– Однако нам не кажется, что ты должен знать, как произойдет переворот. Твоя задача – подхватить упавшее знамя власти, но вырвать его из рук противника должен вовсе не ты. И потом… – Дед сел за стол, будто привычное место прибавляло ему уверенности. – Ты же понимаешь, что риск есть. Мы не можем полностью исключить возможность провала. И если тебя схватят… Ты же понимаешь!
– Понимаю, – кивнул Осетр. – Но ведь есть способ защиты! Мне можно поставить ментальный блок.
– И что? – вскинул глаза Дед. – Ментальный блок гарантирует только одно – твою мгновенную смерть, если тебя начнут допрашивать. Но нам вовсе не нужна твоя смерть, нам нужна твоя жизнь. Иначе за каким дьяволом мы затеяли все это! И потом… Лучший способ не выдать информацию – не владеть ею вообще. Так что лучше тебе просто ничего не знать. Отсюда ты отправишься на борт "Святого Георгия Победоносца", там будет твоя резиденция, пока не придет время выйти на историческую арену. Думаю, сейчас для тебя фрегат – самое безопасное место в Галактике.
Дед прибегал в разговоре к пафосным выражениям, и это тоже подтверждало, что он непривычно взволнован.
– У меня есть другое предложение, – сказал Осетр.
– Какое?
– Я должен лететь вовсе не на борт "Георгия Победоносца". Мне надо на Новый Санкт-Петербург.
– Это еще зачем?! – воскликнул Дед.
Он явно был ошарашен.
Конечно, умные люди составили умный план, а тут явился дурак со своими глупостями…
Впрочем, Дед сразу взял себя в руки.
– Ну-ка, ну-ка…И что ты собираешься делать в столице?
– Я должен встретиться с императором.
Все-таки у Деда отвалилась челюсть. На мгновение, но отвалилась. Подобного предложения он не ожидал.
Такое желание было выше его понимания. Такое предложение вообще было выше понимания нормального государственного деятеля.
Наверное, ему сейчас пришло в голову, что он жестоко ошибся, сделав ставку на этого молодого идиота.
– Зачем?
– Я должен с ним поговорить. Я должен доказать ему, что он действует вопреки интересам своей страны и своего народа.
Осетр прекрасно представлял себе, что сейчас подумал о нем полковник Засекин-Сонцев.
Дед встал из-за стола и прошелся по кабинету.
– Ты это всерьез? Ты думаешь, у тебя есть хоть один шанс?… Ей-богу, я сейчас впервые пожалел о том, что с тобой связался.
– Я иначе не могу. Я должен посмотреть ему в глаза!
– И что ты там рассчитываешь обнаружить? Муки совести за то, что он обрек на смерть твою мать и нерожденного тебя? Страх перед расплатой за совершенные ошибки? Желание уступить тебе трон? Согласие на дуэль? Да тебе и пальцем шевельнуть не дадут! Неужели ты этого не понимаешь!
– Я это прекрасно понимаю. И я вовсе не собираюсь вступать с ним в дуэльную схватку. Но я должен с ним встретиться. Я просто не могу иначе!
– Опять старая песня! – сказал с досадой Дед. – Чему тебя учили? Ты хочешь поступить как обычный сын с обычным отцом. Но ты необычный сын, а он – необычный отец.
– Вы мне, Всеволод Андреич, еще скажите, что я ублюдок, бастард… – Осетр изо всех сил старался держать себя в узде.
– Да, ты – бастард, но по нашим законам бастард тоже имеет право на трон. Иначе бы никто не попытался убить твою мать!
Осетр встал с дивана:
– Пусть я бастард! Но прежде чем занять трон, я должен посмотреть в глаза своему отцу.
Полковник снова прошелся по кабинету:
– Хорошо, я тебе обещаю, сынок. Владиславу будет сохранена жизнь, и ты непременно сможешь посмотреть ему в глаза. Как только пожелаешь! Но – потом, когда мы одержим победу.
"Ага, – подумал Осетр. – Сейчас!.. Щаз-з! Сохраните вы ему жизнь, как же! За дурака меня держите?! Очень вам нужно, чтобы у ваших противников осталось в руках знамя законной власти!"
– Не обещайте мне, господин полковник, то, что не сможете выполнить. Прежние властители остаются живы лишь в том случае, если отрекаются от престола. Да и то далеко не всегда.
– Нет, ну до чего же ты упрям! – Дед снова сел за стол. – Хорошо, тогда у меня есть еще одно предложение. Думаю, оно тебя устроит… Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики.
Хорошо, когда ничего не надо придумывать, когда нужное действие давно и удачно испытано!
Так он, наверное, в этот момент подумал. Во всяком случае, Осетру пришла в голову именно такая мысль.
А дальше произошло то, что уже происходило.
Майор Долгих стал выглядеть легковнушаемым: разгладилась морщина хмурости на лбу, чуть приоткрылся рот, исчезла жесткость в выражении глаз. Это был не упрямец, это был ученик, ждущий домашнего задания от учителя…
– Забудь о встрече с отцом, – веско проговорил учитель. – Эта встреча тебе не нужна. Этой встречей ты принесешь вред нашему общему делу. Ты прекрасно знаешь, что я не дам тебе плохого совета. Ты прекрасно знаешь, что я тебе всегда и во всем помогаю. В этом моя святая обязанность! А твоя святая обязанность – не подводить людей, которые связали с тобой свою жизнь и даже смерть.
Нечто подобное он говорил и в прошлый раз, когда пытался "отговорить" от участия в спасательной экспедиции к Дальнему Алеуту. Но он не помнил того разговора, и это оправдывало его требовательный тон.
Все повторялось. Как будто Осетр ходил по замкнутому, кем-то давным-давно очерченному кругу.
– Так что отправляйся-ка ты на "Георгий Победоносец"! Там твое место! Тебе все ясно, сынок?
– Ясно, господин полковник, – сказал Осетр, прикрывая глаза.
Дальше он словно наблюдал за происходящим со стороны.
Туманная фигурка с угольно-черной полоской ментального блока… "Рука" Осетра, знакомым движением протянувшаяся к ней, ухватившая двумя пальцами – будто клещами – и сжавшая в кулаке… Пойманный "жук", бестолково мечущийся в разные стороны…
"Аккумулятор" был подзаряжен. "Пикничок" на Крестах в присутствии доктора Бажанова состоялся не зря. И поплохело отдыхающему в лесу гостю вовсе не от выпитого и съеденного…
Осетр опять ощутил удовольствие от осознания беспомощности зажатого в кулаке "жука".
Да это просто наркотик какой-то, власть над человеком! Хочу раздавлю, хочу помилую… Впрочем, этого я не раздавлю! По крайней мере – пока! А в будущем посмотрим!
Он протянул к Железному Полковнику левую "руку".
Ощущение было прежним – вытягиваясь, рука росла, набухала, увеличивалась. И опять исполинская лапа неотвратимо обтекла туманную фигуру и зажала ее в гигантский кулак.
На сей раз Осетр задал всего один вопрос, ибо не знать лишнего и в самом деле мудро.
– Вы и в самом деле намерены посадить меня на место Владислава Второго?
Вопрос был дурацким и совершенно несвоевременным – его следовало задавать в прошлые разы. Но сейчас он показался Осетру совершенно необходимым, ибо то, что он собирался предпринять, окончательно делало его одним из главных заговорщиков. В собственных глазах делало – среди сторонников отца он наверняка давно считался одним из.
– Да, – сказал Дед.
Лишенный воли врать не может.
– Забудьте наш прежний разговор. Мы поступим иначе, господин полковник. Мне совсем незачем отправляться на борт фрегата, поскольку непосредственной опасности пока нет. Более того, я должен отправиться во дворец Владислава Второго. Вы найдете, как сделать правдоподобной такую командировку.
Железный Полковник слушал, не сводя с Осетра глаз. Как будто это было настоящее внимание, как будто он мог слушать по-другому…
– К примеру, – продолжал Осетр, – государь-император вручит мне какую-нибудь правительственную награду за хорошо организованную операцию по захвату пиратской базы. Такое ходатайство можно правдоподобно подготовить, практически никого не обманывая, не мне вас учить. Скоро ведь День тезоименитства, и его величество будет самолично награждать отличившихся в минувшем году росичей. А командировка мне нужна для того, чтобы собственноручно убить императора. Полагаю, господь дает мне такое право. Не из-за мести за мою матушку, вовсе нет. С точки зрения гораздо более важной, а именно заботы о благе нашего народа.
Дед продолжал слушать.
И тут Осетру пришла в голову мысль о том, что ментальный блок ему бы все-таки не помешал. Наличие блока, по крайней мере в случае провала, не даст противнику сразу приступить к допросу, а небольшой запас времени иногда кардинальнейшим образом меняет трагическую жизненную ситуацию на оптимистическую.
– И вот еще что… Прежде чем отправляться на Новый Санкт-Петербург, я должен обзавестись ментальным блоком. Это вы, Всеволод Андреич, можете организовать самостоятельно, не отчитываясь ни перед кем, никого не ставя в известность. Тем более что по всем законам конспирации мне все равно пора обзаводиться блоком. Пусть я не знаю всей структуры нашей организации, пусть не знаю ее предводителей, но вы должны хотя бы позаботиться о вашей собственной безопасности, а также о безопасности капитана первого ранга Приднепровского, капитана Барбышева и других наших соратников, с которыми я встречался. Это будет правильно, это будет, не побоюсь этого слова, по-государственному мудро.
Осетру пришла еще одна мысль.
– Вы только что очень хорошо отдохнули, господин полковник. Всю вашу усталость как рукой сняло. Вам легко думается, вам легко дышится. Вы словно отоспались на неделю вперед.
Осетр разжал сначала левый "кулак", потом правый, выпуская "жука" на свободу.
Железный Полковник ожил.
Осетр вкратце повторил ему свою первоначальную, "домагелланову" речь – правда, на сей раз он вовсе не собирался разговаривать с отцом, желая только глянуть тому в глаза.
Дед выслушал его по-человечески внимательно.
А потом на некоторое время задумался.
Было почти видно, как стремительно сопоставляются факты, как командуют ими законы логики, как вычленяются причины и получаются следствия.
И мешки под глазами исчезли. Будто эта титаническая умственная работа была не работой, а самым что ни на есть отдыхом…
Нет, все-таки чудесные способности, обретенные Осетром под воздействием храппов, это немалая сила! И ею грех не пользоваться!
Наконец полковник Засекин-Сонцев все проанализировал, все просчитал, все решил и сделался готов поставить перед майором Долгих новую оперативную задачу.
– Вот что, сынок… – сказал он. – Мне кажется, тебе и в самом деле надо побывать в императорском дворце. Ощутить, так сказать, его атмосферу, понять хотя бы в первом приближении, чем живет окружение Владислава. Это будет в некоторой степени учебное занятие, способное принести тебе определенный опыт.
– Одно меня беспокоит… А не опасно ли мне туда заявляться?
– Если подготовить… так сказать, твой визит надлежащим образом, то можно сделать его неопасным. Сегодня же в императорскую администрацию будет отправлено ходатайство о награждении командира абордажной команды майора Долгих орденом Святого Романа третьей степени за захват пиратского военного судна… да хотя бы в той же системе звезды Дальний Алеут, где погиб капитан Башаров. Через неделю день тезоименитства. Его императорское величество будет участвовать в церемонии награждения отличившихся в различных сферах жизни страны… Думаю, это самый простой способ для тебя оказаться с ним рядом. Согласен?
– Наверное, вы правы, – с сомнением сказал Осетр.
– Не наверное, а абсолютно точно.
– И еще… Вам не кажется, Всеволод Андреич… Чтобы и вы, и я были еще более спокойны, думаю, самое время поставить мне ментальный блок.
Ему показалось, что по лицу Деда промелькнула некая тень, и он поспешно объяснил:
– Я знаю, что это такое, в школе "росомах" нам объясняли необходимость подобной меры при выполнении некоторых заданий. Ментальный блок помогает справиться с разного рода опасениями. Так, по крайней мере, нас учили.
Он хотел добавить, что кроме него и Деда под удар могут попасть и другие заговорщики – к примеру, сам министр имперской безопасности граф Толстой, – но он очень вовремя вспомнил, что Железный Полковник в здравом уме никогда не говорил о графе как о заговорщике.
А потому сразу поинтересуется, откуда у будущего императора такая информация. И как выкручиваться? Не говорить же Деду, что он был когда-то допрошен Осетром с помощью "Магеллановых Облаков"!..
– Учили вас правильно. – Железный Полковник улыбнулся. – Кстати, я уже достаточно давно живу с ментальным блоком. И он мне не мешает работать. Наоборот, добавляет смелости и решительности.
– Вот и я хотел бы стать таким.
Дед размышлял недолго.
– Хорошо, сынок, – сказал он. – Ты абсолютно прав. Мы поставим тебе блок в самое ближайшее время.
Глава шестнадцатая
Ночь у графа Толстого получилась длинной. Он пил чай (хотя сейчас скорее ему бы потребовалась водка, но спиртного в такие часы лучше избегать) и думал.
Ему было понятно, что заговорщики пошли ва-банк, а это означало лишь одно – подготовка к выступлению практически завершена: не сегодня, так завтра среди военных начнется мятеж. И ему действительно придется в самое ближайшее время определиться, на чьей он стороне.
Он размышлял, и цепочка последних событий становилась все более и более ясной.
Теперь его не удивляло странное, на первый взгляд, убийство хакера Медведя. Парню пустили пулю в голову не раньше и не позже, а именно в самый подходящий момент. Логичнее было бы убить хакера до встречи с министром имперской безопасности, но нет!.. Его определенно вычислили, но предоставили возможность сообщить графу Толстому, откуда явилась на свет анонимка. И только потом, после встречи, отправили к праотцам. Им требовалось, чтобы главный мибовец империи непременно получил это известие. Чтобы затеял расследование и вышел на заговорщиков в самом серьезном плане, собственноручно добыв информацию. Такой информации всегда больше веры…
И понятно теперь, с какой целью убили Медведя. Ему, графу Толстому, сделали намек, предупредили его. Он, правда, и в тот момент воспринял убийство как предупреждение. Только не знал, кто его совершил, друзья или враги. Теперь абсолютно ясно! Но, в свете разговора с Охлябининым, только от самого Василия Илларионовича сейчас зависит, друзья это будут или враги. В зависимости от того, чью сторону он примет.
Он заварил себе очередной стакан чая и принялся неторопливо прихлебывать.
Собственно, выбора-то почти и нет.
Убийством Медведя на это и намекали. Может статься, стоит покинуть сейчас здание министерства, и у него в черепе тоже перемешают мозг. Можно и не выходить. Можно просто связаться с дворцом, поднять императора из теплой постели и доложить о сложившейся ситуации. Назвать имена заговорщиков, которые ему сообщил Охлябинин. И тут же последует приказ начать аресты.
Первым, естественно, нужно будет арестовать Охлябинина. У того наверняка стоит блок, но это дело поправимое. Есть специалисты прямо тут, на Новом Петербурге. Сломать заместителю косточки, сделать инъекцию суперпентотала – расколется, голубчик, как пустой орех. Нет, как полный орех… Многое у него содержится в мозгах, очень многое. Императору на всю оставшуюся жизнь хватит рассчитываться с министром имперской безопасности за собственное спасение, по гроб жизни Владислав станет ему обязан. Вот только не любят господа императоры быть обязанными. Тому в истории много случаев. Благодарности, ордена… А потом неизбежная опала… Владислав-то точно не любит быть обязанным.
Эх, черт, где были мои глаза? Как я мог просмотреть у себя под носом предателя?
И за это тоже спросят, как только закончатся благодарности и ордена и начнется опала! Бесконечная, безнадежная, неотвратимая опала… За все приходится рассчитываться, в том числе и за собственную слепоту. Такова административная работа, такова судьба политика – будь ты хоть император, хоть министр имперской безопасности…
Он встал и вышел из кабинета.
Охлябинин сидел за своим столом, изучал видеопласт компа.
– Что домой не уходишь, Иван Мстиславович?
Заместитель мягко улыбнулся:
– Мой дом сегодня здесь, Василий Илларионович! Грядут важные события.
Да, события… Тайно из здания министерства не исчезнешь – граф Охлябинин тут же поднимет на ноги своих.
Да, собственно, их и поднимать не надо. Наверняка возле здания министерства есть их люди. А скорее всего, и в самом здании. Иначе бы заместитель не был так спокоен! Все у них предусмотрено…
Министр вернулся в кабинет, открыл сейф, вынул лучевик "игла", стиснул пальцами рукоятку, глянул на счетчик зарядов. Аккумулятор был разряжен всего на пятьдесят процентов, хватит, чтобы угробить не один десяток человек. Сначала заместителя, потом тех, кто попытается задержать, ибо наверняка его без приказа Охлябинина из здания не выпустят.
Ну предположим, прорвется он к флаеру, сумеет взлететь… Тут-то его и накроют! Авария транспортного средства, ваше императорское величество, погиб в результате несчастного случая, открыто уголовное дело, виновные в происшествии будут примерно наказаны… А потом, если заговорщики одержат верх, семья графа Василия Илларионовича Толстого станет семьей врага, предателя. Со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Интересно, кто он, этот неожиданный наследник, вокруг которого сгруппировались противники существующего режима?
Министр погладил ребристую рукоятку "иглы".
Эх ты, личное оружие, мать твою за котловину! Личное оружие политического деятеля – не лучевик, а его мозги, его изворотливость, его интуиция, его нюх…
Он спрятал "иглу" в сейф и снова вышел из кабинета.
– А скажи мне, Иван… Кто он?
Заместитель оторвался от виртклавы:
– Вы о чем?
– О претенденте на трон.
Охлябинин подумал. И сказал:
– Внебрачный сын Владислава.
Толстой снова вернулся в кабинет.
Внебрачный сын – это серьезно! Это очень серьезно! Это прямое родство с императором. Стоит сделать генетическую экспертизу, и все доказательства родства налицо! Собственно говоря, она наверняка уже давно сделана, иначе бы все это дело и не затевалось! Такие бучи на пустом месте не устраивают!
Что ж, значит, у заговорщиков есть немалые шансы на победу.
Он промучился еще полночи, а потом вызвал из пола койку, заказал в синтезаторе постельное белье и улегся спасть.
Спал очень спокойно, без снов. А когда проснулся, знал, что должен сделать.
Глава семнадцатая
Министр внутренних дел Росской империи граф Михаил Пантелеймонович Кушелев-Безбородко не только получил от государя-императора срочное и архисекретное задание, но и узнал от хороших людей во дворцовом аппарате, что чуть ранее у Владислава Второго побывал граф Василий Илларионович Толстой.
Какова причина его прихода к императору, "хорошие люди", к сожалению, знать не могли, но если Толстой был именно вызван к государю, а не напросился на аудиенцию, то с большой вероятностью можно предполагать следующее: министр имперской безопасности получил от Владислава то же самое задание, что и глава министерства внутренних дел.
Похоже, государь решил устроить между двумя силовыми министерствами (вернее, между двумя их руководителями) соревнование: кто быстрее и точнее раздобудет необходимую императору информацию.
А это, в случае проигрыша, попахивало весьма крупными неприятностями.
Поэтому, вернувшись в родной кабинет, граф Кушелев-Безбородко велел немедленно установить негласное наблюдение за министром имперской безопасности.