Разъедающая слюна монстряка тонкими тягучими струйками стекала на забрало шлема, с шипением расползалась по быстро мутнеющей поверхности; еще чуть-чуть - и она прожжет забрало насквозь, и тогда… Пискнув, погас дисплей.
Кончать жизнь в слюнях какой-то отвратной помеси паука с фаустпатроном Георгию совсем не хотелось. Он зарычал, пытаясь спровоцировать помрачение рассудка - ярость берсерка. Внутреннему взору явилась картина жутко изувеченного, разорванного тела Влада, затем ее сменил вид пылающего офиса… И ярость пришла; спасительный поток серебряной злобы послушно затопил его сознание. Продолжая рычать, он рывком вздернул себя на ноги и, разжав сначала передние лапы чудовища, сверхъестественным усилием оторвал его от себя вовсе. "Сдохни, недоделок уммовский!" - заорал аль-Рашид и, раскрутив гадостное насекомое, что было силы шмякнул о стену - раз, другой… На пятом ударе хитиновый панцирь с хрустом раскололся, и во все стороны хлестнула паучья кровь - почему-то темно-алая. Тогда он швырнул биомеханическую тварь на пол, подобрал "Азраил" и дал короткую очередь ей в подбрюшье. Насекомое судорожно засучило лапами.
Оставив все еще цепляющегося за жизнь, но уже явно не опасного арахнида, он, не оглядываясь, устремился дальше, к виднеющемуся впереди выходу на лестницу…
"Переломы трех ребер… многочисленные ушибы мягких тканей… сотрясение головного мозга - предположительно… ваше здоровье - семьдесят процентов от изначального…" Георгий ощущал себя героем некой виртуальной игры; жаль, что код бессмертия неизвестен…
…Последний уровень, шестой, очередная таблетка-и три коридора, расходящиеся в разные стороны. Какое направление выбрать? Думай, думай, Жорж! Время не ждет. Тэ-экс… а что это такое изображено над притолокой левого, тонущего в чернильном мраке коридора? Какой-то символ… ну конечно! Глаз с тоненькими паучьими ручками вместо ресниц. Стало быть, ему туда.
Аль-Рашид кожей чуял близость финиша. Несколько десятков, ну, может, сотня метров - и он получит ответ на все вопросы, узнает наконец истину. А еще он чувствовал, что именно там находится Нечто - нечто абсолютно запретное и донельзя злое, - затаилось и поджидает его, Георгия… Ладно, осталось совсем чуть-чуть - и он проверит…
Вперед, вперед… Все помещения этого уровня казались вырубленными прямо в красноватой толще природного гранита; освещение отсутствовало вовсе, и, как и на предшествующем этаже, все вокруг устилал толстый слой пыли; углы и потолок - в ажурных паутинных завесах. Где же защитники? Ни людей, ни биороботов… или кто они там на самом деле? Впрочем, ему сейчас не до размышлений, что за тварюг наслали на него хозяева "УММа". Пускай с этим вселенцы разбираются - ведь все, что видит он, наблюдают в данный момент и они…
И снова длинный пустой коридор и помещения по бокам с отворенными настежь дверями. Что в них? Тоже пусто… пусто… пусто… Прочесав половину шестого уровня, Георгий не встретил не только сопротивления - даже признаков жизни или здешнего ее подобия.
Его личный оркестр тем временем буквально вскипал победными контратаками духовых - там шло свое космогоническое действо, вселенская битва Добра со Злом.
Однако неужели его так никто и не поприветствует? Это, в конце концов, невежливо. Пестуя дурные предчувствия, он упорно двигался дальше. Внезапно на передний музыкальный план снова прорвались маршевые барабанные ритмы, поддержанные зловещими взвизгами военной дудки, и, как бы отвечая на их призыв, все пространство пола перед Георгием всколебнулось, пошло волнами - и вдруг разом ощерилось тысячами крошечных зубастых пастей. Это еще что за напасть?!
Георгий протер заляпанное тараканами и арахнидом забрало, вывел изображение на вновь заработавший дисплей и увеличил: так и есть - на него надвигалась целая крысиная армия. При этом - странное дело - крысы не суетились, не шныряли, как полагается их племени, а синхронно вышагивали согласованными стройными рядами и колоннами, словно маршируя да еще, ко всему, удивительным образом попадая в такт барабанным маршам симфонии! Пока он оторопело таращился на марширующие крысиные полки, серые твари одновременно, точно и впрямь повинуясь невидимому дирижеру, поднялись на задние лапки, распахнули маленькие розовые пасти и… изрыгнули густой жалящий рой малокалиберных, но от того не менее смертоносных дробин! Среагировать он не успел: основной удар пришелся по прозрачному забралу шлема, причем стрельба велась прицельно именно в места, уже запятнанные разъедающим тараканьим ядом и посеченные лазерами. И забрало таки не выдержало - пошло зигзагами трещин, а потом и вовсе осыпалось.
"Защита нарушена! Защита нарушена! Пятнадцать процентов от штатной", - всполошился компьютер. Одна из дробин, угодив аль-Рашиду в лицо, разорвала щеку, выбила клык и, ударившись о второй, осталась во рту; он выплюнул ее вместе с зубом и кровью.
Симфоническая экспансия тем временем также достигла своего апогея, все инструменты оркестра слились до полного неразличения оттенков, почти в едином оглушающе масштабном звучании.
Ну ладно, разозлился Георгий, плюясь кровью и поливая псевдокрыс длинными очередями разрывных, ужо я вас, отведайте теперь моих гостинцев! Однако сколь-нибудь ощутимого эффекта это не принесло: целей было чересчур много, да ко всему еще слишком мелких. Что же делать? Использовать фанаты на столь близком расстоянии, притом, когда он остался, как говорится, с открытым забралом - форменное самоубийство, самого осколками посечет.
А серые твари тем временем стали готовиться к новой огневой атаке - поднимались на задние лапки и нацеливались в него своими розовыми пастями. Их очередного залпа Георгий дожидаться не стал - развернулся и побежал прочь; ему вдогонку, по ногам, спине и затылку, застучали, защелкали дробины. Достигнув поворота, он, не останавливаясь и не поворачиваясь, послал себе за спину две гранаты из подствольника; сам же рыбкой нырнул за угол; растянулся на полу и прикрыл голову руками.
Оба разрыва слились в единый мощный громовой раскат, сверху посыпались куски гранита. Ну теперь-то, надо полагать, с этими тварями покончено! После такой зачистки не может остаться ничего живого.
Вскочив на ноги, он уверенно шагнул в зачищенный, как считал, коридор. Ср-рань господня! Да, гранаты произвели в крысином воинстве глобальное опустошение - значительную часть мелких бестий буквально разорвало в клочья или разметало во все стороны, расплющив о стены, - тем не менее около сотни отвратных существ уцелели, и сейчас они вновь, споро и организованно, восстанавливали свои боевые порядки. Сколько же их еще?! Впрочем, какая разница - в любом случае вполне достаточно, чтобы нашпиговать его дробью.
Счет шел на секунды, и Георгий едва успел, переключившись в режим огнеметания, накрыть "серую сотню" потоком раскаленной всепожирающей плазмы. Все… Теперь все! Через полторы минуты от армии крысиного короля оставалась лишь груда обугленных тушек.
Когда дым рассеялся, аль-Рашид увидел, что коридор заканчивается глухой стеной - тупик! Вот же сучий потрох! А он был совершенно уверен, что выбрал правильное направление.
С хрустом давя обжаренные крысиные трупики, он рванул вперед и, подбежав к стене, вздохнул с облегчением: это был не тупик - дальнейший проход полностью перекрывался большой двустворчатой дверью со знакомым уже символом: рельефным рисунком человеческого глаза с узким рептильным зрачком и жадно протянутыми во все стороны тонкими шестипалыми ручонками. А тут что, ниже, под глазом? Какая-то надпись… Медленно водя пальцем по строчкам, Георгий стал читать, и слова сложились в строки:
Древней меня лишь вечные созданья,
Я с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья.
Могуществом и смертью веяло от этих слов. Откуда-то пришла уверенность, что финал совсем близок.
Аль-Рашид отступил подальше от двери, вскинул автомат и… Дьявольщина! тысяча чертей! Нет, господи, только не сейчас! Однако факт оставался фактом: подствольник был безнадежно пуст! Впрочем, весь остальной боезапас также полностью исчерпался. Он с силой швырнул бесполезное теперь оружие на пол.
А внезапно оборвавшееся звучание музыки сменил голос, спокойный и насмешливый: "Я тоже ценю Шостаковича, но, пожалуй, текущему моменту более подойдет Григ". Немедленно раздались первые такты григовского "В пещере горного короля". Одновременно створки дверей сами собой разъехались в стороны. "Какой, к дьяволу, Григ? - подивился аль-Рашид. - В моем компьютере не было никакого Грига". Впрочем, он не мог не согласиться, что его незримый собеседник обладает несомненным музыкальным чутьем.
Поправив заплечный рундук и незаметно нащупав под мышкой дядин "тэтэ", Георгий настороженно шагнул в глубину широкого проема.
- Ну здравствуй, Георгий аль-Рашид! - приветствовал его сидящий в центре открывшегося перед ним зала старик с лукавым лицом фернейского патриарха.
- Здравствуйте, господин Антеус Мун.
Глава 19
Встреча с мертвецом
Да, желаю стать я чертом,
И приветствовать как братьев
Сатану и Велиала,
Астарот и Вельзевула.
Мудрецов их, дураков их
Соблазнять, манить хочу я;
Щекотать их добродетель,
Чтоб как шлюха хохотала.
Генрих Гейне. Вицлипуцли
- Что ж, прими мои поздравления. - По лицу старика блуждала тонкогубая усмешка, но в выпуклых, под тяжелыми веками глазах сквозил арктический холод.
С некоторым усилием оторвав взгляд от этих гипнотических глаз, Георгий осмотрелся: подземный зал, точнее, бункер был обширен и тонул в полумраке. Лишь в самом его центре высилась впечатляющих размеров светящаяся колонна, прозрачная и полая; внутренность колонны заполняла млечно-розовая жидкость, в которой на равном расстоянии от пола и потолка плавало какое-то образование - серый бугристый комок; во все стороны от этого сгустка, целиком пронизывая внутреннюю полость столба, расходились сотни, да нет - тысячи тончайших не то нитей, не то световых лучей. Именно эти лучи-нити и наполняли колонну бледно-розовым сиянием, пребывая при этом в непрестанном движении, змеясь и извиваясь, точно живые. Теряющиеся в сумраке стены, плавно перетекающие в сводчатый потолок, перемигивались множеством разноцветных индикаторных огоньков, отчего напоминали звездное небо.
Рядом с этой светящейся колонной, в роскошном резном кресле, почти на троне, и сидел старик - сухой, костистый, недвижный, словно выставленные для поклонения мощи святого. Он вправду выглядел не просто старым, а каким-то высохшим и хрупким, едва ли не безжизненным.
Землистое лицо походило на посмертную маску с застывшим выражением ехидства. Одни только глаза нарушали общее впечатление. Насыщенно-голубые, удивительно яркие, горящие неким холодным спиртовым пламенем. И при этом невероятно, сверхъестественно живые; они невольно притягивали и завораживали. Да еще, пожалуй, голос - глубокий, звучный и отнюдь не бесстрастный.
Одет Антеус Мун был в замшевый костюм-тройку, на ногах - замшевые же туфли, в руках - изящная трость с серебряным набалдашником в форме головы Анубиса.
- Поздравления с чем? - спросил Георгий, утирая с лица кровь и стараясь хотя бы на время унять бешеное кипение гнева.
- Ну, во-первых, с тем, - пояснил старец, выпрямляя указательный палец, увенчанный длинным загнутым ногтем, - что ты добрался до меня, взломав шесть охранных рубежей. Каковые до сего дня я искренне почитал неприступными. Во всяком случае, для террориста-одиночки. Хотя, признаюсь, подобного, гм, кавалерийского наскока я совершенно не ожидал. А во-вторых, - он выпрямил безымянный палец, - ты теперь, надо полагать, наконец знаешь, кто стоит за смертью Инвойса Омарова. И заодно за смертями всех остальных "сынов". Ты ведь именно это хотел выяснить, не так ли? Кстати, как тебе это удалось? Если не секрет, конечно?
- Не секрет, - с напускным безразличием пожал аль-Рашид плечами и скрестил руки; ладонь правой как бы невзначай легла на рубчатую рукоять пистолета. При этом он обратил внимание, что бриллиант в его перстне-оракуле источает теперь ровное голубое сияние. Чует близость настоящего хозяина? - Поначалу были просто догадки, настораживающие совпадения. К примеру, меня насторожило, что слишком уж различные, зачастую даже антагонистические силы пытались помешать моему расследованию. Значит, подумал я, за ними должен стоять тот, кто в состоянии контролировать эти силы. Причем не на уровне их интересов, которые, повторяю, могли никак не совпадать, но, так сказать, на уровне физиологическом. Или даже на подсознательном. Проще говоря, могущий подчинять людские воли и тела своей воле.
- И, естественно, ты моментально решил, что этот загадочный и могущественный "некто" просто обязан работать в моей Корпорации. Где же еще?
- Вот именно. Над "УММом" испокон веку висит обвинение в незаконных экспериментах над людьми. В том числе в области манипуляций с психикой. И еще. Меня заинтересовала загадочная амнезия, поражающая "усыновленных". Иногда - на грани серьезных личностных изменений. Причем такие странности случались с ними сразу после победы в пресловутом конкурсе. Хочу сказать, их словно бы подменяли. Мой Омаров, к примеру, не узнал девушку, с которой только-только познакомился. А Улен ван Дайк - тот отказался признавать даже родного брата-близнеца.
- С этим ясно, - согласно кивнул Антеус- Но почему ты решил, что твой коварный злодей - одиночка? Отчего бы не заподозрить, скажем, весь совет директоров Корпорации, в полном составе?
- Сравнительная криминалистическая экспертиза почерков "усыновленных" показала, что все исследуемые образцы написаны различными людьми и даже на разных языках. Но вот какая странность: в этом же экспертном заключении сделан побочный вывод - даже не вывод, а допущение, - что несколько букв и буквосочетаний во всех восьми образцах, возможно, все-таки писаны одной и той же рукой… то есть рукой одного человека. Удивительно, не так ли?
- И это все? - В голосе старика скользнула тень удивления, но лицо - обтянутое кожей лицо ехидной мумии - осталось недвижным.
- Нет, конечно, - заставил себя улыбнуться Георгий; правда, из-за разорванной губы и выбитого зуба улыбка вышла несколько кривой. - Той же экспертизой установлена необъяснимая стилистическая идентичность образцов: отчего-то все "усыновленные" использовали схожие, а то и вовсе одинаковые выражения, притом, как правило, давно устаревшие. Иначе говоря, на основании этого и еще ряда признаков, экспертиза пришла к весьма странному, даже парадоксальному выводу: все представленные на исследование документы были исполнены разными почерками, но тем не менее имеют, скорее всего, одного автора. Да! И при всем том почерка "усыновленных" не искажены, нет, - они действительно писались руками различных людей, причем это их обычные, что называется, "привычные" почерка. Однако автор - один… Загадка? Когда же я выяснил, что подлинными хозяевами "УММа" являются, как ни странно, сами "усыновленные", а потом сопоставил с прочими странностями и несообразностями по делу…
- Понятно. Значит, на этих основаниях ты сделал предположение, что за "сынами" скрывается один человек. Но как ты догадался, что этот человек - я? Антеус Мун умер и похоронен в две тысячи двадцать пятом году, сто двадцать лет назад!
- Лицо на экране.
- Ну и что? - Кажется, старик все же был озадачен.
- На каждом этаже Центрального офиса вашей Корпорации установлен бюст Антеуса Муна.
- Ха-ха! Вот уж действительно: не сотвори себе кумира! Впредь мне урок.
- И еще. Приступая к расследованию, я, естественно, интересовался вашей биографией. И среди прочего нашел любопытное упоминание об исключительной любви отца-основателя Корпорации "Ум Муна" к настоящему ирландскому виски. Вы даже прикупили на родине этого чудесного напитка винокуренный завод…
- Это правда, - усмехнулся Антеус- Только ирландское. Оно более плотной консистенции и тяжелее шотландского. И не воняет торфом! Да, но при чем здесь виски?
- Шестеро "сынов Муна" - те, что расстались с жизнью в стенах этого здания, - непосредственно перед смертью пили именно его. Так, понимаю, на посошок?
Антеус Мун сначала погрозил Георгию когтистым пальцем, а после откинулся на спинку трона и принялся хохотать - заразительно, долго, стуча тростью и утирая выступившие слезы. Это настолько контрастировало с хрупкой мощеобразной комплекцией и всей его недавней флегмой, что Георгий подумал: а не рассыплется ли тот прямо сейчас на его глазах в прах и пепел?
- У тебя острый ум, Георгий аль-Рашид, - заметил он, отдышавшись, - и недюжинные аналитические способности. Или, может быть, твой талант правильнее называть интуицией, озарением? Как бы то ни было, а рассмотреть истину за суммой столь разрозненных и незначительных фактов - это… Это дорогого стоит! Тебе, часом, не снятся вещие сны?
- Снятся. Однако некоторых вещей я так и не смог понять.
- Например?
- Ну, во-первых, каким образом вы завладевали телами этих несчастных "сынов Муна"? Во-вторых, если вы действительно… гм, вселялись в них, то за каким дьяволом требовалось их потом ликвидировать? Ведь именно вы их всех убили, не так ли? И наконец, как, черт возьми, вам удалось прожить целых двести двадцать шесть лет?! Кто вы вообще такой, господин Антеус?
- А вопросов-то больше, чем ответов, - злорадно заметил старик. - Что ж, полагаю, ты заслужил знать правду. Тем паче ты мне нравишься, Георгий аль-Рашид. Нет, без шуток! Наверное, потому, что мы с тобою похожи.
- Похожи?! - невольно возмутился Георгий. - Это, позвольте спросить, чем же?
- А тем, что ты не комплексуешь из-за всяких дурацких вопросов о Добре и Зле, не впадаешь по каждому пустяку в слюнявую рефлексию. Потом, ты почти лишен такого распространенного среди вас, людей, чувства, как угрызения совести. Разве не так? Ты, Георгий, как и я, исходишь из того, что все твои поступки, даже на первый взгляд противоестественные, продиктованы твоими же желаниями. А могут ли желания быть противоестественными? Конечно нет! Ведь все они заложены в человеке самой природой, то есть принадлежат его подлинному естеству.
- Порою мне приходилось, - поморщился аль-Рашид (сломанный дробиной зуб немилосердно дергало), - играть не по правилам… но при всем том я всегда служил Закону и Обществу. А вы, господин Мун, изначально противопоставили себя и тому и другому.
- Ах, оставь! Не ты ли только что отправил к праотцам полтора десятка ни в чем не повинных людей?
- Они встали на пути правосудия и, значит, сами…