– Что вам надо? – услышал я голос Саврин. – Дайте дорогу!
– Сегодня не твой день, старик! Вылезай, все вылезайте, если жить хотите.
Пригнувшись, я прокрался к первому фургону, пытаясь разглядеть, сколько их. Так, пятеро, один сидит под навесом у костра, второй рядом и держит в руках лук, стрела уложена, но тетива не натянута, двое с короткими мечами в руках уже подошли к первому фургону, следом за ними подошел пятый с факелом в одной руке и увесистой дубиной в другой. Я успел разглядеть, что кроме того, что сидит под навесом, остальные выглядят как оборванцы… Справа из кустов раздался пронзительный свист… Ш-ш-шухх – и тот, что стоял с луком, начал оседать, безмолвно открывая рот, ну да с пробитым насквозь горлом особо не поразговариваешь. Ш-ш-шухх – вскрикнув, упал тот, что с факелом. Сиганув на дорогу, я подкатился под оглоблями и воткнул в живот клинок одному из разбойников, тому, что стоял рядом с лошадью. Он закричал, сообразив, что произошло, и, замахнувшись, рубанул своим коротким и широким мечом, но я уже перекатился на липкой и скользкой дороге, развернулся и со всей дури, наотмашь влепил ему мечом под колени, вскочил на ноги и "поторопил" его упасть прямым ударом ноги. Второй не растерялся и сразу, сделав выпад на меня, чиркнул острием по толстой коже широкого пояса, но в тот же момент подорожник сиганул на него сзади и с размаха вонзил в грудь свой нож. Лязг железа справа – это Тарин уже затеял поединок с главарем… точнее это было неким "избиением младенца", Тарин настолько быстро двигался и так виртуозно управлялся со своим коротким мечом, что главарь, успев парировать удары только пару раз, получил мечом плашмя по носу, да так, что погрузившись в глубокий нокаут, потерял сознание.
– Вяжите его… – сказал Тарин повыскакивавшим подорожникам, убирая меч в ножны, и, подойдя ко мне, спросил: – Что с этими?
– Готовы… подорожник вот с этим помог.
– Саврин, ты как там? – крикнул Тарин.
– Нормально… мальчишка только портки намочил…
– Да я чуть было тоже… того… – подумал я вслух, на что Тарин и двое стоявших рядом подорожников разразились диким гоготом… ну и я не удержался, начал хохотать – "отходняк" после боя сказывался, короткого, но первого в моей жизни вот такого боя.
А потом произошло то, что меня шокировало… Тарин, попросив мешок у купца, со спокойной миной прошел и отсек головы мертвым разбойникам. Затем привязав мешок к борту одного из фургонов, вывел меня из оцепенения, сказав:
– Идем, надо их в протоку столкнуть.
– Угу, – ответил я и, подавляя подкатывающую тошноту, пошел за ним.
Главарю, когда он пришел в себя, связали руки веревкой, конец которой привязали к последнему фургону, и он так плелся за нами до многодворца, которого мы достигли спустя еще три часа пути. Я обратил внимание, что достаточно хорошо могу разглядеть предметы в темноте, во всяком случае с расстояния пять – шесть метров… И вот что это? Последствия, так сказать, "духовного единения" с болотной тварью? А чувство тревоги и опасности, которое я ощутил, когда еще даже лиц разбойников разглядеть было нельзя?
– Все, приехали, – прервал Тарин мои размышления.
– Многодворец?
– Да, Саврин пойдет на постоялом дворе ночевать, ну а мы с тобой тут, в фургоне… во всяком случае, можно спать, тут уж своя охрана.
– А этот? – показал я на пленного.
– А я сейчас его свяжу еще и по ногам, и пусть лежит до утра, а там старосте сдадим да мешок предъявим… еще и награда будет, деньгами или еще чем ценным.
– То есть не повезло разбойникам сегодня…
– Ага, – хохотнул Тарин, – они-то что думали… что после дождя наверняка кто-то дорогами пойдет, вот и устроили засаду. Конечно, будь Саврин без нас, то ограбили бы его, кишки бы выпустили да и фургоны бы с товаром увели.
– И часто так грабят?
– Бывает… правда ведь? – пнул он сидящего на земле главаря и начал дополнительно связывать его.
Сняв сапоги, перевязь и ослабив ремешки пояса, я вытянулся вдоль борта, так что даже хрустнули позвонки, и закрыл глаза… как-то волной накатила усталость, хватило сил только протянуть руку до бурдюка и сделать пару глотков воды.
Глава 21
– Никитин, ты в следующий раз сапоги-то под голову клади, – Тарин разбудил меня, дернув меня за свисающую из фургона ногу.
– Ты же вроде говорил, что тут своя охрана…
– Ага… вот они и сопрут, – улыбнулся он, прищурившись на солнце. – Отдохнул?
– Да, вполне… когда дальше?
– Идем в корчму, пообедаем.
– Пообедаем?
– Да, Никитин, уже обед скоро… но мы просто пораньше с этим делом, чтобы уже выехать дальше.
– Весь день ехать будем?
– Да, к вечеру многодворец будет.
– А где этот? – кивнул я на аккуратно смотанную веревку, привязанную к борту фургона.
– Вон, – показал Тарин куда-то в сторону.
Я повернулся и увидел, как метрах в трехстах от нас, у большого дома, собрался народ, галдят, что-то активно обсуждают и рядом стоит помост с виселицей, действующее лицо уже в петле.
– Те, кого мы порубили, давно, оказывается, в этих местах промышляли… так что вот, прими от людей благодарность, – Тарин вручил мне пять золотых монет.
– Понятно, ну пойдем тогда поедим… а вещи?
– Вон подорожники возвращаются, отобедали уже… так что приглядят.
Корчма более чем скромная, в зале всего четыре стола, готовили там же в зале, так что весь процесс "антисанитарии" я мог наблюдать… ну да ладно, надеюсь, не отравят. Но радовало то, что можно было попросить хозяина что-то приготовить индивидуально, что я и сделал, заказав яичницу и молоко… вернее я думал, что заказал молоко, увидев как за соседним столом грузный бородатый мужик опустошил стакан, покрасив усы белым… Это был кумыс! Самый настоящий кумыс, я прекрасно помнил его вкус, так как меня поили им мои друзья в Казахстане. А тут это называлось икербским вином. Вот так, значит, от икербов не только налеты на приграничные территории, но и кое-какая кухня. Подымив трубками после обеда, мы влезли в свой фургон, который замыкал наш обоз, скрипнули колеса, зафыркали лошади, и мы продолжили путь.
Часть пути я бессовестно проспал, хоть Тарин и пытался занять меня разговорами, но плюнув на это бесполезное занятие, он тоже завалился на свой баул и пребывал в полудреме. А потом вроде я выспался и, достав точильный камень, принялся доводить крайнюю треть меча до состояния бритвы. Нам навстречу несколько раз попадались и одинокие путники, и повозки, даже проскакали пять всадников. Территория, по которой мы ехали, напоминала степь. Нет, конечно, не бесконечность, поросшую ковылем, просматривалось все вокруг довольно хорошо, проток в этих местах было мало, попадались рощи и рощицы.
Вообще интересно, вот там на болотах, когда я только провалился, мне показалось, что кругом джунгли… наверное. из-за тепла, выделяемого болотом, и влаги, а тут все больше похоже на какой-то Южный Урал… даже сусликов видел, да, самых настоящих сусликов, только немного крупнее. Погода вообще теплая стоит, градусов двадцать пять, но из разговоров я уже понял, что тут бывает и снег, и болота замерзают…
– Тарин, а когда в этих местах начинается снег? – спросил я вроде как просто так, из спортивного интереса.
– Да через месяц уже северные ветра дуть начнут, а там и снег придет.
– Понятно, – ответил я и подумал, что надо будет озадачиться зимовьем и теплой одеждой.
Фургон остановился, подорожник повернулся к нам и сказал:
– Привал, наемники…
Трехречье, берег Чистого озера. Дом кузнеца. Севон
С улицы раздавался равномерный стук молота по наковальне, Севон, завтракая, смотрел в окно, периодически косясь на стройную фигуру Дарины, которая, держа осанку, сидела за простейшим ткацким станком в углу комнаты, ловко пробрасывая челнок из стороны в сторону.
– Ловко у тебя получается, – вроде как сделал комплимент Севон.
– Я с детства это умею, – без участия и с некоторым холодом в голосе ответила Дарина.
– А вот у тебя амулет на шее… это же клык болотного кота?
– Да, в городище купила… говорят, удачу приносит.
– А ты вообще видела сама болотного кота когда-нибудь?
– Поди не сидела бы тут, коли видела бы, – на мгновение подняла она свои выразительные глаза на Севона.
– И то верно… Но вот ведь интересно, тут недалеко, в болотах кто-то обезглавил болотного кота.
– Скажете тоже… И кто это?
– Вот хотелось бы узнать.
– Так вы у батюшки спросите, он тут в округе много кого знает, может, и слышал что.
– Обязательно спрошу. А ты мне скажи, не появлялись ли в ваших местах чужие люди?
– Нет… кроме вас, чужих не было.
Поняв, что разговор не ладится, Севон встал из-за стола.
– Пойду, прогуляюсь да с Варасом поговорю.
– Да, вы лучше у батюшки спросите…
Севон вышел из дома и осмотрелся… ничего не вызывало подозрения или постороннего присутствия… похоже, придется возвращаться к дядюшке Арасу ни с чем, хотя почему же ни с чем, а срез следа, а артефакт из непонятного материала? В любом случае болотный кот не утонул, и не звери его съели… он был обезглавлен и амулет у кого-то в руках. Так в раздумьях он дошел до кузни, где Варас орудовал тяжелым молотом. Но и Варас ничего интересного не сообщил. Тогда Севон попрощался и уплыл на лодке дальше вдоль берега озера.
* * *
К вечеру, когда мы доехали до еще одного многодворца, расположенного на невысоком холме, вдали от проток, дорога уже практически просохла, и фургоны теперь слегка подпрыгивали, разбивая колесами комья высохшей грязи. Многодворец был немаленький, и так, скажем, с перспективой в скором времени превратиться в каменок. Он стоял на пересечении нескольких дорог, в центре был большой постоялый двор и рынок, на окраинах были постоялые дворы поменьше и победнее, так что у путников был выбор, где остановиться, исходя из тяжести своего кошелька. Пока наш обоз ехал по широкой и относительно прямой центральной улице, я обратил внимание, что люди выглядят не бедно, во всяком случае, даже скромные одежды были чистые и без дыр, ну и на ногах почти у всех была кожаная обувь. Мы въехали в ворота постоялого двора, где кроме наших фургонов помещалось еще около десятка различного гужевого транспорта. Саврин сообщил нам, что он задержится тут до завтрашнего обеда по торговым делам, и если мы не хотим его ждать, то можем искать себе новых попутчиков, что мы и решили сделать, но завтра. А пока мы решили переночевать на этом постоялом дворе, поужинать и сходить в баню. Заплатили за комнату и баню. Надо сказать, это первая баня "по-белому", которую я вижу в этом мире, ну и не дешевая, к слову, на двоих один золотой отдали. Постирались, развесив во дворе свою одежду, переоделись в чистое и отправились ужинать.
Разбудил меня Тарин с рассветом, проснувшись обнаружил, что он уже принес нашу высохшую одежду, а на столе стоял кувшин, овощи с зеленью и несколько вареных яиц в деревянной тарелке.
– Давай умывайся и завтракай… тут с заимки повозка, я договорился, они нас ждут уже.
– Хорошо, – ответил я, встал с топчана и прошел в угол комнаты, где стояло деревянное ведро с водой, большой медный таз и прочие умывальные принадлежности.
После завтрака уложили свои вещи, проверили снаряжение и спустились во двор, где нас уже ожидали, сидя в длинной телеге, заставленной деревянными бочонками, отец и сын, судя по одинаковым чертам лица.
– Готовы? – спросил отец, на вид так цыган цыганом: и короткая кучерявая борода, и рубаха разноцветными лоскутами, поверх которой одет почти такой же широкий пояс, как у меня, и черная жилетка.
– Да, готовы, – кивнув, ответил Тарин.
Мы переставили немного пустые бочонки, чтобы было место, где нам расположиться самим и сложить свои вещи за облучком, на котором, немного теснясь, расположились отец с сыном. Ну да получить золотой за обратную, порожнюю дорогу для них в любом случае прибыль. Да и дорога не слишком долгая предстояла, к обеду мы должны были быть на месте. Проехав пару часов, мы въехали в небольшую рощу, пересекли достаточно широкую протоку, и дорога стала подниматься в гору. Местность стала все больше холмистой, протоки попадались все реже и достаточно плотный лес начал приближаться к дороге.
– Как там Одноглазый Ванс поживает? – спросил Тарин у старшего цыгана после пары часов молчания.
– Поживает, как может… много меда пьет, разум растерял совсем… Староста его уж пару раз в яму сажал. За домом не следит, да и за собой тоже… и не скажешь, что при ныне покойном князе конной сотней командовал.
– Давно это было, – хмуро ответил Тарин и начал набивать трубку.
– Давно, – вздохнув, согласился цыган, – все же тогда времена хоть и не спокойные были, но простые люди лучше жили.
– А чем сейчас плохо? – полюбопытствовал я.
– Сейчас-то? – хмыкнул цыган. – Так это вам, разным свободным охотникам и наемникам, что своего угла и семейства не имеют, вам все равно. А нам и налог княжеский платить надо и семью кормить и дом содержать в порядке и достатке. Все же при славном Васлене простым людям проще было…
Заимка Медовая располагалась в низине, меж двух высоких холмов, поросших лесом, в этих местах вообще как-то кругом лес. Широкая протока рассекала небольшую долину, отделив несколько полей и лугов от заимки. Пока мы спускались в долину, я насчитал порядка десяти подворий, возведенных на приличном расстоянии друг от друга, два крайних подворья практически упирались в лес, который покрывал холм.
– Н у, вам вон туда, к холму, – сказал цыган, остановив телегу на развилке.
– Да я знаю, – ответил Тарин, выпрыгнув из телеги, и закинул лямку баула на плечо.
Мы направились к одному из подворий у леса по неширокой дороге, вдоль которой был забор из камней, с полметра высотой и такой же шириной. Это был скорее даже не забор, а стена, которая наверняка складывалась не один десяток лет из камней, которые периодически выдавливает из земли, пара нижних рядов уже практически скрылась подо мхом и землей, нанесенной ветрами.
– Для чего это? – спросил я Тарина, указав на стену.
– Старая граница хартских земель, – ответил Тарин и посмотрел на меня, как на полоумного.
– А где теперь новая граница?
– Ну ты даешь, Никитин! Так уж два века как люди и харты в мире и без границ живут… Ты вот как спросишь чего, так я уж сомневаться начинаю, не зря ли связался с тобой таким…
– Каким?
– Да с мозгами набекрень!
– Не сильно-то и набекрень…
– Ну да, вот только это и успокаивает, что вроде не сильно.
Мы подошли к поломанной калитке того, что раньше было забором. На подворье стоял небольшой сруб и несколько деревянных строений разного назначения. Двор был заросший высокой травой, из которой то тут, то там торчали какие-то палки, деревяшки и прочий мусор. Осмотрев все, Тарин, вздохнув, перешагнул остатки калитки и направился к дому, я последовал за ним…
Шшшух! – перед нами в землю воткнулась стрела.
– Я хоть и одноглазый, но если вы не уберетесь, я каждого из вас сделаю таким же! – из темноты одного из окон раздался явно пьяный голос, и еще одна стрела ткнулась в землю в паре сантиметров от моей ноги.
– Ванс! Не дури, это я, Тарин.
Опираясь на подоконник, в окне показался… да бомж в окне показался! Грязный мужик в исподнем с засаленной рыжей бородой и такими же волосами, левая сторона его лица была обезображена шрамом от брови и до шеи, пересекая глазницу.
– Тарин? Ты… – Подбородок бомжа затрясся, и из единственного глаза скатилась слеза, оставив след на грязной щеке.
– Да, дружище, это я… Что же ты… – махнул рукой Тарин и, бросив свой баул на землю, вошел в дом.
Я снял ранец, присел на перекошенную лавку рядом с домом и, набив трубку, закурил, решил не мешать.
Вплоть до вечера мы с Тарином приводили в порядок дом, вычистили баню и накололи дров. Ванс спал, после того как Тарин дал ему какого-то порошка, а вечером, когда Ванс проснулся и был более адекватен, мы протопили баню, Ванс пошел мыться и приводить себя в порядок, а сами приготовили ужин из наших запасов. За ужином Ванс пытался не смотреть нам в глаза, тихо ел и вздыхал.
– Ванс, мы поживем у тебя некоторое время, ты не будешь против? – сказал Тарин, достав из баула небольшую медную флягу, и разлил мутноватую жидкость в кружки, совсем по чуть-чуть.
– Что ты, Тарин, как я могу быть против… наверное, кроме тебя, никто и не вспомнит обо мне. И прости, друг, что я вот в таком виде предстал перед тобой, совсем я тут с ума схожу в одиночестве.
– Это поправимо, в ближайшее время тебе скучать не придется. Вот, – кивнул он на меня, – мой помощник, надо ратному делу его подучить.
Ванс посмотрел на меня своим глазом оценивающе и спросил, показав пальцем на амулет:
– Сам его добыл?
– Да.
– Хорошо…
Но больше разговор как-то не клеился, да и Ванса после нормального горячего ужина и полста грамм чего-то крепкого разморило. Тарин скомандовал всем спать, я расстелил плед на полу у дальней стены единственной комнаты лег и практически сразу уснул.
Часть 2
Глава 22
Чистое озеро дом кузнеца Вараса
Мелкий дождь моросил уже второй день, и при этом за сутки температура воздуха успела смениться несколько раз, из-за чего по поверхности Чистого озера пополз плотный туман, окутав берега. Еще немного и начнет светать, что будет совсем не в пользу того, кто сейчас осторожно ступал по направлению к дому кузнеца Вараса со стороны леса. Незнакомец в длинном вымокшем плаще шел медленно, прислушиваясь и всматриваясь в темноту ночи и пелену тумана, при этом сам стараясь быть незаметным, и не издавал ни звука.
Слабый огонек, до него буквально десяток шагов, да это оно, то, о чем говорил Севон, новый помощник судьи. Незнакомец приблизился к воротам, аккуратно достал уже почти прогоревшую масляную лампадку и снял череп болотного кота с ворот. Все… теперь можно уходить, отряд судейской стражи во главе с Севоном ждут в лагере в лесу, в часе хода.