Прикрывающая пара ударных АН-64D капитанов Сейбо и Хенриксена, которые взлетят с другой площадки, пристроится к ним уже в воздухе и, повторяя их маршрут, будет действовать по обстановке, подключаясь только в случае обстрела с земли или другой угрозы для четверки поисковых вертолетов. При этом все "Блэк Хоки" имели на подвесках по паре блоков НАР и полный боекомплект к "Миниганам".
Перед самой границей Куглер в очередной раз обозрел окрестности (от БРЛС толку все равно не было) – впереди внизу мелькали зеленые леса, поля, озера и перелески, вторая пара держалась позади на положенном расстоянии, то есть именно там, где ей и полагалось быть. Можно сказать, что пока все шло нормально.
Майор в очередной раз попробовал радиосвязь, несколько раз переключившись с волны на волну, и при подлете к белорусской границе в его шлеме вместо треска на какой-то момент вдруг возникла громкая маршевая музыка, в сопровождении которой мужской хор пел явно по-русски что-то вроде:
…budionnij nash bratishka, s nami wes narod, prikas golow ne weshat i letet wperiod, da s nami woroshilow, perwij krasnij ofizer…
– Марк, ты тоже это слышишь? – спросил Куглер у Хьюма, резко меняя волну.
Выпученные глаза напарника и без слов продемонстрировали, что да, слышит.
– Похоже, начинаются гребаные русские шуточки, – наконец высказался Хьюм и добавил: – Внимание, впереди…
А впереди уже мелькнули граница и белорусский пограничный пост, где среди гражданских грузовиков и бегающих людей Куглер успел заметить и какие-то зеленые, явно военные машины.
Немного снизившись, он сделал характерный, указующий знак рукой скучавшему в кабине позади них исполнявшему обязанности стрелка сержанту Бальцерсу, и тот, не особо стараясь точно целиться, радостно окатил погранпост и копошащуюся внизу публику несколькими длинными пулеметными очередями. Зачем он приказал стрелку это сделать – майор Куглер и сам до конца не понял, видимо, чисто для отчетности (а вдруг спасти никого не удастся – тогда скажем и напишем в рапорте, что нас начали обстреливать с земли, что дополнительно усложнило нашу и без того нелегкую миссию) и где-то из подсознательного желания хоть как-то отомстить за погибших накануне наемников.
Через считаные секунды то же самое (то есть пулеметный обстрел погранперехода из бортового "Минигана") чисто автоматически проделал стрелок повторявшего все действия Куглера ведомого Картрайта, а спустя пару минут их действия столь же бездумно повторила вторая пара МН-60А.
За точность поражения наземных целей поручиться было нельзя, но на дороге позади вертолетов сразу возникли многочисленные пожары.
И, похоже, там кто-то попытался стрелять вслед улетающим "Блэк Хокам", поскольку пара прикрывающих их "Апачей Лонгбоу", зависнув, обстреляла погранпереход и его окрестности сначала из пушек, а потом, похоже, выпустила по нему еще и пару "Хеллфайров", сильно добавив огня и дыма внизу. Уточнить детали из-за отсутствия радиосвязи было невозможно. Впрочем, пока все это вписывалось в сценарий, и вспышки на шоссе позади них не сильно волновали пилотов MH-60А.
Между тем Куглер напряженно всматривался в мелькавшее внизу освещенное закатным солнцем шоссе. Пару раз там вдруг обнаруживалась какая-то двигавшаяся в разных направлениях военная техника (ну явно вражеская) вроде грузовиков и БТРов. Однако открывать по ней огонь Куглер не считал нужным – он просто не успевал среагировать на появление наземных целей и отдать соответствующий приказ стрелку, тем более что внутренняя связь тоже заметно глючила. Вот что значит отсутствие электроники – лететь на малой высоте, фактически вслепую, без метеорадара, БРЛС и прочих "благ цивилизации" было невесело и непривычно.
Потом внизу наконец мелькало то, что они искали. А именно – подбитая, уже догоревшая техника, явно принадлежавшая той самой "мехбригаде". Куглер снизился и, опустив свой "Блэк Хок" пониже, завис над дорогой. Винт погнал над землей в разные стороны тучи пыли и сорванных листьев, заметно ухудшая обзор.
– Боб, посмотри внимательно, нет ли там живых или какого движения, – проорал майор сержанту Бальцерсу, силясь перекричать шум двигателя и звон лопастей несущего винта и для наглядности несколько раз ткнув пальцем вниз.
Бобби Бальцерс отцепился от своего "Минигана" и, сдвинув светофильтр своего шлема, послушно высунулся в дверной проем, после чего минуты две-три что-то сосредоточенно высматривал внизу, используя в том числе бинокль. Правда, он ему мало помогал. Зависший неподалеку ведомый только усилил рукотворную "пыльную бурю".
Вторая пара МН-60А в этот момент кружилась над лесом, чуть в отдалении, с некоторым превышением над ведущим и его напарником.
– Командир, да нет там ни черта! – доложил Бальцерс наконец, опуская оптику. – Там кругом хлам один!
Хотя в этот момент Куглер уже и сам разглядел, что внизу вокруг горелых, неподвижных "коробочек" нет никакого движения и даже трупов не просматривается. А значит, дальнейшие поиски, скорее всего, не имели смысла.
При этом давно отвыкший от подсказок всевозможного "умного" бортового оборудования майор Куглер как-то слишком спокойно воспринимал тот факт, что в данный момент их вертолеты уже углубились в белорусское воздушное пространство километров на 25–27, не меньше. Про такие мелочи Куглер сейчас вообще не думал, зато он усиленно соображал над тем, стоит ли ему со своим звеном и далее продолжать обследование окрестностей шоссе, идущего в сторону Гродно, или плюнуть на все и возвращаться.
Как известно любому, кто хоть ненадолго побывал на войне: если ты сам по какой-либо причине не видишь и не слышишь противника, это вовсе не значит, что его нет вообще. Это как в анекдоте про того суслика – его не видно, а он есть. Почти всегда в момент, когда ты наслаждаешься обманчивой тишиной и где-то даже безнаказанностью, за тобой обычно внимательно наблюдают. А иногда заодно прикидывают при этом – чем бы тебя садануть по башке, да желательно так, чтобы ты больше уже не встал.
Вот и сейчас американские вертолетчики не могли знать (у тех, кто их послал, по-прежнему не было технических возможностей сообщить экипажам об этом), что еще до момента пересечения их машинами литовско-белорусской границы их обнаружили РЛС белорусской наземной ПВО, а сейчас их видят и ведут на экранах своих радаров операторы российского самолета "ДРЛО А-50У", в данный момент находившегося в небе между Минском и Барановичами в сопровождении пары "Миг-31".
Первый удар, нанесенный ВВС НАТО по белорусской ПВО и прочим военным объектам, имел более чем ограниченный успех только лишь по соображениям дезинформации. Сейчас противник, которым были в основном поляки, должен был верить в то, что российская и белорусская ПВО не столь уж и мощная и шансы на успех при дальнейших налетах у их пилотов на штатной технике все-таки есть. И надо признать, что натовцы отчасти купились на это – прочитавшие первые отчеты и сводки высшие североатлантические чины не сочли собственные потери чрезмерными и одобрили подготовку авиационных и ракетных ударов по российским объектам в Калининградской области. Однако над Белоруссией никто более не собирался давать полякам и прочим примкнувшим к ним "защитникам демократии" второго шанса на успех – теперь и перехватчики, и наземные ЗРК по эту сторону границы находились в полной боевой готовности.
Бортовая аппаратура модернизированного А-50У вполне позволяла засекать низколетящие малоскоростные цели вроде крылатых ракет, БПЛА и вертолетов на расстоянии 200–215 километров, и именно благодаря правильной и своевременной идентификации подходивших к белорусской границе американских вертолетов огонь по ним не был открыт немедленно. Сейчас российско-белорусскому командованию требовалось как можно больше наглядных доказательств агрессивных действий НАТО, и появление нескольких вертолетов в районе Гродно оказалось очень кстати, тем более что все шесть воздушных целей в какой-то момент зависли практически на одном месте, явно ведя поиск чего-то, заинтересовавшего их на земле. При этом минусом было только то, что две из шести целей держались на предельно малой высоте и плохо просматривались радаром на фоне земли.
Именно поэтому дежурный оператор А-50У капитан ВКС РФ Угоян передал координаты вертолетов паре российских "Су-30СМ", как раз подошедших к А-50У со стороны Смоленска. Пилоты "Су-30" как раз доложили о своей готовности приступить к патрулированию или перехвату воздушных целей.
– "Красный Девять", "Синий Одиннадцать", – услышали в наушниках пилоты "сушек". – Примите целеуказание, цель групповая, воздушная, удаление 175 километров!
– "Красный Девять", "Синий Одиннадцать", приняли, – ответили пилоты.
– Приказано уничтожить, работайте, – завершил свою работу Угоян. – Как поняли?
– "Красный Девять", "Синий Одиннадцать", вас поняли, работаем, – почти в один голос ответили пилоты.
На экранах РЛС российского воздушного командного пункта было видно, как пара "Су-30СМ" устремилась на северо-запад.
На всякий случай вслед за ними в тот же район была направлена дежурная пара только что взлетевших из Барановичей белорусских "Миг-29", пилоты которых имели приказ: не открывать огонь без дополнительной команды.
БРЛС "Су-30СМ" поначалу довольно плохо видели первую пару МН-60А Куглера и Картрайта.
Но как раз в момент выхода русских истребителей на дистанцию пуска УР, американский майор очень "своевременно" прекратил осмотр шоссе и начал резко набирать высоту. Вслед за ним то же самое почти синхронно проделал и ведомый.
Дальнейшее заняло считаные секунды, и американские пилоты просто не успели ничего понять, не то что отреагировать. Первая пара МН-60А, набирая высоту, поворачивала в северном направлении – майор Куглер все-таки решил прекратить прочесывание окрестностей шоссе и более не продолжать поиски. Пока все было нормально, метрах в восьмистах под вертолетами мелькали зеленые верхушки деревьев, солнце клонилось к закату, и со стороны все происходящее, наверное, выглядело красиво, как в голливудском кино, – темные вертолеты на фоне солнца.
Но долго любоваться пейзажем вертолетчикам не дали, поскольку на приборной доске в кабине "Блэк Хока" Куглера вдруг неожиданно мигнул слабый сигнал, свидетельствующий об облучении их воздушного судна чужой то ли РЛС или БРЛС. Ни разу в жизни не встречавшийся с реальным воздушным противником майор Куглер издал беззвучный то ли выдох, то ли вопль. Майор все-таки привык, что его боевая работа приносит какую-то пользу Америке и подыхать вот так, совершенно впустую, в качестве заурядного наемника ЧВК, а не офицера армии США, да еще и над вот этим гребаным лесом, затерявшимся на карте где-то между Европой и Азией, ему совершенно не хотелось.
Он не знал, что делать в таких ситуациях, но тем не менее потянул ручку управления от себя, стремясь вернуть машину на предельно малую высоту. Выпучивший глаза второй пилот Марк Хьюм одновременно с этим потянулся к тумблеру сброса дипольных отражателей. Именно мелькавший за притемненными стеклами пилотской кабины казавшийся зеленым морем лес, в котором в иные времена сгинули многие забредшие сюда исключительно по дурости иностранные оккупанты, и совершенно потерянная от ужаса черная физиономия Хьюма, на которую из-под серо-зеленого шлема с поднятым солнцезащитным "забралом" весело стекали блестящие на солнце, словно роса, крупные капли пота, и его сильно дрожащая рука в пижонской перчатке с отрезанными пальцами, тянущаяся к выключателю, были тем последним, что майор Куглер видел в своей жизни.
Поскольку спустя какие-то доли секунды в полутора метрах от их МН-60А ниже втулки несущего винта взорвалась боевая часть ракеты Р-27ЭР, практически переломившая хлипкий фюзеляж вертолета пополам. Неяркая вспышка начисто снесла с неба разом превратившийся в неряшливую груду обломков среди деревьев "Блэк Хок". Интересно, что труп сержанта Бальцерса потом нашли почти в двух километрах от места падения МН-60А.
Одновременно от второй такой же ракеты погиб вертолет ведомого Картрайта, который успел включить отстрел тепловых ловушек, но это ему совершенно не помогло.
Вторая пара МН-60А заметалась, пытаясь вспомнить скверно вызубренные инструкции о действиях в подобных ситуациях и хотя бы развернуться навстречу выпущенным ракетам. Легко догадаться, что им это не удалось, и оба "Блэк Хока" в течение минуты были поражены тремя ракетами Р-77.
Пилоты прикрывавшей МН-60А пары "Апачей Лонгбоу" оказались чуть хитрее и смекалистее, попытавшись снизиться до предельно малой высоты и уйти, одновременно отстреливая дипольные отражатели. Правда, хваленые американские тепловые ловушки были всегда рассчитаны на чисто гипотетические ПЗРК ближневосточных террористов, а не на полноценные ракеты "воздух-воздух".
Пилоты АН-64D оказались в той же ситуации, что и их только что погибшие коллеги. Из-за помех они толком не видели воздушного противника, а электроника по той же причине не могла практически ничем помочь им в пилотировании на предельно малой высоте. Все надо было делать на глазок, то есть делать то, чего они не делали никогда. К тому же вертолетчики очень плохо знали окружающую местность.
И результат не заставил себя ждать. При очередном маневре уклонения (хотя в этот момент пилоты "Су-30СМ" не выпускали по ним ракет) ведущий "Апач Лонгбоу", пилотируемый капитаном Самантой Сейбо (она была единственной женщиной в числе шести экипажей, которым сегодня крупно не повезло), задел лопастями несущего винта за верхушки деревьев и, теряя в процессе падения крупные элементы конструкции, обрушился в чащу местных дубов и осин, проделав в лесу изрядную просеку. Наводчик-оператор, второй лейтенант Сэфри погиб, сломав шею при падении. Сама получившая многочисленные переломы и иные повреждения капитан Сейбо смогла выбраться из обломков кабины и в момент, когда к месту падения "Апача" прибыли белорусские солдаты, была еще жива и даже в сознании. Тем не менее ее травмы оказались несовместимы с жизнью, и через трое суток она умерла в военном госпитале в Минске. Впрочем, ей это было уже все равно, поскольку еще в момент выноса с места падения Сейбо впала в кому.
Видевший падение ведущего пилот второго АН-64D капитан Хенриксен занервничал, набрал высоту и отвлекся на наблюдение за местом катастрофы машины Сейбо. В этот момент его "Апач Лонгбоу" поразила ракета Р-27ЭР – пилоты "Су-30СМ" только этого и ждали.
Конечно, это не были первые победы ВКС России, в последние годы в Сирии и поблизости от нее, где вроде бы и не было никакой войны, а шли сплошные "антитеррористические операции", во время которых русские интенсивно бомбили террористов, а натовцы не менее интенсивно оказывали материальную и даже огневую и авиационную поддержку тем самым террористам (которых в Вашингтоне и Брюсселе считали вовсе не "террористами", а "умеренной оппозицией", с каковой надлежало "вести политический диалог", а не, боже упаси, бомбить), были летчики, записавшие на свои счета сбитые самолеты и боевые вертолеты "вероятного противника". Поскольку у нас там все-таки базы, на которых помимо прочего еще и С-400 стоят, а супостатам (которые супостатами вообще-то не считаются) надо летать или с авианосцев, или очень издалека, с многочисленными дозаправками, это было вполне обычным делом. Ну, встретил-пустил-попал-забыл, мало ли что там за НЛО некстати болталось рядом с нашими "Су-34"? Конечно, товарищ генерал потом вызовет на ковер и, глядя на вас строго, но справедливо спросит: а какого, собственно, вы, товарищи офицеры, давеча охальничали вот в этом квадрате? И остается делать оловянные глаза и прикидываться дурачками. Ну да, виноваты, а чего он? Мы, понимаешь, летим, а тут этот сраный "Гроулер" возникает и нашим помехи ставит, так что нам было с ним делать, а? Или – наши бомберы сыпят на головы этих бородатых отморозков фугасные и кассетные подарки, а тут вдруг два "Супер Хорнета" сваливаются непонятно откуда и сближаются с нашими с явным намерением атаковать. Так что нам с ними – целоваться? Мы, естественно, развернулись и… Не смотреть же, как они первыми огонь откроют, товарищ генерал??!
И никогда не знаешь – вздрючит тебя после таких оправданий отец-командир или похвалит.
Так или иначе, за подобные скользкие моменты командование ВКС РФ никого не наказывало, но и не хвалило публично, каждый раз приказывая забывать о произошедшем. Разумеется, орденами за такие победы не награждали, да и звездочку за победу в воздушном бою во время вот такой, вроде бы и не существующей войны на фюзеляж не нарисуешь. Хотя, конечно, было дело, и награждали, и рисовали, но официально вовсе не за это, а якобы за количество боевых вылетов или абстрактное "отличное выполнение боевых задач".
Но сегодня был другой случай – пилотам "Су-30СМ" капитанам Сибирцеву и Фижаку выпало сразу пять побед, да и шестой разбившийся при уклонении от ракет вертолет, по идее, тоже был на их счету. А значит, можно было нарисовать на бортах машин аж по три звезды – теперь это был вопрос чисто технический.
Пока же, сообщив о примерном месте падения вертолетов противника, пилоты "сушек" легли на обратный курс.
Подошедшим в район боя спустя четыре минуты двум белорусским "Миг-29" было уже совершенно нечего делать, поэтому им приказали оттянуться на юг и патрулировать над Гродно, ожидая дальнейших команд.
Затаившиеся в кустах возле погранперехода растрепанные дальнобойщики, в числе которых было трое раненых, видели одну вспышку в небе и слышали еще несколько отдаленных взрывов где-то за горизонтом.
– Похоже, тем козлам летучим пришла ответка за наших убитых и прочий материальный ущерб, – констатировал Вениамин, провожая взглядом промелькнувшие на небольшой высоте "двадцать девятые".
– Ты, племяш, сильно-то не радуйся, – одернул его дядя Боря.
– Это почему?
– А вот почему… Слушай!
И дядя Боря кивнул в сторону шоссе.
Племянник и другие засевшие в кустах шофера прислушались и быстро осознали, что со стороны погранперехода исходит некий новый звук, состоявший из рева мощных моторов и лязга гусениц. Звук исходил с литовской стороны границы и звучал несколько иначе, чем те танки и БМП, что проходили здесь рано утром.
Через пару минут дальнобойщики поняли почему, поскольку на дороге сначала мелькнуло несколько здоровенных (даже на фоне горящих фур), похожих на уродливые утюги четырехосных БТРов явно западного производства. А за ними проскочила и пара-тройка угловатых танков "Леопард-2А5" (или еще какой-то другой поздней модификации, но это точно были "Леопарды"). Вся покрытая зелено-черно-коричневым камуфляжем техника выглядела донельзя грозно и солидно, на башнях танков просматривались закрашенные немецкие "тевтонские" кресты в сочетании с нарисованными на лобовой броне красно-желто-зелеными литовскими флажками и мелкими номерами. Это уже были не какие-то там "ряженые" с фальшивыми гвардейскими знаками, а явные натовцы.
– Это что-то новенькое, – констатировал дядя Боря и шепотом спросил у племянника: – А что это у них за броневики, кстати?
– Да вроде "Боксеры" немецкие.
– А чего это их так мало? Всего пяток броневиков и два или три танка? На вторжение как-то не похоже.
– Скорее это на разведку боем похоже. Только нам все равно лучше не высовываться, вдруг да за этой разведкой главные силы ломанутся?
– И то верно, – согласился дядя Боря, залегая в кусты, на свое прежнее место.