- Чаша, - повторил он как бы с сомнением. - Чаша… - И вдруг совершенно другим, подозрительным голосом осведомился: - А почему вы думаете, что он об этом знает?
- Слышал, пока ждал в коридоре, - объяснил я. - Не то чтобы я подслушивал, но нужно же мне было как-то подготовиться…
- Подготовиться, - передразнил меня Лопухин и вдруг мелко и противно захихикал. - Ну надо же было додуматься… Наброситься с кастетом на Тень Хромца… Представляю, как он развеселился…
Я попытался представить себе развеселившегося лысого мордохвата и не смог.
- Я же не предполагал, что это Тень, - сказал я. - Думал, что имею дело с нормальными живыми людьми. И, кстати, если уж на то пошло, не слишком честно с вашей стороны было вовлекать меня в эту историю, не объяснив предварительно, что и как…
Он мало-помалу перестал смеяться. Утер большим желтым платком заслезившиеся глаза.
- Да, да, - произнес он более человеческим тоном. - Меа culpa, mea maxima culpa… Слишком много просчетов, слишком. Я недооценил противника. Я начал свои действия против него так по-дилетантски, так неумело… Ваша экспедиция в Малаховку это только подтверждает, к сожалению.
- Насчет собаки могли бы и предупредить, - проворчал я. - Но вообще-то было бы неплохо, если бы вы рассказали мне, откуда спустя столько лет вновь возник этот чертов череп…
- Это не чертов череп, - Лопухин-старший недовольно пожевал губами. - Это Череп Смерти. Артефакт, которым пользовались древние майя, когда хотели убить кого-либо на расстоянии.
В глубине сельвы стоят огромные пирамиды, сложенные из белого камня. В толщах стен, в мрачных подземельях спрятаны маленькие каморки с каменными столами. В этих каморах перед установленными на столах Черепами Смерти индейские жрецы совершали свои жуткие обряды, посылая проклятие и смерть на голову избранной жертвы. При этом жертва могла находиться как угодно далеко - Стрела Мрака находила ее везде.
Я вздрогнул.
- Стрела Мрака? Но ведь Хромец…
- Пообещал ее мне? Да, это вполне в его силах, но, думаю, живой я ему пока нужен все-таки больше… Так о чем это мы? Ах, ну да, Черепа Смерти… Когда-то их насчитывалось несколько десятков, большинство уничтожили испанские миссионеры после Конкисты. Но настоящих Черепов, обладающих Силой, годных не только на то, чтобы нести смерть, было немного.
Он пошевелил пальцами, будто считая.
- Один навсегда затерялся где-то в болотистых джунглях Конго, очень давно, когда еще существовал архипелаг, связывающий Америку с Африкой… Второй достался малоизвестному конкистадору греческого происхождения Педро Кандиа и утонул вместе с ним у берегов Кипра. Третий был унесен одним из Итеру в Анды, где хранился в святилищах инков. Именно он в 1533 году попал в лапы Хромца.
Он потянулся к столу, взял изящную вересковую трубку, с видимым усилием извлек из бокового кармана кисет и принялся неторопливо набивать трубку табачком. Неторопливость его меня несколько раздражала, тем более, что в соседней комнате Лопухин-младший неизвестно чем занимался с моей девушкой, но подгонять старика было неудобно.
- Железная Корона, как вы помните, была у него еще раньше. Таким образом, ему оставалось сделать последний, решительный шаг - найти Чашу. Если бы он ее получил, цель его была бы достигнута.
- Не понимаю, - сказал я.
- Дело в том, что все три предмета - Чаша, Корона и Череп - сами по себе обладают некими магическими свойствами. Можно сказать, что каждый из них отмечен печатью Силы. Так, хозяин Черепа может посылать Стрелу Мрака и разговаривать с мертвыми. Корона дает власть над живыми, впрочем, ее мощь так велика, что погубила уже не одного владевшего ею человека. Чаша… - старик помолчал. - Нет, пожалуй, Чаша ничего не может дать непосвященному, кроме ни с чем не сравнимого ощущения причастности к величайшей тайне Вселенной… Но только собранные вместе, скованные в одну цепь, эти предметы наделяют своего владельца истинным Могуществом.
- Мистикой попахивает, - безжалостно сказал я. - Можно описать это в более конкретных терминах?
Лопухин снова развеселился. Пыхнул трубочкой.
- В более конкретных? Пожалуйста! Действующую Триаду можно сравнить с волшебной палочкой.
- С чем, с чем?
- Ну, с волшебной лампой Аладдина. Эта штука начинает исполнять желания.
Отлично, подумал я. Бессмертный, хромой и лысый шумер - или египтянин? - две с половиной тысячи лет рыщет по всему свету в поисках волшебной палочки. Браво, Ким. Ты связался со сказочниками.
Сказочники, однако, не тычут своих слушателей пальцами в селезенку, не натравливают на них собак размером с письменный стол и не растворяются в воздухе у них перед носом.
- Ладно, - сказал я миролюбиво. - Три штуки, взятые вместе, исполняют желания. Лысый за ними охотится. Чаши у него нет. Он приходит к вам. Почему он думает, что Чаша у вас?
Роман Сергеевич крякнул.
- А вы настырны, Ким. Все-таки я в вас не ошибся.
Слышать это было приятно, но я ожидал от старика не комплиментов.
- Тогда, в пятьдесят третьем, он и мысли не допускал, что Чаша может быть у меня. Ведь он же не знал, что я сын того самого Сергея Лопухина! А поскольку он не придавал моей персоне большого значения, то и поручил вести следствие Морозу. И только когда почувствовал, что лейтенант не может меня расколоть, решил вмешаться сам. Поэтому при первой нашей встрече его интересовал только алтарь, а точнее, тексты Итеру, вырезанные на алтаре. Про Чашу же он спросил, скорее, для проформы. Думаю, это и спасло мне жизнь - если бы он заподозрил, что Чаша хранится у меня, то занялся бы моим делом лично.
Летом пятьдесят седьмого я снова приехал в Туву. Руины храма мне удалось обнаружить без труда, а вот алтарь бесследно исчез. Заметьте, Ким - речь идет о глыбе малахита весом как минимум в тонну…
- Хромец его разбил, - предположил я. - На миллион маленьких кусочков. И продал оптом каким-нибудь ташкентским цеховикам.
- Вы думаете? - нахмурился Роман Сергеевич. - Да нет, чушь. Алтарь нужен ему целиком, он же намерен собрать на нем всю триаду…
Он опять принялся рассуждать о своей мистике, и я счел нужным вернуть разговор в более конкретное русло.
- Итак, в пятьдесят третьем он вас потерял. Прошло много лет. И вот однажды…
- Вот именно, Ким! - непонятно отчего оживился Лопухин-старший. - И вот однажды я обнаружил в архивах нашей кафедры… вы не представляете себе… ну, догадайтесь же!
- Еще один череп, - предположил я. - С надписью "на долгую память от Хромого".
Старик обиженно поджал губы, и я подумал, что наша беседа, похоже, подошла к своему финалу.
- Ценю ваше чувство юмора. Нет, Ким. Я обнаружил нераспечатанную бандероль с копиями текстов Итеру! Помните, я говорил вам, что фотографии увез с собой, а копии послал на кафедру бандеролью?
- Помню. А почему ее не распечатали?
- Бог его знает! Возможно, она пришла уже после того, как меня арестовали, и на кафедре предпочли сделать вид, что ничего не получали. Выкидывать тоже рука не поднялась, ну и сдали в архив… У меня просто руки тряслись, когда я разрывал пожелтевшую от времени оберточную бумагу! Представляете, послать бандероль самому себе - из прошлого в будущее! Это же фантастика, Ким!
"Ну уж не большая фантастика, чем лысые громилы двух с половиной тысяч лет от роду", - подумал я, но, помня об обидчивости старика, промолчал.
- К несчастью, у меня не было никаких доказательств подлинности этих текстов, - продолжал между тем Лопухин-старший. - Алтарь пропал, фотографии и негативы были уничтожены Хромцом. В моем распоряжении находились только копии текстов, написанных неизвестно кем и неизвестно когда. Я понимал, что действовать мне следует очень, очень осторожно. На этот раз я сделал несколько копий текстов Итеру и спрятал их в надежных местах. Отдать их на расшифровку я, как вы понимаете, не мог - это вызвало бы подозрения и ненужные вопросы. Поэтому мне пришлось выучить санскрит.
- Ого, - с уважением сказал я. - Серьезно вы к делу подошли…
- На то, чтобы прочесть тексты Итеру у меня ушло семь лет. Я узнал, в чем сила великой Триады. Я узнал, как был создан орден Хранителей. Я прочел о преступлении Нираха Проклятого и о войне, которую он объявил другим Итеру. Помимо всего прочего, я, наконец, понял, какое сокровище отдал мне на хранение старый настоятель дацана. Одним словом, я получил почти полную информацию об одной из самых мрачных тайн человеческой истории… почти. На южной стороне алтаря имелся небольшой фрагмент, написанный китайскими иероглифами. Судя по всему, это был самый последний текст Итеру, созданный спустя несколько веков после гибели Ли Цюаня. Конечно же, мне безумно хотелось узнать, что же написано в этом фрагменте, но, к сожалению, я не знал китайского. А выучить иероглифы, как некогда санскрит, мне не позволял возраст…
"Да какие ваши годы!" - хотел утешить я Лопухина-старшего, но сдержался. Выглядел он заметно старше своих лет - видно, лагерный опыт не прошел для него бесследно.
- После долгих раздумий я отдал китайский фрагмент одному своему хорошему знакомому, сотруднику музея имени Пушкина…
- Он жив? - быстро спросил я.
Роман Сергеевич изумленно взглянул на меня.
- Конечно. А почему вы спросили?
- Да так, паранойя разыгралась, - махнул я рукой. - И что же, расшифровал ваш знакомый надпись?..
- Не сразу, но расшифровал. В китайском фрагменте речь шла о некоем оружии, с помощью которого якобы можно было убить Хромца. Помните, Ли Цюань отправил в Ктезифон врача-тибетца с поручением отдать Итеру Шеми арбалет по имени Нефритовый Змей?
- Помню, - вздохнул я. - Вы извините меня, ради бога, Роман Сергеевич, но мне кажется, мы все дальше удаляемся от темы… Про тексты я уже все понял. Не понял только, откуда все-таки взялся Череп.
- Спустя три месяца после того, как доцент… как мой знакомый расшифровал китайский фрагмент, я нашел в почтовом ящике конверт. Вот этот. Роман Сергеевич поднялся из кресла и, величественно запахнувшись в плед, подошел к разбитым книжным полкам. Осторожно, чтобы не пораниться, запустил руку между книгами и вытащил длинный белый конверт.
- Можете взглянуть.
На конверте каллиграфическим почерком было выведено "Господину Лопухину Р. С.". И все. Ни почтового штемпеля, ни обратного адреса. Конверт просто бросили в почтовый ящик.
- Внутри была полароидная карточка и бумажка с адресом. Второй Садовый проезд, дом двадцать семь. Вы там недавно были, Ким.
- Ничего не понимаю, - сказал я искренне.
- Что ж, попробую вам помочь. Хрустальный Череп в нашей стране один - и он находится у Хромца. Каким образом он сохранил его в той кровавой каше пятьдесят третьего, я не знаю и знать не хочу. Но когда я получил эту карточку, я сразу понял, кто мне ее послал. Мне пришла черная метка. Читали Стивенсона?
- Читал. А зачем адрес?
- Я подумал, что он хочет меня выманить. Наверное, мне нужно было скрыться, сидеть ниже травы и тише воды, но за эти годы я смертельно устал прятаться. В общем, я решил принять вызов.
- Благородное решение, - сказал я. - Но малость необдуманное. Теперь он точно знает, что Чаша у вас.
- Отчего же? - теперь старик возвышался надо мной, как вещающий с римского Форума трибун. Перекинутый через плечо клетчатый плед лишь усиливал это сходство. - Он может только предполагать. Ведь настоятель не сказал, кому отдал Чашу…
- Вы уверены?
- Разумеется. В противном случае я попал бы в лапы Хромца еще в тридцать девятом. Думаю, что Хромец догадался сам, только уже гораздо позже. Может быть, после того, как я вновь взял фамилию отца… хотя вряд ли, это произошло довольно давно. Наверное, виной всему этот китайский фрагмент…
- Так или иначе, он взял след, - сказал я жестко. - И теперь уже он вас не отпустит. А Чаша… она действительно у вас?
Старик подозрительно посмотрел на меня.
- А почему вы думаете, что я вам отвечу? Я пожал плечами.
- Вы правы. Это не мое дело. Но если бы у вас не было Чаши, вам вряд ли понадобился бы Череп.
Вот тут мне, наконец-то, удалось его удивить. По крайней мере, полминуты старик выглядел растерянным, однако быстро пришел в себя.
- А зачем, по-вашему, мне нужен Череп? - спросил он ехидно.
- Уж и не знаю. Что там эта Триада, говорите, делает? Исполняет желания? По-моему, нормальная мотивация…
Лопухин-старший досадливо хмыкнул.
- Триада, Ким! В том-то и дело, что ВСЯ Триада. Оставим сейчас в стороне вопрос о Чаше… но Короны-то у меня никогда не было! И я совершенно не представляю, где ее искать. Поэтому ваше предположение следует отмести, как абсурдное. Поймите, Ким, Череп нужен был мне вовсе не для того, чтобы загадывать какие-то желания. Я хотел его уничтожить!
Теперь пришла очередь удивляться мне.
- Туплю я что-то, Роман Сергеевич, - сказал я.
Он отчаянно запыхтел трубкой. Я с тревогой отметил, что тихое пение, доносившееся из соседней комнаты, смолкло.
- Видите ли, Ким. Из трех звеньев цепи только Череп поддается физическому уничтожению. Все-таки он был придуман разумом человека и сделан человеческими руками. Корону, говорят, можно расплавить, однако сила не в ней, а в камне Чандамани, который ее венчает. В текстах Итеру написано, что это небольшой, неправильной формы кристалл желтоватого цвета. И кристалл этот нельзя ни расколоть молотом, ни поцарапать алмазом.
- А Чаша? Вы не пробовали уничтожить ее? Старик с укором посмотрел на меня.
- А вы бы смогли решиться на такое? Впрочем, одного прикосновения к ней достаточно, чтобы понять - эта вещь не принадлежит нашему миру. Не знаю, откуда она появилась на земле, но человек бессилен что-либо с ней сделать. Достаточно сказать, что в западной традиции эта Чаша известна как Грааль, сосуд, в который была собрана кровь распятого Христа.
- Елки зеленые, - сказал я, не сдержавшись. - Вот и до Грааля добрались.
- На самом деле Чаша гораздо старше, - продолжал Роман Сергеевич, проигнорировав мое нетактичное замечание. - Во времена Распятия она уже была очень древней. Но важно сейчас другое. Как Чашу, так и Камень уничтожить нельзя. Конечно, можно себе представить, что в раскаленной плазме солнечного ядра с ними что-нибудь произойдет, однако это не более чем область чистой теории. Поэтому для того, чтобы разрушить Триаду, нужно разбить Череп Смерти.
- Зачем вообще ее разрушать? Ну, исполняет она себе желания - и пусть. Пожелайте себе, в конце концов, вечную молодость. Ну, не хотите молодости, пожелайте золотую ванну. Или "Мерседес" шестисотый. Или лысый этот ваш пусть что-нибудь пожелает, может, волосы у него вырастут. Честное слово, Роман Сергеевич, не понимаю…
Старик посмотрел на меня, как смотрит психиатр на доброго, безобидного идиота.
- Если Чаша достанется Хромцу, он пожелает отнюдь не новую шевелюру.
- А что? - спросил я устало. Беспредметность разговора начала меня раздражать.
- Затрудняюсь ответить. Я не могу себе представить масштабов и характера возникающих в его нечеловеческом мозгу желаний. Но в любом случае это было бы ужасно.
Он дососал свою трубочку и аккуратно положил ее между крыльями бронзового дракона, когтями вцепившегося в столешницу.
- В текстах Итеру говорится, что за все существование земной цивилизации Триада собиралась только дважды. И оба раза последствия были роковыми.
- Интересно, интересно, - подбодрил я его. - История что-нибудь сохранила?
- Последний раз это произошло около двенадцати тысяч лет назад, - сухо сказал старик. - Погибла Атлантида.
Я многозначительно промолчал. Грааль, Атлантида, что там еще у нас в джентльменском наборе? Летающие тарелки и линии пустыни Наска?
- После катастрофы, стершей с лица Земли блестящую цивилизацию того века, запретное знание о силе Триады передавалось из поколения в поколение в замкнутых кланах уцелевших жрецов, - продолжал между тем Роман Сергеевич. - Я полагаю, Итеру были наследниками этих кланов. Каждый клан владел одним из трех звеньев цепи. Раз в сто лет хранители собирались вместе и обменивались информацией. Но сами Чаша, Череп и Корона были спрятаны в тайниках, разбросанных по всему свету. Собирать же их вместе было запрещено под угрозой уничтожения души того, кто нарушит запрет.
Хромец был когда-то одним из Хранителей Чаши. Мне так и не удалось выяснить, почему он решился преступить законы Итеру. Но однажды он возжелал завладеть всей Триадой и начал свою охоту.
- Значит, Чаша была у него с самого начала? - уточнил я. - Тогда как же она оказалась в дацане?
- Другие Итеру, принадлежавшие к клану Чаши, успели спрятать ее. - Старик утер пот со лба, и я с удивлением заметил, что он волнуется. - И спрятали так хорошо, что две тысячи лет потребовалось Хромцу, чтобы отыскать хотя бы след ее… То на север, в Киммерийские степи уводила его легенда о Граале, то на южные острова, то на запад, в крепости альбигойцев. В сказаниях Чаша Грааль наделена удивительным свойством перемещаться в пространстве, а на деле каждый из Итеру, оказавшись в какой-либо стране, специально распускал всякие басни о Чаше, чтобы сбить со следа Хромца. Но Хромец был настойчив. Одного за другим выслеживал он Хранителей и, не в силах выпытать у них секрет сокровища, убивал их.
- Неувязочка, - сказал я. - Они же были бессмертны.
- Вы напрасно стараетесь поймать меня на лжи, молодой человек, - обиделся Лопухин. - Да, Итеру были бессмертны, потому что каждый из них получал в свое время дар вечной жизни от Чаши. Но бессмертие это не было абсолютным, как не бывает абсолютной ни одна вещь в нашем мире… Помните миф об Ахилле?
- Помню, - кивнул я. - Мама его за ногу держала, когда купала в Стиксе, а подлый Парис подстрелил героя аккурат в пятку.
- Вот-вот, - подхватил старик. - У каждого Итеру существовала какая-то оговорка его личного бессмертия. Это была своего рода пуповина, связывавшая Итеру с миром людей, потому что став бессмертными полностью, они могли бы неузнаваемо перемениться.
- Стоп, - сказал я. - Стоп, стоп, стоп. Что же получается - Хромец тоже бессмертен не полностью?
- Естественно. Его тоже можно убить, только нужно знать, как. Все хранители знали уязвимые места своих собратьев. Но Итеру не умели убивать сами, они теряли эту способность во время долгого обучения в своих школах… Хромец был в некотором роде бракованным экземпляром, учителя не вытравили из него жестокий инстинкт убийцы. И это давало ему огромное преимущество: он был охотник, а они - дичь. Хромец настигал Итеру одного за другим и убивал. Некоторых сам, некоторых - чужими руками, используя не представлявших себе его истинных целей негодяев, судьба которых всегда бывала ужасна… Так он убил Ли Цюаня, Хранителя Короны. Так он убил Шеми, Хранителя Черепа и многих других, пытавшихся встать у него на пути. И когда погиб последний бессмертный хранитель, судьба Чаши оказалась в руках обычных людей. Таких, как лама Джамбиев, таких, как я…
Уж не знаю, насколько можно было верить всей этой истории, но последние слова он произнес с такой горечью, что мне стало его по-настоящему жаль. Груз, который старик взвалил на свои плечи и который нес все эти годы, в конце концов сломал ему спину.
- Мне кажется, я понимаю… - начал я, но он не дал мне договорить.