Тогда, после увольнения, дядя Влад здорово помог ему: без его связей и прямой материальной помощи Георгию никогда бы не открыть частного сыскного агентства. Кроме того, именно Хватко убедил его обратиться к психокорректору. И что удивительно, это неплохо сработало. Даже очень неплохо! Во всяком случае, со временем он научился управлять своей агрессией, отсрочивая, а при необходимости и вовсе пресекая очередной приступ, давя его в самом зародыше одним лишь усилием воли. Да, это было не простым делом. Но, как оказалось, вполне реальным. Правда, после такого насилия над собственной психикой Георгий на сутки, а то и более, совершенно выходил из строя: чувствовал себя разбитым физически и морально - полнейшей развалиной. Поэтому гораздо проще было контролировать свое психическое состояние с помощью таблеток - он носил их с собой постоянно. И периодически принимал.
Любопытно, что занятия с психокорректором одновременно открыли ему, что, оказывается, он может не только задавить в себе приступ бешенства (или, по определению того же психокорректора, "пресечь переход сознания в "режим берсерка"), но и наоборот - искусственно спровоцировать его наступление.
Так вот, сегодня он решил выпустить своего личного джинна на волю. Георгий отлично понимал, что делать такое, хотя бы изредка, необходимо. Иначе в один прекрасный момент он просто-напросто "слетит с катушек". Окончательно и уже безвозвратно.
Георгий прислушался: так и есть, метров в пятидесяти позади слышны шаги двух пар ног. Значит, они не оставили свою затею. Что ж, пускай - это их выбор.
Он достал "портсигар" и вытряхнул в рот сразу две красных пилюли. Сказать по правде, доктор ему их не прописывал. Аль-Рашид сильно подозревал, что вообще ни один врач не смог бы выписать подобное снадобье. Тем не менее оно было весьма эффективным: таблетки белого цвета моментально возвращали ему радость жизни и уверенность в себе; зеленые - успокаивали, ну а красные наполняли его взрывной энергией и придавали мышцам упругость и силу.
Еще один поворот в арку - и он уперся в глухую кирпичную стену, тупик. Мрак, кислый помоечный запах московской подворотни и, разумеется, никаких видеоглаз - то, что надо… Георгий медленно закурил сигарету, потом досчитал про себя до пяти, глубоко затягиваясь, чтобы восстановить сбившееся дыхание, - и повернулся лицом к преследователям. Никого. Однако ни разочарования, ни облегчения он испытать не успел - два темных силуэта одновременно загородили арочный просвет.
Он курил и молча ждал. Парочка секунду помедлила, а потом направилась к нему. Не доходя шагов четырех, они остановились, и худощавый негроид задал ритуальный вопрос:
- Закурить не найдется?
Георгий не успел еще подобрать достойный ответ, как азиат резко оборвал подельника:
- Хорош базарить - дело делай! - И добавил: - Смотри, светает уже…
Вещественной демонстрацией сути этого дела явился извлеченный им из кармана виброкаст. Одновременно Георгий уловил сухой свист - из опущенного вниз кулака негроида прыгнул узкий клинышек ослепительно белого свечения - лазерный нож! Его удивило, что при этом не прозвучало обыкновенных требований: выкладывать кредитки, назвать номера пин-кодов, - словно целью их был не банальный разбой, а убийство.
- Помолись напоследок, - неожиданно предложил азиат, сделав шаг вперед и отводя руку с виброкастом.
Неправильные какие-то гопники, успел подумать Георгий.
- Да, - хихикнув, поддержал негроид своего напарника. - Скажи: "Святой Мун, прости засранца!"
Наверное, именно эти слова стали последней каплей, окончательно затуманившей Георгию разум. Как если бы в его голове щелкнула клавиша "Enter", загружая особый режим сознания. Пульсация крови в висках сделалась почти невыносимой, и он уже не мог - даже если бы и захотел - справиться с захлестнувшей его волной серебряной ярости; хищно пригнувшись, он оскалил зубы и рванулся навстречу азиату.
Как всегда в таких случаях, ему показалось, что движения противника замедлились. Кулак с виброкастом вяло, будто преодолевая сопротивление сгустившегося воздуха, поднялся ему навстречу, и он без труда перехватил занесенную для удара в висок руку, с хрустом заломил, одновременно зацепил нападавшего за брючный ремень и, оторвав от земли, швырнул на негроида.
Глаза азиата удивленно расширились, когда нож не успевшего среагировать товарища вошел ему в поясницу, но негроид без церемоний смахнул его в сторону, удлинил лазерный клинок до максимума, выставил его перед собой и коброй метнулся на Георгия.
И вновь Георгию бросок этот показался неуклюже медленным - он лишь чуть отступил вбок, уходя от клинка, и легко поймал запястье наглого мокрушника. Второй рукой он сжал ему шею в плотном захвате и стал методично долбить коленом в живот и пах до тех пор, пока негроид не обмяк, а нож, погаснув, не выскользнул из его ослабевших пальцев. Тогда он взял его двумя руками за голову, подтянул к кирпичной стене и попытался этим импровизированным тараном пробить в ней брешь. Несмотря на многократные попытки, стена выдержала. Зато череп негроида вместо глухого стука стал издавать противные хлюпающие звуки. Он еще пару раз приложил его о камень и разжал руки. Тот мягко осел на засранный асфальт.
За спиной послышался стон и кряхтение. Это азиат пытался подняться, упираясь левой рукой о землю, а правой держась за порезанные почки.
Разбежавшись, Георгий пнул по круглой башке, как по мячу. Раздался хрусткий звук - и круглоголовый завалился на спину.
Отдышавшись, он внимательно огляделся: тела обоих налетчиков словно уменьшились в размерах, съежились и казались теперь какими-то… незначительными, что ли, даже жалкими. В воздухе висел тяжелый запах крови, мочи и помойки.
Азиат лежал неподвижно, голова была повернута под неестественным углом. Вероятнее всего, сломаны шейные позвонки. А вот второй из нападавших еще проявлял признаки жизни: его ноги и руки шевелились, точнее, конвульсивно подергивались. Но он тоже был мертв.
Георгий подошел ближе. Со смесью любопытства и отвращения наклонился чуть не к самому лицу. Да, мертв - совершенно очевидно. Голова негроида напоминала сейчас грецкий орех, по которому ударили молотком, но от скорлупы пока не очистили. Волосы напитались кровью и слиплись в однородную массу, вокруг головы по земле медленно растекалась густая жижа, в темноте казавшаяся черной… а что это за желтоватые кусочки? Неужели мозги? Он брезгливо отпрянул.
Аль-Рашид обессилено прислонился к выщербленной стене. Как обычно, выйдя из "режима берсерка", он чувствовал себя совершенно опустошенным. Однако никаких сожалений по поводу случившегося не испытывал. Во-первых, это отнюдь не было его дебютом и он хорошо знал: если уж приступ ярости захватил его целиком, сопротивляться бесполезно; во-вторых, или они его, или он их - вопрос стоял именно так.
Прикурив потухшую за время драки сигарету, Георгий расстегнул штаны и не спеша помочился.
За этим занятием он не мог видеть, как из разбитого, запачканного кровью рта азиата выскользнуло нечто, напоминающее стальную сороконожку с одним светящимся глазком; сороконожка встала на хвост, словно пытаясь получше разглядеть аль-Рашида, а потом юркнула в самый дальний угол загаженной подворотни, скрывшись среди куч какого-то подозрительного тряпья, битых бутылок, использованных кондомов и всякой прочей пакости.
А через минуту после его ухода в подворотню зашли два джентльмена в строгих костюмах, молча, с профессиональной сноровкой осмотрели трупы и поспешили вслед за Георгием.
Едва они свернули за угол, как им в спины раздалось приглушенное шипение вроде кошачьего и по отвесной стене дома головою вниз проворно спустилось странное создание: человеческая фигура, голая и безволосая, обтянутая морщинистой кожей пепельно-серого цвета; от больших пальцев рук до ступней ног у нее тянулись кожистые полотнища, точно перепонки у белки-летяги. Создание задрало лысую голову и, уставив во тьму ночи круглые фосфоресцирующие глаза, снова издало рассерженный кошачий шип, обнажив при этом пару клыков - тонких и длинных.
Глава 7
Расследование набирает обороты
Все готово. Мусикийский.
Дан сигнал… Сердца дрожат…
По арене Олимпийской
Колесниц помчался ряд…
Трепеща, народ и боги
Смотрят, сдерживая крик…
Шибче, кони быстроноги!
Шибче!., близко… страшный миг!
А. Н. Майков. Олимпийские игры
- Трындец, - простонал Георгий, очнувшись от кошмарного сна и медленно возвращаясь к действительности.
Ему снилось, что два склизких безголовых монстра с акульими пастями на груди оторвали ему голову, а потом принялись играть ею в американский футбол, споря, кому из них та достанется. При этом декламировали какие-то дурацкие стишки. Из их отверстых зевов несло разложением.
- Его милка как бутылка, - заявило первое чудище, яростно тряся голову аль-Рашида за волосы.
- Ну а он - как пузырек, - выхватывая трофей у соперника, дополнило второе, обнажив бледно-розовые десны в зловещем подобии ухмылки.
- Кто всем пастырям готовит коллективный Рагнарёк? - спросил первый безглавец, ловко отнимая голову.
- У кого сто тысяч слуг? - просипел второй монстр, пытаясь вернуть трофей.
- И мильоны гибких рук? - вопросил первый, с пыхтением прижимая голову к мокрому животу.
- Кто же там в ночи таится? - уточнил второй, что есть мочи дергая Георгия за уши.
- Почему тебя боится?
- Кто забыл про свой конец?
- А зовут его…
Осколки сна закружились в пробуждающемся сознании, разлетаясь и дробясь на отдельные незначительные эпизоды, и вскоре исчезли вовсе, растаяв в свете дня, подобно льдинкам в лучах весеннего солнца. Он чуть приоткрыл глаза и сразу заслонил их рукой. Судя по яркому свету, давно уже утро.
- Матерь божья!
Он резко поднялся с дивана, и голова сразу закружилась, в ушах зазвенело, а к горлу подкатила тошнота. Георгий попытался собраться с мыслями и вспомнить события прошедшего дня и ночи. Это удалось ему лишь отчасти. Кажется, его пытались убить? Аль-Рашид вяло оглядел себя с ног до головы. По-видимому, их попытка провалилась. А кстати, кого - их? Ладно, к обеду само вспомнится.
Приняв горячий душ под "Танец с саблями" Хачатуряна (проверенное средство от похмелья и вообще - чтобы взбодриться) и переодевшись во все чистое, Георгий отправился в кабинет, размышляя о том, как все же удобно жить и работать в одном месте.
Выслушал доклад секретаря: утром ему звонил некто С. Репо, представившийся Исполнительным директором и руководителем Службы внутреннего контроля Корпорации Муна, просил о встрече. Что ж, будет ему встреча. Тем более все равно собирался ехать допрашивать эту курицу Романову.
Заказав секретарю чашку кофе и большую кружку чая, он подобрал цифровую перчатку-манипулятор, валявшуюся почему-то в примятой траве под столом, и активировал компьютер; на стене вспыхнула простыня старенького монитора.
Георгий до сих пор пользовался полимерным PHOLED-дисплеем, так и не обзаведясь современным голографическим проектором, формирующим объемное интерактивное изображение по желанию пользователя в любом месте помещения - хоть посреди комнаты; работать ему приходилось в основном с текстовыми данными, а зачем тексту объем? Потом, проектор - вещь довольно громоздкая, а PHOLED-дисплей скатал, в карман заместо носового платка сунул - и все дела. А потребовался снова - достал, встряхнул и вешай, где тебе удобно.
Впрочем, в кабинете имелся и еще более древний, плазменный дисплей, занимавший одну из боковых стен; аль-Рашид использовал его редко, в основном как телевизор, при одновременной работе в сети.
"Запрошенная вами информация содержится на страницах под грифом для служебного пользования. Пожалуйста, подтвердите доступ и введите пароль" - высветилось на экране. Георгий запил чаем пару белых таблеток и, чертыхаясь, кликнул рабочий номер Хватко.
- Привет, дядя Влад. Можешь узнать для меня кой-какую инфу? Это срочно.
- А сам чего?
- Она в ДСП-контенте. Даже мой спайдроб не берет.
- Добро, скидывай вопросы. Да! Твою просьбу по поводу ближайших родственников тех восьмерых я выполнил.
- Уже? Вот спасибо! Список сбросишь?
- А никакого списка нет, - усмехнулся дядя. - И сбрасывать мне тебе нечего. Почти.
- Как так? - не понял Георгий.
- Да вот так. Такое, понимаешь, племяш, странное дело получается… Короче, все "сыны Муна" - сироты.
- Неужто прямо все? - поразился аль-Рашид.
- Представь себе. Не спорю, - пожал плечами Хватко, предваряя его замечание, - совпадение очень подозрительное. Только что это тебе дает?
- Иначе говоря, - задумчиво произнес Георгий, - в случае, если такой "усыновленный" покидает наш мир несколько… преждевременно, никому особенного дела до этого не будет? Никто не станет требовать независимого или просто более тщательного расследования и тому подобного?
- Гм… а пожалуй, ты прав - это не случайность. - Влад Сулейманович пожевал губами. - Значицца, только с Омаровым-Гоголадзе уммовцы допустили промашку.
- Конечно! Кто ж знал, что у того объявится родной папаша. Да еще в столь неподходящий момент. Ко всему, еще и сенатор. А ты по-прежнему убежден, что за этим стоят уммовцы? - уточнил аль-Рашид.
- Кто же еще? - недоуменно поднял брови дядя Влад. - Претендентов кто выбирает? Они! Вот и прикидывай…
- Да вроде как компьютер их выбирает, претендентов-то… - засомневался Георгий.
- Это только первоначальный список, - отмахнулся Хватко. - И опять же это их компьютер, корпоративный…
- Слушай, - вдруг перебил его аль-Рашид, - а что ты там говорил про "почти"? Значит, кое-что все-таки нарыл?
- Да почти что и ничего. У предшественника твоего Омарова - Улена Ван Дайка - есть брат-близнец. Только живет он, понимаешь, аж в Амстердаме. И после "усыновления" Уля с братом вроде не виделся.
- Все равно, хоть что-то. Сбрось мне данные на него, какие есть. И адрес, разумеется.
- Уже, - кивнул следователь и, прищурившись, добавил: - Кстати, неважно выглядишь, племянник…
- Еще бы… ночью меня, кажется, пытались завалить.
- Ядрен-матрен! Как? Где?
- Какая разница, где? Ну, в Черном округе.
- А-а… И кой черт тебя понес на эту галеру? Да еще ночью? Или ты после моего ухода продолжил? - догадливо предположил Влад Сулейманович, с любопытством оглядывая помятую физиономию племянника. - Да-а… таков уж неизъяснимый закон судеб: умный человек или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси…
- При чем туг это? - раздражится Георгий. - Продолжил, не продолжил… в Черном округе или в Пестром… Говорю же: натурально пытались завалить!
- Слышу, слышу, - примирительно закивал Хватко. - Ну и каков результат?
- А ты как думаешь?
- Нет, только не это! - воскликнул Влад, трагически закатывая глаза. - Скажи мне, что это неправда!
- Брось, говорю, свои шуточки, дядя, - поморщился аль-Рашид, - дело в том, что те двое, что на меня напали, они… они, как бы это сказать? Они не были похожи… В общем, странные какие-то, что ли…
- Чем именно странные? - моментально посерьезнел следователь.
- Точно не скажу… - задумался Георгий, - да и помню уже не все… Но что-то в них самих… или в их поведении меня вчера точно насторожило.
- Думаешь, это как-то связано с…
- Вот именно.
- Так… так… та-ак. Тогда вот что: выкладывай-ка во всех подробностях.
- Давай при личной встрече. Мне бы не хотелось по…
- Ясно, не продолжай, - согласился Хватко. - А касательно нового запроса: появятся результаты - сразу свяжусь… И будь наконец поосторожнее! Помни о том, что я говорил. Отбой.
- Отбой, - подтвердил аль-Рашид, прерывая связь и переключаясь на новостной канал.
Шел прямой репортаж с какого-то митинга напротив Пушкинского музея; над головами митингующих плескались полотнища плакатов, расцвеченных лозунгами: "Нет возрождению звериных культов!", "Не допустим возврата к язычеству!", "Идолопоклонство не пройдет!", "Кромешников - под суд!" Камера вернулась в телестудию, где кроме ведущего по традиции этой передачи присутствовали представители творческой интеллигенции и политического бомонда - по одному от каждой "команды". Импозантный телеведущий поинтересовался у первого собеседника - господина в летах, с лицом мудрым и кислым - его мнением о только что показанном репортаже. "Я не политик, я деятель культуры, режиссер, - печальным голосом отвечал кислоликий, - но, как всякий мирянин, имею свою точку зрения на происходящее. Разумеется, мы живем в свободной стране, стране равных прав и возможностей. А это значит, что каждая… гм… каждый имеет право на свободу совести. Но предполагает ли эта самая свобода сама по себе право некоторых исповедовать древние человеконенавистнические культы? Такие, как поклонение Осирису, Изиде или Амону, например? Полагаю, нет, не означает. Спросите почему? Отвечаю: во времена, когда эти культы имели статус… гм… государственных, существовало рабовладение и… прочие ужасы. Поэтому лично для меня абсолютно очевидно: возрождение сегодня подобной лжерелигии немедленно и неизбежно повлечет за собой откат общества назад, в рабовладельческий строй". "Какой кошмар! - поразился ведущий. - Однако мне не приходилось слышать, чтобы кто-либо из неоязычников призывал к рабовладению". "Можете мне поверить, - грустно улыбнулся режиссер, - я знаю, о чем говорю: мои предки четыреста тридцать лет страдали под игом древних египтян. А потому я солидарен сегодня с митингующим на площади и согласен, что хранящуюся в Пушкинском музее мумию фараона (или кто он там был?) следует немедленно предать земле по православному обычаю. Ведь эта самая мумия стала буквально фетишем, объектом поклонения для наших неоязычников!" "Почему же именно по православному обычаю? - уточнил телеведущий. - Разве… ммм… покойный был православным?" Тут слово взял курчавый молодой человек, в котором Георгий опознал известного политика и члена правительства, правда бывшего. "А вы знаете, - доверительно сообщил бывший, - что есть некая мистическая связь между экономическими неудачами, постигшими Славянскую Губернию, и этой мумией?" "Да что вы?!" - изумленно ахнул ведущий. "Правду говорю: покуда не упокоится эта богопротивная мумия в освященной земле, не будет покоя и народу россиянскому!" "Не этим ли объясняется столь малая польза от проведенных под вашим началом реформ?" - попытался уточнить ведущий. "Совершенно понятно, - согласился политик, - хотя я и не вполне с вами согласен. Насчет малой пользы реформ. Все же некоторым они оказались весьма полезны…"
Георгий переключился на следующий канал.
Выступал Преемник - глава Славянской Губернии Мехмед Борисович, мужчина с одутловатым лицом и косноязычной речью; полное его титулование звучало как Шестой Преемник Первого Пожизненного Губернатора Славянской Губернии Европейского Сообщества. Понятно, что всякий раз именовать его таким образом было бы затруднительно, поэтому обычно для краткости (даже на официальном уровне) Мех-меда Борисовича именовали просто - Преемник. Вообще Георгия порой забавляли занятные фразеологизмы Мехмеда Борисовича, но сейчас слушать его отчего-то не хотелось, поэтому он переключился на один из развлекательных каналов.