Земля под грав-санями представляла собой смесь замороженного азота и обнажённых металлических скал, напоминая поверхность залитого нефтью ледника. Репульсорное поле плохо реагировало на залежи экзотических металлов, и пилотировать оказалось сложнее, чем хотелось бы Робауту. Средства управления вполне подходили для работы в неуклюжих перчатках скафандра, но, тем не менее, складывалось ощущение, что машина всё время боролась с ним, поворачивая из стороны в сторону, несмотря на все усилия сохранять устойчивое положение.
- Если хотите, то я могу управлять санями через нейронную связь, - сказала Павелька. - Похоже, у вас какие-то трудности, капитан.
- Нет, - отказался Робаут, борясь со штурвалом. - Всё будет в порядке.
Их маршрут пролегал по извилистому отвесному ущелью, стены которого на взгляд Робаута достигали ста метров, но скорее всего, превышали несколько километров. Зрение легко обманывалось, пытаясь определить масштаб при отсутствии каких бы то ни было измеримых точек привязки. Впервые направив сани в горы, он испытал потрясение от абсолютной необъятности сине-ледяных стен каньонов, а без измеримого масштаба посадочных площадок не оставалось никакой возможности точно определить расстояние или ракурс.
- Через сколько мы долетим до разбившегося корабля? - спросил Адара, вытягивая шею, насколько позволял горжет шлема. Робаут рискнул посмотреть на планшет, но понял, что это бесполезно, увидев всё тоже визжащее и вопящее изображение. Только тонкая линия маршрута Блейлока сквозь лабиринт оставалась неизменной.
- Невозможно сказать из-за помех, - ответила Павелька, мгновенно считав ту же самую информацию. Даже несмотря на не самую лучшую вокс-систему волнение магоса было очевидным. - Основываясь на уже пройдённом расстоянии, мы должны увидеть "Томиоку" через семь минут, если скорость продвижения не изменится.
- И если я не разобью нас, - добавил Робаут.
- Эту возможность я не учла.
- Слушай, - сказал Робаут. - Грав-сани не отличаются манёвренностью, но, похоже, я, наконец, приспособился. Просто нужно немного мастерства и хладнокровия.
- Полагаю, что количество хладнокровия зависит от того, кто на чём сидит.
Адара усмехнулся. - А госпожа Тихон говорила, что у Механикус нет чувства юмора…
- Она права, - огрызнулся Робаут. - Нет.
Несмотря на комментарий Павельки про его навыки пилотирования Робаут с каждым метром обретал всё большую уверенность. Ультрамарская этика не позволяла ему отступить, столкнувшись с трудностями и обуздание капризных грав-саней не было исключением.
Их полёт выровнялся в следующие несколько километров, пока Робауту не пришлось заложить вираж, огибая выступ фиолетового льда, из которого валил пар, словно дым из заводской трубы. Долина стала заметно шире, и путешественники увидели водопад испарявшегося жидкого азота. Он изливался из трещины, блестевшей в фиолетовом свете, а затем исчезал в зияющей расселине в леднике, которая перерезала долину почти пополам.
Робаут предположил, что расселина была, по крайней мере, тридцать метров шириной.
Согласно курсу Блейлока "Томиока" находилась на противоположной стороне.
"И Чёрные Храмовники", - подумал он, пытаясь сдержать раздражение.
Там, где трещина в леднике не достигала стен долины, виднелись пенистые водопады замерзающих газов, скопившиеся в клубящихся водоворотах и омутах мерцающей жидкости.
- Сухопутные левиафаны смогут здесь пройти? - спросил Адара.
- Без вариантов, - ответил Робаут. - Хотя "Табуларий" мог бы опуститься и стать мостом для остальных.
- Думаете, нам хватит места, чтобы пройти вдоль края?
- Совсем чуть-чуть, - ответила Павелька, промаргивая исходные точки и выгружая их для следовавших позади инженерных машин Механикус.
- Что же, Чёрные Храмовники возможно и раньше нас добрались до "Томиоки", но будь я проклят, если ещё кто-нибудь опередит нас, - произнёс Робаут, направив грав-сани вдоль края долины, где азотные вихри превращались из газа в жидкость и обратно с тревожной частотой.
Гул двигателей грав-саней стал громче, а репульсорное поле дёрнулось из-за резкого изменения плотности поверхности. Робаут услышал, как Павелька зашептала молитву Богу Машине, и почувствовал её едва заметное проклятье двигателям магнитного поля, компенсирующее необычный ландшафт.
Вдохновлённые преданностью Павельки грав-сани изящно обогнули пенившийся водопад жидкого азота и прошли в считанных сантиметрах от края широкой расселины. Робаут рискнул бросить взгляд вниз, и у него свело желудок, когда он увидел, что трещина вела прямо в центр планеты. Он отвернулся, успев подавить тошнотворное головокружение. Робаут увеличил обороты двигателя и грав-сани выскочили за зубчатые вершины ущелья.
И наконец, Робаут увидел то, что стало с флагманом магоса Телока, хотя ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на что именно он смотрит. Он прикрыл визор от миллиардов отражений раскинувшегося перед ним зеркального плато.
- Я думал, что корабль, который мы ищем, разбился? - спросил Адара, склонив голову набок.
- Я тоже, - согласился Робаут.
- Он не разбился? - произнесла Павелька, непонимание превратило слова в вопрос.
- Нет, - удивлённо ответил Робаут. - Он… приземлился.
* * *
Дым заполнял кабину и Танна почувствовал во рту резкий запах горящего топлива, опалённого железа и крови. Он заморгал, борясь с дезориентацией после падения, и проверил визор, чтобы узнать, сколько оставался без сознания. Четыре секунды. Для смертного такой промежуток времени был незначительным, но для космического десантника он являлся целой вечностью. Злой на себя он отбросил мгновение слабости и встал с кресла пилота. Нос "Громового ястреба" вошёл в плато под углом, и Танне пришлось воспользоваться свисавшими ремнями и кабелями, чтобы попасть в отсек экипажа.
Находившиеся там воины пережили падение относительно легко благодаря контролируемому углу падения и ремням безопасности.
- Кто-нибудь ранен? - спросил он, подтягиваясь вдоль центральной оси корабля.
- Все целы, - ответил Ауйден. - Впечатляющая посадка, брат-сержант.
- Какое-то вмешательство вырубило двигатели, - объяснил Танна. - Мне повезло приземлиться на брюхо и одним куском.
- Знаю, - ответил Ауйден. - Я не собирался упрекать.
Танна покачал головой. - Конечно.
Недовольство, которое он чувствовал после гибели Кул Гилада, заставляло Танну цепляться к каждому слову и искать завуалированные оскорбления в каждом комментарии. Он потратил секунду, отбрасывая подозрения, и направился к дверям фюзеляжа. Нос "Барисана" вонзился в лёд, боковые и задние выходы стали единственным путём наружу.
- Нужно выбираться отсюда, - сказал сержант, опускаясь на колени возле двери и открывая крышку клавиатуры. Он набрал командные коды, но - как и ожидал - дверь упрямо осталась закрытой.
- Почему… нгг, нгг… дверь не открывается? - спросил Иссур.
- Нет энергии, - ответил Танна. - Потребуется грубая сила.
"Барисан" заскрипел и накренился под визг раздираемого металла. Швы вдоль фюзеляжа начали рваться и в трещинах в корпусе появились шипящие струйки убегающего газа. Танна схватился за подпорку, когда корабль задрожал, словно какое-то гигантское животное вцепилось в него челюстями и пыталось медленно прожевать.
- Яэль, Иссур, помогите мне, - приказал Танна. - Хватайтесь за край двери.
- Я могу пробить выход, - предложил Браха, прицелившись из плазмагана, но Танна покачал головой.
- Я не стал бы рисковать злить "Барисан" стреляя внутри, - пояснил он.
Три Чёрных Храмовника схватили дверь и упёрлись в подпорки, стойки и скамейки. Ещё больше швов разошлись вдоль фюзеляжа. Танна представил пугающую картину десантно-штурмового корабля, который оказался в уплотнителе мусора и медленно сжимался, пока они не превратятся в не более чем ультра плотный куб металла и плоти.
- Ауйден, как только увидишь запирающий механизм, срежь его.
Апотекарий кивнул и согнулся перед пластиной дверного замка. Нестерпимо яркий свет вспыхнул на широком клинке фузионного резака для полевых ампутаций, и он поднял его, как палач, приготовившийся нанести смертельный удар.
"Барисан" застонал, словно раненый зверь, и Танна выругался, что привёл столь прекрасную машину к такой позорной судьбе. В кабине разбилось стекло, и из панели авионики ударил электрический разряд.
- Пора! - крикнул Танна, и они втроём потянули дверь. Фюзеляж "Громового ястреба" создали сохранять герметичность в космосе и при входе в атмосферу, но он не был разработан противостоять объединённой силе трёх космических десантников, пытавшихся открыть его изнутри.
Танна почувствовал, что дверь сдвинулась в лучшем случае на несколько миллиметров, но крушившие корпус силы сработали в их пользу, и секция фюзеляжа с пластиной замка выгнулась внутрь. Он увидел вспышку фузионного резака Ауйдена и услышал шипение растворяемого металла. Долю секунды тяжёлая дверь не двигалась, но когда резак закончил работу, она скользнула в сторону.
- Прости нас, великий, - сказал Ауйден, убрав энергетический клинок в ножны.
Танна согласно кивнул. "Барисан" верно нёс их в битву и спасал больше раз, чем он мог вспомнить. Причинять боль ради собственного спасения - плохая награда отважному сердцу, но он чувствовал, что дух-машина корабля простит их.
- Все на выход, - приказал он.
Первым был Варда, за ним быстро последовали Иссур и Браха. Потом Ауйден, Яэль и наконец, Танна спрыгнул с наклонившейся палубы.
Он приземлился на землю, которая оказалась именно тем, чем он и предполагал в воздухе - широким ледяным плато. Там где упал "Барисан" виднелся необычный порошок, напоминавший мелкий снег, но хрупкий, как металлическая стружка. Удар "Громового ястреба" пропахал глубокую борозду и Танна опустился на колени, увидев что-то похожее на узоры инея, протянувшиеся с земли вдоль корпуса корабля.
Лёд напоминал конденсат на стекле, и казалось, что он собирался покрыть весь фюзеляж "Барисана". Танна оглянулся на нос корабля … и теперь понял, что это вообще был не лёд, а какая-та разновидность паразитирующего кристалла. Он вспомнил, что когда пришёл в себя, то увидел потоки пара в небесах сквозь потрескавшийся бронированный фонарь кабины, но сейчас вся фронтальная секция почти полностью скрылась за кристаллами. "Лёд" разрастался и застывал на корабле, словно сама планета пыталась затянуть "Барисан" в земную кору.
Прямо у него на глазах кристаллическая структура протягивала сверкающие отростки всё дальше по корпусу корабля. Танна провёл рукой по фюзеляжу, сбрасывая лёд, словно крупинки сахара, которые превращались в пыль, едва переставали быть частью целого.
- Что это…? - произнёс Танна, но едва он убрал руку, как кристаллические ветви возобновили попытки поглотить "Барисан".
- Брат-сержант, - произнёс сверху Браха. - Вам нужно немедленно подняться.
Танна отступил от странных растущих кристаллов, прицепившихся к кораблю, и начал взбираться по оставшемуся после приземления следу. Яэль протянул руку, но Танна проигнорировал его и сам вылез на плато.
- Ситуация? - спросил он.
Никто не ответил и Танна собрался повторить вопрос, когда повернулся и понял на что уставились остальные. Он вспомнил, что видел прямо перед тем, как корабль упал. Он видел "Томиоку" своими глазами, но реальность лишила его дара речи, сержант не мог оторвать взгляд от противоречащего всякой логики невероятного зрелища.
- Император, - прошептал Варда. - Это невозможно.
Танна покачал головой. - Перед нами "Томиока", в этом нет сомнений.
Модернизированный линкор "Оберон", огромный корабль стоял вертикально вдоль своей длинной оси на поверхности Катен Вениа, напоминая последние километры высокого шпиля улья. Такие огромные космические корабли никогда не предназначались для входа в зону действия гравитации планеты. Их создавали выдерживать разнонаправленные силы космической войны и противостоять перегрузкам во время ускорения и чудовищных поворотов.
И они точно не предназначались для борьбы с колоссальными силами при входе в атмосферу.
Танна решил, что секция двигателей, по крайней мере, на два километра погрузилась в замороженный азот, а оставшиеся пять километров монолитной надстройки устремлялись в небо, почти исчезая в изменённой перспективе, насмехавшейся над человеческими масштабами. Корпус украшал готический орнамент, как и у любого имперского линейного корабля, он изобиловал соборами, зубчатыми стенами, арками орудийных батарей, а молитвенные скульптуры и таран на носу покрывал лёд.
Окружающие ледники поддерживали основание корабля, возвышаясь над поверхностью планеты примерно на пятьсот метров, скрывая все места входа и помогая стабилизировать высокое сооружение. Надо льдом огромные области корабля покрывали причудливые кристаллические конструкции вычурного дизайна, который явно имел признаки архитектуры Механикус. Некоторые напоминали электрогенераторы, другие коммуникационные системы, но чем больше смотрел Танна, тем сильнее он понимал, что "Томиоку" полностью перестроили, чтобы превратить в нечто иное, чем космический корабль.
- Как кто-то мог… нгг, сделать… нгг, это? - спросил Иссур, из-за полученных на манифольдной станции синаптических повреждений каждое слово давалось ему с трудом.
- Не знаю, - признался Танна. - Корабль должен был разорваться на части.
- Думаете, архимагос это ожидал найти? - спросил Варда.
- Не думаю, что такое вообще кто-нибудь ожидал.
Извержение ледяных кристаллов заставило Чёрных Храмовников взять болтеры наизготовку и приготовить мечи к бою. Расцвели десятки похожих на ледяные гейзеры взрывов, вот только Танна понял, что напоминавшее стекло вещество, из которого они состояли, вовсе не являлось льдом. Сверкающие частицы повисли в воздухе, и Танна увидел, как из отверстий, взорванных в поверхности планеты, появилось множество фигур.
Они были размером с космических десантников, но состояли из полупрозрачного кристаллического материала, обладавшего биолюминесценцией. Тела пронизывала сеть пульсирующих зелёных вен, напоминавшая светившуюся нервную систему или карту кровеносных сосудов человеческого тела. Танна видел, что они не выходили из земли, они были частью земли. По крайней мере, сорок существ окружили Храмовников, и когда стекловидная пыль на месте их появления улеглась, Танна понял, что они не только размером не уступали космическим десантникам, но сами их тела были почему-то сделаны в форме грубой имитации Адептус Астартес.
У каждой кристаллической фигуры были громоздкие искривлённые автореактивные наплечники, широкие изгибавшиеся нагрудники и простые шлемы. Они походили на созданных ребёнком космических десантников, грубоватые и простые, но вполне узнаваемые.
- Что они такое, во имя Императора? - прошептал Варда, когда кристаллические существа приблизились.
- Враги, - ответил Танна, прицелился из болтера и открыл огонь.
* * *
Если здесь и был урок, то он, несомненно, состоял в том, что "Амарок" не ошибся, почувствовав что-то неладное. Гуннар Винтрас вёл "Пса войны" сквозь лес высоких кристаллических шпилей, держась повреждённой стороной титана к стене каньона. Турболазер заклинило, сервитор погиб, а дух-машина отчаянно пытался вернуть оружие в рабочее состояние. Фантомные боли левой руки мешали Винтрасу потерять сознание, а постоянная накачка стимуляторами боролась с эффектами болеутоляющих препаратов.
- Если я переживу этот бой, то меня ожидает нехилая химическая ломка, пока не пройду очищение, - прошептал он сквозь сжатые губы. - И хотелось бы обойтись без манифольдной очистки.
Не успел он запустить на полную мощность ауспик обнаружения угрозы, как тревожные системы, которые принцепс "Пса войны" столь неохотно активировал, объявили о вражеской атаке. Он всё ещё не был уверен, откуда появились враги. Вот он шагает между упавшими сталагмитами из призматического стекла, а вот его уже атакуют четыре шагателя, размером с "Амарока".
"Пёс войны" принял первые выстрелы на пустотные щиты, но сохранив принцепсу жизнь, они исчезли с пронзительным воем. Только врождённая реакция Винтраса помешала второму залпу стремительных разрядов выпотрошить титан. На этот раз большую часть огневого вала принял на себя турболазер.
Он ответил огнём из мегаболтера, чувствуя отдачу в костях руки, и выпустив поток крупнокалиберных разрывных снарядов. Как и у большинства принцепсов "Псов войны" его локтевые суставы заменили амортизирующими материалами, чтобы легче переносить постоянное давление биообратной связи орудий титана, и он смог выдержать тяжёлую отдачу в руке, которая даже не сжимала оружие.
Что-то разлетелось на миллион осколков прямо перед ним, но водопад вздымавшегося льда помешал увидеть во что именно он попал. Винтрас знал как никто насколько опасно в бою титанов оставаться на одном месте и увеличил скорость "Амарока". "Пёс войны" не был линейным титаном, который мог вести и одновременно выдерживать плотный огонь, он был охотником, стихией которого являлась скоростная война.
Очередной залп вырыл дымивший кратер в стене каньона и Винтрас отследил исходную точку выстрела. Ловко ведя "Пса войны" между кристаллическими наростами он увидел направлявшихся в его сторону трёх титанов. Он прищурился, узнав врагов.
- Что вы за хрень? - прошептал принцепс, разглядывая ужасно знакомые силуэты.
Это были "Псы войны", напоминавшие атавистические ледовые скульптуры, которые оставляли возле крепости Старокровных дикие племена, называвшие Локабренну домом.
Правда эти статуи двигались и сражались.
Но они были глупыми.
Они двигались прямо на него, как ряды полков Имперской гвардии на плацу. Винтрас усмехнулся, перевёл реактор на полную мощность и бросился к укрытию в виде осыпавшегося каменного склона у дальней стены долины. Враги продолжали стрелять, но он безупречно управлял "Амароком". Даже боль в руке и обезболивающие не могли испортить удовольствие от этого момента.
Командир титана наслаждался хорошим боем, но оказаться в ситуации, когда враг безнадёжно превосходит тебя, было совершенно особым удовольствием.
Кристаллические титаны преследовали "Амарока", словно гончие и Винтрас возглавлял их весёлую охоту среди шпилей: бросаясь то вперёд, то назад, петляя и уводя врагов именно туда, куда ему нужно. Клубившиеся облака стеклянной пыли окутывали каньон, но Винтрас помнил каждое движение, как виртуозный танцор, безупречно выполнявший свой самый главный танец.
Боль в левой руке прошла, а в манифольде пульсировали данные о готовности.
Даже пустотные щиты перезапустились.
"Амарок" прорвался сквозь навес блестящих осколков и оказался за спинами трёх поддельных "Псов войны".
- Император, как я люблю такие моменты, - произнёс Винтрас, устремляясь вперёд на боевой скорости.