- Ну если так… - озадаченно хмыкнул десятник, в глазах которого мелькнуло отчетливое удивление при виде поданного мной тайного знака означающего принадлежность показавшего его к коронной страже. И, не дождавшись ни от меня ни от вышибалы больше ни слова, разгладив усы и решительно постановил: - Если так, то дело ясное. - После чего велел стоящему на ногах вышибале: - Помоги своему приятелю, Харли. - Ну а затем спросил у меня: - Жалобу на него подавать будете?..
Покосившись на отрицательно качнувшую головой Энжель и чуть подумав, я махнул рукой. - Нет. Леди его прощает. - И покосившись на так и не пришедшего в себя Джереми, добавил без малейшего сочувствия к оному: - А я - я уже выразил ему свое недовольство.
Сочтя, что более нам тут задерживаться незачем, я подобрал брошенную суму, и спокойно прошел мимо незамедлительно освободивших мне путь стражников к двери. Открыл ее. Да чуть в сторону отступил, придерживая распахнутую створку, дабы поспешившая следом за мной Энжель могла невозбранно прошмыгнуть в зал "Золотого Орла". А после уже и сам зашел в таверну. Подумав при этом про себя, что надо бы озаботиться приличной одеждой для златовласки. Во избежание попадания в подобные ситуации…
Имевшаяся в единственно приличной коуриджской таверне прислуга оказалась вышколена куда лучше вышибал. Ну или глаз имела более наметанный… Потому как, нисколько не смутившись нарядом Энж, действительно более подходящим бродяжке нежели леди, немедля метнулась к нам. Аж втроем. Правда две девушки из прислуги почти сразу остановились и вернулись скучать к стойке бара, поняв что не дано им опередить затесавшегося в их компанию паренька худощавого телосложения, оказавшегося самым шустрым. Который, уже пару мгновений спустя согнулся возле меня в угодливом поклоне с вопросом: - Чего изволите, благородный сэр?..
Я хмыкнул, глядя на этого расторопного и явно неглупого паренька, нацепившего белый фартук поверх легкой одежды и щеголяющего с полотенцем на сгибе левой руки, немедля принявшегося поедать меня преданным взглядом в ожидании какого-либо решения и при этом старательно игнорирующего присутствующую рядом Энжель. Как бы подчеркивая тем самым, что это уж точно не его дело - кого привел с собой обладающий рыцарским поясом посетитель. Хоть даже выглядящую сущей нищенкой девушку. Лишь бы платил…
Обведя взглядом не заполненный и на четверть зал, я еще раз хмыкнул и начал лаконично излагать свои пожелания: - Купальню. Леди. Мне. Две хорошие комнаты по соседству. И мечите на стол поесть. Пока - что есть, а там определимся… - И придержав собравшегося было метнуться исполнять мой заказ паренька, спросил у него: - Да, кстати, в вашем городке есть приличный портной?
- Да, разумеется, сэр, - кивнул парень.
- А хороший скорняк?.. - продолжил я расспросы.
- Тоже есть, - уверенно ответили мне.
- Тогда отправь кого-нибудь за ними, - практически не задумываясь велел я. Ну а что? Не самим же нам, уставшим таким, бегать по швейным и скорняжным лавкам, в поисках нужных мастеров? Да и вообще - пора уже мне привыкать к своему благородному статусу и соответствующим ему привилегиям, пора…
Разобравшись с самым насущным, так сказать, я помог Энжель усесться за одним из свободных столов. У окна. И сам, повесив дорожную суму на спинку стула, за ним же расположился, устроившись прямо напротив девушки. Чтоб удобней было общаться за трапезой. Поговорить-то нам нужно о многом…
Правда разговор поначалу не клеился - ну никак мне не приходило в голову с чего собственно начать… А Энжель - Энжель, аккуратно сложив ручки на расстеленной на коленях салфетке, не спешила сама расспросы затевать. И вообще, судя по голодному блеску ее глаз, неотрывно следящих за серебреным блюдом с обложенной зеленью жареной птицей, которое девушка-прислуга вынесла из кухни, и тому искреннему разочарованию, что отчетливо проступило на лице Энжель, когда выяснилось, что это яство направляются не к нам, а к дальнему столу, занятому небольшой компанией, ей больше хотелось есть, чем говорить.
- На каторге было совсем плохо с едой, да?.. - тихонько обратился я к Энжель, с жалостью глядя на то как она сглотнула в момент когда большое блюдо с запеченным целиком гусем опустилось на чужой стол.
- Да нет, в целом кормят там достаточно сытно, - быстренько отводя взгляд от такого притягательного жаркого, ответила явственно смутившаяся девушка. И, немножко вымученно улыбнувшись, добавила, видя нарисовавшееся на моем лице непонимание того, отчего же тогда она так голодна: - Просто для этого нужно достаточно хорошо работать…
- Что значит - достаточно хорошо работать?.. - сдвинув брови, недоуменно переспросил я.
- Ну, к примеру, тот кто не исполняет дневной урок - остается без ужина… - ответила потупившаяся Энж.
- И ты часто без него оставалась?.. - сочувственно молвил я, догадываясь, что так оно и было.
- Часто… - подтвердила девушка, устремившая взгляд на свои руки, теребящие салфетку. И тихо-тихо произнесла, вроде как оправдываясь передо мной: - Просто я совсем непривычна к такой работе…
"Ну это и не удивительно, - подумал я. - Откуда взяться умению выделывать кожу и красить ткань у юной леди?.." - И поборов возникший в горле спазм, с искренним участием спросил:
- Что, совсем тяжело тебе приходилось?..
Энж, не поднимая глаз, кивнула. А потом, помолчав, поделилась: - Самое жуткое - это когда на дубильные чаны ставят… Устаешь вроде и не сильно, а алхимическим реагентом так надышишься, напитаешься, что потом целую ночь уснуть не можешь… потому что все кости ломит, как от стылой лихоманки… - И поежившись, прошептала. - Хорошо хоть на эти чаны чаще чем раз в три дня не ставят…
- Да уж… - только и смог что сказать на это я. И, не сдержав охвативших меня чувств, протянул руку и ободряюще коснулся плеча Энж, да ласково погладил ее. Получив в ответ благодарную улыбку и тихое: - Спасибо…
- А что же выходные? Разве после особенно тяжелой работы каторжанкам не дают отдохнуть? - спросил я.
- Выходные? Какие еще выходные?.. - несказанно удивилась вскинувшая на меня взгляд девушка.
- Ну, мне так старший триарх… этот, как его… Оскар Бартинелли… говорил, что полагаются они каторжанкам, дескать… вроде как… - попытался растолковать я, но смешался в итоге и растерянно уставился на недоуменно хлопающую глазами девушку.
- А, эти выходные, - кивнула златовласка, похоже наконец-таки сообразив о чем идет речь. И, чуть кривовато улыбнувшись, сказала: - Один, Кэр. Каторжанкам полагается всего один выходной в год… - После чего добавила еще: - Поэтому многие там свой срок заключения не в годах, а в выходных днях исчисляют…
- А что на счет праздничных дней? - перебил я ее, начиная подозревать что просвещавший меня о каторжных порядках Бартинелли слишком уж все приукрасил. Или вернее - просто умолчал о многих важных моментах, все сильно меняющих в нарисованной им благостной картинке…
- Их немного, - пожала плечами вздохнувшая девушка. - Да и сокращенный двенадцатичасовой день лучше, конечно, обычного - четырнадцатичасового, но не так что бы сильно…
- Не, реально в Надзорном ведомстве порядочные люди не служат! - возмущенно произнес я, озлившись на себя - доверчивого лопуха, и на этого брехуна Оскара. И с трудом погасив обуявшую меня злобу, буркнул: - Мало того, что обременяют слабых женщин тяжкой многочасовой работой, не давая им никакого отдыха, так еще и не кормят толком…
- Это каторга, Кэр… - без тени улыбки заметила Энж. И, теперь сама уже успокаивающе коснувшись рукой моего плеча, сказала: - Да ничего, жить там все же можно. Даже если оставаться без ужина… - Но прозвучали ее слова не слишком-то уверенно, и, поняв это, девушка добавила еще: - Ведь ночь можно и перетерпеть, а для восполнения сил вполне достаточно сытных завтрака и обеда.
На что я довольно скептически хмыкнул. Ибо говоря все это, Энжель не удосужилась убрать голодного блеска из своих глаз… Да и как ни крути, а заметно осунулась она за время проведенное на каторге. А значит - ее питание было явно недостаточным.
- Нет-нет, Кэр, правда! - попыталась убедить меня златовласка. - Остаться без ужина несколько раз в неделю это ерунда! А вот… - И смущенно запнувшись, замолчала.
- А что тогда не ерунда? - насторожился я.
- Ну… - замялась поначалу Энж. А потом, потупившись и вздохнув, все же сказала: - Просто я ведь большую часть времени в карцере провела… А там из еды только хлеб да вода…
- Ты?! В карцере?! - ахнул я. И возмутился, проникаясь острым желанием вернуться на коуриджскую каторгу и покарать жестоко того кто додумался сунуть бедняжку златовласку в этот их металлический ужас - карцер, явно имея поводом лишь желание поиздеваться над ней: - За что?!
- Ну… Много за что… - попыталась уйти от ответа явно не желающая развивать эту тему Энжель. Но потом, видя что я не отстану, с покаянным вздохом созналась, чуть при этом покраснев: - Просто я, как это там называется, - вечная залетчица…
- Ты - залетчица?! - обалдело разинул я рот, не в силах поверить в сказанное. В голове просто не укладывалось, что такая лапочка как Энжель, вела себя на каторге так, что ее на вполне резонных основаниях отправляли в карцер.
- Угу… - подтвердила не смеющая на меня и глаз поднять девушка, водя указательным пальчиком по столу.
- И что же ты там такое творила? - полюбопытствовал я, чуть придя в себя после такого шока.
- Да ничего особенного, - заверила она меня. Но потом все же начала со стеснением перечислять: - День карцера мне дали за нарушения режима… это когда я подъем во второй раз проспала и ни на завтрак, ни на работу не пошла… Три - за злостное вредительство… когда не в тот чан алхимический реагент весь день таскала… Целую неделю - за драку с другими осужденными… ну там я совсем не виновата была - тогда одна гадина из старожилов меня милым котенком назвала и попыталась за щечку потрепать… вот… А… а в последний раз меня вообще отправили в ящик на месяц…
- На месяц-то за что? - совсем уж растерянно вопросил я, впечатленный подвигами златовласки.
- Да был там один неприятный случай с охранниками… - пожала плечами замкнувшаяся девушка. И вздохнула.
- Постой, - нахмурился я, - это ты говоришь не о том ли случае когда к тебе какие-то служивые из внешней каторжной охраны привязались?..
- Да, - кивнула Энжель, немного удивившись тому, что мне обо всем этом вообще известно.
- И за что же тогда тебя в карцер-то? За то что совершенно правильно поступила, вырубив начавших распускать руки уродов? - вознегодовал я.
- Нет, - отрицательно помотала головой златовласка, - за то что я их вырубила, начальник каторги ни словом меня не попрекнул. Сказал - так им и надо было. А меня отправил на месяц в карцер совсем за другое - за неподчинение законным требованиям охраны…
- За какое еще такое неподчинение? - растерянно воззрился я на нее.
- Ну, за то что не осталась стоять, не рыпаясь, как мне было сказано этими двоими, - мило шмыгнув носиком, доверительно сообщила мне Энжель.
"Ну эйр Матиас Риатис… Если встретимся еще когда-нибудь с тобой - точно морду тебе набью! Прямо от души!" - обозленно подумал я. И, опять погладив бедненькую Энж по плечу, сказал, утешая ее: - Ну ничего, ничего, моя хорошая, все уже позади…
Мои слова заставили воспрять духом погрузившуюся в не слишком-то радостные воспоминания златовласку. Тоска ушла с ее чела и она, чуть улыбнувшись, благодарно коснулась пальчиками моей руки.
Так как-то сам собой наш разговор и затух. И не разгорелся вновь уже по вине прислуги, притащившей нам целый огромный поднос всякой всячины - на любой вкус. Ибо все внимание голодной девушки немедля сконцентрировалось на еде… Да и я, признаться, отдал должное здешней кухне. Ну а потом и вовсе не до разговоров стало. Встретивший нас паренек подскочил, дабы уведомить о том, что уже можно посетить купальню. Куда сразу же поспешила умчаться Энжель, даже не доев утащенную с блюда на тарелочку картофельную тарталетку. Помыться, очевидно, златовласке хотелось не меньше чем поесть…
Я же никуда торопиться не стал. Сначала спокойно куриную ножку доел, вина глотнул, потом на второй этаж таверны неспешно поднялся и приготовленные нам комнаты осмотрел. В одной из них оружие бросил, да снял доспех. Сменную одежду из сумы достал. И лишь затем отправился в купальню.
Хорошенько помылся, услугами брадобрея воспользовался, в чистое переоделся… В общем, в порядок себя привел и в зал вернулся. Где, как я и надеялся, меня уже дожидались. В "Золотого Орла" заявился заинтересовавшийся моими расспросами о найме дилижанса Том… Ну да с ним мы недолго сидели - быстро сошлись в цене и ударили по рукам. Кучер, получил на руки задаток в виде золотого ролдо, клятвенно заверил, что вернется завтра поутру с дилижансом, и исчез. А я остался дожидаться все еще плескающуюся в купальне Энжель.
Спустя полчаса и пару бокалов вина, мне это дело надоело. Велев подскочившей по взмаху моей руки прислуге показать леди ее комнату, когда она накупается и туда же препроводить портного и скорняка когда они явятся, я отправился к себе. Дабы немножко отдохнуть - на кровати поваляться. А то так в сон клонит, что просто сил никаких нет…
Поспать спокойно мне, понятно, не дали. Разбудили сразу же, едва я, кажется, только сомкнул глаза. Это Энжель ко мне заглянула, дабы узнать, сколько мы еще пробудем в Коуридже, чтобы сориентировать пришедшую к ней с помощницами портниху.
С трудом оторвав голову от подушки и кое-как открыв один глаз, я ответил златовласке, что отбываем мы завтра утром. И добавил, что понимаю, что ничего достойного леди за это время не пошить даже самой проворной мастерице, но время не терпит. Потому пусть она пока закажет себе хотя бы обыкновенное дорожное платье, ну и все остальное, разумеется.
Энжель, показав кивком, что все поняла, ушла. Чтоб буквально миг спустя вернуться, разбудить меня, и смущенно спросить, сколько денег она может потратить на обновки.
- А сколько надо? - окончательно просыпаясь, спросил я.
- Да я даже не знаю… - растерялась немного Энжель. И замерла в сомнениях. Тут же впрочем, оживленно встрепенувшись, и пообещав: - Я сейчас спрошу! - умчалась прочь.
Протерев глаза, я перевернулся на спину и уставился в потолок. Принялся возвращения златовласки ждать… И пролежал так, наверное, с четверть часа, отчаянно борясь со сном. Если не больше. Так и не дождался - уснул. И был практически тотчас же разбужен…
- Тьерра Лиханна просит за свою работу целых сорок монет серебром… - чуть помявшись, сообщила растормошившая меня Энж. И выжидающе уставилась на меня.
- Тебе надо четыре золотых ролдо? - уточнил я, не сразу поняв, о чем толкует девушка. И, отчаянно зевая, полез в суму за кошелем.
- И еще мастер Нуарих желает получить полновесный золотой за сапожки… - тут же добавила златовласка, стоило мне только высыпать на ладонь немного денег.
- Хорошо, - кивнул я, отделяя пяток золотых кругляшей от их собратьев и передавая требуемую сумму своей подопечной. А когда она, сжав денежки в кулачке, ушмыгнула из моей комнаты, отчаянно зевнул, встряхнул заметно полегчавший кошель, прежде чем бросить его в суму, и задумчиво поделился с бесом: "Да, недешево выходит одеть благородную девушку…"
"А раздеть - еще дороже!" - съехидничал, оскалившись, этот паршивец, намекая понятно на что. Из-за чего у меня прямо руки зачесались чем-нибудь его огреть.
Понятно, что несмотря на всю остроту желания шмякнуть чем-нибудь тяжелым поганую нечисть, оно так и осталось несбыточной мечтой. Просто в силу нематериальности беса. Потому пришлось мне удовольствоваться лишь многообещающим взглядом в его адрес, да завалиться спать дальше.
Правда уснуть сходу не удалось. Так разбередил мне душу своим чересчур остроумным замечанием зловредный бес, что аж весь сон ушел. И, покрутившись на постели, я с нескрываемой досадой обратился к нему: "До чего же жаль, что ты обретаешься здесь не живьем… А то бы я тебе такую трепку задал!.."
"А как бы я тогда в тебя вселился, остолоп?" - фыркнул на это бес.
"Не знаю, как тебе это вообще удалось, учитывая что я не человек, - буркнул я. - Об одержимых ангелах или демонах вроде нигде не упоминается…"
"Так они это иначе называют, - просветил меня рогатый. - Не одержимостью, а наличием ментально-энергетического симбионта. - И, разважничавшись, с откровенным хвастовством заявил: - Причем не абы какого - а крайне полезного симбионта! И доступного далеко не каждому!"
Проделанный нечистью эдакий срыв покровов на некоторое время погрузил меня в ступор. Я даже не сразу и опомнился… Выпучившись на эту наглую скотину. А когда все же пришел в себя, то смерил раздувшегося - не иначе от непомерной гордыни, беса долгим взглядом и с чувством выдал: "Никакой ты не редкостный симбионт, да еще ишь ты - крайне полезный, а самый обыкновенный паразит! Откровенно зловредный!"
Ох и разобиделся на это рогатый… Не передать! Ну да оно и понятно - правду никто не любит.
Точно поругались бы мы с ним, судя по тому как он вскипел, если бы не Энжель. Опять заглянувшая ко мне.
- Кэр, они отказываются брать у меня деньги… Хотят чтобы ты сам с ними расплатился… - войдя и шмыгнув носиком сказала она. И, пояснила затем тихонечко, отчего это у мастеров возникло такое желание: - Браслетик мой заметили…
Пришлось мне подниматься и топать в комнату моей подопечной, решать возникшую проблему. Не на пустом месте возникшую, в общем-то. Опасения портнихи и скорняка вполне понятны, ведь находящееся под полной опекой лицо не имеет права распоряжаться деньгами. И если кто-нибудь возьмет их у Энжель, то я вполне могу забрать потом отданные монеты. Не взирая ни на какие договоренности между златовлаской и мастерами. И получится, что работали они забесплатно.
Быстро уладив все это дело и самолично передав плату тьерре Лиханне и тьеру Нуариху, я вернулся к себе. И завалился на постель с твердым намереньем еще малость поспать. Благо, надувшийся бес определенно не собирается мне докучать…
Только-только уснул - опять побудка! Энжель тормошит со словами, что нам пора идти ужинать!
Кое-как продрав глаза, я вздохнул. Ну не было у меня никакого желания тащиться ни на какой ужин. Лучше бы продрых до самого утра…
Однако сказать это Энжель, непроизвольно облизнувшейся при словах о предстоящей трапезе, у меня не повернулся язык. Так что пришлось встать и спуститься со своей подопечной в зал. Да поужинать все же.
Под вечер в зале "Золотого Орла" набралось прилично посетителей и не занятыми оставались лишь два стола. В силу чего внимание нам - а в первую очередь Энж, которая была во все той же каторжной одежде, разве что выстиранной и выглаженной, было обеспечено. Многочисленные пристальные взгляды сразу скрестились на златовласке. Отчего та поначалу чувствовала себя весьма неуютно, хотя и старалась не подавать виду. А там уж полегче ей стало. Ибо принесенная расторопной прислугой еда заставила девушку позабыть обо всем на свете… И о любопытных взглядах и о шепотках за ее спиной.