МИЛИТАР ПШИМАФ ЭСАУЛОВ ПО КЛИЧКЕ "ЭСАУЛ"
Сначала мы хотели прикончить всех этих недостойных детей своей матери, но Корреспондент не дал нам этого сделать. Он вдруг принялся обзывать нас "убийцами" и "головорезами", стал шуметь и ругаться - в общем, вел себя неприлично, и тогда лейтенант приказал просто-напросто связать пленных и спрятать их в кустах.
Едва мы управились с этим делом и только-только подняли в кузов Артура и Ромпало, как из-за поворота шоссе опять появились танки.
Мы стали лихорадочно выталкивать машину из кювета на шоссе, потому что мотор только рычал и ни за что не желал заводиться. Но вытянуть такую махину на шоссе не смогла бы и дюжина слонов.
- Эй, что там у вас случилось? - крикнул нам офицер, высунувшись из люка головного танка.
- Да вот, попался новичок-водитель, - ответил Бык, утирая пот со лба. - В дорогу, понимаешь, не вписался, остолоп!.. Может, дернете нас, а?
- Торопимся мы, - заколебался танкист. - Четвертые сутки спим по три часа из-за этого бешеного марша!.. Во жизнь пошла, да?! Ни пожрать по-человечески, ни поспать как следует!..
- Ребята, ну очень нужно! - стоял на своем наш лейтенант. - Нам же штабные начальнички голову оторвут!..
- И скажут, что так и было, - вставил Одессит (Бык бешено сверкнул на него глазами).
- Тьфу ты, мать твою! - с досадой ругнулся танкист, и это мне крайне не понравилось. Потом, опустив голову в люк, он что-то сказал экипажу. - Ладно, цепляйте трос, только по-быстрому!
Через несколько минут "Урал" стоял всеми шестнадцатью колесами на обочине, а мимо, лязгая гусеницами по асфальту, все шла и шла танковая колонна. Куда, интересно, они прут, подумал я. И откуда они только взялись… на нашу голову?!
- Спасибо, мужики, - сказал Бык танкисту. - Теперь я ваш должник, если еще встретимся, обязательно проставлю что полагается!..
- Ты лучше дай закурить, лейтенант, - попросил танкист.
- Да не курим мы, - медленно сказал Бикофф.
- Что - никто? - удивился танкист.
- Ага, - буркнул наш командир.
Наверное, он подумал: кто его знает, какие сигареты курят у н и х. А то ведь такая невинная штучка, как пачка сигарет, может выдать нас с головой. Поэтому он и решил перестраховаться.
Танкист покрутил головой и хмыкнул.
- Чудные вы какие-то! Первый раз встречаю ораву мужиков, которые так берегут свое здоровье!..
В самый неподходящий момент в кузове кто-то громко простонал: то ли обер-капрал, то ли водила. За Ромпало и Артура можно было не беспокоиться: "коммандос" и будучи без сознания не стонут, чтобы не выдать свое присутствие врагу.
Как назло, танкист расслышал стон даже несмотря на скрежет танкового двигателя.
- Кто это у вас в кузове так мается? - с подозрением осведомился он.
Колонна прошла, и на шоссе остались только танк и "Урал". Лейтенант помедлил с ответом. Краем глаза я уловил, как он, словно невзначай, поправил голенище, за которым у него всегда был спрятан вибронож.
На всякий случай я тоже положил палец на предохранитель.
- Да ротный попросил одного бойца добросить до лазарета, - наконец, небрежным тоном сказал Бык. - Третий день, говорит, мучается, бедняга, острой болью в животе…
- Аппендицит, наверное, - авторитетно заявил танкист.
- Наверное, - согласился Бык.
- А, может, нам его отдадите? - вдруг пришло в голову танкисту. - Мы как раз в сторону полевого лазарета идем… А?
Этого нам только еще не хватало!
- Да нет уж, извини, друг, - проговорил Бык. - Ведь потом если что - ротный с меня спросит…
- Ну как знаешь. Тогда бывайте, - сказал танкист и плюнул прямо на гусеницу своего танка.
Бронированное чудовище взревело и рванулось, лихо проюзив по обочине, вслед за колонной.
Мы дружно перевели дух.
Потом Бык одним прыжком перемахнул через задний борт фургона, я и Одессит последовали его примеру. Обер-капрал уже пришел в себя и удивленно таращил на нас глаза. Гаркавка затыкал ему глотку пилоткой.
- Вот что, приятель, - сказал любезно Бык пленному. - Сейчас мы разворачиваемся и возвращаемся в тыл. Сядешь в кабину и учти: если будешь дергаться - получишь пулю в затылок.
- Вы кто? - глухо осведомился капрал сквозь импровизированный кляп Гаркавки.
- Дед пихто, - вмешался Канцевич. - Какая тебе разница?
- Полезай в кабину! - прорычал Бык.
Обер-капрал презрительно сморщился:
- А пошел ты!.. - Идти туда, куда он посылал лейтенанта, мужчине было не к лицу.
- Мы не любим, когда нехорошо ругаются, - сказал я и ударил несговорчивого капрала ребром ладони под горло.
- Гувх, Гаркавка, оттащите его в кусты и примите нужные меры…
Через пару минут ребята вернулись. Рука у Аббревиатуры была в крови, он шипел сквозь зубы и пытался оттереть кровь пучком травы.
- Вы что - убили его? - изменившимся голосом спросил Корреспондент.
Лейтенант набычился.
- Еще слово, - свирепо сказал он, - и я прикажу выбросить вас за борт, понятно вам, гуманист вы этакий?! Тем более, что повода для угрызений вашей больной совести нет: ребята просто-напросто связали капрала и забили ему кляп в глотку… Ну, пару раз им, наверное, пришлось дать ему по морде, чтобы был спокойнее. Верно я говорю, Гувх?
- Этот сукин сын… - со злостью начал Аббревиатура.
- Но-но! - машинально прервал его я. - Выбирай выражения, а?
- Этот нехороший сын собаки, - тщательно выговаривая слова, продолжал Иосиф, - кусается как настоящий сукин сын - последствия черепно-мозговой травмы, не иначе!..
- И ты ввел его в состояние фрустрации? - лениво полюбопытствовал Одессит.
Несмотря на напряжение, мы рассмеялись.
Рамиров отвернулся и стал сосредоточенно глядеть наружу через щель в тенте.
Бык повернулся к водителю:
- Сядешь за руль или составишь компанию своему старшему? Учти, вас до-олго еще не найдут!..
Тот аж взмок от страха, заячья душонка.
- Я… да я… все сделаю… все, что скажете!
- Тогда - мухой в кабину! - приказал лейтенант. - И приведи себя в порядок, не хватало, чтобы патруль остановил нас из-за твоего неряшливого внешнего вида. Кстати: если нас все-таки будут останавливать - делай вид, что ты страдаешь близорукостью. Иначе получишь пулю лично от меня!
Через несколько минут мы неслись по шоссе. Лейтенант сидел в кабине рядом с юнцом, и ствол его автомата упирался под ребра водителю. Наготове свой СМГ держал и Канцевич, чтобы подстраховать командира. Ну, а мы проделали ножами в брезенте дырки, чтобы вести наблюдение за дорогой.
Пост военно-дорожной полиции мы увидели, выскочив с разгона на крутой подъем.
Полицейские знали свое дело: шоссе перегораживал внушительный шлагбаум, метрах в десяти от дороги были отрыты окопчики, из которых торчали стволы крупнокалиберных пулеметов и противотанковых ружей типа "Жало змеи". У блиндажа прохаживались ребята в касках, по портативной рации разговаривал полис-офицер с красной повязкой на рукаве.
Но нам повезло: на шоссе были не мы одни. Навстречу нам ехал санитарный фургон с большим красным крестом на кузове - наверное, за ранеными на передовую.
Лейтенант что-то сказал водителю, и "Урал" прибавил скорость. Видно, Бык хотел проскочить шлагбаум одновременно с "санитаркой".
Однако полицейский поднял руку с полосатым жезлом, показывая нам на обочину.
Наш грузовик затормозил так резко, что машину занесло юзом. Дальше все смешалось. В кабине раздался выстрел, тело водителя вылетело через дверцу, а лейтенант уже сидел за рулем и лихорадочно вращал руль, будто запускал волчок.
Прямо через тент мы открыли огонь по окопчикам и по блиндажу. Кто-то из ребят одним рывком разорвал исполосованный очередями брезент и швырнул в образовавшуюся дыру сразу несколько вакуумных гранат. Ахнуло не слабо!..
Так как прицельно стрелять с машины, прыгавшей по кювету, было невозможно, то мы старались наделать как можно больше шума.
Наконец, "Урал" обогнул шлагбаум и опять выскочил на асфальт. Я успел увидеть сквозь дырки в тенте последствия того переполоха, который мы наделали: несколько полицейских лежали друг поперек друга возле блиндажа, мордами в землю - то ли мертвые, то ли перепуганные. Санитарный фургон валялся в противоположном кювете вверх колесами, продолжавшими крутиться в воздухе. По пыльной обочине судорожно, как жук с оторванной ногой, полз потерявший щеголеватость полис-офицер с "магнумом" в руке, по его лицу струилась кровь…
Тут над нами засвистели пули, что-то забарабанило по бортам машины, мы рухнули плашмя на стальной пол, и каждый из нас, наверное, впервые в жизни молил Бога, чтобы у полицейских пули не оказались с головками самонаведения…
Прекратилась эта катавасия довольно быстро.
Стало тихо - если тишиной можно назвать бешено ревущий на предельных оборотах турбодвигатель "Урала". На этот раз нам повезло…
- Пронесло! - словно прочитав мои мысли, воскликнул Плетка.
- Сколько раз? - грубовато пошутил неутомимый Канцевич, и мы дружно заржали над не понявшим юмора португальцем.
Бык недоуменно обернулся к нам и покрутил пальцем у виска.
- Смех-то, как говорится, - к слезам, - вдруг сказал Корреспондент. - Теперь нам далеко не уйти… Дурак же ваш лейтенант, я вам скажу!
- Чего-о? - протянул Ромпало (в кутерьме очухался и он). - Да кто ты такой?
- Не горячись, Вася, - сказал Гаркавка и повернулся к Рамирову. - Вы лучше не трогайте Быка, господин Рамиров: мы за него - в огонь и в воду!..
- Это мы уже проходили, - с иронией сказал журналист. - Двадцать лет назад в Пандухе полсотни балбесов-рядовых тоже не чаяли души в своем ротном. А тот, глазом не моргнув, положил их всех до единого под кинжальным пулеметным огнем, пытаясь любой ценой взять высоту, за которую один окорок в генеральском мундире посулил этому самому ротному фитюльку на грудь!..
- К нашему лейтенанту это не имеет никакого отношения! - упрямо сказал Белорус.
А я… Я не помню, как вскочил.
- Если ты, бумагомарак вонючий, еще хоть раз что-нибудь вякнешь против лейтенанта, я удушу тебя! - воскликнул я и добавил самую заветную клятву: - Матерью клянусь!
- Брэк, брэк, Эсаул, - глядя себе под ноги, сказал Олег.
Побледневший Рамиров молчал.
МИЛИТАР-СТАЖЕР АНТОН ФЛАЖЕЛУ, ОН ЖЕ - "ПЛЕТКА"
Мы не долго наслаждались гладким асфальтом шоссе: Бикофф вскоре свернул на ухабистую грунтовую дорогу, уводившую в лес.
Поднимая тучи пыли, мы тряслись по кочкам и рытвинам. Поистине, помимо дураков, плохие дороги - национальное бедствие для русских. Когда я первый раз приехал домой в отпуск и рассказал отцу про русские дороги, он сказал, что сейчас по ним еще ездить можно, вот лет пятьдесят назад попробовал бы я проехать на своем "вольво" хотя бы пятьсот километров по русским провинциям - подвеска не выдержала бы такой пытки. Наверное, именно поэтому пятьдесят лет назад русские еще ездили на лошадях, добавил он тогда…
И сейчас езда превратилась в немыслимое ралли, а скорее - багги. Мы ворвались в лес и мчались, уворачиваясь от летевших навстречу деревьев. Все-таки Бикофф отлично водил машину. Мастер на все руки, как говорят сами русские, хотя я всегда удивлялся: почему на "все руки"? Ведь их только две, так не разумнее ли говорить: "Мастер на две руки"? О, этот русский язык, столь же загадочный, как и люди, которые на нем говорят!..
Внезапно над головой что-то загудело, и я увидел через порванный тент два боевых геликоптера, которые явно заходили в атаку - и не на кого-нибудь, а на нас.
Я ударил изо всех сил по кабине прикладом и показал вверх обернувшемуся лейтенанту: "Воздух!".
Поздно. Вертолеты уже произвели залп ракетами.
Нас спасло лишь то, что в свое время мы много тренировались в прыжках с грузовика на большой скорости… Уже оказавшись на земле, я увидел, как из кабины "Урала" в придорожную траву боком падает лейтенант и как прыгают из кузова остальные наши. Некоторое время неуправляемая машина неслась, подпрыгивая и раскачиваясь на кочках, словно резвящийся жеребенок, а потом ее накрыл ракетный залп, и, объятая пламенем, она врезалась в деревья, а потом грянул оглушительный взрыв.
Вертолеты развернулись и тщательно прочесали дорогу, а потом и лес пулеметными очередями, но мы уже успели убраться с места вынужденного спешивания.
На смену вертолетам пришел рев двигателей блиндеров и тяжелых грузовиков, и мы поняли, что теперь нас в покое не оставят: прав все-таки оказался Рамиров.
Лейтенант глянул в комп-планшет и сообщил нам, что до объекта остается около пятнадцати километров. Время - восемь вечера, так что еще максимум три часа на выполнение задания.
Бикофф опять посмотрел в компьютерную карту-развертку и сказал:
- В десяти километрах отсюда у "южных" должна была находиться посадочная площадка вертолетов. Сканирование местности подтверждает это. Поэтому есть резон считать, что информация о противнике, которой нас снабдили, - истинная… С другой стороны, всей группой нам пройти к Объекту не дадут. Поэтому принимаю решение разделить группу на две части. Часть первая - в составе: Гаркавка - старший, Гувх, Эсаулов и Ромпало. Выдвигаетесь в направлении вертолетной площадки… Задача: отвлечь преследование группы на себя. С этой целью можете вдоволь пострелять из всех видов оружия… по возможности, поджечь что-нибудь горючее… словом, надо постараться, парни.
Он замолчал. Было видно, что ему не по себе: не каждый день посылаешь подчиненных на верную смерть. Потом Бык не глядя на нас добавил:
- В последующем отрываетесь от погони и к двадцати трем тридцати выходите в точку "Эй": просека с одиноко стоящим деревом в квадрате тридцать-двадцать восемь. После всей заварухи собираемся там и ждем "вертушку"…
Он опять умолк, словно боялся добавить: "Если кто-то из нас еще уцелеет".
- Остальные идут со мной, - сказал Бикофф и оглядел сначала Канцевича, а потом меня. На Корреспондента он не смотрел вовсе, но и так ясно было, что оставить его одного в тылу врага - слишком жестоко.
- Вопросы есть? - традиционно осведомился командир.
- Няма, - почему-то по-белорусски отозвался Ромпало.
- Тогда - хоп, - буднично сказал Бык, словно посылал ребят пройти учебную полосу препятствий.
Мы похлопали ребят по плечам и по спине, прощаясь, и они ушли в сторону. Вскоре там застучал автомат Калашникова и тут же смолк. Забухали крупнокалиберные пулеметы, взревели на повышенных оборотах моторы; по-моему, даже послышались невнятные крики.
- Не останавливаться, - буркнул лейтенант.
Плечи его опустились, и весь он словно сжался - будто каждый выстрел и каждая очередь были направлены в него…
А потом мы встретились с Ним.
Я так называю этого человека, потому что он так и не назвал нам своего имени - наверное, посчитал, что это не важно.
Он вышел из-за дерева и сказал негромко нам в спину:
- Стоять! Руки за голову, ноги на ширину плеч. И без фокусов.
Мы застыли как вкопанные столбы, согласно русской поговорке. Да, первым побуждением каждого из нас было - упасть и, перекатившись, выстрелить в говорившего. Но шуметь было нельзя. Да и в голосе незнакомца слышалось нечто такое, что трудно передать словами, но что лучше всяких слов убеждает в том, что с этим типом лучше не связываться…
Он неторопливо обошел нас сбоку и встал так, чтобы видеть наши лица. И мы теперь могли разглядеть его.
Он был среднего роста. Такой же, как у нас, пятнистый маск-комбинезон с засученными рукавами, только более грязный, местами разодранный и испачканный бурыми пятнами. Короткая стрижка "ежиком", ничего не выражающее лицо - словно перед нами был андроид. Только у робота не бывает шрамов, а у этого на правой щеке виднелась свежая глубокая царапина, а под подбородком красовались плохо зажившие безобразные рубцы.
Правой рукой человек со шрамами держал ган без приклада, оснащенный тройным магазином. Неизвестному, судя по всему, было не тяжело удерживать его одной рукой - так обычным людям не тяжело держать ложку. Он не рисовался перед нами: просто левая рука его висела плетью, и начиная от локтя до пальцев по ней струилась кровь.
- Кто такие? - хрипло спросил незнакомец.
Так мы ему и сказали!..
Бык не стал больше терять времени на знакомство, а сделал движение вниз, хорошо известное нам по учебным занятиям. Движение было неуловимым или почти неуловимым - но не для этого типа с WG наперевес. Суетиться он не собирался. Он только увел корпус в сторону ровно на столько, чтобы метательный вибронож прожужжал у его плеча и спилил за спиной средней толщины березу.
- Дуралей же ты, братец, - сказал Он вместо того, чтобы выстрелить. - И откуда вы только взялись, такие нервные и глупые?
Судя по всему, он был один, и не сидело в кустах еще полвзвода автоматчиков. Уже легче…
- Ладно, можете расслабиться, - не дождавшись ответа, сказал незнакомец, опустил свой ган и сел на траву. - Не похожи вы на "южных", так что садитесь - потолкуем.
По знаку лейтенанта мы последовали этому совету.
- Вы - Быков? - неожиданно спросил неизвестный лейтенанта.
Бык молча играл желваками.
- Не играйте вы в кошки-мышки, братцы, - усмехнулся человек, сидевший напротив нас, и я с трудом подавил желание тут же записать новое выражение. - У нас очень мало времени… Просто мне сказали, что вслед за нашей группой в случае чего пойдет Быков со своими ребятами.
- Моя фамилия - Бикофф, - сказал лейтенант.
- Какая разница? Тут другое важно… Почему-то вас меньше, чем я ожидал. Обычно в группах бывает человек по десять, не так ли?
- Так и было, - подтвердил Бык.
- Понял… Что ж, война…
Мы переглянулись.
- Давно воюете? - осведомился наш командир.
Незнакомец усмехнулся:
- А вы?
- До вчерашнего дня, - медленно проговорил Бык, - я считал, что идут учения.
- Значит, вы действительно те, за кого себя выдаете, - удовлетворенно кивнул незнакомец.
- Ничего не понимаю, - сказал я. - Может быть, объясните нам, в конце концов, что происходит?
- Что там объяснять? - пожал плечами незнакомец. - Просто идет война…
- Хренотень какая-то! - не выдержал Канцевич.
- И против кого вы воюете? - вмешался в разговор Корреспондент. - А самое главное - из-за чего?
- Бросьте вы задавать дурацкие вопросы, - сказал человек с автоматом. - Нет времени… И у меня, и тем более - у вас. Вы лучше вот что зарубите себе на носу: Объект надо уничтожить во что бы то ни стало! Завтра утром с него будет нанесен удар ракетами с ядерными и химическими боеголовками не только по нашим войскам, но и по населенным пунктам в оперативной глубине. Сами понимаете, чем может увенчаться подобная вакханалия!
При отправке на задание вам, конечно же, ничего не сказали, продолжал он. Но первой была наша группа, а вы должны были дублировать нас. Сначала нам везло, но в пяти километрах отсюда мы напоролись на дозор противника, и уйти живым из этой месиловки удалось только мне. И я ждал вас, чтобы предупредить… чтобы вы не повторили наших ошибок… противник усилил охрану…
Речь незнакомца делалась все более отрывочной, и в конце концов он зашелся странным, булькающим кашлем.