Петр обхватил бокал обеими руками и посмотрел на меня остро, если не сказать оценивающе.
– Сомневаюсь, что дело в банальном ограблении.
– В чем же тогда?
– А это я у вас хотел спросить, брат Вячеслав.
По спине пробежали мурашки, но, если начистоту, чего-то подобного я ждал с самого начала, поэтому улыбнулся, никак не выказав охватившей меня нервозности.
– Так понимаю, это не разговор бармена с посетителем?
– Нет.
– Тогда задавайте конкретные вопросы.
Петр Наумов позволил себе гримасу недовольства и спросил:
– Что связывало вас с убитым?
– Ничего, – коротко ответил я.
– Вы знали брата Михаила по ордену?
– Знал.
– Кто вас познакомил?
Я пожал плечами и ответил, что не помню.
Петр вновь поморщился, явно сделав зарубку на память, и зашел с другой стороны:
– Управляющая салоном сообщила, что всякий раз, совершая покупки, вы заглядывали в мастерскую убитого. С какой целью?
– Я не покупаю украшения для себя. Это подарки. На подарках обыкновенно делают дарственные надписи.
– Могу взглянуть на них?
– Нет, – с ходу отказал я в этой бестактной просьбе.
Петр Наумов недобро улыбнулся.
– И почему же?
Я дождался, пока Оксана выложит бумажки с заказами на стойку и отойдет, и уже после этого объяснил свое решение:
– Это подарки. А я никому не позволю лезть в мою личную жизнь. И сейчас я беседую с вами лишь из хорошего отношения к ордену.
– Уже не считаете себя одним из нас?
– Главное, что так не считает грандмастер. Показать указ за его подписью?
– Обстоятельства вашего выхода из братства можно и пересмотреть.
– Хотите создать прецедент? Попытайтесь. Только вряд ли из этого выйдет что-то хорошее. Позиции Братства в Форте не столь сильны, как прежде, а в Туманный я не собираюсь.
На лице Петра заиграли желваки, но он очень быстро поборол раздражение и небрежно бросил:
– Вас совсем не волнует, что убийцы останутся безнаказанными?
– Я искренне надеюсь, что этого не произойдет.
– Сомневаюсь, – покачал головой Наумов. – Мне кажется, вы в этом деле замешаны по самые уши.
– Вы лаете не на то дерево! – не сдержался я и принялся со всех сил качать помпу, наполняя пивом очередной кувшин. – И к тому же – у меня алиби!
– О! – расплылся Петр в неприятной улыбке. – Я все ждал, когда вы это упомянете! Ваше алиби не стоит и выеденного яйца! Развалить его – дело пяти минут.
– Хотелось бы услышать нечто большее голословных утверждений!
– Пожалуйста! Вы использовали походы в ювелирный салон для прикрытия встреч с покойным, – начал вещать Наумов, и у меня екнуло сердце, сколь близка к правде оказалась его догадка. А Петр продолжил с нескрываемым азартом, словно взявшая след ищейка: – Вчера что-то пошло не так, вы поссорились. Или даже сразу явились с целью убить? Справиться со стариком не составило никакого труда, вы убили его!
Я рассмеялся.
– А ограбление – всего лишь случайность?
– Не было никакого ограбления! Умышленное или неумышленное убийство – вот в чем вопрос. Вы запаниковали и вызвали сообщников, или же они дожидались снаружи с самого начала. Они вошли внутрь, устранили охранника и консультанта, взломали витрины и забрали украшения. Выстрел из чаромета – это гениально, снимаю шляпу. У дружинников не возникло ни малейших сомнений, что все убийства были совершены одновременно. Как же иначе? Иначе охранник услышал бы стрельбу и вызвал подкрепление!
Петр похлопал в ладоши, отдавая должное моему криминальному таланту.
– Все было продумано до мелочей, – вновь стал он описывать картину преступления. – Попытка взломать сейф инструментами из комнаты гравировщика дает мотив для его убийства, и дружинники приняли это за чистую монету! Они даже не удосужились обойти помойки поселка, куда ваши сообщники выбросили всю добычу. Первый просчет!
– А есть и еще?
– Ну я же здесь, – развел руками Наумов. – Просчетов у вас хватает. И я склонен списать их на импровизацию, что говорит о непредумышленном характере убийства. Но могу и заблуждаться.
Я прекрасно понял прозвучавший в словах собеседника намек, но сознаваться в надежде на снисхождение не стал бы даже в случае виновности.
– Дело стало за малым – найти мотив.
– Это проще, чем вам кажется.
– Вперед и с песней!
– Всему свое время! – веско бросил Петр Наумов, соскользнул со стула и зашагал на выход.
Я зло глянул ему вслед, беззвучно выругался и подгреб к себе бокал с пивом, которого брат за все время разговора так и не пригубил. Поборов какую-то совершенно иррациональную брезгливость, я в несколько длинных глотков выдул хмельной напиток, шумно выдохнул и тяжело навалился на стойку.
Допрос – а это был именно допрос! – оставил меня без сил. Еще и голова разболелась.
Когда внедорожник выехал с парковки и укатил по направлению к Красному проспекту, подошел Иван.
– Все плохо? – догадался он, лишь взглянув на мою осунувшуюся физиономию.
– Давление шалит, – поморщился я, чувствуя, как после неприятного разговора накатывает отходняк. Ощущение опасности навалилось невыносимой тяжестью, но пиво спасало всегда – не подвело оно и на этот раз.
– А этот? – указал помощник себе за спину.
– Ерунда, – отмахнулся я, накачал полбокала пива и усмехнулся. – Даже если захочет испортить жизнь – один черт ничего не сможет. Просто строит из себя Шерлока Холмса.
Но на самом деле я кривил душой и прекрасно отдавал себе в этом отчет. Пусть формально Братство давно утратило былые позиции в Форте, но вот неофициально…
Когда люди пропадают в реальном мире – есть шанс, что они провалятся сюда. Когда люди пропадают без вести в Форте, они проваливаются прямиком на тот свет. И хорошо если проваливаются быстро и безболезненно, а не кусками. Так откроешь газету на последнем листе, а там сплошь некрологи и объявления типа "ушел из дома и не вернулся". Никогда последней страницы не читаю.
Иван с недоверием посмотрел на меня, но лезть в душу не стал и отправился помогать окончательно сбившейся с ног Оксане. Как-то незаметно свободных мест в баре не осталось, одна компания и вовсе разместилась на оградке газона, словно воробьи на жердочках.
Если так пойдет и дальше, отпуск пива на сторону придется свернуть через неделю, максимум через две. Либо варить новую партию. Денег больше будет, но такая морока летом сусло охлаждать…
Понемногу я отвлекся, начал думать о делах, работал помпой, принимал деньги и отсчитывал сдачу. Время от времени прикладывался к бокалу с пивом – и то ли от выпитого, то ли из-за низкого давления в сон клонило все сильнее и сильнее.
А потом послышался звонкий шлепок, и гомон голосов перекрыл громкий женский вскрик.
– Ты что творишь, сволочь?! – взвизгнула Оксана, которую шлепнул по заду один из проблемной троицы.
– А че такого?! – осклабился тот в ответ. – Жалко, что ли?
К столу двинулся Иван, и разгоряченные алкоголем парни немедленно оказалась на ногах.
– Большой шкаф громче падает! – выдал один из них, подбадривая себя и остальных. Самый трезвый огляделся в поисках оружия, но я недаром не наливал пива в тяжелые кружки, а только в бокалы. Пусть бьются чаще, зато ими головы не проломишь.
– Вань, не надо! – попыталась остановить драку официантка, но Ваня просто отодвинул ее в сторону.
Все верно, пусть драки и вредят репутации, да только это уже дело принципа.
Я достал из-под прилавка телескопическую дубинку и взмахом руки раскрыл ее до упора. В руку, словно нос доверчивого щенка, ткнулось управляющее заклинание, пришлось деактивировать его. Не стоит доводить до смертоубийства – как ни крути, договор с "Инеем" еще не подписан, вывоз трупов и очистка от "физиологических жидкостей" за собственный счет. Да и бизнесу ничего хорошего…
– Щас огребешь! – крикнул заводила, и Ваня легонько пихнул его левой, намереваясь разделить компанию и выкинуть дебоширов на улицу одного за другим.
Тычок был не слишком силен, но из-за выпитого парень не удержался на ногах и плюхнулся на скамью. Его рыжий приятель, на вид самый трезвый, попятился от вышибалы к выходу, но вдруг резво скакнул вперед, врезался в последнего из непутевой троицы и повалил его на пол, а сверху рухнул и сам.
Отвесивший ему пинка под зад Стас Кудрин молча хрустнул костяшками пальцев и покрутил из стороны в сторону бычьей шеей. Вот тут я забеспокоился всерьез – настроен брат был весьма решительно. На голову ниже Ивана, он шириной плеч ему нисколько не уступал, а скуластое лицо, обрамленное черной бородкой, и нос с горбинкой делали заместителя Клима похожим на кавказского абрека.
– Валите отсюда! – моментально вклинился Иван между ним и дебоширами. – Валите, сказал! Стас, пусть уходят! Счет оплачен!
Кудрин нехотя шагнул в сторону, и враз потерявшие боевой задор парни ломанулись на выход. Когда мимо пробегал шлепнувший официантку заводила, Стас пробил ему с разворота в ухо, и парень из бара буквально выкатился. К счастью, пиво послужило неплохой анестезией, ушел бедолага на своих двоих.
Нет, точно не бандиты. Блатные или за ножи схватились бы, или базаром грузить начали. А это просто дурные.
Я сложил дубинку, кинул ее обратно на полку под прилавок и хлопнул в ладоши.
– Господа! Шоу окончено!
Впрочем, никого из посетителей короткая стычка особо не встревожила. Это Форт, тут мордобой в кабаках как часть вечерней программы. Раньше и без поножовщины не обходилось, но все течет, все меняется.
– Привет, Стас! Пиво за счет заведения! – объявил я, отвечая на рукопожатие брата.
– А по маленькой? – с улыбкой пробасил Кудрин.
– Легко!
Я достал из-под прилавка графин и пару рюмок, разлил самогон и окликнул помощника:
– Вань?
– На работе не пью, – отказался тот.
Выпили вдвоем, и я накачал брату пива.
– Есть что-нибудь будешь?
– Нет, я Оксанку проведать зашел, – сознался Стас. – Она во сколько освободится?
– Надо – так пораньше отпустим.
– Да я лучше посижу, дух переведу. Сейчас Гарик еще подойдет. Займем стойку? Нормально?
– Гарик? – не понял я.
– Ну Игорь. Ты его видел, он на моей днюхе был.
– А! Игорь. Игоря помню.
Я налил себе полстакана пива, прикрыл рот ладонью и зевнул.
– На работе все как угорелые носятся, дурдом натуральный, – пожаловался Стас.
– А что такое? – насторожился я.
– Да непонятного хмыря с Туманного прислали, проверка за проверкой идет. И никто ничего не объясняет.
– Этот и ко мне заходил, – кивнул я и вновь зевнул, да так, что едва не вывихнул челюсть. – Слушай, Стас, я пойду покемарю немного. Ты не скучай.
– У вас не соскучишься! – рассмеялся брат.
Я перехватил тащившего поднос с грязной посудой Ивана, попросил подменить, а сам отправился наверх. На лестнице привычно закружилась голова, но едва-едва, просто слегка заложило уши.
Захлопнув за собой дверь, я разулся, снял с пояса кобуру с револьвером и убрал ее на тумбочку, а сам без сил повалился на кровать.
Ух! Часик посплю – и обратно в бар.
Проснулся, когда от неудобной позы затекли руки. Особенно отлежал левую, плечо горело как в огне. Но ворочаться и открывать глаза не хотелось. Глаза будто заклеили, и откуда-то издалека доносилась мягкая, убаюкивающая мелодия. Колыбельная.
А потом я вдруг осознал, что больше не лежу на кровати. И не осознал даже, а скорее угадал неким наитием. Угадал – и очнулся.
Я и в самом деле не лежал на кровати. Кто-то стиснул меня сзади и удерживал в вертикальном положении, еще одна пара рук обхватила ноги чуть ниже колен и подсаживала, помогая просунуть голову в свисавшую с потолка веревочную петлю.
– Еще немного! – выдохнули за спиной.
– Только ссадин не оставь! – столь же тихо откликнулась темная фигура снизу.
Охренеть!
Помогло сковавшее тело оцепенение. Я не заорал, не задергался, никак не выдал своего пробуждения. Просто сунул пальцы в карман на бедре и тихонько выудил из него выкидной нож. Тот, что подсаживал снизу, ничего не заметил. Обхватив меня под коленями, он был вынужден прижаться щекой к бедрам; голову убийца при этом держал повернутой в другую сторону.
А потом – клац! – и рукоять зажатого в моем кулаке ножа ощерилась хищным клинком!
Я ударил, но убийца среагировал на звук и успел отдернуть голову в сторону; острие зацепило лишь маску. Мои ноги злоумышленник при этом отпустил, поэтому его взгромоздившийся на стремянку напарник качнулся вперед и едва не сверзился вниз.
Прежде чем меня успели обезоружить, я ткнул ножом себе за спину, и клинок угодил во что-то мягкое. Объятия разжались, веревка дернула подбородок наверх, но лишь ободрала кожу – голову, к счастью, еще не успели просунуть в петлю.
Я упал, отбил пятки и, не устояв на ногах, свалился на пол. В бок немедленно прилетел крепкий пинок – он сбил дыхание, но мягкая подошва кроссовки не смогла сломать ребра. Я откатился, врезался спиной в боковину кровати, вслепую отмахнулся ножом, и рукоять вылетела из пальцев, выбитая новым ударом.
Одним заячьим скачком я метнулся через кровать, рухнул на пол и сграбастал с тумбочки кобуру с револьвером. Сдернул ее с оружия и сразу спустил курок – темень комнаты разорвала дульная вспышка. Застигнутый врасплох убийца метнулся к двери. В запале я выстрелил вдогонку, но лишь продырявил стену.
Промахнулся? Не факт!
– Ваня! – рявкнул я, словно рассчитывал перекричать грохот выстрелов.
В ответ – тишина. Какого хрена?!
Что происходит?!
Почему не сработала Санина сигнализация, он чародей или погулять вышел?!
Я ведь не вусмерть пьяным был, должен был сработку даже во сне почувствовать! Она же на меня напрямую завязана, даже в обход чарофона!
Но все это – фоном. Вытянуть из-под кровати карабин, воткнуть магазин с "обманками". Рукоять затвора на себя, обратно – сама, загоняя патрон в патронник. Фонарь в верхнем ящике тумбочки, кнопка с торца под большой палец – нажать!
Мощный луч высветил раздвижную стремянку посреди комнаты, убийц и след простыл.
Устроив цевье карабина на сгибе левой руки, я двинулся к двери и подсветил себе фонарем.
Гадство! Надо было сразу подствольный ставить!
В ушах стучала кровь, стало жарко-жарко. Я пинком распахнул входную дверь, качнулся туда-обратно, луч скользнул по противоположной стене. Никого.
Налево – чисто. Дверь напротив – заперта.
Блин, не спит же Ваня! Где его черти носят?!
Теперь лестница, но лестница – это не страшно.
Отводящий пули амулет прикроет, все шансы на моей стороне.
Подступил, сунулся, высветил – никого. Быстро сбежал вниз, направил фонарь в коридор с кухней и кладовкой – тоже чисто. Задняя дверь не заперта, на засов ее!
Подвал? На лестнице никого, на двери навесной замок. Можно не проверять.
Пройдя кухню и кладовку с инвентарем, я двинулся в бар и первым делом завернул в туалет. Никого не обнаружил и там.
Умом понимаю, что убийц давно и след простыл, но пока не проверю весь дом, даже на телефонный звонок отвлечься не смогу. Я ведь ножом одного точно зацепил, подранок мог и не удрать. Правда, крови нигде не видно…
Я принялся одну за другой освещать кабинки в зале и вдруг обратил внимание на отблески в выходящем на улицу окне.
Ваня не выключил на ночь освещение столиков? Быть такого не может!
В зале было достаточно светло, я убрал фонарь в карман штанов, ухватил карабин двумя руками, вжал приклад в плечо. Осторожно подступил к окну и не поверил своим глазам – столь невозможно иррациональной оказалось в нынешней ситуации увиденное.
Ваня, Оксана, Стас и еще один брат, тот самый Игорь-Гарик, пили пиво за одним из столиков. Сквозь звон в ушах донеслись отголоски их смеха.
Взглянул на часы – половина двенадцатого, полчаса как закрылись. И ясно, что убийцы пробрались со двора, в этом нет ничего невозможного, да и заднюю дверь никогда не запираем, но почему не сработала сигнализация?! Почему не было слышно выстрелов на улице?!
Захотелось выскочить на крыльцо и обматерить всех, пинками погнать на розыски убийц, но сдержался. Толку после драки кулаками махать?
А драка точно кончилась. Кто-то хотел представить мою смерть суицидом, и у кого-то это даже почти получилось.
У кого? Понятия не имею.
Я потер ссаженную на подбородке кожу и двинулся в обратный путь. Телефон трогать не стал. Надо было сначала по горячим следам разобраться в случившемся и уже после этого звонить Гордееву. Все это откровенно плохо пахло…
Вновь проверив дверь черного хода, я поднялся на второй этаж и сразу понял причину столь странного спокойствия Ивана сотоварищи. Да они просто не слышали выстрелов!
С внешней стороны моей спальни была прикреплена латунная пластина с едва заметно светившимися в темноте рунами. Чародейский генератор тишины?
Нет, я же убийц слышал, скорее простой ограничитель. Объем моей комнаты такой прокачает без всякого труда, и никто за ее пределами не услышит, что творится внутри.
Такие дела.
Я подцепил пластину ногтем, и она легко отстала от дерева. С внутренней стороны остались потеки силиконового клея. Не слишком надежно, зато после демонтажа никаких следов не остается. Убийцы предусмотрели все, кроме моего пробуждения.
Этого они точно не ожидали. Но почему?
Отперев замок, я переступил через порог, задвинул за спиной засов и лишь после этого включил верхний свет. Стремянка так и стояла посреди комнаты. Думаю, впоследствии ее предполагалось утащить в кладовку, а под ноги кинуть перевернутый стул. И ножки на картонки установили, гады, чтобы на ковре вмятин не оставлять! Вот же суки предусмотрительные!
Закружилась голова; я прошел в уборную и умылся, но лучше не стало. Наоборот – заложило уши, краски выцвели, мир стал ярко-серым, если такое вообще может быть.
Я вернулся в комнату и двинулся к телефонному аппарату, но отвлекся, заметив на ковре под стремянкой какой-то блестящий кругляш. Поднял его, уселся за стол и выложил перед собой, а только попытался рассмотреть выбитые на незнакомом амулете символы – и комната вдруг закружилась вокруг меня, странно изгибаясь и раскачиваясь.
Из носа закапала кровь, заляпала красным странную находку. Я потянулся очистить надпись, и капельки крови, словно ртутные шарики, раскатились в стороны от моих пальцев.
Что за на фиг?!
Миг я боролся с подступившей дурнотой, а потом свет померк, и голова ударилась о стол.
Все, отбегался…