Так или иначе, уже к середине девяностых забылось и настоящее имя медика, и его прошлые заслуги. Он стал Доктором Эл или просто Доктором, одним из лучших 'черных' трансплантологов СССР, а может быть и мира. Доктор с одинаковой легкостью работал и с плотью, и с только появившимся хромом, не чурался никакой работы и был абсолютно лишен морали. Нельзя сказать, что Эл был жесток. Им просто двигала расчетливость, всегда и во всем - хладнокровие паука, который неизменно голоден и вечно жаждет добычу. Во имя этой расчетливости Доктор творил такие вещи, которых устыдился бы иной маньяк-садист. Самым удивительным с точки зрения Постникова было то, что Эл не являлся упырем-социопатом. В общении это был вполне милый и душевный человек, временами даже не чуждый доброжелательным порывам души (разумеется, если благотворительность не стоила слишком много денег).
Последние лет пять или шесть Доктор 'работал' одним из координаторов 'Красной дороги', то есть мировой нелегальной сети трансплантатов и аугментаций. Эл специализировался на поставках из 'Кровавого угла' - так на жаргоне международных вивисекторов назывался регион Кореи, северо-восточного Китая и Японии. Парадиз для 'грязной' медицины, край лютой нищеты, исчезающе малых налогов и вседозволенности. Китай и Корея поставляли самый дешевый 'материал'. Экономнее был только африканский и индийский товар, но с ним связывалось лишь полное отребье, специализировавшееся на костях, 'подержанных' связках и полуфабрикатах вроде биологического клея из хрящей. Страна Ямато, задыхавшаяся от перенаселенности и беженцев из нищей Азии, тоже вносила свою лепту, а помимо того обеспечивала технологическое сопровождение 'процесса'. После расцвета восьмидесятых Япония с трудом удерживалась в табеле стран условного 'второго мира' и старалась привлечь капиталы всеми мыслимыми способами. В том числе противными законам божьим и человеческим.
Ныне Эл брался за скальпель редко, по особым случаям. Своей операционной он не держал, предпочитая работать на выезде или арендовать необходимую площадь в солидной клинике с хорошим оборудованием. Впрочем, время от времени доктор внезапно решал тряхнуть стариной и отправлялся на 'распиловку' просто ради поддержания навыков и контактов, в самые темные трущобы, сопровождаемый телохранителем Коллегой.
Иногда Доктор давал Постникову простейшие задания вроде 'отнести контейнер туда, дождаться посредника, отдать и вернуться с отчетом'. Оплачивались такие труды копеечно, но Алексей был рад и тому. Теперь же он набрался смелости просить о большем. Постникова крепко перепахал образ нищего на танталовых ногах. Настолько, что впервые за время пребывания в новом мире Алексей от мыслей о выживании перешел к думам о будущем. Об обеспечении какой-никакой финансовой стабильности.
Но чтобы попасть к Доктору в неурочный и не назначенный заранее час следовало преодолеть препятствие...
- Что тебе нужно? - спросил Коллега. Спросил как обычно, с пристальным взглядом ничего не выражающих глаз за стеклами роговых очков. Ровно, подчеркнуто вежливо, без эмоций, но так, что у Постникова волоски на руках встали дыбом.
- Я ... - начал было Алексей и завяз на полуслове.
Речь он продумал и отрепетировал заранее, сочтя ее здравой и логичной. В ней коротко и очень адекватно описывалось, почему Постникову следует доверить более ответственные и оплачиваемые занятия, какая от этого польза собственно Доктору и вообще. Теперь же, под спокойным змеиным взглядом Коллеги Алексей осознал, что язык буквально прилип к небу, а логичная словесная конструкция не стоит и пары французских франков.
- Я ... - повторил Алексей, стараясь разбудить в себе хотя бы малую толику львиной смелости.
- Да? - все так же спокойно вопросил Коллега, аккуратно поправляя галстук-бабочку.
Телохранитель стоял у двери в контору доктора в мягкой, расслабленной позе. Обычного человека вид очкарика в костюме и смешной розоватой рубашке мог обмануть. Но Алексея - нет.
- Мне нужно к Доктору, - решился Постников, стараясь, чтобы требование звучало настойчиво, и в то же время крайне уважительно.
- Зачем?
- Нужно, - упрямо выпалил Алексей, собирая остатки храбрости, как самолет, терпящий бедствие - остатки топлива в пустых баках.
- Если у тебя нет дела, тебе не нужно встречаться с Доктором Элом, - с мягкой настойчивостью указал Коллега. - Он вызовет тебя сам.
- Нужно...мне... - упавшим голосом выговорил Постников, понимая, что красивый и продуманный план налетел на Коллегу, как 'Титаник' на айсберг, со сходными последствиями.
- Не нужно, - человек с галстуком подвел итог одним словом, в котором сквозь бархат вежливости отчетливо читалась сталь.
Постников помялся, глядя себе под ноги, не зная куда деть руки. Он то скрещивал их у паха, то прижимал к бокам. Собственные конечности казались неловкими и бесполезными. Левая ладонь противно вспотела, правая ощутимо поскрипывала.
- Мне бы... - отчаянно импровизировал Алексей, но на этих двух словах импровизация и закончилась.
- Мне нужно больше денег, я хочу больше работать! - наконец выпалил Постников, испытывая болезненное облегчение. Главное было сказано, а дальше будь, что будет.
- Это интересно, - сказал Коллега, склонив голову и глядя на Постникова как большая хищная птица. Алексей мог бы поклясться, что зрачки за стеклами в роговой оправе неподвижны и не сокращаются, как рисованная имитация на стеклянных шариках.
- А что ты умеешь? - спросил Коллега.
- Я могу дальше быть курьером, я могу носить и передавать больше ... предметов, - торопливо заговорил Постников.
Коллега остановил его быстрым движением руки, одновременно плавным и стремительным, как взмах тореадора.
- Я не спросил, что ты хочешь, - терпеливо и все так же мягко уточнил телохранитель. - Я спросил, что ты умеешь. Например, умеешь ли ты стрелять?
- Стрелять... - замялся Постников.
- Да, стрелять. Например, ты работаешь в стрелковом клубе, где работникам предоставляются скидки. Ты брал в руки пистолет?
- Я не левша... - мрачно отозвался Постников, приподнимая протезированную руку.
- Ну и что? - спросил Коллега с некоторым недоумением.
На это Алексей ответа сразу не нашел. После короткого раздумья он заметил:
- Но я действительно не левша... с левой стрелять буду плохо... да и со скидками патроны все равно дороговаты...
- Разве это забота Доктора? - удивился Коллега, причем похоже искренне.
- Нет, - Алексей склонил голову.
- Именно. Ты выполняешь ту работу, к которой пригоден, - с холодным спокойствием сообщил телохранитель. - Для более ответственных поручений есть более квалифицированные исполнители.
Постников хотел что-то сказать, но промолчал. Говорить было нечего и по большому счету некому. Алексея опалил приступ яростной, не рассуждающей злобы, вспышка ненависти, обращенная на весь мир. Он не видел себя со стороны, однако почувствовал, что краснеет. Губы сами собой вздернулись, а механические пальцы машинально сжались в кулак, громко скрипнув приводами. Коллега не изменился в лице и не сделал ни единого движения. Он даже не смотрел на Постникова, уставившись чуть выше левого уха пришельца из иного мира.
И Алексей ушел. Просто развернулся и молча ушел, потому что никто не ждал от него никаких слов. Все, достойное внимания, Коллега изложил в нескольких кратких фразах. И ничего нельзя было изменить.
'Ты выполняешь ту работу, к которой пригоден'
Все.
В этот вечер Постников впервые с самого первого дня пребывания в Городе выбрался в центр, на те же улицы, по которым не так давно прошел, снедаемый жаждой, голодом и непониманием. Ныне он двигался среди света и огня реклам, толкался среди людей в прозрачных плащах и прозрачных дыхательных масках. Алексею было уже наплевать, что его может остановить патруль МВ, наплевать, что у него нет денег на штраф. Его гнали вперед тоска и отчаяние.
Мужчины не замечали ссутуленного, плохо одетого человека, у которого даже не было кольца ЧБР - 'чипа безналичных расчетов'. И тем более не замечали женщины. Алексей хотел ощутить себя живым. Хоть кому-то нужным, интересным. Но снова обрел лишь равнодушное безразличие Города, сияющего яркими огнями для всех сразу - и для никого.
Глава 15
Настоящее
Планы несколько изменились. Работа для которой требовалось прихватить 'инструментарий', откладывалась на полдень. А сейчас Постников понадобился Доктору для иного дела. Намечалась внеплановая встреча соратников, на которой требовалось присутствие кого-нибудь из сопровождающих. Обычно с Элом отправлялся Коллега, но сегодня телохранитель был в отъезде и досягаем исключительно по международной связи. Почему Эл решил заменить соратника Постниковым - Алекс не понял. В конце концов Доктор мог купить эскорт профессиональных телохранителей почти любого уровня. Скорее всего медик не ждал ничего плохого от встречи и счел возможным сэкономить. Так или иначе, Алекс воспринял замену со сдержанным энтузиазмом - это указывало на его вполне устойчивое положение в иерархии маленькой империи Доктора и к тому же сулило небольшую премию. А еще Постникову очень не хотелось заниматься тем, что ему предстояло позже, то есть 'планеркой', поэтому любая отсрочка представлялась благом.
Встречались в небольшой пельменной, зажатой среди прочих присутственных заведений на небольшой площади между тремя громадными башнями-призмами жилых комплексов. За стенами бурлила жизнь мегаполиса, внутри же царило спокойствие и какая-то особая, словно законсервированная неторопливость.
Специфика развития 'советского бизнеса' наложила отпечаток на терминологию и традиции. Еще со времен первых цеховиков обычные переговоры не слишком высокого уровня назывались 'преферансом', поскольку именно под эту игру как правило маскировались. 'Бильярд' - это уже междусобойчики птиц высокого полета, собиравшихся в соответствующих заведениях. Соответственно 'бильярдистом' именовали человека достаточно высокого статуса и возможностей, но не из высшего эшелона деловой элиты. А настоящая элита решала свои вопросы в фешенебельных клубах за игрой в шахматы - единственную игру, достойную их отточенного интеллекта. Ну или по крайней мере просто за шахматной доской, инкрустированной драгоценными породами настоящего дерева и с фигурками ручной работы из благородных материалов. Отсюда и пошло слово 'шахматист' в качестве определения деловой элиты общества. Причем 'коммэрсантов' (именно через "э"), а не просто 'богатых и знатных'.
'Игроцалами' презрительно называли всякую мелочь, то есть людей, которые даже не имеют 'своей' игры, достойной их статуса и занятий.
Заведение, где собрались 'стоматологи' Красной дороги, было не просто пельменной, но очень хорошей пельменной, небольшим ресторанчиком, вполне достойным собрания бильярдистов от нелегальной медицины. Оно разумеется не поднималось до уровня полноценного шахматного клуба, где решались по-настоящему большие дела и пара небрежных слов могла стоить десятки миллионов рублей. Однако это была полноценная 'бильярдная' для серьезных людей и внушительных бесед. Никаких автоматиков, только живая прислуга. И конечно же возможность сыграть в статусную игру, буде возникнет таковое желание.
За небольшим овальным столом собрались шестеро. Обычные, непримечательные люди, из которых существенно выделялся разве что Доктор - своим специфическим хромом. У остальных видимых имплантатов не имелось вовсе или приращения ограничивались небольшими, малозаметными устройствами - замаскированный под старомодные очки инфограф, мнемо-приставка и так далее. Двое приезжих обошлись вообще без сопровождения. За спинами остальных маячили люди похожие на самого Постникова - неброские, незаметные, способные сойти за своих и в трущобах, и в относительно приличных районах. Алекс подумал было 'и столь же опасные', но решительно одернул себя - знакомство с Глинским научило его многому, в том числе приучило смирять грех гордыни.
На сине-зеленом сукне стола, имитирующего бильярдный, стояли бокалы, из которых никто не пил, и тарелки со скромной фирменной закуской, к которой никто не притрагивался. Разговор, против ожиданий, очень быстро принял не сказать, чтобы напряженный оборот... скорее в воздухе повисла некая недосказанность. Так, словно за каждой фразой скрывалась угрюмая тень, значившая куда больше обычных слов.
В зеленоватых линзах Доктора нельзя было прочитать ни единой мысли, а сегментированные пальцы-щупальца лежали на столе неподвижно, как мертвые осьминоги. Однако в коротких словах хирурга отчетливо звучала нервозность. Постникову вся встреча с определенного момента стала напоминать воровской сходняк в постановке талантливого западного режиссера - лица и декорации иные, но суть в целом передана точно.
- Леонид, - внушительно и размеренно басил жабообразный здоровяк, которого Алекс назвал про себя 'Ниро Вульфом' (от имен договаривающиеся персоны воздерживались за единственным исключением, которое сейчас и прозвучало).
- Леонид, так не поступают. Один человек сам по себе ничего не значит и мало что может. Только в коллективе - сила. Объединение - это прогресс.
Жабочеловек пошлепал губами, прочие внимательно слушали чавкающие звуки. Очевидно 'Ниро Вульф' являлся весьма значимой особой, возможно самой авторитетной за этим столом. Доктор хитрым образом переплел пальцы обеих рук, сложные суставы едва слышно пощелкивали. Впрочем, в тишине эти звуки казались щелчками затвора. Постников едва удержался от того, чтобы проверить наличие пистолета - оружие сдали еще при входе.
- Ты отрываешься от коллектива, - продолжил 'Вульф'. - Пытаешься поднимать в одиночку дела, с которыми не всякая коалиция управится. Леонид, это неправильно. Или ты с коллективом, или против.
Жабоид снова помолчал, и все терпеливо подождали, по каким-то неведомым Алексу признакам определяя, что мысль еще не завершена.
- Время выбирать, - с подчеркнутым миролюбием закончил 'Ниро', разволя пухлые ладони. Сказано было предельно мягко, даже мило, однако потаенный вздох пронесся над столом. Очевидно по меркам сборища вопрос был поставлен остро, как хирургический скальпель.
- Я выбрал, - почти без паузы ответил Доктор. Очевидно он давно обдумал и претензию, и возможную оборону. - Или, быть может, к моей работе есть нарекания?
- К тебе нет фуфла, - миролюбиво поднял ладони азиат с роскошной бородой до середины груди и столь же роскошным черепом, выбритым до сияния. Он говорил с едва уловимым акцентом, который, однако не походил на обычный гортанный говор 'басмачей'. Скорее у бородатого стоял кламмер голосового аппарата.
- Фуфла нет, но у нас большие планы. Очень большие. Сегодня - не завтра. А завтра - не сегодня. Мы думаем о будущем.
- Я справлялся ранее. Справлюсь и дальше, - Доктор говорил, как очереди отбивал, по два-три слова-патрона за раз.
- Ты едва справляешься, - мрачно проквакал 'Вульф'. Очевидно беседа дошла до той грани, когда вежливость пошла по боку и претензии озвучивались открытым текстом.
- Пора заканчивать с гордым одиночеством, - сказал третий участник, похожий на седую овчарку с оттопыривающими губу клыками (Постников поймал себя на том, что почти каждый в этом сборище вивисекторов ассоциируется с каким-нибудь животным). - Входи в коллектив, делись доходами, получай контакты. Живи как положено, в коалиции и рука об руку с людьми. Будет порядок.
- Нет, - отрезал Доктор.
Жабоид снова махнул ладошкой, разом погасив поднявшийся гул, который походил то ли на рокот далекой волны, то ли на шум разъяренного пчелиного роя.
- Подумай, - с морозным холодом в голосе предложил он. И, после короткой заминки, сказал, словно выдавая секрет, которому лучше бы оставаться неназванным. - Видишь ли... теперь кое-что поменялось... В деле арбитры от мытарей. Не при доле, но в числе.
Постников навострил уши, стараясь понять, о чем речь.
- Это вы напрасно... - очень тихо вымолвил Доктор, сжав хромовые пальцы до звонкого хруста. - Очень зря... Этих только пусти к раздаче.
- С арбитрами проще работать, - сумрачно произнес жирный вожак. - Они решают вопросы. И у них есть непонятие насчет тебя.
Эл откинулся на резную спинку, не размыкая сцепленные пальцы, озирая собрание слепым взглядом линз.
- Так вы говорите от себя или ... мытарей? - Доктор едва заметно, но в то же время ощутимо выделил последнее слово странной интонацией. Видимо, присутствующие поняли его в точности, как задумывалось. Вивисекторы вновь зашумели, как просыпающееся осиное гнездо, а Доктор слабо улыбнулся бледными губами.
- Мы это мы, - вымолвил жабоид, теперь в его словах не осталось и тени доброжелательности. Только жесткая целеустремленность и угроза. - Арбитры есть арбитры. Мы делаем товар, арбитры решают вопросы. Больше товара - больше денег и вопросов, которые надо решать. И больше работы у арбитров. Просто, как яга. Нам нужны мытари, они нужны нам. Поэтому мы слушаем их слова и пожелания. Это хорошо для дела. И я тебе говорю...
'Вульф' обвел пристальным взглядом маленьких глазок всех присутствующих, и каждый из звероподобных вивисекторов кивнул, молчаливо соглашаясь.
- Я говорю от имени коалиции, от коллектива. Всему приходит конец. Любое дело начинают одиночки, а двигают дальше - люди. Ты был один, как игла в шприце, и был хорош. Но время одиночек ушло.
- Встать под вас? - уточнил Эл без всякого энтузиазма, старательно изображая скучающее безразличие. - Под процент и долю?
- Да.
- Никогда, - Доктор снова ответил без паузы и раздумий. А вот 'Вульф' наоборот, молчал долго, с минуту или больше. Молчали и его коллеги, буравя Доктора взглядами одинаково волчьих глаз в которых читалось что угодно, кроме миролюбия и готовности к договору.
- Как скажешь, - сказал, наконец, толстый вожак, с видимой неохотой и тяжестью в голосе. - Как скажешь...
- Война? - отрывисто бросил Доктор.
- Нет, - теперь лидерство в разговоре принял бородатый азиат, приглаживая черную гриву, раскинувшуюся на груди. - Мы с тобой враждовать не будем. Но...
Он вздохнул и буквально дернул бороду, как персонаж сказки про репку.
- Мытари с нами в деле, пусть и на числе. У них будет к тебе хляст. Мы не станем с тобой разбивать и винтить сплит. Но и масковать от арбитров не станем. Теперь это твоя забота.
- Договорились, - решительно бросил Доктор и начал вставать.
- Леонид, - остановил его бородач, вернувшись от малопонятного жаргона к правильной и хорошо поставленной речи. - Это твой выбор, мы с ним не согласны, но принимаем его. И все-таки подумай... Тебе не остановить прогресс. Тебе не остановить будущее.
Доктор не ответил. Он вышел в полном молчании, а вслед за патроном торопливо последовал Алекс.
* * *
Былое