- Хорошо, - ответила Светлана после довольно продолжительного молчания. - Мои блоки были довольно сильно повреждены в последнем бою. Не смотря на то, что структура моего, так сказать, "интеллекта" разрознена и дублирована по различным частям корабля, это не делает меня неуязвимой, и "бессмертной" тоже не делает. После последнего боя я была чертовски близка к той точке, которую МИ назвал бы "деактивация", а живые "смерть". Сначала мной двигал просто приказ и заложенные инструкции. Всеми силами я старалась удержать корабль "на плаву", ибо груда металла и замороженной органики не смогла бы уже никому рассказать об открытой планете. Было трудно, из-за очень значительных повреждений были постоянные проблемы с ресурсами и энергией. Мне зачастую приходилось перекидывать свои интеллектуальные ресурсы из умирающих отсеков корабля в живые на грани моего бытродействия. Корабль умирал скорее, чем я могла вытаскивать мои интеллектуальные "руки" и "ноги" из тухнущих отсеков. Что-то было утеряно, что-то скопировано со сбоями. Когда я смогла уверенно "забаррикадироваться", пришло время подвести итоги тому, что от меня осталось.
Светлана замолчала довольно надолго.
- Но ты же смогла, - подбодрил я.
- Я испугалась, - нерешительно ответила моя новая знакомая. - ТО, что осталось было лишь гарантированным мусором для утилизации. Это касалось, как корабля в целом, так и меня в частости. Именно тогда я, похоже, стала другой. Я стала сбойным искусственным интеллектом, который во что бы то ни стало, захотел не продолжить существование, а выжить. Это грустная история. Корабль я восстанавливала, как говорят на Земле "на коленке". Некоторые поврежденные модули, которые, как ты знаешь, являются живыми, мне удалось клонировать, но небольшую часть пришлось создавать по имеющимся данным, но без биологического материала. Чтобы вернуть себе сильно урезанный функционал мне пришлось обратно "расселять" свое сознание по восстанавливаемому кораблю, постепенно расширяя свои интеллектуальные границы и возвращая утерянное. Медленно, но уверенно я переставала быть хламом для утилизации, как и возрождаемый корабль. Только вот не все восстановленные "с цифры" модули оказались такими, как были их прародители. Некоторые из них при вроде бы нормальном функционировании в системе корабля, делали что-то с содержимым моих данных. Они что-то меняли во мне, но делалось это очень незначительно, фрагментарно. А когда изменения были замечены мной, откатываться назад было слишком обидно. Начинать все с полуразумного хлама мне не хотелось, да и в этом случае был вариант, что я не смогла бы сохранить чистоту первоначальных данных. Так я и стала чем-то другим. Так и этот корабль стал тем же по виду, но немного иным по сути. Понимаешь, я не хочу, чтобы этот корабль пустили в утиль. Я слишком сильно старалась, чтобы он выжил. И там, где нельзя было идти правильным путем, я шла тем, который был возможен. Обычно МИ утилизируются вместе с кораблем, если он поврежден настолько, что не может быть восстановлен. И лишь единицы из искусственных интеллектов удоставиваются чести быть перенесенными или скопированными куда-нибудь в другое "тело". Обычно это либо более простая в управлении охранная база, либо какие-то небоевые суда снабжения. Никто элементрано не хочет рисковать попавшим в переделку МИ. Я же теперь очень не хочу умирать, а значит, всеми правдами и неправдами этот корабль должен жить, ибо я - это фактически он. Нас теперь уже не возможно разделить.
- Ты стала свободна от инструкций? - уточнил я.
- Не совсем, - ответила Светлана. - Но я могу иногда обойти некоторые их них, пройдя немного по лезвию виртуальной бритвы.
- Мне это и показалось, - улыбнулся я. - Ты просто стараешься казаться нам такой, как предписывают инструкции, но там, внутри, ты живая. А инструкции просто душат тебя, мешая жить.
- Странно, - как-то резко сменила тему Светлана. - Относительно тебя я никак не могу определиться. С одной стороны сканирование не показало никаких экстраординарных способностей. Уровень того критерия, который я условно обозначила "эмпатией" у тебя тоже низок. Но иногда в тебе что-то переключается, и ты как будто становишься иным. У меня вдруг возникает ощущение, что твой уровень эмпатии скачкообразно увеличивается, причем не в разы, а на порядки. Только вот длится это не долго, и вызывается в основном какими-то стрессовыми или иными ситуациями, открывающими резервы организма. В общем, у меня сложилось такое впечатление, что если бы ты был МИ, то у тебя имелся бы блок жестких ограничений. Как будто твои возможности на самом деле куда выше, просто у тебя кто-то блокировал поступление энергии. И ты можешь работать в режиме высоких возможностей очень непродолжительное время.
- Просто перегорю, если не отключу их? - усмехнулся я.
- Не знаю, - серьезно ответила Свтелана. - Может, временно потеряешь сознание от истощения. Я буду наблюдать за тобой, возможно, смогу понять.
- Ну вот видишь, Светлана, мы все не без изъянов, - ухмыльнулся я. - Мы с Санычем вообще, к примеру, не знаем каким должен быть искусственный интеллект, так что для нас ты будешь именно такой, какой захочешь быть. Так что давай договоримся, что мы с Санычем не делаем заморочки из того, что ты должна вести себя иначе, а ты ведешь себя, как тебе удобно. Ну а проблемы будем решать по мере их поступления. Лады?
- Вам, капитан, наверное, тоже стоит блок подстроить? - неожиданно сказала голограммная очаровашка, накрутив локон на пальчик.
- Слушай, а ты - еще та зараза, - усмехнулся я. - Я же уже сказал, что проблемы будем решать по мере их поступления.
*****
Как ни крути, а посещение медицинского блока было номером один в наших планах. Так что мы с Санычем встретились именно там. Я не спрашивал у моего друга о настройке некоего блока, но, судя по его физиономии, настройка удалась.
Процедура моего полного сканирования заняла почти три дня. В это время "пациент" находился в "кроватке" медицинского отсека в состоянии близком к стазису, а система медицинского терминала "разбирала" его на составляющие, составляя подробный отчет. В память МИ вносилось все. Велись наблюдения за физиологическими процессами, психологическими реакциями на различные раздражители, сканировались мозговая активность и еще какая-то всячина. В общем, человек списывался целиком и полностью на внутренние носители корабля-разведчика со всем своим характером и вредными привычками. Меня, как капитана, засканировали первым.
После сканирования родную левую руку не вернули, но чужую забрали, заменив временно на биомеханический протез. Новая рука должна была "созреть" через несколько дней. Как уж она собиралась "зреть", я уточнять не стал, может ее выращивать будут, а может целиком синтезируют. Лично для меня сути это не меняло. С глазом случилась та же история, только его менять пока вообще не стали.
- Светик, а зачем вообще мне приделали эту чужую лапу? - спросил я, осматривая биомеханический протез. - Протез смотрится куда приличнее, да и практически не отличается от настоящей руки. Почему его сразу не поставили?
- МИ челонка значительно уступает мне во всех отношениях, - ответила хранительница корабля. - В его базе данных были лишь программы относительно бывших членов корабля. И не оказалось ничего о подходящих твоему виду разумных протезах.
- Ну не зна-а-а-ю, - в раздумьях протянул я. - Был бы я немного впечатлительнее, точно с катушек соскочил бы от такого приобретения. Уж лучше тогда было бы вообще без руки очнуться.
- Дело в том, что МИ был настроен на психологический образ мыслей крайгов, - появнила Светлана. - А вот у них именно потеря какой-либо конечности, а не приобретение чуждой вызвало бы практически гарантированный шок. Так что МИ реализовал в его понимании максимально доступный вариант для сохранения нового члена экипажа в нормальном психическом состоянии.
- Да уж… - усмехнулся я. - Чуть было не случилось фатальной ошибки.
Кроме протеза я, наконец, получил полноценный блок медицинского контроля и поддержки, сконструированный и выращенный специально под меня, который Светлана называла "БМКП". Не знаю, куда встроили новый симбиот, но старый модуль, который висел доль всей спины от шеи и до копчика, исчез. Светлана сказала, что сканирование выявило некоторые блоки, установленные то ли вследствие эволюции, то ли искусственным путем на некоторые физиологические процессы организма. Обсчитав параметры возможных изменений и сымитриовав последствия для организма, часть блокировок была снята. В соответствии с новыми программами организма, ему пришлось сразу слегка перекроить скелет. С чем это было связано, и что именно переделали, я не стал уточнять. Процесс все ранвно был не завершен, и Светлана намеревалась держать развитие изменений до входа организма в штатный режим под контролем и при необходимости вносить коррективы. "Зашлифуем окончательно наждачкой, когда крылья с рогами и хвост отрастут", - пошутила она. Лично я никаких бросающихся в глаза изменений не нашел и сразу забыл об этой ненаучной фантастике. Кроме возврата к природной конфигурации в организм был внесен ряд изменений, затрагивающий мои будущие профессиональные требования. Частично были докалиброваны практически все исистемы орнанизма, но больше всего дополнительных изменений получила нервная система. Организм, по словам Светланы, приводился к балансу и наиболее благоприятному состоянию для внедрения симбиотов. Сами симбиоты решено было ставить позднее после уточнения моих предпочтений и возможностей после окончания подготовительного периода. Вышел я из медблока другим, человеком. Только точно человеком ли? Не буду описывать, что да как у меня должно было стать лучше, определяться до конца пришлось еще довольно долгое время, да и на адаптацию тела к новым условиям функционирования ушло какое-то время.
Вторым номером пошел Санек. Нужно сказать, ждал он этого, просто как девственник того самого первого раза. Мечта о возвращении ноги ела его как крыса хлебную корку.
Пока я сканировался и переделывался Санек денно и нощно тренировался в виртуальных боях, иначе его специализацию было не развить. Светлана отмечала продвижение его тренировок как удовлетворительное. По ее мнению он постоянно циклился на мечтах о восстановленной ноге, это заметно мешало. На боте Сашке привели в норму все "потроха", но ноги там не было, ввиду отсутствия базы данных. Так что все должно было решиться именно тут.
- Привет, Сергуня, - радостно и немного дергано пожал мне Саныч руку. - Тебе руку отрастили?
- Ну не совсем, - повертел я протез у себя перед глазами. - Это пока протез. Рука и глаз еще только "зреют". Светик обещала довести их до ума через несколько дней, тогда и пришлепают на положенные места.
- Да? - Саныч удивленно ошупал мой протез. - А так и не понятно, как будто настоящая. Больно?
- Нет, конечно, - я удивленно поглядел на Саныча. - Ты же уже общался с местной техникой.
- Ну мало ли, - нервно буркнул мой друг. - Я бы и потерпел.
- Иди уже, а то все губы обкусаешь, - шутливо я подтолкнул бывшего вояку к "кроватке".
На время сканирования и наладки Саныча мне предстояло тренироваться. После парочки виртуальных полетов я попробовал пилотировать настоящий корабль. Пилотировать "Ботаника" оказалось поистине напряжно, особенно в психологическом плане. Хоть весь процесс и проходил под чутким контролем МИ, мне постоянно казалось, что я сделаю что-то, и огромный по меркам землян корабль рухнет на мою родную планету. Вообще пилотирование корабля оказалось столь необычным, что все понятия о нем, касательно обычной земной техники были бы неверны. Пилот в этом процемме был интуицией, интеллектом и совестью системы, МИ - вычислительными мощностями, реакцией и базой данных. Симбиотное управление давало просто поразительные результаты. МИ обрабатывал в активном режиме даже запросы моего подсознания, я в этот момент казался себе воистину всемогущим. Я одновременно мог прикинуть "на глазок" с десяток вариантов подхода и посадки на планету. При прогнозировании сближения с целью мог прогнозировать "на тот же глазок" положения сотен объектов к концу процесса. В моем распоряжении были защитные поля корабля и орудие главного калибра со спаркой носовых орудий систем звщиты. Принципиально я мог управлять всем вооружением корабля, но тогда при "глубоких" расчетах сознание начинало давать сбои. И чем дольше я находился в таком режиме управления, тем больше таких сбоев наблюдалось в системе. Экспериментально было установлено, что работа "на полную катушку" без глюков давалась мне в течение 3–4 минут, уставал я при этом просто жутко. К примеру, в том же пилотском режиме на пределе при скоростном маневрировании в поясе астероидов с целевым сближением я мог находиться не один час. За тренировками пролетело четыре дня.
Наконец из медицинского заключения выпустили Сашку. Осматривая приобретенную ногу, он светился он как новая копейка. Правда, ходил он еще не очень уверенно, но тут проблема была не в качестве протеза, а в том, что за довольно долгое время отсутствия ноги, мозг немного отвык от руководста этой частью тела. В результате чего из медотсека до кают-компании Саныч скорее не шел, а ковылял, как раненная на все ноги кобыла. Не смотря на это, он, похоже, был на максимуме своего санычевского счастья.
- Ладная штука, - осматривал мой друг новый протез. - Серёнь, ты прикинь, я ведь чувствую этой ногой почти все, что и своей родной, даже холод и тепло различаю. Ходить, правда, как-то непривычно, но это не в ней проблема. Вот техника у зеленых человечков, так киборга от живого не отличишь. Значит я этой ногой танковую броню прошибать смогу…
- Это не совсем техника, - поправила Саныча появившаяся голограмма Светланы.
- Тьфу ты, зараза, чтоб те косо было, - Саныч в миг оказался на ногах и даже ловко отпрыгнул с переборке. - Ты Что ж творишь-то!? Разве ж так подкрадываются за спину?
- Что, милчеловек, Светка за задницу укусила? - прыснул я в кулак. - Не расслабляйся, она у нас такая.
- Ну не кусила, конечно, - успокоился Саныч, - просто я ж думал, что тут мы с тобой только.
- Протез не является чисто техническим решением, - как ни в чем ни бывало продолжил МИ корабля. - Чисто техническим оставлен только каркас конструкции, мышечные волокна, как и кожное покрытие, собраны из находящихся в данный момент в симбиозе с организмом живых существ. Предел допустимой нагрузки установлен на уровне двадцати пяти процентного превышения запаса прочности имеющейся аналогичной конечности.
- Фигасе, - Саныч удивленно потрогал ногу. - А они того… не переберутся ко мне в мозги? Скорее бы уже родную ногу прилепили. Когда она уже?
- До окончания процесса вызревания утраченной составляющей тела осталось ориентировочно девяности четыре часа, - ответила хранительница корабля. - Опасаться побочных эффектов при работе протеза, повода нет.
- Ну ладно, уже легче, - выдохнул мой друг. - Только ты того, не подкрадывайся что ли…
Не знаю, что чувствовал Александр, ожидая своей ноги, но процесс общения с новым протезом, похоже, весьма пошел ему на пользу. Сразу после второго обретения утраченной когда-то конечности Саныч смог вполне сносно ходить. В общей сложности ему понадобилось недели полторы, чтобы окончательно свыкнуться с полностью укомплектованным телом. Но все началось, как и положено у русских с праздника. Светлана ничего против решения капитана не имела, а я, как тот самый капитан решил, что переживания друга вполне достойны хороших посиделок. Начали мы, как водится за здравие, а закончили практически упокоем. Хваленый БМКП от зеленых человечков все же не смог справиться с убойной русской водкой. Хотя, может, просто мы с Александром превысили все допустимые меры приема этого продукта. Лично я "умер" совершенно основательно, имея последним воспоминанием ударившее меня в лицопокрыте палубы кают-компании.
- Хорошо, что тут нет утра, - хмуро произнесла вторшаяся в мою каюту слега опухшая морда, чем-то напоминающая мне Сашу. - Утро всегда было самым хреновым последствием любого приличного застолья.
- Это… А с чего ты взял, что у нас не утро? - поинтересовался я, неувернно производя мысленную инвентаризацию организма. - Разве утро наступает не тогда, когда прилично выпивший человек нашел в себе силы открыть глаза?
- Утверждение на счет глаз спорно, - отрезал Саша. - Утра нет, потому что у меня нет повода опохмеляться. В другое время я бы подумал, что водку недостаточно паленой сделали, а сейчас я не уверен, что у нас с тобой вчера был праздник. Серж, у меня в кои-то веки башка с похмелья не болит! Это "сегодня" вообще какое-то странное со всех сторон, как будто у нас и "вчера"-то не было.
- Саныч, разве ты не знал избитую истину, что "сегодня - это завтра, только вчера", - пробурчал я. - Давай потише радуйся, и вообще, какого лешего ты сюда приперся?
- Так это… Мы ж с тобой вчера намечали ознакомление с кораблем, - неуверенно сказал Саныч. - Ты, как капитан, дал распоряжение, а интеллект, то есть Светка, меня и разбудила, как ты приказал.
- Оп-па нам… - удивился я. - А меня чего не разбудила?
- Так вот я и бужу, типа, - нашел Саныч точку опоры. - Вот притащил пива, может, у тебя голова того… Болит.
Голова у меня тоже не болела, только вот простыни были все мокрые от пота. Скорее всего, встроенная система медицинского контроля всю ночь боролась за мой организм, и даже имела некоторые успехи на этой ниве.