мысль, парень, - сказал Хорнунг, и жесткая линия его губ сломалась в саркастической усмешке. - Там нас в два счета - обчистят. Знаешь ли ты, сколько стоит у них один час арендной платы только за одну стоянку? Я уже не говорю о ремонте. Здесь, за пределами Федерации, цены кусаются, как пираньи. А эти бродячие ремонтники - сущие грабители. Пользуются случаем обчистить тебя до нитки. И ничего не поделаешь - Независимые Миры не подписывали конвенцию "О честных ценах". А кто платить-то будет?
- Пусть Компания раскошелится... У них для этого специальная статья расходов имеется.
- Ну-ну, ты скажи это нашему Папе Карло из Главной бухгалтерии. И, если он докажет (а он докажет), что мы обратились к внешним ресурсам, не использовав на все сто свои внутренние, - мы с тобой быстренько окажемся младшими помощниками старшего подметалы взлетно-посадочных площадок. Компания не любит, когда транжирят ее денежки. Так что, будем надеяться на собственные силы.
2
- Прелестное местечко для тех, кто любит одиночество, не правда ли, шкипер? - с некоторой долей подхалимажа сказал Фалд, глядя в телеиллюминатор, после того как сухогруз "Орел" прочно утвердился на грунте всеми четырьмя опорами.
- Займитесь ремонтом, - сухо бросил Хорнунг, - а медитировать будем, когда получим жалование без премиальных... И помните: срок прежний - одни сутки.
Хорнунг уже смирился с опозданием и немного стал отходить. Вообще-то он был, что называется, неплохим парнем. Во внеслужебное время, на отдыхе, он преображался. Любил иногда пропустить по маленькой и поболтать с друзьями, с тем же Фалдом или (по большей части) с добродушным, жизнелюбивым Зальцем.
В такие минуты лицо этого темноволосого 36-летнего мужчины, обычно суровое, с крепким подбородком, расслаблялось, становилось умиротворенным. Глаза, голубовато-серые, утрачивали холодные оттенки стали, острые морщинки на переносице и возле глаз разглаживались. Выслушав хороший умный анекдот, он искренне и громко смеялся, показывая крупные белые зубы, и часто поправлял пятерней распадающуюся густую шевелюру. Но на службе он - кремень. Жестко очерченный рот говорил о твердом характере, впрочем, не лишенного доводов разума. Короче говоря, был он строг, но справедлив. И за это качество души снискал себе уважение не только среди своих подчиненных, но и среди всего летного состава компании Спейс Транспорт, Инкорпорейтед.
- Странная какая-то планета, - сказал штурман Зальц, когда они с капитаном вышли из корабля, чтобы размяться и ознакомиться с местностью. - Странная в том смысле, что очень уж тихо вокруг: ни птиц, ни зверья. А ведь планета - кислородная, должна кипеть жизнью. Возможно, даже разумной. Но даже с орбиты мы не обнаружили каких-либо признаков цивилизации. Впрочем, тут никогда нельзя быть уверенным до конца.
По местному времени было еще утро, но маленькое лимонно-желтое солнце уже начинало припекать. Они шли по земле, выжженной лучами этого безымянного светила, покрытой чахлой растительностью. Сухая и ломкая трава грязно-рыжего цвета пылила под ногами. Часто встречались ямы: заросшие травой и совсем свежие - конусообразные, глубокие и мелкие. Странные какие-то ямы, словно после метеоритной бомбардировки. Однако плотная атмосфера планеты исключала такую кучность попадания на сравнительно небольшой территории. Наконец им попались ямы еще более странные, явно искусственного происхождения. Квадратные и прямоугольные в сечении, они были достаточно глубоки, чтобы скрыть человека по самую макушку. Кто и для каких целей вырыл их?
В голове Хорнунга всплыли какие-то ассоциации. Как сквозь туман проступала и принимала все более отчетливые очертания догадка, и, когда они увидели круглое сооружение из серого (чуть ли даже не бетона!) материала, почти по крышу вкопанного в землю, с узкими окнами-щелями, - он как-то сразу понял, что они обнаружили остатки фортификационных сооружений самого примитивного типа. Квадратные ямы в таком случае были "окопами"... Или могилами?
Путь им преградила траншея шириной метра два и глубиной примерно в рост человека. Стены траншеи, которая, замысловато петляя, далеко уходила в обе стороны, были укреплены бревнами.
- Тут, похоже, шли сражения, - неуверенно высказал предположение Зальц. - Только вот вопрос: кто с кем воевал? Местные? Пришлые? Еще одна неизвестная война на безымянной планете.
Хорнунг нахмурился, озирая округу. Рядом с первым сооружением виднелось второе, попроще - бревенчатое, врытое в землю еще глубже, по самую крышу, оттого и неприметное сразу. Фактически оно являлось единым целым с траншеей - тоже укрытие, только с крышей. Над сооружениями в воздухе была раскинута маскировочная сеть. В таком положении ее поддерживали несколько длинных деревянных шестов. Сеть на удивление была еще в хорошем состоянии, даже почти не порванной, хотя и с застрявшей там и сям клочками высохшей травы и прочего мусора растительного происхождения.
- Знаете, кеп, в детстве я мечтал стать астронавтом-исследователем, - признался Зальц. - Но взрослая жизнь внесла свои коррективы.
Хорнунг мрачно хмыкнул:
- А что же тебе помешало? Ты ведь не женат.
- Мама посоветовала идти в торговый флот, и я пошел.
- Молодец, хороший мальчик. Маму надо слушаться.
Поверхностно смешливый Зальц по-настоящему не обладал чувством юмора, поэтому никогда не знал, когда шеф говорит серьезно, а когда шутит. Это не всегда удавалось определить по выражению лица. Тем более, когда капитан вот так хмурится.
- Но мечта открыть автохтонную культуру до сих пор живет во мне, - сказал неженатый штурман. - Может, нам действительно посчастливилось обнаружить местную цивилизацию, а кеп?
- Или следы ее гибели... - мрачно промолвил Хорнунг.
- Капитан, вы чувствуете, какой запах?
Хорнунг осторожно принюхался, ожидая уловить тошнотворный запах тления, но ничего такого не уловил. Тогда он вопросительно воззрился на спутника.
Зальц зажмурил глаза и блаженно потянул носом.
- Чувствуете, как пахнет денежками? - сказал штурман и захохотал неприлично тонким голосом. - Цивилизации на дороге не валяются. Даже за ее останки Музей военной истории Федерации отвалит нам приличное вознаграждение!
- Глупости, - по взрослому трезво высказался Хорнунг. - Пацан, мечтатель. Скорее всего, это следы человеческой деятельности.
- Как знать! Кеп, разрешите, я тут немного покопаюсь?
- Валяй...
Штурман словно захмелел от счастливой находки. Несмотря на свой избыточный вес, он легко спрыгнул в траншею и проворно побежал к деревянному сооружению, которое Хорнунг успел уже идентифицировать со старинным словом "блиндаж".
Капитан встал на край бруствера и так же легко и мягко спрыгнул на земляное дно траншеи. Несколько уменьшенная сила тяжести по сравнению со стандартной (земной) позволяла исследователям постоянно чувствовать силу своих мышц. Тело все время было как бы на взлете. Очень приятное чувство. Правда, в связи с этим наблюдалась некоторая эйфория, впрочем, легко контролируемая опытными астронавтами.
Напротив блиндажа траншея расширялась полукругом. Сверху, на уровне головы, лежали мешки, набитые, по-видимому, песком. Вот уже несколько минут капитан переживал ощущение чего-то знакомого. Но потом он осознал истоки этого чувства: окружающее слишком походило на декорации к съемкам фильма на тему исторических битв XX века.
Вернулся Зальц и с сожалением сообщил, что блиндаж пуст, но от неудачи исследовательский дух его еще больше взыграл, и он тот час же потянул Хорнунга к другому сооружению.
Хмурые его стены были сделаны из примитивного бетона. Теперь Хорнунг определил это точно, царапнув ногтем серый искусственный камень. Прямые попадания допотопных снарядов и пуль основательно попортили и без того непрочный материал. Однако в целом сооружение не очень сильно пострадало и, очевидно, возлагаемые на нее задачи выполнило, и при случае могло, вероятно, выдержать еще не одну атаку.
- "Дот", - произнес Хорнунг тихо, будто про себя.
- Что вы сказали? - переспросил напарник.
- Я говорю, раньше это называлось ДОТОМ.
Они толкнули незапертую металлическую дверь, изрядно поржавевшую, и вошли в низкое помещение. Спертый воздух имел привкус железа. В длинные узкие окна-бойницы, расположенные горизонтально, прорывались яркие прямоугольные потоки дневного света, но все равно в помещении дота было сумрачно и тоскливо. Даже суетливый танец пылинок в солнечных лучах не оживлял всеобщую угрюмость атмосферы.
Когда глаза привыкли к полумраку, исследователи увидели деревянные стеллажи, высившиеся по обе стороны двери. Тускло отсвечивая металлом, на полках громоздилось старинное оружие. Оружие, впрочем, находилось в отличном состоянии и могло быть хоть сейчас пущено в ход.
Слева в углу виднелся небольшой овальный пульт. Хорнунг наклонился над ним, стараясь понять, что к чему. Несколько кнопок, переключатели тумблерного типа. Графическая символика под некоторыми кнопками была более или менее понятна. Например: человек в каске, воздушный летательный аппарат, а это, вроде бы, вездеход на гусеницах с башней и трубой из нее торчащей.
- Тут и чайнику ясно, что это пульт связи, - сказал Зальц, щелкая выключателями и манипулируя с кнопками. - Только уж больно древний, примитивный и какой-то некомплектный...
- Не трогал бы ты его лучше, - морщась, ответил Хорнунг, - а то еще взлетим на воздух. Кто их знает, может, у них здесь была предусмотрена система самоликвидации на случай захвата дота противником.
Хорнунг отогнал Зальца от пульта и тот, ни мало не огорчившись, принялся осматривать стеллажи с оружием. Он с увлечением рылся на полках, сопел, громыхал тяжелыми винтовками, перебирая их, громко, смачно щелкал затвором. Сейчас он походил на ребенка, который попал в магазин битком набитый интересными, чрезвычайно забавными игрушками.
Тем временем капитан осторожно вскрыл и проверил содержимое нескольких больших деревянных ящиков, выкрашенных темно-зеленой краской. Как он и подозревал, там находились боекомплекты к различным видам вооружений - все в довольно приличном состоянии. Но нигде: ни на ящиках, ни на боекомплектах не стояло маркировочного клейма. Кто произвел продукцию, где? Неизвестно. Что ж, весьма предусмотрительно. Если производитель неизвестен, некому и претензии предъявлять, в случае какого-нибудь щекотливого инцидента.
- Смотрите, капитан, - воскликнул штурман, направляясь из своего темного угла поближе к свету, где стоял Хорнунг, - какую штукенцию я откопал...
Зальц держал в руках тяжелую бандуру с прикладом, походившим на акулий хвостовой плавник и стволом, упрятанным в металлический дырчатый кожух. По полу волочилась длинная лента с тускло блестевшими патронами.
- Голову даю на отсечение, что это пулемет, - заявил шустрый исследователь древностей. - Да еще, по-моему, крупнокалиберный!.. А это у него что, ножки?
Зальц дернул и откинул в сторону две штуковины, укрепленные на конце ствола.
- Да, они похожи на ножки, - сказал Хорнунг, - но называются они почему-то "сошками".
Он принял из рук товарища оружие, повертел его, поднял прицельную рамку. Потом открыл крышку приемника патронов. Лента вырвалась из короба и с глухим стуком брякнулась на бетонный пол. Хорнунг заглянул с казенника в ствол и нашел его идеально чистым.