Через мгновение на поле брани появился его хозяин. Смертник врубился в компанию бандитов с другой стороны. Он орудовал палашом - тяжелым оружием с крестовой рукоятью и темным, покрытым смазкой лезвием. Он сбил одного бандита с ног массой своего тела, а потом - с плеча рубанул другого своим свистнувшим в воздухе мечом. Бронежилет, который носил бандит, не помог - его владелец развалился надвое, как туша в мясной лавке. Кровь хлынула, словно из опрокинутого ведра. Две половины того, что только что было человеком, сверкнув в разрубе белой костью и красной плотью, упали в разные стороны.
Лезвие палаша прошло насквозь без малейшего усилия, не застряв даже в тазовых костях - хотя я ожидала, что случится именно так. Смертник без видимого усилия поднял оружие, развернулся на сто восемьдесят градусов, и отправил на тот свет еще одного бандита. Поперечный удар разделил человека на четыре части, и это было ужасно - я видела, как меч вошел в верхнюю часть руки, чуть ниже плеча. Клинок, не останавливаясь, рассек броню, стеганый поддоспешник, кожу, мышцы, кость, нагрудник, ребра, перикард…
Он перерубил его пополам. Струи артериальной крови напомнили мне фонтан Тивока в Хайгейтском парке, когда его включают по утрам. Меч отделил голову и плечи от остального тела - они упали на землю, как мраморный бюст - и перерубил обе руки на уровне бицепса.
Тем временем пес выбрал себе новую цель - одного из "старых" - и тот был вынужден отступить под натиском свирепой твари, чья туша состояла из одних мускулов и ярости. Нападая, похожий на огромную овчарку пес развернул башку в сторону - теперь его коренные зубы могли смыкаться, как ножницы - и теперь он кромсал ими броню Слепошарого Вояки.
Банда Лич Лэйн отхлынула назад, увидев печально известного вожака Кривых Клыков - бандиты перекликались, предупреждая товарищей об опасности и старались по полной использовать свою защиту. Смертник не обращал на них внимания. Он повернулся в другую сторону; оптический прицел его визора громко зажужжал. Теперь он направлялся ко мне и Юдике.
Я вдруг поняла, что его интересуем совсем не мы. Янтарный маркер его оптического прицела был направлен не на меня или Юдику, а, скорее, на что-то позади нас. Я отодвинулась в сторону, подтолкнув Юдику, чтобы он сделал то же самое.
Смертник вступил в бой с двумя "старыми", которые первыми заметили нас и гнались за нами, когда мы пытались сбежать. Он начал с того, у которого из кулака торчали клинки. Первый удар был таким, словно два автомобиля столкнулись на полной скорости. На доспехах появились вмятины и трещины. Аугметические кабели и трубки для подачи питательных растворов рвались и раскалывались. Из швов и сочленений брони сочились жидкости, одной из которых была кровь.
Слепошарый Вояка попытался обойти защиту Смертника и дотянуться до него своим усаженным лезвиями кулаком, но Смертник нанес ему жестокий удар головой, чтобы выйти из клинча, и, когда удар отбросил их друг от друга - выпустил противнику кишки своим палашом. Внутренности ветерана вывалились из разруба в доспехе - и большая часть их не была органической. Желтые пластиковые трубки, аугметический кишечник и синтетические мешочки для преобразования веществ в организме шлепнулись на землю, как мокрые веревки. Из вокс-передатчика, встроенного в доспех ветерана Лич Лэйн вырвался странный, подходящий скорее не человеку, а животному, звук, а потом он рухнул на спину и задергался в предсмертных конвульсиях.
Второй, вооруженный топором, лезвия которого находились на обоих концах рукояти, атаковал Смертника, пока тот был занят первым противником, и успел отрубить часть его наплечника. Смертник уклонился, переступил, приводя ноги в более устойчивую позицию, и переключился на воина с топором. Тот отклонил первый удар меча одним из лезвий своего оружия и отбил второй удар другим лезвием. Слепошарый Вояка перехватил топор обеими руками так, что кисти легли на рукоять рядом с каждым из лезвий - и теперь орудовал им, как боевым шестом.
Смертник отплатил ему той же монетой, используя смертоносное острие и лезвие палаша, и - для нанесения контрударов - тяжелое навершие на эфесе меча. Нанося удары навершием, он взялся за конец клинка левой рукой, закованной в пластинчатую перчатку - так, что тоже мог использовать палаш как боевой шест (как рассказывал мне ментор Заур, эту технику боя часто использовали в старину).
Они сшиблись, вышли в клинч, оттолкнули друг друга и снова скрестили свое оружие, нанося удары по доспехам обеими концами импровизированных шестов. Звук от этих ударов был такой, словно кто-то кувалдой лупил по кузову 8-колесной грузовой фуры.
Мы с Юдикой отступили назад, к уличной стене, и укрылись в арочном проеме - раньше, до того, как улицу объявили святым местом и закрыли для движения, здесь, кажется, был храм или часовня. Мы были готовы защищаться - но увидели, что здоровенный, уродливый, похожий на овчарку пес вцепился в глотку одному из бандитов (из числа обычных людей), который нашел бы в себе достаточно смелости, чтобы попытаться приблизиться, - а Смертник сражается с другим ветераном, не позволяя ему подойти к нам.
- Нам надо бежать, - заявил Юдика.
- Куда именно? - поинтересовалась я. - Здесь нет другой дороги.
- Слушай, а почему этот тип нас защищает? - спросил Юдика.
У меня не было ответа. Собственно, я не была уверена, что Смертник и его пес защищают нас. Два Слепошарых Вояки дрались. Неудивительно - они дерутся со всем, что движется. Они дерутся друг с другом. Для этого их создали, такова их жуткая, отвратительная судьба. Вполне возможно, что мы случайно извлекли выгоду из обычного инстинкта, который вдруг взыграл у Смертника.
Воин с топором обрушил свое оружие, расколов боковую часть собранного из металлических пластин шлема на голове Смертника. Смертнику, похоже, начала надоедать эта драка. Он отступил и, развернув свой темный клинок, нанес удар рукоятью. Второй Вояка парировал и тоже перехватил свое оружие горизонтальным хватом, выставив рукоять перед грудью. Но, вместо того, чтобы снова выйти в клинч, скрестив импровизированные шесты, Смертник просто рубанул сверху вниз, словно собираясь развалить Вояку по вертикали. Удар перерубил рукоять топора, пройдя точно посередине, и погрузился в грудь Слепошарого.
"Старый" пошатнулся и сделал шаг назад, из трещины в расколотом нагруднике текли кровь и гидравлическая жидкость. Две половины топора выпали из его рук. Смертник нанес колющий удар, вонзив палаш в тело ветерана почти до половины. Оружие погрузилось в плоть, как в масло. Смертник выдернул клинок - он вышел с чавкающим звуком и потоком крови - и вонзил его снова, на этот раз в череп противника. Когда он выдернул меч во второй раз, Вояка зашатался, сотрясаясь всем телом. Смертник нанес третий удар - прямо в грудь. Острие клинка пробило доспех и вышло из-под лопатки.
Я поняла, зачем были нужны эти три удара. Огромный воин с топором был оснащен сверхпрочной аугметикой с усиленным каркасом, рассчитанным на то, чтобы выдерживать боевые повреждения. Смертник должен был уничтожить три источника питания, снабжавшие эту конструкцию энергией: первый - в основании позвоночника, второй - в черепе, а третий, центральный - внутри грудной клетки. Теперь все три сердца были разбиты.
"Старый" рухнул на землю.
Пес прикончил еще одного бандита - сейчас он тряс тело за горло так, что ноги негодяя болтались в воздухе. Мы услышали, как с треском переломился его позвоночник. Пес отбросил измочаленный труп. Смертник сделал шаг вперед и ловко, стремительно описал мечом в воздухе "восьмерку". Его оптика зажужжала.
Слепошарые Вояки Лич Лейн - простые бандиты и закованные в броню ветераны - отступили, не желая связываться.
Прицельная оптика Смертника снова зажужжала. Похоже, некоторое понимание было достигнуто.
Слепошарые растаяли в тенях и завесе дождя, бросив своих мертвецов исходить паром и дергаться, испуская дух, на опустевшей улице.
Смертник повернулся и посмотрел на нас. Янтарный прицельный курсор щелкнул, переключаясь, и задвигался туда-сюда в щели визора. Послышалось жужжание.
Пес - его морда была покрыта черной свернувшейся кровью - подошел к хозяину и уселся рядом с ним. Он зарычал, и через секунду выдал что-то похожее на слово. "Бета". Я снова готова поклясться, что все так и было - хотя и не верю в говорящих собак.
- Смертник, - ответила я. Пес улегся, положил морду на лапы и уставился на нас своими блестящими, как крупные бусины, черными глазами.
Прицельная оптика Смертника снова зажужжала. Он издал странный, булькающий звук, а потом открыл рот - словно ножевая рана распахнулась на его лице, сплошь покрытом шрамами.
- Я рад нашему сегодняшнему знакомству, - произнес он; в его голосе, казалось звучали все столетия, которые он прожил и все страдания, выпавшие на его долю.
Я ответила легким поклоном.
- Почему ты помог нам? - спросила я.
- Потому что я могу видеть тебя, - ответил он.
Потом он развернулся и, сопровождаемый своим уродливым псом, пошел прочь и скрылся за пеленой дождя.
ГЛАВА 16
В "Блэкуордс"
На следующий день, незадолго до полудня, я стояла на улице Гельдер у двери торгового дома "Блэкуордс" и звонила в медный колокольчик. Я снова превратилась в Лаурель Ресиди.
По правде говоря, было множество других вещей, которыми я занялась бы с куда большей охотой, чем торчать еще несколько часов в этом старомодном пыльном здании, и в моей голове крутилось множество тяжких мыслей, не дававших покоя. Но кандидатов из Зоны Дня всегда учили безупречно перевоплощаться в любых персонажей, и было жизненно важно, чтобы Лаурель Ресиди продолжала оставаться в живых. Конечно, о выполнении задания уже не могло быть речи, и со стороны казалось просто смешным, что я трачу время, обсуждая возможную покупку артефактов по поручению человека, который никогда меня не видел, и, если можно так выразиться, никогда не существовал в моем мире. Но команду "хаджра" следовало исполнять в соответствии с установленным порядком. Лаурель Ресиди была моей жизнью и убежищем. Я должна была сохранить ее, чтобы она могла защитить меня.
Это означало, что я должна делать то, что делала бы она. Мэм Мордаунт всегда учила нас, что один из вернейших способов обнаружить подделку в исполняемой роли или заглянуть под маску, которую носит человек, - это увидеть, что кто-то ведет себя не в соответствии со своим характером или рассыпается в извинениях за то, что не сделал того, что от него ожидали. От Лаурель Ресиди ожидали, что она придет на сегодняшнюю встречу. Она могла бы сообщить, что приходила. Она могла бы прислать свои извинения - неожиданный перенос и совпадение двух встреч, приступ лихорадки, другая внезапная болезнь, личные обстоятельства, (я, Бета Биквин, уже успела много чего нафантазировать о ее личной жизни) - но, как бы то ни было, Лаурель Ресиди не сдержала бы обещание. Она повела бы себя не в соответствии с тем, чего от нее ожидали.
И тогда, если бы за ней кто-то следил, это еще раз подтвердило бы, что она - не та, за кого себя выдает.
Я не была уверена, что кто-то следит за нами. Я не представляла, насколько много могут знать наши враги. Еретическое общество, как бы там Юд называл или не называл его, могло быть в высшей степени хорошо осведомлено благодаря шпионам вроде сестры Тарпы. Вполне возможно, у них были изображения всех кандидатов из Зоны дня и всех наших менторов, и, возможно, их уже распространили по всему городу, объявив нас в розыск. Хотя мы с Юдикой и были почти на сто процентов уверены, что никто пока не напал на наш след, мы были очень осторожны.
Я спала не слишком хорошо - и не настолько долго, как хотела бы. Иногда бывает, что за сильным стрессом и психологической травмой следует странно-глубокий и возрождающий к жизни сон - но сейчас этого не произошло. Я была на взводе. Мысль о падении Зоны Дня была почти непереносимой, меня переполняла тревога о других кандидатах и наших наставниках. Я думала о том, какой была их судьба? Кто из них смог сбежать и теперь скрывался под маской, которую надевал во время задания, пользуясь дарованной ею относительной безопасностью?
А еще я думала о той женщине, обладавшей способностью телекинеза. Я вспоминала, как она падала, летя навстречу смерти, об изумлении, которое застыло на ее лице, о ее даре, который я похитила, пользуясь моими способностями парии. Она была моим врагом, и именно она положила начало разрушению Зоны Дня.
Это было не самое приятное и подходящее к случаю воспоминание. Я никогда не могла даже представить, что способна на такую жестокость.
Вслед за этой мыслью пришло понимание, что я никогда и не пыталась понять, на что я вообще способна.
После наших злоключений на дороге скорби мы с Юдикой добрались до Кронаура довольно поздно. Мы позвонили у входа, сонный портье впустил нас и показал, где находится мой номер. Снаружи еще не рассвело, но сервиторы-уборщики уже начали работу, подметая и поливая из шлангов мостовые посольского района. Дождь перестал. Остаток ночи был влажным и холодным, словно труп, выловленный из реки.
Отведенные мне комнаты были великолепны и отличались элегантностью. У портье не было никаких причин считать, что я не пользовалась этими апартаментами в последние несколько дней - ведь реестр постояльцев говорил об обратном. Юдика занял боковую комнату, где обычно размещают слуг - а я обосновалась в главных покоях. Я использовала кредитную линию, открытую в одном из городских банкирских домов на имя Лаурели Ресиди, связалась с местными коммерсантами, чтобы заказать одежду, некоторые медикаменты и другие необходимые вещи, которые доставили в наши комнаты. Мы вымылись и обработали наши раны. Мы приготовили смену одежды на следующий день: длинное платье, жакет, плащ и шляпка для меня; темный костюм-тройка, который подошел бы весьма респектабельному камердинеру - для Юдики.
- Хочешь, чтобы я пошел с тобой? - спросил он, щеткой счищая грязь со своей куртки.
- Нет, - ответила я. - Вчера я появилась там в одиночку, значит и сегодня тоже пойду одна. У нас достаточно других дел, которыми ты мог бы заняться.
Он кивнул.
- Нам нужно оружие, - заметил он.
Я взглянула на него.
- Я не подумала об этом.
- Ну так подумай, - ответил он. - Нас нашли один раз - найдут и еще. И я не слишком уверен в способности Лаурели Ресиди предвидеть опасность.
Я сделала вид, что пропустила эту реплику мимо ушей. Он изводил меня, постоянно намекая, что я не смогу изображать моего персонажа в течение достаточно долгого времени, не допустив ошибки. Его явно злило, что в сложившихся обстоятельствах мне досталась роль начальника.
Кроме того, я видела, что он ранен и очень устал. Он стал более жестким, даже более жестоким, чем юноша, любовь к которому еще не изгладилась в моем сердце, но мы оба были жутко измотаны. И он был не в лучшей форме. Я слышала его негромкое, но постоянное покашливание, вызванное, как я подумала, тем, что он надышался пылью во время побоища на чердаке. Я слышала его и позже - кашель доносился из его комнаты, когда мы оба улеглись и пытались заснуть.
- Тогда займись оружием, - сказала я. - Ты знаешь, к кому обратиться?
- У меня есть кое-какие связи, - ответил он. - Таддеус рассказал мне про кучу мест в Королеве, где можно разжиться пушкой, и никто не будет задавать вопросов.
Он говорил о менторе Зауре так, словно они были равны, словно наш преподаватель боевых искусств доверил ему сокровенное знание, которого были недостойны такие, как я.
- Вот и займись оружием, - заметила я. - И подбери что-нибудь для меня. Что-нибудь короткоствольное, лучше лазерное. И небольшой клинок.
- Кинжал?
- Меч. У меня уже есть кинжал, чтобы носить в рукаве.
- А еще у тебя есть гнутая серебряная булавка, - глумливым тоном продолжил он.
- И что-то из этого я пущу в ход, если ты не прекратишь доставать меня, - пообещала я. - Короткоствол и короткий меч. Возможно, кутро. Или маржиналь. Что найдешь.
Он кивнул.
- Теперь насчет других важных вопросов, - продолжала я. - Нам необходимо оценить ситуацию. Это во-первых. Во-вторых, мы должны передать сообщение в ордос и попросить их прислать помощь.
- Возможно, - отозвался он. - У меня есть коды для подключения. У нас уйдет день-два на то, чтобы воспользоваться ими, не привлекая внимания. Все сообщения за пределы планеты - например, через службу Адептус Астра Телепатика, обычно проверяют.
- Наши враги могут быть замешаны и в этом?
- Ну, давай думать, что так оно и есть - чтобы потом это не стало неприятным сюрпризом.
Некоторое время я обдумывала его слова.
- Тогда для начала нам надо найти остальных, - произнесла я. - Я знаю, какие задания выполняли некоторые из них. Если они остались в живых, и продолжают эти задания - мы найдем их…
- …и сведем на нет их маскировку, - фыркнул он. - Ты что, правда собираешься это сделать? Попытаться выйти на контакт и подставить их под удар?
- Я не собиралась…
- Тогда им конец. Им и нам.
- Мы должны знать, Юдика…
- Со временем узнаем, - ответил он. - Мы должны исполнять условия хаджры и ожидать указаний, которые поступят от менторов.
- А если они мертвы? - поинтересовалась я.
- Мы должны ждать, - решительно заявил он. - Я здесь главный, Бета. Я - дознаватель на службе ордоса, и я знаю, что для нас лучше.
Я пожала плечами.
- Как бы то ни было, первым из наших действий должен быть ремонт твоего манжета.
Он бросил быстрый взгляд на обсуждаемый предмет.
- Да, - произнес он. - Но это будет сложно. Это работа, требующая особых навыков.
- Но это необходимо. Нам нужно иметь возможность использовать закрытые улицы, а без манжета ты не сможешь. Вряд ли мы можем рассчитывать, что Смертник поможет нам еще раз.
- А с чего бы это он надумал нам помочь? - поинтересовался он, пристально глядя на меня.
- Хотела бы я знать. Он очень странный тип, и, похоже, испытывает ко мне что-то вроде симпатии.
- У него мозги поджарились, - произнес Юдика. - Даже не сомневаюсь: он тебя пришибет, когда увидит в следующий раз.
- Не исключено, - согласилась я.
Итак, я стояла на улице Гельдер и звонила в медный колокольчик. Выставка в большой витрине изменилась. Вызвавшие у меня тревожное ощущение манекены - братик и сестричка - забрали свои кресла и ушли. Вместо них на атласной подушке покоился большой, старинный с виду фолиант ин-кварто, чьи тонкие страницы удерживало раскрытыми стеклянное пресс-папье.
Я подошла к витрине и заглянула внутрь, на мгновение задержав взгляд на моем бледном отражении в стекле - я надеялась, что кропотливо наложенная косметика эффективно скроет мои синяки.