- У меня скоро обеденный перерыв, и я не хочу совместить его с ужином. Это вредно для здоровья и нервов! Если первое еще может вытерпеть чашку кофе и булочку, то моя жена Рива не может! Она обязательно закатит скандал. Это испортит мне аппетит, настроение и нервы. Вот я стою и прикидываю, что лучше: хороший обед и покой в семье или пустой желудок и два сомнительных юмориста? Выбирайте ваши игрушки, и попрощаемся.
- Эх, мсье, - тяжело вздохнул Шайя и отложил в сторону очередную железку, - нет в вас ни капли романтики!
- Романтики? - развернулся к нам мужчина, блеснув толстыми линзами очков. Он слегка картавил, отчего вопросительных знаков в голосе прозвучало в несколько раз больше. - Вы сказали: "романтики"? Ох, молодой человек! Когда вы еще только учились попадать в унитаз и писали непристойности на заборах синагоги… с ошибками… Так вот - уже тогда я имел этой, с позволения сказать, романтики больше, чем вы можете себе представить! Эти милые времена прошли. Теперь мне хочется хорошего здоровья и немножечко покоя.
- И что, ради этого стоило переселяться в Новый мир? - пробурчал Карим, разбирая очередной автомат. - С тем же успехом могли сидеть в Старом Свете.
- Нечто похожее мне говорили мои коллеги. Вы, по молодости лет, про них и не слышали, - покачал головой старик, - а жаль… Очень жаль! Это великие люди! Трешников, Романов, Чилингаров…
- Трешников? - перебил я служителя. - Простите, вы сказали - Трешников? Руководитель Арктического научно-исследовательского института?
- Да… - удивленно протянул Михаил. - Вы что, были с ним знакомы?!
- Увы, - развел руками я, - всего лишь читал.
- Да-да, конечно, - покачал головой служитель, - откуда вам знать этого человека! Эх, куда ушли эти времена, которые создали таких людей? Куда ушла эпоха великих открытий? Исполины! Титаны! Я вам скажу даже немного больше! Я скажу честно и откровенно - таких людей больше не делают, и секрет их изготовления утерян! Навсегда!
Карим с удивлением наблюдал за нашим разговором, а после следующей фразы вообще впал в ступор, где и оставался ближайшие полчаса.
- Мсье Гершман, - обратился я к мужчине, - как вы считаете, а не пообедать ли нам в соседнем ресторанчике? Позвоните жене, извинитесь. У вас дома установлен служебный телефон, не правда ли? Скажите, что обед, в конце концов, можно подать и к ужину. Вы, как я понимаю, много повидали. Чертовски интересно было бы послушать… Мы, молодые, что греха таить, иногда забываем посоветоваться со старшими. Набиваем шишки на ровном месте. А все потому, что вовремя не попросили совета! А оружие… да черт с ним, с этим железом! Его можно выбрать и после обеда.
Гершмана мы решили подождать на улице. Ему сейчас не позавидуешь - предстоит нелегкий разговор с женой. Но что такое небольшой семейный скандал по сравнению с удовольствием быть выслушанным! Рассказать о своей бурной молодости и людях, которые были рядом.
- Если честно, Поль, - Шайя посмотрел на меня, - то я ни хрена не понял…
- Карим, - ухмыльнулся я, - если тебе кто-нибудь скажет, что мир тесен, - плюнь ему в глаза. Мир не просто тесен, - в нем не протолкнуться!
5 год по летоисчислению Нового мира.
Ангар № 39, Порто-Франко.
Мы засиделись почти до самого вечера. Михаил оказался прекрасным рассказчиком. И куда только делись его сухость и педантизм?! Он был из тех людей, кто несколькими штрихами способен нарисовать картину, и она оживет, послушная его разуму. Картины прошлого как живые вставали перед нами. Нет, здесь не было рассказов про героизм. Оставим это журналистам. Здесь были люди. Их повседневные дела, заботы и радости. И суровая северная природа - всего лишь декорация. Опасная, подчас жестокая, но декорация. Как северное сияние. Михаил будто помолодел. Он выпрямился, в глазах появился упрямый огонек… Как мало нужно человеку. Внимание и слушатели. Если честно, то мне стало немного стыдно. Хотел получить информацию о Александре Козине, а перед нами раскрыли душу. Хреновый из меня детектив. Но были и плюсы. За нашего механика-водителя я спокоен. Это надежный человек. По словам Гершмана, ели будет надо, то он под танк ляжет!
После обеда в ресторане Гершман размяк и был щедр, как Меценат. Выделил нам новенький MG-3, два десятка лент и три запасных ствола. Два ящика полезных мелочей, кобуры, подсумки для магазинов и достаточное количество гранат. Про патроны я лучше промолчу. Их много не бывает, но мы загрузились так, что больше просто не увезти.
Для сотрудников взяли автоматы Калашникова. АКМС, под патрон семь шестьдесят два. Михаил предлагал "семьдесят четвертые", но мы дружно отказались. Вернувшись, выгрузили все в ангар, и я зашел к Чамберсу, чтобы узнать про утренний визит Виктора. Хотя… не надо быть ясновидящим, чтобы понять причину такого внимания.
Я не ошибся. Виктор приезжал не просто так, а по поводу. Если быть точным - по поводу Билла Тернера и его пьяной болтовни. Он прижал Чамберса к стенке и потребовал объяснений. Не знаю, чем пригрозил, но Джеку пришлось все рассказать. И про скелеты, и про находки, и даже про нашу дикую идею о возможности двухстороннего перехода. Увы, но возможности отвертеться у Чамберса не было. Виктор, когда это необходимо, умеет быть убедительным и правильно расставлять акценты.
- И ты выложил все, как на исповеди? - спросил я Джека.
- А что мне оставалось делать? - огрызнулся Чамберс. - Чертов Тернер! Трепач!
- Ладно, не переживай. Виктор - не самая большая сволочь в этом мире. Если он во что-нибудь вцепился, то намертво, как бульдог. Или загрызет, или обслюнявит. Кто знает…
- Что?
- Кто знает, - медленно повторил я, - может, проход и правда двухсторонний?
- Меня это совершенно не радует, - покачал головой Джек. - Для полного счастья нам только туристов здесь не хватало. Ты уже был в арсенале?
- Только что вернулся.
- Прекрасно. Надо заканчивать дела и сматываться отсюда. Чем быстрее, тем лучше.
Шесть автоматов и четыре пистолета. Для мужчин выбрали "Браунинг Хай Пауэр", а для нашей медички - чешский CZ83, под советский девятимиллиметровый патрон. Насте (по ее личной просьбе) нашли самозарядный карабин Симонова. Когда Гершман узнал, что СКС нужен для русского геолога, то чуть не прослезился от умиления. Долго копался в своих книгах, а потом ушел в глубину ангара и принес новенький карабин. Как он выразился, выбирал, как для себя. Предлагал подобрать и пистолет, но Насте он не нужен - она не расставалась с "парабеллумом".
- Ой, не могу! Ох, держите меня! Я сейчас сдохну!!! - Карим хохотал как сумасшедший. Он хватал руками воздух, пытался остановиться, но ничего не получалось. Наконец он угомонился, обессиленно завалился на пол нашего вагончика и простонал: - Ой, это что-то… Ты видел? Эндрю! Ты видел?!
- Кончайте ржать, пустомели, - усмехнулся я. Если честно, то оставаться спокойным, глядя, как эти черти веселятся, было трудновато. - Ну ошибся, с кем не бывает…
- Это теперь так называется?!
- Ой… У меня уже живот болит!
- У самих морды были не лучше.
Несколько минут парни громко смеялись.
Нет, "громко смеялись" - не подходит. Эти черти оглушительно ржали и останавливаться, судя по всему, не собирались. Немного успокоились, сели на пол и перевели дух. Карим вытирал слезы, все еще давясь от смеха. Пратт попытался что-то сказать, но, посмотрев друг на друга, они опять начали ржать.
- А Поль ей и говорит… - задыхаясь от смеха, начал Шайя. Он хочет пересказать эту историю, но связного рассказа не получается. Уже после первой реплики не выдерживает и начинает безудержно смеяться. Эндрю хохочет без пауз и остановок. Парни дошли до того состояния, когда достаточно показать палец - и все, смех обеспечен.
- Что? Что он ей сказал???
- Это… мадам Куликова… это вам лучше не разбирать… А потом… потом она…
- Что?? - взахлеб переспрашивает рыжий Эндрю. Можно подумать, что его там не было. Он уже не смеется. Он стонет.
- Не ра… не ра… не разбирать!!! - Карим, давясь, тычет пальцем в автомат, лежащий рядом с ним, и вновь начинает оглушительно ржать.
Опять начали… Ну и когда успокоятся? Вот охламоны! Еще несколько минут я крепился, а потом не выдержал и засмеялся вместе с ними. Да уж, история…
Если коротко, то на следующее утро после поездки в арсенал мы собрали всех сотрудников и отправились на стрельбище. Что значит "зачем"? Чтобы проверить их навыки обращения с оружием. Поехали туда, где Пратт ежедневно измывается на моей персоной, вдалбливая снайперское искусство. Мы с Эндрю приехали немного пораньше. Разложили небольшой стол, пристреляли оружие и поставили мишени. По словам Пратта, за их сохранность можно было не волноваться. Ему уже приходилось проводить такие проверки, и гражданские сотрудники Ордена (за редким исключением) бьют богу в окна. Для новичков, не покидавших пределы Базы или Порто-Франко, стрельба - это еще одно развлечение Нового мира. Даже для тех, кому доводилось видеть трупы убитых. Они благодушно взирают на этот мир. Отделяют себя от происходящего. Смерть кажется далекой и совсем не страшной. Смотрят на нее, как на батальную сцену в фильме. Возбуждает, но не грозит. Конечно, это не касается тех, кто уже ходил в экспедиции. Они и стреляют получше, и на мир смотрят более трезво - через прицел.
Через час подтянулись сотрудники, под неусыпным присмотром Карима и Чамберса. Мы провели короткий инструктаж, во время которого и произошла эта сцена, так развеселившая Карима и Пратта…
После короткого инструктажа: "как обращаться с оружием, если хочешь жить долго и счастливо", - я задал несколько вопросов. Как и следовало ожидать, проблемы возникли только с Джерри Стаутом. Мало того что он вообще не умел с ним обращаться, он еще и презирал "все эти железки". Мадам Куликову я даже и не спрашивал - и так все ясно. Остальным участникам оружие было хорошо знакомо, и обращались они с ним уверенно. У меня словно гора с плеч свалилась. Думал, что будет хуже.
И вот тут Елена поинтересовалась, где средства по уходу за оружием. Масло, ветошь для протирки и прочее. Я только хмыкнул в ответ. Если честно, то мне очень бы не хотелось, чтобы эта дамочка разбирала свой автомат. Будь моя воля, я бы вообще ей оружие не давал, но правила Нового мира просты и незатейливы: "Оружие должно быть рядом". Все. Точка. Это правило не обсуждается. С другой стороны - ползать на коленях по саванне, чтобы отыскать потерянную деталь, желания тоже не возникало. Вежливо ответил, что все необходимое у нас есть, и выразил надежду, что в таком "нелегком" деле, как чистка оружия, Елене поможет мужская часть нашей экспедиции.
- Думаете, так будет лучше? - с иронией в голосе спросила Куликова и повернулась к Кариму, стоявшему у стола с оружием. - Вы позволите?
Я чуть не дернулся, чтобы ее остановить, но… женские руки скользнули над автоматом. Несколько секунд (иначе не скажешь!) - и "калашников" был разобран. Разобран, а потом собран обратно. Вхолостую щелкнул спуск. Еще один щелчок - предохранителя - и автомат отложен в сторону.
- Двадцать две секунды, - послышался спокойный голос Анастасии Федоровой, - что-то ты медленно, подруга…
- Да, медленно, - кивнула Елена и объяснила: - Защелка газоотводной трубки тугая.
- Твою мать… - тихо выдавил Карим. На русском. Сказал и тотчас спохватился, но от удивления продолжил на французском: - Pardon, mesdames!
Эндрю и Чамберс ничего не сказали. Впрочем, как и все остальные. Я хотел что-то сказать, но от удивления охрип. Даже закашлялся. Да уж…
- Прекрасно, мадам Куликова. Прекрасно.
Потом, когда все пошли на огневой рубеж, ко мне подошла Анастасия.
- Поль, вы были неподражаемы! - звонко сказала Настя. Она посмотрела мне в глаза и, не выдержав, засмеялась: - Вам надо было идти в актеры, а не в армию! Такой гаммы чувств, которую я наблюдала на вашем лице, давно не видела! Ну же, не тушуйтесь, Нардин! Не будьте букой! Вы же не могли знать, что в советских школах есть такой предмет, как начальная военная подготовка. И автомат Калашникова там изучают очень хорошо!
Вот такая история. Сейчас, когда все уже позади, эти два охламона - Эндрю с Каримом, вытирают задницами пол, гогоча, как стая гусей. А вместе с ними и я, старый, самоуверенный болван.
Когда мы успокоились, вычистили оружие и принялись за консервированный ужин, в двери нашего вагончика постучали. Это оказались Анастасия Федорова и Елена.
- Поль… - В глазах Насти еще прыгали веселые чертики. Думаю, что она слышала, как мы тут веселись. Сложно не услышать, когда парни ржут, как табун лошадей.
- Чем обязан?
- Нам надо в Порто-Франко. Чамберс запретил ездить без сопровождения. Кто может нас отвезти?
- Поль Нардин! - хором ответили Карим с Праттом. Слаженно, словно тренировались весь день. При этом они умудрились сохранить серьезное выражение лица. Только Эндрю кусал губы, чтобы опять не засмеяться.
- Да, конечно, - кивнул я, - только тарелку помою.
- Спасибо. Мы подождем на улице.
- Езжай, Медведь! Я все сделаю, - ехидно проскрипел Шайя, - старый дедушка Карим все уберет.
- Уберет, разберет и соберет обратно, - подхватил его "песню" Пратт. - Это же не автомат Калашникова!
5 год по летоисчислению Нового мира.
Порто-Франко.
Все когда-нибудь заканчивается. Хорошее или плохое. Подошло к концу и наше "ленивое" житье в Порто-Франко. Через несколько дней на территорию ангара номер тридцать девять прибудет следующая поисковая партия. Они начнут готовиться к новому походу, а мы уходим. На запад. Туда, где, по словам Чамберса, "заканчивается география и начинается нормальная жизнь".
Вместе с нами отправляется большая группа переселенцев. Кстати, это не только зеленые новички, недавно прибывшие в Новый мир. Многие старожилы, которым не нравится криминальная обстановка в Порто-Франко, тоже пакуют чемоданы. В последнее время здесь слишком часто стреляют. Даже днем.
Итак, нам с ними по пути. Мы вместе пройдем до форта "Последний привет". Там караван разделится, и поселенцы продолжат путь небольшими группами. Кто-то начнет обживать окрестности форта, а кто-то двинет еще дальше, на северо-запад. Наша поисковая партия отправится на юг - в сторону побережья, к форту Ли.
Походная колонна формируется на окраине Порто-Франко. Она слишком большая, и ее делят на две части. Первая, из тридцати пяти машин, уже начала движение. Большая ее часть - грузовики, везущие горючее и строительные материалы. Мы выйдем со второй партией, которая везет переселенцев. В ней двадцать машин, среди которых три наших и четыре фордовских автобуса, серии F, с дизельными движками. Те самые, знакомые по американским проселочным дорогам. Желтые "School Bus". Правда, здесь они песочного цвета, окна защищены железными решетками, а на дверях красуется эмблема Ордена. В портовых мастерских на крышу одного из них установили пулеметную турель. Не скажу, что это умное решение, но чтобы отбиться от зверья - хватит.
Местные автобусы - транспорт для бедных поселенцев. Их сразу видно по минимальному количеству вещей и оружию. Неимущие новички - это по пять сотен экю подъемных и несколько коробок с продуктами, полученных на складе Ордена. Консервы, кукурузная мука, какие-то семена и разные скобяные изделия. Оружие - старые дробовики, карабины и винтовки времен Второй мировой. Это переселенцы, которые будут жить рядом с фортом. Большинство, судя по тягучему акценту, американцы из южных штатов.
Некоторые заняли места в открытых кузовах грузовиков, разместившись среди баулов, ящиков и чемоданов. Тяжело им придется. Нам еще повезло - мы стоим в голове колонны. Перед нами всего два джипа с охраной и головной дозор. Меньше пыли.
Мы с Каримом заняли экспедиционный джип. Третьим "пассажиром" ехал Рино. Он развалился на заднем сиденье, куда мы свалили наши спальные мешки, два рюкзака и оружие. Рысенок растянулся во всю длину своего подросшего тела, прикрыл глаза лапой, чтобы свет не мешал, и тихо дремлет, порыкивая во сне. Иногда он просыпается и начинает звенеть пулеметной лентой. Это у него игрушки такие. Один раз он умудрился вытащить из фургона двухсотпатронную снаряженную ленту. Чтобы вернуть имущество на место, пришлось откупаться приличным куском ветчины. В результате Карим получил от меня получасовую проповедь о пробелах в рысьем воспитании. Шайя обещал исправиться, а Рино даже на ужин не пошел. Объелся ветчиной и ушел спать в фургон. Пока мы ужинали, он успел не только выспаться, но и превратил в клочья футболку Эндрю. Неугомонное существо…
Такое ощущение, что рысенку наплевать на весь этот бедлам, который разворачивается за пределами нашего джипа. Надо заметить, что все машины перед отправкой были тщательно проверены техниками Ордена. Никому не хочется загорать посередине пути, если половина конвоя встанет с закипевшими радиаторами.
Гражданские будто с цепи сорвались. Они без конца носятся между машинами, что-то пытаются выяснить, объяснить, найти, не забыть, обсудить и поругаться с соседями. И это после того, как им подробно объясняли "права и обязанности". Дурдом… Хорошо, что без случайных выстрелов обошлось. Видя, как некоторые новички обращаются с оружием, мне хочется спрятаться подальше и накрыться бронежилетом. Я уже начал жалеть, что от него отказался.
- Ему, наверное, мыши снятся, - я покосился на рысенка и потянулся за сигаретами, - или кусок свежей грудинки. А утром, между прочим, он опять украл кусок мяса у повара. Ты его что, не покормил? Распустил, понимаешь, питомца…
- Это не кража, Медведь. Просто Рино взял свой завтрак сухим пайком. Считай, что я ему разрешил, - закусив зубами сигарету, пробурчал Шайя и, как всегда, без всякого перехода сменил тему: - Не люблю я такие долгие дороги. Первые двести километров ломит спину, а потом - все тело сразу.
- Можем поменяться местами, - предложил я.
- Можем, - согласился Карим, но даже с места не сдвинулся. - Но что это изменит?
- Ты обленился, Карим. Мало в нашей жизни было дорог?
- Достаточно, - он равнодушно кивает и аккуратно стряхивает сигаретный пепел в открытое окно. - Но все равно каждый раз я жду чего-то нового от этой дороги.
- Приключений и женщин?
- Болван ты, Поль, - лениво отмахнулся Шайя. - Болван. Ничего в жизни не понимаешь. Нет в тебе мужской интуиции.
- Это еще что такое?
- Мужская интуиция? - переспрашивает он. - Это способность задницей чувствовать то, что женщина вынашивает в голове. Развивается долгими годами упражнений.
- Философ ты наш, - парирую я, - ты злишься потому, что не успел съездить к этой китаянке из магазинчика. Никто не виноват, monsier Шайя, что вы не успели с ней попрощаться. Вернетесь обратно, а Лиджуан уже замужем. Будет тебе наука, старому развратнику.