Наташа тоже тяжело вздохнула и погрозила пальчиком Марусе:
- Если бы все было так просто. Я сама не имею понятия, как сюда попала, а еще меньше, как отсюда вернутся.
Светлана с невинной улыбкой отметила:
- Зато мы живы! И это самое главное!
Ольга пропела из шлягера, более поздних времен:
- Хорошую религию придумали индусы. Что мы отдав концы не умираем на совсем!
Оксана свирепо заметила:
- А это может и есть ад! Тут разврат, царит дикая похоть, войны и...
Маруська хихикнула:
- Мало мужчин!
Наташа твердо произнесла:
- Хотите вы этого или нет, но... Я вам приказываю во всем подчиняться королеве, и не делать лишних телодвижений. Когда мы обретем силу, или по крайней мере поймем, что к чему, только тогда можно будет предпринять более решительные шаги.
Оксана свирепо прорычала:
- Так и прождем всю вечность?!
Светлана со смешком ответила:
- А тут никто не стареет, и все бессмертные - хорошо получается!
Ольга приветливо кивнула, заметив:
- Действительно хорошо. Я никогда не стану старухой и это замечательно!
Маруся с восторгом отметила:
- Вечность навсегда! Это шикарно!
Наташка предложила девушкам свой вариант:
- Давайте пока хорошенько выспимся. А затем уже решим, что делать!
Идея хороша и девчонки погрузились почти сразу же в сон. Им хотелось радости и чего-то светлого.
Но вместо этого они увидели штурм Баку. Остались последние, незанятые несколько домов, где окопались остатки советских войск. А на них обрушивается без перерыва артобстрел, а после сыплются напалмовые бомбы.
Отряд юных пионеров героически сражается с фашистами, но ничего может поделать. Мощные самолет Третьего Рейха, ТА-400 сбрасывают тяжелейшие бомбы объемного взрыва.
На сотни метров все выжигается и уничтожается словно резаком. Взрываются бункера, разрушаются перемычки. Несчастные ребята умирают с последней светлой мыслью о Родине.
И нет спасения от напалмовых бомб изобретенных в США и смертоносных презентов объемного взрыва созданных фашистской наукой Третьего Рейха. Все пылает, и все заливает огонь.
Девочка-пионерка креститься, и отходит в бушующем пламени в мир иной. Может там будет им спокойнее и лучше. Ибо ад уже пришел в этот мир, ему нечего противопоставить.
Дети умирают, но не сдаются. Вот какой-то мальчик все же добежал то немецкого бронетранспортера и швырнул самодельный взрывной пакет. Слышится скрежет лопнувшего метала и стоны тяжелораненых фашисток.
А пионер пробитый пулеметными очередями героически гибнет. На босые, оставленные героическим мальчишкой следы капают алые росинки крови.
Вот она твориться трагедия народная.
Фашисты уже объявили о взятии Баку, но последние осколки советской армии сопротивляются. А взорванные скважины очернили все небо. Словно драконы выпустили свой адский смрад. И вертится вся эта кутерьма, и терзают небеса фашистские щупальца. И не видно спасения никому. Люди сгорают заживо, с них обильно облазит кожа.
Вот девушка-комсомолка Зарид, погибает в адовых объятиях.
И последние несколько уцелевших пионеров исполняют песенку скорбей;
Трубит над вселенной, великой бескрайней,
Наш горн пионерский большой...
Полет будет к звездам - стремительно-дальний,
А Ленин всегда молодой!
Мы соколы света парим над планетой,
Чтоб миру покой, счастье, рай принести!
Пусть будут в священных деяньях воспеты -
И яблони стану на Марсе цвети!
Мы к звездам в бескрайний полет устремимся,
Такой ты у нас есть храбрец пионер...
Да славиться в небе без граней все выси,
Низвергнем фашизма крутой беспредел
Мой галстук он красный, как пламя из глянца,
Мужчине конечно любому к лицу...
Мы с нацизмом упорнейше драться,
Пристал автомат к удальцу!
Свет наших прекрасных идей коммунизма,
Вселенной простой без конца озарит...
Сотрем в бездну всякий налет реваншизма,
У нас есть меч и острей лезвий щит!
Дождемся такого великого братства,
Что будет цвести целый солнечный мир...
За светлое завтра мы будем сражаться,
Отпразднуем витязи в роскоши пир!
Во млечном пути счастье нам открывает,
Лучистый, в сиянье отличный рассвет...
И где в аду будет корчиться Каин,
Ведь страшен боец, если злобным задет!
По воздуху смело ракеты летают,
В них грозно пылает от атома след...
Я воин что гордость родимому краю,
Хоть мне мало босому лет!
Погиб не сумел я дойти до Берлина,
В пожаре сгорел, храбрый ваш пионер...
Теперь мы в раю с Иисусом едины,
Христос наш наставник всем людям в пример!
. ГЛАВА ╧ 7
А Олега Рыбаченко новые приключения в параллельном мироздании.
Вопрос, заданный Олегу Рыбаченко, интересен в первую очередь тем, что ответ на него очевиден:
- Конечно, мы должны спасти Жанну!
Меркантильный революционер Иосиф с ледяным спокойствием согласился:
- Спасем, но не сейчас. Пока просто поедим!
Понятное желание мальчишки-наемника попировать после тюремной, скудной и плохо приготовленной пищи. И Олег Рыбаченко с ним солидарен. Обед им подают роскошный. В первую очередь дикие кабаны с гарниром, зайцы в соусе, жареная оленина. Но роскошь варварская. Подносы хоть золотые и серебряные, но грубой работы. Многих фруктов, вполне естественных для двадцать первого века, не видно. Правда то, что есть неплохо, например, дыни в меду, или виноград с арбузами. Ранняя осень - пора богатая. И дичи в лесах много. Приготовлено профессионально, мясо сочное и мягкое. И вообще, после концлагеря еда кажется сказочно чудесной.
А вот с вином надо быть осторожными - развезет моментально.
Но все же, действительно, средние века. Служанки постукивают кожаными башмаками, не чтобы босиком, и закрыли свои прелести, танцовщиц не видно. Правда появились волынщики и что-то стали наигрывать.
Пировали "ангелы" не одни. И видели, что рыцари не слишком чистоплотны и запускают в еду плохо вымытые руки. Нет, немного их все же перед едой в серебряном ведре поплескали. Причем в водичку добавили пахучего масла. Но реальным мытьем подобное не назовешь.
Олегу Рыбаченко очень понравились нашпигованные вишнями, абрикосами и яблоками куропатки. Тут повара королевские, а значит готовить умеют. Да и давно у них достойной еды не было - одна баланда и хлеб.
Переели ребята, и ощутили себя тяжелыми и уставшими. Искушенный Иосиф, который никому не доверял, ущипнул Олега Рыбаченко и предупредил:
- Если уснем, они нас повяжут!
Мальчишка-вундеркинд из двадцать первого века устало заметил:
- И так повяжут! Все равно мы свалимся!
Бывалый Иосиф хитро предложил:
- Давай спать по очереди! А там что-нибудь придумаем.
Олег Рыбаченко согласился и сразу же провалился в пучину сновидений.
И словно нарочно видение об Орлеанской деве. А иначе и быть не могло: герцог Бургундский приказал обломать её истязателям. Очень богатое подземелье на различные пыточные инструменты. И палач из Испании, наполовину мавр. Но говорит по-французски прилично:
- Это и есть предводительница войска лягушатников? - Смуглый громила оглушительно расхохотался и заметил. - Сиськи добрые, соски как клубника, бедра крепкие - самый раз для кнута и дыбы!
Жанна Дарк лишь презрительно фыркнула: прежде чем вести ее к палачу, Орлеанскую Деву раздели и тщательно обыскали. Это не очень приятно, когда грязные, мужские руки щупают все тело, да еще залезают в интимные места и грубо мнут их. Жанна Дарк, которой еще недавно подчинялись титулованные особы, чувствовала себя крайне униженной. С нее сорвали повязку и на плече зазияла глубокая, рваная рана. Она причиняла известную боль. Палач с удовольствием посмотрел на нее, можно будет выбить из девчонки за счет ранения дополнительные страдания.
Смачно причмокнув толстыми губами, истязатель пробормотал:
- Что же! Начнем с дыбы! Или ты хочешь нам кое-что сказать?
Жанна Дарк бросила взгляд в угол: там сидело два писца готовые записать каждое ее показание. Рядом находился врач и несколько помощников палача. Дыба была приготовлена заранее. Твердым голосом Орлеанская Дева произнесла:
- Пишите следующее!
Писцы сразу начали записывать. Девчонка проорала:
- Герцог Бургундский круглый дуралей! Его ждет заостренный кол!
Палач-мавр ударил ее по лицу:
- Хватит! На дыбу дерзкую девчонку.
Петля захлестнула Орлеанской деве мускулистые руки и стала подниматься, выворачивая суставы. Боль в раненном плече была страшной, но несгибаемая Жанна выдавила из себя улыбку. Хотя её широкие для юной девчонки кости захрустели, от резкой встряски, но на красивом лице даже мускул не дрогнул.
Руки вывернулись в суставах, босые изящные, девичьи ноги оторвались от земли. Девушка-легенда повисла в воздухе. Помощники палача тут же закрепили на ногах увесистый груз.
Палач внимательно смотрел на тело жертвы. От страшной боли в плече, проваливался рельефный пресс, мускулистое девичье, нетипичное для средних веков загорелое тело, стало потеть. Да она чувствует боль, но какая нужна выдержка, чтобы при этом белозубо улыбаться.
Истязатель спросил:
- Назови имена своих помощников в Бургундском стане!
Жанна в ответил плюнула. Палач, хотя в него и попало, даже не шевельнулся, на его уродливом, бородатом, почти черном лице играла ухмылка:
- Значит в молчанку играем. Хорошо девушка сейчас я тебе помогу.
Палач достал шомпол и воткнул его в рану, после чего начал крутить. Лицо девушки покраснело, с него стал стекать и капать пот, мышцы непроизвольно сокращались, дыхание тяжелое, прерывистое словно после длительного бега. Но что удивительно, улыбка не сходила с ее уст.
Палач досверлил до конца, а затем резко выдернул: зрачки глаз у Орлеанской Девы сузились, но улыбка стала еще шире!
- Крепкая баба! Настоящий батыр! Ну ничего, я заставлю тебя кричать. - Истязатель принялся раскаливать шомпол на бледно-рыжем огне, помощник ката снял с пламени щипцы. Кусая часть стала красной от жара.
Самый смелый человек мог бы утратить мужество, но Жанна смотрела на это так, словно перед ней расстилался стол с яствами.
Палач безбожно фальшивя, пропел:
- Женская ножка, поджарим немножко!
Взяв в руки щипцы, истязатель прикоснулся раскаленным железом к девичьей круглой, слегка запыленной пятке. Он выбирал наиболее чувствительные места на стопе Орлеанской Девы. По помещению разнесся запах паленого мяса. Палач потянул его носом:
- Это очень приятно!
Истязатель действовал аккуратно, распределяя ожоги равномерно по всей подошве. Когда жар слишком уж силен, то сгорает не только кожа, но и нервные окончания, так что в данном случае, нужно большое искусство в причинении боли. Жанна вела себя героически, не издавала и стона, то что ей больно выдавали глаза и капающий пот, но на лице играла улыбка.
Палач, тем временем принялся ломать пальчики.
- Аккуратно, тебе девчонка будет очень приятно!
Жанна произнесла с презрением:
- А что? Как мужик ты не можешь!
Длинные руки палача были сильны. Пальцы трещали, истязатель начал с мизинца. Когда раскаленное железо, ломает ногти и пальчики, это чудовищно. Слышится хруст. Жанна пробует дернуться, но ее ноги надежно скованы, а каждое звено цепи, толщиной с большой палец ноги. Даже ее, закаленные крестьянским трудом и тяжелыми боями мускулы, не в силах порвать столь прочные стальные оковы.
Сломав мизинец палач, довольно хрюкнул:
- Я молодец! Ты девочка, ловишь наслаждение!
Жанна стоически фыркнула:
- Неплохо, только железо слишком холодное!
Палач ответил:
- Да ничего страшного! Я еще тебя поджарю!
Истязатель медленно сломал, прокручивая вокруг своей оси средний палец. Красивые пальцы у Орлеанской девы, длинные, ровные, изящные. Кости крепкие, сломать не легко и палач от усилия даже вспотел. С покатого лба скатилась капелька пота и упала на раскаленные щипцы. Пахнут ноги молодой и сильной девушки, очень приятно. Такую любить большое удовольствие. А мучить, это еще лучше. Вот дошла очередь до большого пальца босой ноги. Правда сил сломать не хватает.
Жанна скрывая муку, сердито рявкнула:
- Ну как слабачье! Не можешь косточку сломать!
Палач плаксиво ответил:
- Ну ничего, вам помогут!
Громадный помощник истязателя подсунул специально приспособление. Большой палец сжало, послышался треск. Палец сломался, палач удовлетворенно произнес:
- А теперь левую ногу!
Процесс пытки весьма приятен. Кости ой как трещат, да еще пылает сожженная кожа. Девушка-легенда терпит, и даже высунула, дразня живодеров язык.
Палач с натужной лаской говорит:
- Если ты во всем признаешься, выдашь сообщников, мы прекратим пытку и будем тебя лечить.
Жанна, давшимся ей с таким трудом равнодушным тоном, ответила:
- Что мне ваша боль!
Покончив с ломкой пальцев на ногах, палач хотел взяться за руки, но врач остановил его:
- Нужно будет, чтобы это стерва еще кое-что подписала, например, признание герцога Бургундского королем Франции, так что руки оставьте в покое.
Палач охотно согласился:
- Да, оставим это на сладкое! А сейчас будем лупить ее плетью!
Помощник истязателя, достал из пламени плеть, из тонких белых от огня цепочек. Жанна скосила глаза и с иронией выкрикнула:
- Что же, это отличная баня!
Палач с ухмылкой ответил:
- Прекрасный веник! Тебе глупышка будет очень приятно и ты будешь балдеть!
Кат размахнулся и врезал. По мощному телу Жанны прошлась судорога.
- Ну как нравится?
Орлеанская Дева ответила, своим слишком низким для девушки голосом:
- А что? Отлично! Только вот удар слабоват!
Помощник изувера врезал снова. Палач словно нараспев растягивая звуки, произнес:
- Два-а-а!
Снова удар, и певучий отсчет:
- Три! Четыре!
Девушка напрягает мышцы живота, ей хочется врезать палачу, но она никак не может его достать.
- Ну подойди ко мне по ближе! - Кричит Жанна.
Живодер дразнит её:
- Да ты и так хороша!
Постепенно спина, плечи и ягодицы, самой известной воительницы всех времен и народов, превращаются в сплошное кровавое, покрытое ожогами месиво. Не смотря на невыносимые муки, Жанна все еще смотрит упрямо, и на очередной вопрос:
- Назови где прячешь украденные у нас клады? - Рычит снежным барсом:
- В твоей плевой бороде!
Палач взялся снова за раскаленные щипцы и схватил ее за алый сосок, на груди, грубо повернул его!
Орлеанская Дева, стряхивая кровавый пот, выдавила из себя:
- Изысканная ласка!
Палач продолжил пытку с другой грудью. Тут неожиданно русая голова Жанны мотнулась и она потеряла сознание.
Врач испуганно вскрикнул:
- Откинулась!
Палач приложил ладонь к шее:
- Да нет! Сердце уверенно бьется! Продолжить?
Врач покачал головой:
- На сегодня хватит! На ней и так живого места нет. Я думаю, от нее ты ничего не добьешься.
Палач с нескрываемой досадой кивнул:
- Ни разу не вскрикнула! Сильный характер, хотя женскому телу очень больно. Но мышцы ее как у очень крепкого мужика.
Врач тихо и даже оглянувшись произнес:
- Ее англичане приговорили к сожжению на костре. У этой чертовки должно хватить сил, чтобы самостоятельно взойти на эшафот. Поэтом обмойте Жанну и поместите в самую охраняемую камеру под усиленной стражей, в оковах.
Палач охотно кивнул:
- Тут все воины охранники новые, наемники. По личному приказу герцога Бургундского всех французов сменили, так что у Жанны сообщников не будет! Ну а затем, мы под усиленным конвоем отведем и сожжем ее на центральной площади. Ох как я буду рад, поднести факел к этим шаловливым, но таким соблазнительным ножкам.
Врач холодно ответил:
- Если Жанна подпишет нужные бумаги, тогда умрет быстро. В противном случае, огонь будет медленным, постепенно пожирающем ее прекрасное тело!
Жанна пришла в себя и зло шепнула:
- Не дождетесь!
В ответ палач взял свежие раскаленные щипцы и резко схватил им разбереженную рану в плече. Сдавил посильнее: Девушка снова потеряла сознание. Ее окатили ледяной водой. После чего сняли с дыбы. Палач буркнул:
- Ну и сучка! Не знаю, что еще придумать! Может изнасиловать ее раскаленным ломом?
Врач отрицательно тряхнул головой:
- Хорошая мысль, но герцог Бургундский придумал что-то лучшее. Ее, святую девственницу, пред казнью на глазах у всей толпы, изнасилуют два твоих помощника. Это будет весьма изощренной местью!
Палач захлопал в ладоши:
- Да это так прекрасно! И я буду видеть?!
- Весь город будет видеть! - Пообещал доктор.
Палач заплясал:
- Эх вы щипцы раскаленные, и гвоздики на пламени каленные! Мучить девушек очень нравится и герцогу-королю в поясок низко кланяться! - Сапоги, кованные железом, лихо барабанили по каменному полу.
Жанну отвели в подземелье, и , оставив в стоячем положении, приковали к кресту. А вокруг выставили надежную стражу!
Олег Рыбаченко в ужасе проснулся. К этому времени пир подошел к концу. Большая часть рыцарей храпела, некоторых уже успели отнести в покои слуги. А на улице глубокая ночь.
Опытный Иосиф держался и не давал себе расслабиться. Нельзя верить инквизиторам. Пусть даже у них есть резон сделать тебя союзником. Однако если Архиепископ догадается, что они простые смертные, а только бластеры у них убойные, то гибели не избежать. Зачем они босоногие мальчишки, тогда будут подлецам нужны?
Олег Рыбаченко выглядел испуганным и побледневшими губами прошептал:
- Я видел как мучают Жанну!
Искушенный Иосиф позволил себе усомниться:
- Историю этого периода я в общих чертах знаю... Нет упоминаний, чтобы Жанну пытали, хотя и угрожали телесной болью. Но в архивах не сохранилось сведений об этом!
Олег Рыбаченко сердито заметил:
- А могли нарочно не сохранить. Пытки женщины - это совсем не то, чем можно гордиться. Так что...
Видавший виды Иосиф неожиданно легко согласился:
- Тут ты возможно и прав! Действительно, могли и скрыть следы. Вот и сейчас, когда истязают задержанных, концы прячут в воду!
Олег Рыбаченко твердо произнес:
- Жанна будет свободна или мы умрем!
Измочаленный Иосиф устало кивнул и почти умоляюще попросил:
- Дай мне поспать, а затем придумаем план!
Олег Рыбаченко утвердительно мотнул головой. Ему уже отдыхать совсем не хотелось. Наоборот кипела злоба и жажда действия. Но свежеиспеченный дружок Иосиф уснул, и следовало как-то убить время. Есть не хотелось, и еще прежняя еда не переварилась, а пить опасно.
А вот о чем думать? План освобождения Жанны - это мысль!
Первая идея самая очевидная и навеянная фильмами. Принять предложение англичан и попроситься охранять Орлеанскую Деву. Затем ночью, лишних изжарить и с Жанной сбежать к французам.