Выволок рейдовый рюкзак. "Ну, и что тут у нас?" – начал я бубнить себе под нос. Достал сверток с МРкой собрал, дернул затвор, дослал, нажал на спуск – всё работает как часы, как и должно работать ухоженное оружие. Патронташ набил картечью, всего двадцать четыре патрона плюс шесть пулевых в патронташ на прикладе (очень удобная штука) и пять картечи зарядил в "мурку" – так народ ласково прозвал МР-153. Отлично, всего тридцать пять патронов и, бляха муха, почти два кэгэ веса у этого боекомплекта. "Да, – задумался я, – нарезняк в плане веса боекомплекта получше будет. Ну, надеюсь, не проблема скоро будет разжиться старым добрым АК, раз пошла такая пьянка…" Надел поверх армейской "флоры" (я в ней на рыбалку и на охоту всегда езжу) "сумрак" – отличный комок, прям как будто под нашу приморскую растительность сделан. На голову вязаный подшлемник, гарнитуру к рации, рацию в карман "флоры", перетянул лишние провода изолентой, клапан кармана на пуговицы – придется кувыркаться, уже не выпадет. Отстегнул от разгрузки гранатные подсумки (сложить вдруг чего) и флягу и надел на ремень, которым и подпоясался. Кизлярский "Ш-4" на пояс, патронташ на плечо через голову. Покидал в РД дождевик, НАЗ, стропу, еще полсотни картечи, котелок с сублиматами. Ну вот, рюкзачок для пеших прогулок готов, отложим пока его в машину. Перешнуровал ботинки, попрыгал, "погремухи" вроде нет – отлично, я готов. Теперь главное – в зеркало на себя не смотреть, чтобы не обделаться со страха, "кубинос партизанос" хренов, мандраж в коленках так и проскакивает волнами.
Сашка уже тоже успел преобразиться в партизана-охотника, также в "сумраке" и с ИЖ 27 наперевес – отличная двудулка для охоты, а как она для партизанщины, еще надо проверить.
– Ну что, кроме нас пока в округе никого, – сказал Санек, – надо только проверить, что за "берлога" там в низине.
– Хорошо, давай. Я пока обойду по дуге и займу позицию, а ты по свистку спускайся прямо. Рация на втором канале.
– Угу, – кивнул Санек, присаживаясь на колено и готовясь прикрывать мой маневр.
Земля после вчерашнего дождя еще не просохла, так что достаточно бесшумно (как мне показалось) я прокрался по дуге к поляне.
Интересное зрелище. Прицеп, похоже тракторный, на нем восемь ветхих ульев с выцветшей краской, у прицепа спущены колеса, которых почти не видно из-за обвившей их растительности. Метрах в десяти от прицепа – грубо сколоченный стол из горбыля и пара скамеек, тоже сильно заросшие. Чуть в стороне нечто, накрытое несколькими кусками потрескавшегося линолеума и выгоревшим на солнце куском брезента. По силуэту этого лесного памятника догадался, что это мотоцикл с коляской. Еще дальше, метров двадцать от прицепа, в тени от широких крон деревьев и сильно заросший высоким кустарником и лозой актинидии, стоял то ли сарай, то ли щитовой домик со скатной крышей. Два на два метра примерно, я видел дверь и вроде окошко, маленькое, с обрывками пленки, которая когда-то заменяла стекло. Трава нигде не примята, заметно паутину, на столе куча опавших листьев. Здесь давно никого нет, вероятно.
– Кац, я на позиции, прикрываю, как принял?
– Принял, выдвигаюсь.
Вижу, как медленно приближается Санек, сижу… вслушиваюсь, вглядываюсь. Пока тишина. Санек приблизился к мотоциклу.
– Замер, прикрываю…
– Принял, – ответил я и перебежал за прицеп.
– Иду дальше, прикрывай.
Санек медленно обошел все хозпостройки.
– Захожу, – сказал Санек, сделал рывок к двери, а я почти одновременно подскочил и сунул "мурку" в окно. Косой столб света от открытой двери осветил грязный пол, взметнулась клубами пыль и сухие листья. Санек достал фонарь, луч пополз по стенам и полу. Никого. Обошли еще по спирали поляну. Метрах в ста ниже обнаружилось русло высохшей мелкой речки, вместо которой меж белых и гладких камней теперь бежал ручей с чистой и прозрачной водой – хорошо, на водопой можно ходить не оставляя следов. Вернулись в сарайчик. Пара табуретов, тумбочка у стены, рядом в углу сложенная раскладушка со сгнившим и осыпавшимся брезентом, а вдоль противоположной стены старые бидоны из-под молока. Восемнадцать штук, три ряда по шесть, стоят друг на друге. Постучал – некоторые полные.
– Давай один снимем и посмотрим, – предложил я.
Попыхтев, сняли один бидон с верхнего ряда. Открыл – сладко пахнуло, посветил фонарем… Ну конечно, мед! Засахарившийся и превратившийся в большую карамельку. Пчелок жалко – вымерзли, наверное.
– Осмотрись пока, а я подгоню сюда Басика, сказал я.
Прежде чем отъезжать, походил вдоль колеи, присматриваясь в сторону поляны. Получалось, что прицеп можно увидеть именно с того места, где мы остановились. Удачно так остановились. Покопался в рюкзаке, извлек оттуда простенький навигатор Garmin. Смотри-ка, работает, и спутники обнаружились. Правильно, это же вражеские спутники. Отметил точку в навигаторе. Пусть и нам послужит вражья техника. Чтобы заехать на поляну, пришлось объезжать также по дуге, но с противоположной стороны.
– Как считаешь, подходящее место для лагеря? – спросил Сашка.
– Ага, только бы не погибнуть нам тут в борьбе.
– В какой?
– Не в какой, а с кем – с кариозными монстрами, – рассмеялся я. – Меда, глянь, сколько.
– Монстры от соевого шоколада вражеского, а от меда только польза одна.
Да, похоже, сюда постоянно кто-то пасеку вывозил на лето, но что случилось с пасечниками, непонятно. Забухали, техника сломалась? Сюда без "Шишиги" или "Беларуськи" этот прицеп не заволочешь. В общем, спасибо тем, кто тут построил эту сараюшку, будет где от непогоды временно спрятаться. Нарубили с Санькой высокого кустарника, вернулись на колею и воткнули ветки таволошки в землю так, чтобы нельзя было, так же, как и мы, случайно заметить этот прицеп на поляне. Более-менее навели порядок в сарае, отмыли найденное ведро и принесли с ручья воды на питье, готовку и умыться. Перебрали свое барахло и аккуратно уложили всё в Басике, а то болталось по салону. Да и если быстро срываться с места, чтобы было, как говорится: "Всё свое вожу с собой". Ну, можно и поужинать. Сварили риса с тушенкой, поели и, заварив чаю, уселись "во дворе" за стол. Да, натюрморт писать можно – стол из горбыля, на нем две фузеи (как говорила моя бабушка), котелок с чаем и придавленная двумя кружками карта автомобильных дорог Приморья – не весть что, конечно, но хорошо, хоть эта есть. В общем, натюрморт партизанского быта.
– Да, за эти сутки как отдельную жизнь прожил, – вздохнул Сашка.
– Завтра новый день, и надо решить, как мы его проживем, и вообще как жить дальше.
– Да не ясно еще ни хрена, может, и сваливать из города не обязательно было.
– Может, и не обязательно, но как бы ни называли наши власти то, что произошло, я понимаю это однозначно – оккупация.
– Вот ты говорил "воевать"… а за что?
– За свой дом, за близких, за эту вот тайгу. Сань, это наша земля, своим молчаливым согласием мы позволили ее продать врагу. Надо исправлять ошибки, и свои, и чужие.
– Угу, – отхлебнул Сашка чай и снова придавил край карты кружкой. – Слушай, а как возвращаться будем за своими?
– Обдумать надо, завтра поедем обратно, Басика бросим в районе Полка (несколько домов старой постройки недалеко от въезда в город), потом пешком и не отсвечивая мимо Шанхая (частный сектор с западной стороны города), и со стороны котельной вдоль речки выйдем к гаражам. Там в подлеске посидим, понаблюдаем. На связь выйдем, расспросим, что к чему.
– Ну, давай так, – согласился Санек, – тогда теперь, бай, чур я первый!
– Хорошо, по четыре часа будем дежурить, я тебя разбужу.
На улице заметно похолодало, и поднялся ветер. Он раскачивал кроны деревьев и срывал уже начавшую засыхать листву. Не более плюс семи, и облачность плотная. Сашка разложил пассажирские сиденья в Басике и завернулся в спальник. Я поддел термобелье, накинул на плечи расстегнутый спальник и пристроился у прицепа на пенке, прислонился к колесу, ствол на коленях. Сижу, слушаю лес.
Как же это все случилось, задавал я себе вопрос, и сам на него отвечал. А чего, собственно, оставалось ждать? Вот и прилетел "вдруг волшебник в голубом вертолете". Ага, с надписью UN. Пиндыр, конечно, но всё к тому и шло на самом деле. Чего можно было ожидать, когда семьдесят процентов населения за чертой бедности живут уже более десяти лет, а три – пять процентов распродают нашу страну направо и налево и имеют от этого нехилый профит. Естественно, с нашего народного молчаливого согласия. Армия превратилась в голодную обезьяну с гранатой. Одебилевшая от пива, наркоты и безделия молодежь. Зато в телеке "don’t worry, be happy" – ВВП удваивается, и вообще всё "зашибизь, и у нас езь для ваз мазь". У правителей наших понятие государства поместилось внутри МКАД. В общем, "дарагие рассияни" опять жидко обделались, все мы… теперь всё, стадо баранов готово к стрижке. Власть имущие устраивают свою жизнь и жизнь своих детей в странах потенциального противника и зачастую даже ведут там успешный бизнес, продавая богатства одной шестой части суши. И ведь даже если найдутся, в чем я не сомневаюсь, люди, готовые бороться за свою Родину – именно Родину, а не государство, с его газпромами, сбербанками, деприасками и абрамовичами – то как им всем объединиться, как научиться слышать и слушать друг друга и принимать верные и самостоятельные решения? Одно я знаю точно, демократия – это не про нас! Демократия и европейские ценности нас убивают. Ну, одно радует: мы, вон, с Сашкой уже объединились, мы уже "не поодиночке", и есть на примете несколько человек, которые, скорее всего, тоже не будут менять свою Родину на "стеклянные бусы". И наверняка среди офицеров найдутся те, кому этот финт ушами с ММС не по душе. Поживем – увидим, пока стоит задача выжить, оценить ситуацию и действовать. Как? А дальше видно будет.
Начал ощущать, как холодает, отхлебнул из фляги. Однако надо бы запастись для сугрева. В "тревожном рюкзачке", конечно, лежит армейская фляга с чистым спиртом медицинским, но запас нужен. Зима впереди, а это и мандраж прибить поможет, и согреться. Показалось, что хрустнула ветка вдалеке, потом еще… насторожился, прислушался, пытаясь превратиться в большое ухо и понять, откуда звук. И тут до меня дошло – это перестрелка. Сделал вызов в рацию. И чуть не рассмеялся в полный голос, когда увидел, как Сашка в Басике подорвался, открыл дверь и, ничего не соображая, но с ружьем выкатился на траву такой боевой гусеницей, потому как он был еще наполовину в спальнике. Гарнитура-то у него от рации в ухе была. Ну, вот и боевую тревогу отрепетировали. Давясь от смеха, сказал в рацию:
– Кац, замри.
И тут я увидел последствия нашей невнимательности – при открывании двери в салоне зажигается свет. И стоит теперь Басик, как елка новогодняя посреди поляны. Делов-то было – просто кнопку передвинуть на светильнике в другое положение, но кто бы это сделал? В общем, это косяк, и в будущем может быть косяком смертельным. Но Санек быстро сообразил и закрыл аппарель салона.
– И что?
– Слышишь перестрелку вдалеке?
– Похоже на то.
– Где это может быть? Тут же вроде не должно быть ничего. Может, кого по лесам гоняют – например, таких же, как мы.
– На хрен сейчас такие, как мы, никому не нужны, – сказал Санек, вставая и освобождаясь от спальника. – Похоже, это на ЗКП (запасной командный пункт) командующего замес. Да… стопудово там.
В плане ориентирования я Сашке доверял полностью, он местный, с детства по тайге, а я в Приморье только с 1992 года, как служить призвался, а потом по схеме – влюбился, женился и остался, уже восемнадцать лет как.
– Значит, на завтра надо маршрут изменить, и сначала там, на ЗКП погоду понюхать.
– Ладно, раз уж я проснулся, заступлю на дежурство, – сказал Санек, подпихивая зажженную таблетку сухого спирта под котелок с недопитым с вечера чаем.
А я завалился спать, положив "мурку" на пол. Уснул на подлете к подушке, и Санек разбудил меня в 6:00, так же – вызовом в рацию. Да, надо привыкнуть, а то, подрываясь от противного и громкого пиликанья в ухо, можно и переломать себе что-нибудь.
Двенадцатое октября
Первая вылазка
Заварили чай, накидав побольше лимонника, чтоб взбодрило. На траве с утра был виден иней. Значит, скоро начнут прижимать холода. Надо будет забрать дома зимний охотничий комбинезон, да и не только. Надо вообще хорошо обдумать вопрос одежды, обуви и снаряги, для детей в первую очередь, при условии, что придется их тоже в лес тащить. Уже скучаю по ним, по Свете.
– Под утро опять беспилотник жужжал, – сказал Санек.
– Это плохо, с их приборами всякими там тепловизорами и сканерами нас тут быстро попалят.
– Ну, я, как эту муху навозную услышал, сразу под прицеп закатился. Два раза над нами пролетал с интервалом в тридцать минут, первый раз в полпятого.
– Надо бы приметить "расписание авиарейсов", чтоб не прилетел к нам какой-нить "подарок" по наводке этого беспилотника. Да, пока мы еще не нахулиганили, мы охотники – мирные аборигены, и с чего бы нас трогать. Да и скорее всего, это разведчики, то есть не несут на себе никакого вооружения. Мы им просто пока не интересны, наверняка нас на рыбалке ночью тоже срисовали.
– Всё равно надо что-то думать, – озадаченно сказал Сашка, помешивая чай веточкой лимонника.
– Ну, а что думать, тут думай не думай, а беспилотник – это серьезная угроза. Мы же с тобой не армия, у нас нет РЭБ и ПВО. В нашей ситуации максимальная защита от беспилотника – это прикинуться ветошью и не отсвечивать. Или ты предлагаешь в следующий раз, когда будет пролетать, жахнуть по нему из твоей двудулки дробью покрупнее?
– Тебе всё бы постебаться, да? Я что, не понимаю, что в случае целенаправленной охоты за нами такими вот хреновинами у нас нет шансов? Просто я думаю, как обезопасить хотя бы этот лагерь от наблюдения. Где-то читал, что может фольга как-то защитить.
– Может быть, и защитит, тут главное – погасить источник тепла для неподвижного объекта, а если накрыться, к примеру, "космическим одеялом", что мы в прошлом году заказывали на "Армитексе", то это не надолго, потому что оно всё равно нагреется, хотя как временное решение вполне подойдет, вероятно. О, а вот теплоизоляция, которая типа наших пенок с алюминиевой фольгой, это вариант. Я даже знаю, где ее можно позаимствовать. Из нее можно вполне сделать некий теплоэкран хотя бы для этого сарайчика.
– Ну вот, хотя бы так. А пока мы в лесу, нас особо не видно, думаю. Лес плотный достаточно, и листва недели две – три точно продержится.
– Ладно, поехали на ЗКП. Как прятаться, придумаем потом.
Дорога заняла почти два часа, ехали медленно, периодически останавливаясь. Прислушивались, принюхивались и приглядывались. Не доехали до ЗКП примерно полтора километра. Загнали Басика в высокий и плотный кустарник, проверили связь и медленно начали подниматься к ЗКП, всё так же останавливаясь и прислушиваясь. Дошли до покосившихся бетонных столбиков с кусками колючей проволоки и ржавой табличкой "Стой!" – когда-то это был забор. Значит, уже близко.
– Чуешь? Гарью тянет, – Санек втянул воздух.
– Есть такое. Нормальным биноклем бы разжиться, а то в ПОСП, хоть и шестикратный, много не насмотришь, – ответил я, припадая к резиновому наглазнику прицела.
Я разглядывал ржавую, с задранным от ветра кровельным железом на грибке, караульную вышку. Когда-то давно, наверное, тут бдил часовой. Но когда разваливалось всё, и служба на ЗКП тоже развалилась. Уже много лет здесь не было часовых, только сторожи. Единственное, что там можно было сторожить, так это резервный узел связи. Да и так добра хватало, которое сторожили от сдачи на металл, не всегда удачно, конечно, а порой и сами сторожа увозили что потяжелее на пункт приема металла. Только на время учений всё в относительный порядок приводили, но баню, которая здесь была, содержали в идеальном порядке. Хорошая, говорили, баня, в нее попариться штабные шишки часто ездили, да и не только они.
Я еще раз осмотрел подходы к ЗКП – вроде чисто, во всяком случае с этой стороны склона.
– Потихоньку пошли выше, – скомандовал я, чувствуя, как начинается шум в ушах и пульсация адреналина в висках.
Прошли еще метров пятнадцать, я опустился на одно колено.
– Кац, смотри фронт, я справа обойду.
– Принял.
Прошел еще метров двадцать, забирая постепенно вбок. Вроде тихо. Хотя… был еле слышен приглушенный разговор. Я пытался сообразить, откуда звук.
– Кац, какая-то болтовня слышится, но непонятно откуда. Продвинься еще на десяток метров вперед, я пока прикрою.
– Принял, пошел…
– На месте, – через несколько секунд доложился Сашка.
– Принял, я дальше.
Начал продвигаться дальше, вот уже видны насыпь входа в бункер самого ЗКП и бетонный гриб вентиляционной шахты метрах в двадцати от меня. На сорок пять градусов левее будка сторожа – в прошлом будка с военной коломбины. Там открыта дверь, и болтовня, судя по всему, оттуда. Дальше склон вниз. Поднятый шлагбаум КПП, далее железо-бетонные блоки в стиле антитеррор, три штуки в шахматном порядке. Поднимаюсь медленно выше… Видно крышу машины, точнее две – первая военный УАЗ, вторая… твою ж мать! "Хаммер"!
– Кац, замри! – сказал я сдавленно в микрофон гарнитуры и сам почти рухнул на брюхо то ли со страха, то ли от переизбытка адреналина. Не то чтобы я никогда не видел "Хаммера", у нас в городе их штуки три катается, но это был реальный натовский военный "Хаммер" или "Хамви" – черт их разберет!!! С люком в крыше и с какой-то убер-пушкой на вертлюге… Автоматический гранатомет, наверное.