Еще раз оглянувшись на зевак, Анри понизил голос.
- Милая, у меня совсем мало времени, слушай меня внимательно! В солнечной системе аспайры, их много, и они летят к Земле, остановить их мы не сможем. Во второй половине декабря вас будут бомбить, так что снимай со счетов все деньги, и купи в горах неподалеку от вашего убежища туристический домик, я помню, они там продавались. На остатки средств создай стратегический запас еды, лекарств, всего, чтобы протянуть несколько лет. Я обязательно придумаю способ, как вытащить тебя в колонии!
Он всегда поражался характеру своей жены. Вот и сейчас, Марси не стала устраивать истерику, как поступило бы большинство женщин. Выслушав его сбивчивую речь, жена лишь немного побледнела, но тут же взяв себя в руки, переспросила.
- Это случится через месяц?
- Может и быстрее, все зависит от того, пойдет ли флот аспайров сначала к Марсу, и сколько он там пробудет. Я думаю у нас в запасе от трех до пяти недель, не больше.
Помрачнев, Марси опустилась на белоснежный диван посередь гостиной. Камера послушно следовала за ней объективом.
- Господи, как же не вовремя.
- Все будет хорошо, милая, - неуклюже постарался успокоить ее Анри. - Ваше убежище отлично замаскировано, кому придет в голову бомбить горы Макдоннелл, на Земле хватает целей и повкуснее.
И тут выдержка изменила Марси, всхлипнув, она вскочила с дивана, и подбежала вплотную к камере.
- Господи, ты же совсем ничего не знаешь!
- Не знаю что? - опешил Анри.
Марси горько засмеялась.
- Анри, я беременна.
Сначала Анри не уловил смысла произнесенных слов, уж слишком неожиданно прозвучало это признание. Замолчала и Марси, прижав кулачок к губам, словно сама испугавшись сказанного. Наконец Анри опомнился, и неожиданно для себя расплылся в широкой счастливой улыбке.
- Беременна?
- Да, на третьем месяце, я отправляла тебе сообщение, но ты его уже не получил.
- Нам отрубили внешний трафик, - поморщился Анри, и снова улыбнулся. - Солнышко мое, как же я рад это слышать, ты даже не представляешь!
- Чему радоваться, Беллар? - остановила она его. - Ты готов выпустить в этот мир нашего малыша?
- У нас будет сын? - не к месту спросил Анри.
Марси кивнула.
- Да, сын.
Глупо улыбаясь, Анри вдруг подумал, что теперь ему не страшно и умирать. Он оставил после себя того, кто пойдет дальше. Своего сына.
- Мои родители в курсе?
- Даже мои еще не знают, - Марси села обратно на диван. - Милый, я не уверена, что сейчас стоит рожать.
Марси замолчала, ожидая его реакции, а он стоял, и лишь беззвучно разевал рот. Доводы вертелись в голове, но он отбрасывал их один за другим. В чем-то жена была права, ему самому не хотелось приводить своего ребенка в такой мир. Родиться и расти во время войны, на разрушенной и выжженной бомбардировками Земле, нет, не такого будущего он хотел своему сыну. Но возможно, и почти наверняка, это был его последний шанс оставить кого-то после себя.
- Марси, - после долгой паузы начал он. - Ради меня, оставь нашего ребенка. Пожалуйста, это очень важно для меня.
Он снова замолчал, не в силах подобрать слова. Марси сидела, поджав под себя ноги, смотря на него с каким-то всепонимающим выражением лица. Как Мадонна на своего новорожденного младенца. И это ее взгляд дал ему надежду. Наконец Марси ответила.
- Я знала, что ты так скажешь. К тому же, срок уже двенадцать недель, поздновато делать аборт.
- Так ты оставишь? - робко спросил Анри.
- Ну конечно мой космонавт, - печально улыбнулась она. - Но за это ты должен пообещать вернуться к нам, слышишь!
- Слышу! - радостно заорал на всю площадь Анри. Он и так привлекал к себе внимание прохожих, а теперь на него стали пялиться и вовсе не стесняясь. Но ему было плевать. - Я люблю тебя, родная!
Его коммуникатор пронзительно пискнул, напоминая о времени, штаб дивизии успел загнать в него информацию о вылете "Мула". Марси, отлично разбиравшаяся во флотских порядках, это заметила.
- Тебе пора, да?
- Да милая. - Погрустнев, Анри направился к ожидающей в сторонке девушке. - Это не мой телефон, его нужно отдавать.
Услышавшая последнюю фразу брюнетка замахала руками.
- Оставьте себе, вам он нужнее! - она тяжело вздохнула. - Может быть и моему Паоло кто-нибудь одолжит телефон. Я так по нему соскучилась.
- Спасибо вам! - с чувством поблагодарил Анри. - Сколько с меня?
- Идите, - отмахнулась от него брюнетка. - Идите воюйте, а когда вы их разобьете, то можете считать, что долг погашен.
Анри прижал свободную руку к сердцу, и коротко поклонился, выражая признательность. "Мул" скоро улетал, а девушка только что подарила ему еще несколько минут общения с женой. Наверное это была их последняя беседа.
Выпрямившись, он насколько мог быстро пошел в обход здания вокзала. Судя по темному экрану над входом, подачу электричества еще не восстановили, и связь внутри отсутствовала. А значит, нужно было искать обходной путь, какую-нибудь транспортную проходную, через которую он мог пройти, воспользовавшись флотским допуском.
Прихрамывая от ноющей боли в мышцах ног, Анри старался держать телефон максимально ровно. Почему-то в голове вертелось, что беременные подвержены частым головокружением, и дерганье на экране в гостиной может спровоцировать такой приступ у его жены.
- Марсик, вот еще что, ты с родителями заранее сними номер в ближайшем к убежищу отеле. Я думаю, что правительство будет скрывать до последнего, и когда сообщит, начнется паника, вы можете не успеть добраться в срок.
Она деловито кивнула.
- Все будет в порядке, дорогой. Я больше за тебя волнуюсь.
Анри постарался улыбнуться.
- Да все со мной будет в порядке, я же обещал! И помни, что тебе нельзя волноваться, давай лучше придумаем имя нашему сыну.
Но им пришлось прерваться, транспортная проходная обнаружилась сразу за углом. Анри увидел одноэтажный пластиковый домик с прозрачными стенами, и скучающего у открытого шлагбаума полицейского сержанта. Практически двойника того, что сначала нахамил, а потом выручил его. Разве что, вместо противоударного костюма, на этом красовалась обычная полицейская форма. Он даже не надел бронежилета.
Не доходя нескольких метров, Анри остановился, и посмотрел в камеру телефона.
- Солнышко, подожди немного, мне нужно пройти на взлетное поле.
- Хорошо, милый.
Засунув телефон в карман брюк, Анри подошел к скучающему сержанту, и сунул тому под нос удостоверение.
- Офицер, мне нужно попасть на поле.
Тот даже не удосужился открыть глаза, пробурчав под нос.
- И чего бы тебе через зал ожидания не пройти, а?
- Распоясались, - мрачно прокомментировал Анри. - Сержант, будьте любезны меня пропустить!
Полицейский наконец-то соизволил посмотреть на собеседника, изменился в лице, и вскочил, одергивая форму.
- Виноват, господин майор!
- Да вы что, сговорились все? - простонал Анри. - Какой я вам майор?
- Э… - тупо протянул сержант. - А кто?
- Неважно, - отмахнулся от него Анри. - Так вы меня пропустите?
Сержант наморщил лоб, покосился на удостоверение, и отступил в сторону.
- Да проходите конечно… - он замялся, недоуменно вглядываясь в знаки различия Анри.
- Капитан третьего ранга, - подсказал ему тот.
- Проходите, господин капитан третьего ранга!
Усмехнувшись, Анри прошел мимо него, и немного отойдя, достал телефон из кармана. Марси, прекрасно слышавшая разговор, не удержалась от ехидного вопроса.
- Господин майор, да?
- Солнышко, что ты хочешь от провинциального копа? Да черт с ним, давай лучше придумаем имя нашему сыну! Как насчет Этьена? - Анри бессознательно замедлял шаги, но "Мул" все равно приближался слишком быстро.
- В честь твоего прадеда? - обижено надула губки Марси. - Ну так не честно, галл ты мой.
- Вот именно, что галл! У нас, Белларов, сильна память об исторической родине, я тебе про это говорил.
- Говорил, - признала Марси.
- Ну так, ты согласна на Этьена?
- Ну что с тобой делать, - Марси сдалась на удивление быстро, он ожидал гораздо большего сопротивления. Готовился к нему давно, еще до того, как они подали заявление о вступлении в брак.
- Этьен Беллар, - Анри произнес это вслух, смакую звучание имени своего будущего сына. - Я люблю тебя, Марсик!
- Я тоже тебя люблю, мой космонавт, - голос Марси был наполнен нежностью и печалью, - как хорошо, что ты смог мне позвонить.
- Благодари растяпу по имени Ханникат, при случае поставлю ему выпивку. - Анри подошел к еще не остывшему после посадки "Мулу". - Мне пора, любимая.
Марси встала, и приблизившись вплотную к камере, распахнула руки, так словно хотела обнять его через экран.
- Ты только вернись.
- Я вернусь за вами! - твердо пообещал Анри. - Ждите меня!
Она коснулась губами камеры, и тут же отключила связь. Марси не любила долгих прощаний.
Облокотившись об поручень трапа, Анри простоял с закрытыми глазами несколько долгих минут. Счастье переполняло его. И пусть это был всего лишь звонок, все равно, ему несказанно повезло. Он говорил с любимой женой, узнал о скором отцовстве, таких счастливчиков сейчас во флоте можно было пересчитать по пальцам.
Но нужно было идти, коммуникатор верещал с занудной периодичностью, напоминая о скором запуске. Судя по следам возле "Мула", здесь уже побывали заправщики, а значит, челнок ждал только его. Вздохнув, Анри полез по трапу.
Пилот по прежнему сидел спиной ко входу в рубку. Услышав, как в люк протиснулся Анри, он не разворачиваясь, хмыкнул.
- Да, мужик, короткий же у тебя выдался отпуск.
Биржевые сводки пугали. Несмотря на строжайшую цензуру, среди брокеров разрасталась паника, и всей мощи государственных резервов уже не хватало для удержания основных биржевых индексов. Лига стояла на пороге финансового краха.
- В настоящий момент у населения скопились значительные средства, - министр финансов Даниэль Банч на секунду прервался, чтобы сделать глоток минералки, - и будучи выброшенные в обращение, они раскрутят маховик инфляции. С нашим нынешним уровнем производства, мы не сможем обеспечить товарами и десятую долю этих средств.
- Ваши предложения? - сухо перебила его аш-Шагури.
Отточенным движением, Банч подал ей листок электронной бумаги.
- Здесь краткий список потребных мер. Развернутый доклад уже отправлен вашему секретарю.
Аш-Шагури развернула листок, и от ее касания, на нем проявилось несколько абзацев текста.
- Вы уверены, что без замораживания вкладов нам не обойтись?
- Абсолютно, - кивнул министр. - Более того, я рекомендую немедленно ввести централизованное распределение продовольствия.
- Даже так? - приподняла бровь аш-Шагури, - а я всегда считала, что вопросами распределения еды ваше ведомство не занимается.
Выдержав ее взгляд, Банч спокойно пояснил.
- Искоренить черный рынок нам естественно не удастся, но введение карточной системы позволит складировать излишки для дальнейшего распределения. Я читал выводы военных, они не исключают возможности орбитальной бомбардировки, а это грозит нам потерей урожая в следующем году.
- Я учту ваши доводы, министр, - сухо прервала его аш-Шагури, - и сообщу о принятом решении.
- Это еще не все, госпожа президент. Отдельно я хотел бы обсудить с вами проект срочного оборонного займа, который…
Договорить он не успел, на терминале перед аш-Шагури появилась метка срочного сообщения. Жестом остановив его, президент вчиталась, и помрачнев, вызвала секретаря.
- Жак, найди мне Фоулера.
- Будет исполнено, госпожа президент, - отозвался из скрытых динамиков Жак.
Отдав распоряжение, аш-Шагури выпрямилась в кресле.
- Господин Банч, о военном займе мы поговорим с вами позже, а сейчас прошу извинить меня.
Министр финансов скривил тонкие губы, и коротко поклонился.
- Как вам будет угодно, но дело не терпит отлагательств.
- У меня все дела не терпят отлагательств. Если хотите, можете подождать в приемной.
- Я так и сделаю. - Банч демонстративно положил планшет на край стола, и тщательно выровняв его параллельно краю, направился к выхожу. Отвязаться от него не было никакой возможности, своей настырностью, Уильям Банч напоминал кровососущее насекомое.
Отгоняя посторонние мысли, Салия тряхнула головой, разметав по плечам непокорные волосы. Банч подождет, а вот веерные отключения электроэнергии ждать не могли. Ко всем ее проблемам добавилась еще одна.
- Госпожа президент, - отвлек ее Жак. - Министр энергетики на линии.
К своему нынешнему положению Энрике Фоулер поднялся из простых работяг. Устроившись работать сразу после школы, на колледж он сумел накопить лишь к двадцати пяти годам, но обладая светлым умом и богатым практическим опытом, по его завершении был рекомендован на стипендию в Массачусетский технологический институт. Где уже после третьего курса завоевал авторитет среди студентов и преподавательского состава. Ему пророчили научную карьеру, но получив диплом, Фоулер предпочел вернуться к практической работе.
И не прогадал, уже в тридцать шесть, он занимал должность технического директора Азиатской энергетической кампании, а в сорок получил предложение работать на министерство энергетики Земли. Министром он стал в сорок семь.
Выглядел Фоулер под стать своему происхождению. Грубое, обветренное лицо, виднеющаяся из небрежно распахнутой рубашки красная шея, короткий ежик седых волос. Вылитый работяга с орбитальных заводов. Положение не спасал даже накинутый на плечи дорогой пиджак от Карактере, на Фоулере он смотрелся не лучше спецовки.
- Госпожа президент? - вопросительно пробасил Фоулер.
- Министр, доложите о ситуации в Австралии и на восточном побережье Южной Америки?
Фоулер болезненно поморщился.
- Паршивые там дела, госпожа президент. Нам пришлось временно прервать подачу энергии с "Дельты-7", и на это время мы задействовали резервные мощности "Тукуруи", но они не обеспечивают и половины нынешнего уровня энергопотребления. Ну а в Австралии у нас классическое веерное отключение. Там из за перегрузки вышла из строя узловая подстанция, и когда нагрузку перераспределили на соседние, они накрылись следом.
Слушая министра, аш-Шагури разглядывала обновляющуюся в реальном времени картинку потребления энергии. Некоторые районы планеты горели тревожным алым цветом, в Южной Америке чернота отключения протянулась вдоль всего восточного побережья, а в Австралии обесточенной оказалась добрая половина материка.
- Напомните мне, почему вы отключили "Дельту-7"? - наморщила лоб аш-Шагури.
- "Дельту-7" мы не отключали, - поправил Фоулер, - ее мощности нам пришлось перекинуть на обеспечение Резервного флота, на большинстве кораблей еще не введены в строй реакторы.
- Хорошо, с Южной Америкой понятно, - сделала пометку аш-Шагури. - Что с Австралией?
- Там все хуже, - Фоулер задумчиво пожевал губами. - На побережье есть два завода по электролизу водорода, и после того, как мы потеряли заправочные станции у Юпитера, их запустили на полную мощность. Как оказалось, при проектировании электросетей мои предшественники такую возможность не учли, сэкономили.
- То есть, вы валите все на предшественников? - нахмурилась аш-Шагури, - насколько я помню, свой нынешний пост вы бессменно занимаете уже девятый год.
С мрачной решимостью, Фоулер придвинулся вплотную к камере.
- Госпожа президент, осмелюсь напомнить, о доктрине разумной достаточности, исходя из которой, мне приходилось выбивать обоснование всех резервируемых мощностей. Удивительно, что подобного не случилось раньше!
Он говорил с такой затаенной яростью, что аш-Шагури ему поверила. Эта доктрина разумной достаточности не нравилась и ей самой, но сенат раз за разом отметал все попытки ее отменить. И это в условиях войны, пусть и вялотекущей по мнению многих идиотов из сената.
- Мистер Фоулер, - смягчилась аш-Шагури, - я лично прошу вас приложить все усилия к ликвидации аварий. И пожалуйста, сделайте все, чтобы подобное не повторилось.
Министр энергетики ответил не колеблясь.
- А вот этого я вам обещать не могу. Мы превысили лимиты нагрузки, и…
- Мистер Фоулер, я не приказываю, я прошу. Земле нужна энергия, у нас и так слишком мало времени, - на консоли замигал огонек нового вызова, и аш-Шагури поспешила закончить разговор. - Ликвидируйте аварию, и доложите по инстанции о выполнении.
- Сделаем, - коротко ответил Фоулер.
Бросив на его обветренное, суровое лицо еще один взгляд, аш-Шагури переключилась на новый звонок. Опять Жак, ее новый, и уже ставший синонимом дурных вестей секретарь.
- Госпожа президент, через пять минут начинается совещание в Адмиралтействе.
- Подключи меня за минуту до начала, - попросила его аш-Шагури. - И принеси чашку крепкого кофе.
Если Жак окажется достаточно расторопным, выпить кофе до начала заседания она успевала. Желание попросить у Жака что-нибудь более эффективное, чем кофе, Салия отвергла сходу, за последние дни она и так злоупотребляла стимуляторами, и опасалась, как бы организм не выработал к ним привычку.
В двери неслышно проскользнул секретарь с подносом, на котором дымилась чашечка "копе лювак". Салии нравился вкус напитка, и она сталась не забыть, как именно производят зерна для этого сорта кофе.
- Спасибо, Жак, - поблагодарила она, принимая чашку. - Можете быть свободны.
Обычно она наслаждалась необычайно мягким вкусом экзотического кофе, чьи зерна перед обжаркой скармливают мелким зверькам лювакам. Но эту чашку она обжигаясь, опорожнила за три глотка, ей хотелось, чтобы адмиралы видели ее предельно собранной, и внимательно следящей за ними хозяйкой.
За все время нахождения на посту президента, лично в подземных штабах Адмиралтейства ей бывать не приходилось. Как верховный главнокомандующий Лиги, аш-Шагури выслушивала ежегодные доклады Комитета Начальников Штабов, да с начала войны пару раз посещала Генеральный Штаб. Но зал заседаний, где собрались флотоводцы, был ей знаком по бесчисленным совещаниям, которые она просматривала и онлайн, и в записи.
По сути, весь зал строился вокруг одного большого круглого стола. Вокруг него, с равными интервалами стояли три десятка мягких кресел, две трети из которых пока оставались незанятыми. И судя по тому, как неумолимо приближалось время начала, отсутствующие примут участие в виде голографических копий, или же просто глядя на зал с экранов. Оно и понятно, большинство флотских торчали сейчас наверху, готовя к бою старые корабли.
Голограммы аш-Шагури недолюбливала еще со времен своей модельной юности. Ей отчего-то казалось, что любая, даже самая совершенная голограмма не отражает внутренней сущности человека. Читать эмоции она предпочитала со старых добрых плоских экранов. А умение читать эмоции много значило в политике, где почти все владели искусством скрывать истинные чувства.
Ее предположение оказалось верным, за пару минут до начала в пустующих креслах стали появляться неотличимые от настоящих фигуры старших офицеров флота. Неотличимые лишь на первый взгляд, Салия каким-то внутренним чутьем всегда могла определить, голограмма перед ней, или живой человек. В этом она не ошибалась, что бы ни вещали рекламные ролики топовых голографических систем.