Программист Олег Гарин вел размеренный образ жизни и в Зону не собирался. Но вот заболел курьер, и начальство из Института попросило Гарина слетать на исследовательский пост. Туда - и обратно, минутное дело! Кто же знал, чем обернется эта короткая командировка… Над Зоной вертолет терпит крушение, в котором гибнут все, кроме Гарина и уголовника по кличке Камень. Чтобы выжить, им придется добыть уникальный пси-артефакт Венец и пройти через всю Зону. Это долгий путь, полный лжи и предательства, сквозь незримую пси-войну, невольными участниками которой герои стали еще до того, как попали в Зону.
Содержание:
Пролог 1
Глава первая 2
Глава вторая 5
Глава третья 7
Глава четвертая 11
Глава пятая 16
Глава шестая 19
Глава седьмая 20
Глава восьмая 22
Глава девятая 24
Глава десятая 27
Глава одиннадцатая 30
Глава двенадцатая 31
Глава тринадцатая 33
Глава четырнадцатая 34
Глава пятнадцатая 37
Глава шестнадцатая 40
Глава семнадцатая 42
Глава восемнадцатая 45
Глава девятнадцатая 47
Глава двадцатая 49
Глава двадцать первая 50
Глава двадцать вторая 52
Глава двадцать третья 53
Глава двадцать четвертая 54
Глава двадцать пятая 56
Глава двадцать шестая 58
Глава двадцать седьмая 60
Глава двадцать восьмая 61
Эпилог 62
Евгений Прошкин, Олег Овчинников
Смертники
Хочешь обмануть Зону - убей себя сам.
Пролог
Невозможно привыкнуть к пыткам - ни к физическим, ни к психическим. Будь то длительное лишение сна или инъекции в позвоночник, исходов все равно только два - хороший, когда ты теряешь сознание, и плохой, когда превращаешься в вопящий от боли и ужаса комок кровоточащей плоти, готовый на все: рассказывать, сдавать своих, подписывать любые бумаги. Лишь бы тебя оставили в покое. Лишь бы хоть на пару часов вернули в камеру, которая после допросов и издевательств кажется раем.
Это нормально. Этого не надо стыдиться. У профессиональных палачей ломаются все. Но именно у профессиональных, а не у патологических садистов или озлобленных на весь свет неудачников, которые зачастую сами просятся на эту работу. Профессионала узнать легко. Он старается лишний раз не смотреть на своего подопечного и всегда обращается к нему на "вы". Это сочетание подчеркнутой вежливости с зажатой в тисках мошонкой подавляет волю быстрее и надежнее, чем препараты, вызывающие мнимое удушье или отравление, когда за глоток противоядия пойдешь на все.
Только мнимых расстрелов Дизель больше не боялся. Наоборот, после пятой или шестой инсценировки начал молиться, чтобы на этот раз все было по-настоящему. Чтобы не просто растолкали среди ночи, натянули на голову мешок, провели по бесконечному коридору и, помучив томительным ожиданием, дали залп холостыми. Пусть хоть один из патронов окажется боевым. Хотя бы по ошибке.
Но сегодня его вели не на расстрел. Расстрельный коридор находился на другом этаже, до него надо было полминуты опускаться в грохочущем лифте. Да и мешок сегодня не надевали. Значит, очередной допрос. Значит, снова пытка.
Она начинается не в тот момент, когда тебя подвешивают за цепь от наручников или приковывают к металлическому стулу с вмурованными в бетон ножками. Даже не в тот момент, когда ты слышишь звон ключа в замке камеры и думаешь: "Опять!" Строго говоря, она никогда не начинается, потому что никогда не заканчивается. Кроме тех блаженных моментов, когда ты теряешь сознание.
Пытка ожиданием. Пытка неизвестностью. Куда сегодня? Что еще приготовили для тебя палачи-затейники? "Только не в комнату с гвоздями! Только не в комнату с гвоздями!" - молишь ты, пока два дюжих охранника волокут тебя по коридору. И когда вы проходите мимо, ты на мгновение испытываешь облегчение. Как будто другие варианты чем-то лучше. А в следующую секунду ты готов продать душу, лишь бы это был не мокрый карцер. Все, что угодно, Господи, только не мокрый карцер!
Мимо овального люка с окошком-иллюминатором Дизеля тоже пронесло. Проволокло, вернее сказать. Значит, не сегодня. Значит, что-то другое. Может быть, еще хуже.
Так и случилось. Охранники остановились перед выкрашенной белой краской дверью, и повисший на их руках Дизель в которой раз прочел издевательскую надпись на табличке:
ФИЗИОТЕРАПИЯ
"Лучше бы карцер, - подумал он. - А ещё лучше - сразу сдохнуть. Так ведь не дадут…"
Внутри комната тоже была белой. Белые стены, белый потолок, кафель на полу бежевого цвета, даже мебель: обтянутый пластиком стол, кожаное кресло и стул со спинкой из прутьев, между которыми как раз пролезали кулаки посаженного лицом к спинке человека. Дизеля не раздражал белый цвет. Он знал, как легко эта комната перекрашивается в красное. Так, что неприметные водостоки в полу едва успевают справляться.
Единственным цветным пятном в царстве стерильной белизны был сидящий в кресле Палач, одетый в зеленый хирургический халат и шапочку. Его лицо закрывала белая марлевая повязка. Как только на запястьях арестованного защелкнулись наручники, Палач отпустил охрану и поздоровался.
- Доброго времени суток, Дизель.
Ни "доброе утро", ни "добрый вечер". Пытка неизвестностью продолжалась. Окон в комнате, понятное дело, не было.
- Здра… Здравствуйте, - хрипло ответил Дизель, глядя на свои сжатые кулаки.
- Вы готовы сотрудничать? - Да.
- Вы готовы отвечать на вопросы? - Да.
- Вы больше не будете вводить нас в заблуждение?
- Да… То есть нет. Не буду.
Палач вздохнул и достал из ящика стола шприц.
- Что ж, давайте попробуем…
Поначалу, когда его только замели, Дизель артачился. Отмалчивался на допросах, крыл экзекуторов трехэтажно, пытался даже шутить. Всю эту дурь из него выбили быстро. Теперь он стал послушным, как робот. Отвечал, когда спрашивали. Молчал, когда разрешали. Сам выворачивал предплечье, чтоб удобнее было колоть.
- Расскажите, каким путем попал к вам "венец".
Дизель зажмурился, перевел дух и в десятый или двадцатый раз начал свой рассказ. В этих повторяющихся изо дня в день вопросах и ответах не было никакого смысла. Кроме одного: пока он говорил, ему не делали больно. К сожалению, отсрочка была не вечной. Довольно скоро, и Дизель знал это, ему зададут вопрос, на который он не ответит. Не потому, что не хочет, - хочет, и еще как! Может быть, сильнее, чем чего-либо в жизни. Но не может.
Он пытался говорить правду. Правда звучала нелепо даже на его собственный слух. Пытался врать, каждый раз по-разному, но, видно, так и не угадал, какой именно лжи от него ждут. Апеллировал к здравомыслию Палача. "Если бы я мог рассказать, зачем бы я стал терпеть такое!" Призывал на помощь логику. "Ну а вы? Вы-то сами можете объяснить, как ходите? Как дышите?" Впадал в истерику. В голос ревел от бессильной обиды. Результат всегда был один. Палач печально издыхал и раскрывал свой чемоданчик.
Сегодня он раздвоился раньше, чем успел задать главный вопрос. Один Палач медленно выпрямился и, сцепив руки за спиной, стал изучать стену в том месте, где могло бы быть окно. Другой Палач, оставшийся в кресле, не спеша достал из-под стола белый чемоданчик с красным крестом. Он положил чемоданчик на стол и, щелкнув замками, откинул крышку. Противно скрипнули петли, ярко блеснула хирургическая сталь.
Дизель отчаянно зажмурился. Иногда это помогало, и, когда он открывал глаза, Палач снова был один. Но не сегодня.
Наконец тот, что стоял у стены, спросил скучным голосом, как о чем-то не важном:
- А теперь расскажите, Дизель, как работает "венец".
Очень скоро палачей стало легко отличить. Красное на зеленом кажется черным. Мало-помалу хирургический халат Палача с чемоданчиком менял цвет. Особенно много черного было на рукавах и передней части халата. Даже до шапочки добила струйка из отрезанного большого пальца. Только на марлевой повязке капли крови оставляли натуральные красные пятна.
За все время, пока длилась экзекуция, стоявший у стены Палач ни разу не повернул головы. Только время от времени повторял однообразно:
- Вы зря отпираетесь, Дизель. Или:
- Лучше бы вам сказать правду. Или:
- Зачем же вы себя так мучаете?
Второй Палач молчал. Он вообще никогда не говорил. Только время от времени с лязганьем рылся в чемоданчике, доставая новый инструмент.
Когда он в очередной раз вернулся с составным прибором, поразительно напоминавшим устройство для извлечения косточки из вишни, Дизель заскулил. - Только не глаза… Пожалуйста… Вы уже делали это… Не надо…
- Отвечайте, Дизель.
- Я не могу!
Волосы, по сталкерской моде остриженные почти под ноль, за время, проведенное в камере, успели отрасти. Палач ухватился за них левой рукой и запрокинул Дизелю голову. Прибор несколько раз клацнул скрытой пружиной.
- Но я… могу показать! - воскликнул Дизель.
- Что вы имеете в виду? - Стоящий у стены Палач впервые обернулся. Его молчаливый близнец в запятнанном халате посмотрел на него с досадой. "К чему тянуть? Давай закончим начатое", - говорил его взгляд.
- Этого нельзя объяснить словами, - быстро заговорил Дизель. - Но если я покажу, вы поймете. Мне только нужен "венец". Я покажу, как он работает.
- Вы снова пытаетесь врать? Вы надеетесь использовать "венец" против нас?
- Нет! Нет-нет! - отчаянно замотал головой сталкер.
И, должно быть оттого, что это было чистой правдой, ему поверили.
Палач быстрым шагом пересек комнату, приоткрыл дверь и что-то негромко сказал одному из дожидавшихся в коридоре охранников.
"Венец" принесли через пять минут. Доставивший его охранник молча встал справа от прикованного к стулу Дизеля и расстегнул кобуру.
- Учтите, вас все время будут держать на прицеле, - предупредил Палач. - Так что если вы хотя бы попытаетесь…
- Нет-нет. Я не попытаюсь. Я готов сотрудничать.
- Ну смотрите… - Палач осторожно взял "венец" двумя руками и, точно королевскую корону, водрузил его на голову сталкера. - Так?
Дизель закрыл глаза. "Венец" молчал. Впрочем, он и не надеялся, что артефакт ему ответит. Слишком много жизненной энергии вытянули из него пытки и побои. Слишком сильно измочалили психику.
- Не так. Надо как бы…
- Как? - В голосе Палача послышалось раздражение.
- Немного как бы… - Дизель вдохнул через зубы. - Гос-споди, я не могу объяснить. Освободите мне руки. На минуту буквально. Я покажу.
Глаза Палача над марлевой повязкой прищурились.
"Он не поверит, - подумал Дизель. - Это конец".
Когда мгновение спустя звякнула связка ключей, он собрал в кулак остатки воли, чтобы не выдать облегчения.
- Если хоть дернется или если почувствуешь себя странно, сразу стреляй, - проинструктировал Палач охранника, прежде чем повернуть ключ в замке наручников.
- Да вы не волну… - На середине фразы Дизель вскочил и, оттолкнув Палача, побежал. Отчаяние придало ему сил. Он знал, что второй попытки уже не будет.
Охранник не выстрелил скорее всего от удивления, что Дизель побежал не к двери, а в противоположную сторону, к глухой стене.
"Жаль. Пуля в затылок была бы гуманнее", - подумал сталкер и с размаха ударился головой в стену.
Звук, с которым раскололся череп, был самый громким, что он слышал в своей жизни.
Боли не было, просто в комнате стремительно стало темнеть. И в этом меркнущем свете Дизель успел увидеть, как исчезает розовая пена с пола и красные пятна со стен - везде, кроме того места, куда он врезался головой. Как один за другим растворяются в воздухе окровавленные приборы, и вот уже на столе лежит одинокий использованный шприц. Как два Палача, молчаливый и говорящий, качнувшись, слились воедино. А еще он услышал, как один охранник шепотом сказал другому, прибежавшему на шум: "Башкой о стену, со всей дури. Я видел, "монолитовцы" так делали".
Последним исчез белый чемоданчик, только красный крест некоторое время еще мерцал перед глазами. Затем в этом перекрестье возникло лицо Палача.
- Что ж ты натворил, Дизель! - сказал он.
- Будь ты проклят, Палач, - прошептал сталкер. - Я еще достану тебя.
- О чем ты, дурак? - В голосе Палача слышалась неожиданная и неподдельная жалость. - Ты же убил себя.
- Достану, - упрямо повторил Дизель. - С того света, но достану.
- Дура-ак, - вздохнул Палач и аккуратно, чтобы не запачкаться, снял "венец" с головы уже мертвого сталкера.
Глава первая
Когда вертолет бросило в сторону, Гарин даже не вздрогнул, он так и продолжал спать, сидя на дребезжащем металлическом ящике. Прошедшая неделя настолько его измотала, что он заснул еще до взлета, едва коснувшись побитой дерматиновой сидушки. Весь путь над черным ночным лесом в стороне от трассы - грохот винта, жесткая тряска кабины и громкие переговоры соседей - все это казалось продолжением тяжелого, словно пьяного сна после семи суток бесконечных лекций.
За неделю никто не превратил бы простого парня Олега Гарина в стрелка, рукопашника или специалиста по выживанию. Никто и не стремился. Но по части теории его нагрузили, как мешок мародера: всем подряд и, главное, под завязку. Знания, самые разнообразные, перемешались в голове у Олега и слиплись в огромный ком: "ломать шейные позвонки удобнее под углом в сорок пять градусов, а дождевых червей лучше есть сырыми". Инструкторы грозились, что все это может пригодиться. Гарин в ответ лишь глубоко вздыхал. И еще были изнурительные дружеские беседы в одном из кабинетов департамента собственной безопасности. Множество одинаковых вопросов, повторявшихся в разной последовательности. День за днем, сутки напролет, вперемежку с лекциями, и все это в таком убийственном графике, что вскоре Олег потерял счет времени, а к концу обучения и вовсе перестал понимать цель своей командировки.
Гарин проснулся от тишины, наступившей внезапно, как взрыв. Лопасти перестали рубить воздух и докручивались только по инерции, но хуже того - замолчал мотор. Кабина вертолета уже не грохотала, а железный ящик, на котором пристроился Гарин, больше не вибрировал.
- Вызывает "Скат-семь"! - прокричал пилот. - Центр, это "Скат-семь"! Я вас не слышу! Будто выходя из гипноза, Олег осознал, что тишина ему тоже приснилась. Воздух был наполнен звуками - тугим свистом ветра в открытом люке, криками людей и еще чем-то надрывным, похожим на скрип корабельной мачты.
Гарин посмотрел вверх и, увидев пулеметный станок, обнаружил, что сидит уже не на ящике, а на серой обшивке стены. Вертолет накренился и стремительно шел к земле, прямо на темные пики елей. - Центр, ответьте "семерке"! - зачем-то продолжал вопить пилот. Кто-то дергал сцепившиеся ремнями автоматы, кто-то орал "Убери стволы, сука!" - все это казалось Олегу крайне бессмысленным. Деревья внизу мелькали и сливались в длинные ряды клыков, которыми оскалилась бездонная пасть леса. Вертолет падал, и это было так очевидно, что ставило крест на всех лекциях по выживанию. Гарин потратил зря последнюю неделю жизни - вот что вызывало у него настоящий ужас, а все остальное вдруг стало мелким и смешным. Олег отрешенно смотрел на метавшихся по кабине людей и слушал мольбы пилота, как будто диспетчер мог дистанционно завести двигатель и выровнять машину. В какой-то момент Гарин встретился взглядом с другим пассажиром. Мужик в спортивном костюме и кедах без шнурков был пристегнут наручником к стальному кольцу в полу. Олег не помнил, откуда взялся этот пассажир, впрочем, Гарин погрузился в вертолет первым и сразу уснул; следом за ним в кабину могли завести хоть взвод балерин, хоть корову. Однако прежде он считал себя единственным гражданским в этой компании, и присутствие человека в спортивном костюме его озадачило. Но больше всего Олега удивило то, что перед смертью он думает о такой ерунде. Мужик выдержал долгий взгляд и неожиданно подмигнул.
- Поищи что-нибудь, - сказал он негромко, только для Гарина.
- Чего?
- Отвертку или клещи. - Он кивнул на свою пристегнутую руку. - Ящик, на котором ты сидел. Это же ЗИП, вроде? Пошарь там. Только быстрее, браток. Давай, что подвернется. Не интересно мне так подыхать, веришь?
Олег потянулся к дерматиновому сиденью, но в этот момент вертолет снова швырнуло, и он приложился затылком обо что-то твердое. "А кому-то повезло еще меньше", - успел подумать он.
В небе испуганно крикнула птица, и Олег открыл глаза. Голова была запрокинута, и первое, что он увидел, - это хвост вертолета метрах в пятнадцати позади. Гарин приподнялся на локте, но, кроме трех погнутых лопастей, ничего не разглядел, остальное скрывала стена тумана. Вертолет словно распилили по горизонтали и оставили в траве лишь верхушку, а корпус куда-то уволокли.
- Топь, - коротко пояснил кто-то.
Олег обернулся. Пассажир в спортивном костюме сидел на пеньке и деловито рассматривал высокие черные ботинки.
- Левый сорок третьего размера, а правый сорок четвертого, - высказался он и, чуть помедлив, добавил: - как вся моя, сука, жизнь.
На земле перед ним лежала куча мокрого тряпья и еще один ботинок, вероятно, такой же непарный. Сам мужчина был перепачкан тиной и торфом с головы до ног. Левый рукав олимпийки был закатан до локтя, а запястье туго перемотано бинтом.
Олег почувствовал, что и сам промок до нитки.
- Упали в болото? - спросил он.
- Догадливый, - отозвался мужик.
- И что было дальше? - Гарин осторожно поднялся. Тело вроде бы слушалось, нигде особенно не болело, но общее состояние напоминало похмелье: резких движений делать категорически не хотелось.
- Упали и утонули. - Пассажир поставил ботинки перед собой и хмуро посмотрел на Олега.
- Утонули? Все?!
- Слышь, ты бы лучше не орал. Хрен знает, куда мы свалились. Может, уже и в Зоне давно.
Гарин заметил возле пенька три полных рюкзака, из-за которых выглядывал ствол "Калашникова", и наконец сообразил, откуда у мужика новые ботинки.
- Где остальные? - спросил Олег. - Там же еще трое было? Не считая нас с тобой. Или даже четверо. И еще пилоты. Где они?
- Сам поищи. - Собеседник махнул рукой в сторону увязшего вертолета. Гарин сделал пару шагов к рюкзакам, в ответ незнакомец подтянул автомат к ноге.