Вася еще не успел утвердиться на новом посту, тем более что структура заграничного полка оказалась плохо сбалансирована. Несколько командиров погибли или получили тяжелые ранения на Таймыре, пришло большое число новичков. Сергачев принял решение усилить отряд за счет других полков.
Белоснежка ушла в декрет. На вакантное место своего зама я еще никого не назначил: Кольцов слишком хорошо смотрелся в качестве командира батальона. К сожалению, никого другого на эту должность поставить было нельзя. Подпишу представление после командировки, а ехать в нее придется самому.
Откровенно говоря, нужды в настолько масштабной операции не было. С мелкими Гнездами местные коллеги справлялись сами, тем более что большинство из них проходило обучение у нас. Старые, больше четырех ярусов, Гнезда покойный Бородин вычистил полгода назад, новые еще не успели нарасти.
Мне досталась территория к востоку от Каспия. Туркмены не всегда могли в одиночку разобраться с чужаками: у них не хватало подготовленных псионов, – вот и сейчас от помощи не отказались. Отдельный взвод, бывший Белоснежкин, а теперь Пугачевский – нового взводного звали Емельяном – за неделю зачистил два двухъярусника, когда пришла информация о свежем трехъярусном Гнезде. Предполагалось, что оно станет последним: после его зачистки взвод отправится домой.
Маленький недавно построенный поселок, геолого-разведывательная партия, нефтяная вышка. Пятьдесят человек жителей – в основном приехали подзаработать. Ночью на поселок напали два чужака, убили человек десять – одного охране удалось расстрелять из автомата. В последнее время я часто видел подобные картины и слышал схожие истории.
На маленькую девочку, сидевшую на развалинах своего дома, я сначала почти не обратил внимания. К ней периодически подходили женщины, что-то говорили, уводили, но она опять и опять возвращалась. Наверное, за прошедшие пять лет я зачерствел душой, потому что тогда просто мимоходом пожалел ребенка и занялся неотложными делами.
Скорее всего, я так и отправился бы в Гнездо, если бы Света сама не подошла ко мне:
– Дяденька… – Легкое подергивание штанов заставило меня обернуться. Стоящий рядом ребенок сумел меня поразить: ко мне давно мало кто мог подкрасться незамеченным. Помнится, тогда я списал это на собственную невнимательность. – Скажите, вы ангел?
– Архангел. Я командую ангелами.
– А вы убьете тех, кто приходил сюда ночью? – Огромные глазенки смотрели строго и требовательно.
– Убью.
– Хорошо. – Девочка отошла к развалинам и вновь уселась.
Этот короткий разговор чем-то меня зацепил. В течение дня, слушая доклады разведчиков, опрашивая местных жителей и занимаясь прочими рутинными делами, я ловил себя на мысли, что думаю об этом ребенке. Девочка все время крутилась где-то поблизости. В несвойственном мне приступе сентиментальности я решил присмотреть за ней, пока не найдутся ее родные. В конце концов, мои возможности достаточно велики: надо хотя бы раз использовать их не для запугивания окружающих.
Тем не менее, невнятный зуд не проходил, намекая, что я что-то упускаю. К интуиции всегда следует прислушиваться, тем более псиону. Я еще раз оглядел девочку, теперь обращая внимание на ауру. Вроде ничего необычного – оболочка слабая, характерная для недавней инициации. Слабая, но слишком плотная и яркая.
– Скажи, Света, – присел я перед ней на корточки, – ты что-нибудь видишь у меня над ладонью?
– Какой-то комочек из тонких ниточек. – Она смотрела прямо на "жучка" – знак, применяемый для тестирования возможных псионов. – Что оно такое?
– Долго объяснять. – Я поднялся и позвал Емельяна: – Пугачев, присмотри за девочкой. Она псион.
Дети редко становились инициированными, а то и редко переживали ночь инициации. До сих по ни один ребенок не стал псионом – не смог перешагнуть "барьер десяти". Похоже, Света стала первой. Этим объясняются и замеченные мной странности в ауре, и то, что я не слышу ее мыслей. Кстати сказать, с открывшейся телепатией надо было срочно что-то делать: скрывать ее и дальше не имело смысла.
Я немедленно связался с находившемся в Ашхабаде Призраком и попросил его прислать кого-нибудь из научников проверить девочку. Учитывая, что раньше я пообещал себе присмотреть за ней, теперь придется ограждать ее от излишнего внимания ученой братии. Призрак обещал прислать наиболее вменяемых людей. Слегка успокоившись, с утра я взял весь взвод и отправился к Гнезду.
Вся операция заняла восемь часов. Конечно, в обычных условиях на зачистку трех ярусов ушло бы дня три, но сейчас мы действовали без научников, которые отнимали большую часть времени. Обыскивать подземелье в поисках всякого рода полезностей мы не стали – Гнездо молодое, я не видел смысла мелочиться. В результате уже к вечеру вся группа вернулась в поселок, где застала крайне интересных гостей.
Называли себя они гуманитарной миссией и даже что-то раздавали пострадавшим. Отмечу, что местные органы власти не отличились подобной оперативностью: в первые два дня прилетел всего один вертолет с едой и палатками. Медикаментов не привезли, лечением раненых пришлось заниматься мне.
Всего миссионеров приехало пятеро, хотя деятельность они развили нешуточную. С утра обежали поселок, поговорили с пострадавшими, проявив неплохое знание психологии и туземных реалий, передали руководителю поселка коробки с помощью и вообще вели себя очень активно. Трое приезжих не вызвали у меня подозрений – обычные люди, искренне старающиеся помочь пострадавшим. А вот руководитель группы и еще один человек…
Толстый пожилой негр привлекал внимание необычной аурой, чем-то напоминавшей Покойника. Псион – второй, может быть, третий уровень. Специализацию определить невозможно, но не боец – это точно.
Руководитель группы при первом взгляде выглядел обычным человеком. Настолько обычным, что сначала я даже не понял, что меня в нем насторожило. Только закончив короткий разговор, я сообразил: его мысли не слышны. Значит, либо амулет, либо необыкновенно хорошо замаскированный псион: Призрак демонстрировал способы мимикрии ауры под не-псионическую.
Меня не заинтересовало присутствие двух шпионов возле зачищенного Гнезда – приехали, так приехали. Сообщу Призраку – пусть безопасники сами разбираются с этими голубками, у меня другие задачи. Однако выяснилось, что наши интересы пересеклись.
Начальник поселка согласился на предложение руководителя миссионеров отдать девочку на удочерение в Европу: миссионеры обязались позаботиться о ней. Родных у ребенка не осталось, оставаться в чужой стране на попечении чужих людей она не могла. Поэтому начальник с радостью согласился на предложение иностранных благодетелей. В его ауре я без удивления заметил слабые следы ментального воздействия.
– Боюсь, Игорь Петрович, я вынужден не согласиться с предложением господина Хаффа. – Мы собрались в его маленьком кабинете, чтобы обсудить предложение гостей. – Родители Светы являлись российскими гражданами – значит, удочерение можно производить исключительно с согласия органа опеки: в нашем случае консульства. Впрочем, даже если родственников у девочки действительно нет, мы не можем позволить необученному псиону уехать за рубеж.
– Поверьте, – зажурчал голос Хаффа, – девочке у нас будет намного лучше. Что вы можете ей предложить – жизнь в специнтернате?
– У нее нет родственников, ее родители оба были детдомовцами, – присоединился начальник поселка. – Удочерение и впрямь лучший выход.
– Господин Хафф. – Разговор был мне неинтересен, надо было его заканчивать. – У меня есть основания сомневаться в искренности ваших намерений. Будь они чисты – вам не пришлось бы прятать свои псионические способности. Поэтому вам и всей вашей группе придется задержаться до прилета одного моего друга, который наверняка захочет задать вам пару вопросов. Никуда не уезжайте.
Хафф побледнел, но больше ничем не выдал своей растерянности. Только аура пошла волнами – словно пытаясь принять более удобную для себя форму. Он никуда не посмеет уехать, пока я не разрешу.
– В таком случае я советую вам поторопиться. – Его слова задержали меня в дверях. – Необученный псион в ее возрасте представляет большую угрозу для окружающих. Ребенок не может контролировать свои способности: их спонтанная активация опасна.
Что он хотел сказать последней фразой?
Научники сообщили, что их приезд откладывается, Коробок дулся на меня за уничтоженное Гнездо. Удивительно, как этот человек успевал везде: казалось бы, сейчас он должен обрабатывать материалы Таймырской операции – ан нет, прилетел в Ашхабад и координировал работу своих полевых групп. Призрак встревожился, узнав о гостях, и поклялся приехать утром следующего дня. Попросил никуда их не отпускать и держать под постоянным присмотром. Поэтому я приказал Пугачу выделить трех бойцов для присмотра за гостями, а в случае необходимости немедленно звать меня.
Вечером заявился негр, побродил вокруг лагеря, но ничего не сказал – только внимательно посмотрел вокруг. После него в воздухе осталось витать сгустившееся напряжение, свойственное магическим воздействиям на ментальном уровне. Если присмотреться, сразу становилось заметно появление опорных точек, предназначенных для вызова и удержания сущностей из нижних слоев ментала. В ответ я демонстративно пометил ауры всех миссионеров и отозвал бойцов.
Действия подчиненного Хаффа я посчитал игрой на нервах. В самом деле: никакого вреда разговор с Призраком им причинить не мог – в худшем случае всю компанию выслали бы из страны пребывания. В ответ газеты покричали бы о произволе властей, и все успокоилось. Но на всякий случай я установил вокруг лагеря барьер, заодно поместив внутрь Свету. Боевые маги бывают двух типов – осторожные и мертвые.
Паранойя нам помогла. Ровно в полночь я ощутил обрыв привязанных к Хаффу и второму псиону меток и сильное завихрение в ментале: какой-то дух шел на призыв. Глупо, очень глупо. А может, и нет, если они не знают о моей второй специализации.
Духи – неудобные противники. Не сложные – именно неудобные. Они способны игнорировать атаки, построенные на использовании стихий этого мира – огня, воды, воздуха, камня, металла. Под стихией в нашей среде понимают несколько отличающиеся друг от друга по структуре видов энергии. При этом нужно учитывать, что стихийные духи, например, подпитываются энергией своей стихии и звереют от враждебной. Урон наносится с помощью заклинаний на основе светлых – положительных – и темных – отрицательных – энергий, источником которых служат либо ментал, либо собственные эмоции, сознание.
Ни один из моих бойцов прежде не сталкивался с духами: я сделал себе зарубку в памяти позднее исправить этот недостаток. В отличие от них, благодаря Адскому псу у меня практики хватало. Победа над призванной хунганом – негр явно принадлежал к школе вуду: слишком характерный почерк – сущностью не вызывала сомнений, меня же раздражала необходимостью отвлекаться от поисков сбежавшей парочки.
Пришедший на призыв лоа ничем меня поразить не смог. Да, сильный дух, да, прекрасная способность воздействовать на разум. Созданные им иллюзии были настолько удивительны, что я потратил некоторое время на копирование и запоминание самых интересных моментов. После чего изгнал сущность обратно в ментал.
Потребовалось довольно много времени, чтобы нащупать след сбежавшей парочки. Помогли уроки Призрака – спасибо ему большое. К моему удивлению, вместе с псионами шли три человека из числа поселковых.
Меня заметили и попытались оторваться. Когда это не удалось – одновременно развернулись, и компания дружно начала окружать себя щитами. Увиденное повергло меня в шок: получалось, что в поселке находилось еще три псиона, которых я – я– не заметил. Слава богу, ярость на собственную глупость сменилась пониманием, когда стали видны контролирующие нити, тянущиеся от хунгана к людям. Обычный контроль разума – ничего выдающегося. Хунган сформировал знаки из оболочек людей, тем самым выпивая их силы и приводя их на грань гибели. Окажись это зомби, я постарался бы взять хунгана с подопечными живыми: Покойник всегда с интересом возился с необычным материалом, – а так… Необходимости не было.
Поэтому я пробил выставленную защиту Мечом света, после чего ударом сложенной копьем руки убил негра. Сразу после его смерти контролируемые люди опустились без сознания на песок. Думаю, их еще можно было привести в обычное состояние – срок воздействия невелик.
Хафф пытался сопротивляться, поэтому пришлось погрузить его в транс. Закинув тушку на плечо и подцепив телекинезом остальных людей, я вернулся в лагерь. Поместив Хаффа под стражу, остаток ночи я занимался пострадавшими.
Уставший и злой, утром нашел прекрасный объект для выражения своего недовольства – им стал прилетевший Призрак, который должен был заранее предупредить меня о своих подозрениях насчет Хаффа. Как выяснилось, этот тип успел отметиться в некоторых очень неприятных для нашей разведки ситуациях, но до сего дня ему удавалось уходить. Странно: особого впечатления на меня он не произвел.
Скандала не вышло, Призрак улыбался и кивал на упреки. Может, оно и к лучшему.
Хорошее настроение Фролов не потерял и по приезде в Ашхабад: операция закончилась, отряды разъезжались по своим базам. Я решил задержаться на пару дней – переговорить с Коробком насчет Светы. Кроме того, хотелось узнать, как Вася справляется со своими новыми обязанностями, посмотреть на туркменских коллег, поговорить с еще несколькими людьми. Подумав, я не стал торопиться, и самолет в Иркутск улетел без меня.
Моисей Львович встретил меня как любимое, но сильно провинившееся дитя. Он вообще очень трепетно относился к любой возможности пошарить в Гнезде, хотя побывал, наверное, не в одном их десятке. Поэтому уничтоженный трехъярусник мне простят еще не скоро.
– Ты ошибаешься, Витя, если думаешь, что раз уровней мало, то ничего интересного нет. И вот тебе живой пример! Неделю назад в таком же, как ты уничтожил, Гнезде нашли артефакт. Угадай, что он делает?
– Не стану.
– Да ты просто не сможешь! – Коробок захихикал. – Он запоминает знаки любого уровня сложности. Как тебе?
Новость действительно потрясающая. Носителей, способных верно зафиксировать имеющийся знак, не существовало. До сих пор имеющиеся заклинания хранились двумя способами. Первый заключался в передаче "из уст в уста", когда псион, первым скопировавший знак, обучал ему остальных. Но что делать, если, например, Злобный в одиночку сумел запомнить знак четвертого уровня? Он в Салехарде – я в Иркутске, никто другой не сумеет запомнить и повторить знак.
Для таких ситуаций существовала специальная методика, когда в мозг слабого псиона загружался один знак. Только один. Можно сказать, он "вплетался" в ауру человека, навсегда становясь ее частью. В результате довольно сложного ритуала псион получал возможность оперировать заклинанием более высокого уровня – лишь бы оболочки хватало. Но у медали имелась и обратная сторона.
Психика носителя изменялась. Медленно, почти незаметно, но изменялась. Заранее предсказать – в какую сторону, не брался никто. Обычный служащий мог внезапно пойти учиться играть на скрипке, а мог взять в руки нож и начать резать людей по подворотням. Конечно, я утрирую: никто бы ему не позволил выйти из-под контроля, – но повышенная агрессивность не считалась редкостью.
Поэтому если найденный артефакт действительно обладает возможностью запоминать существующие знаки, он сильно упростит нашу работу. Если же удастся понять принцип его действия – задача сложная, но выполнимая, – последствия скажутся на всех областях деятельности псионов. Так что у Коробка имелись все основания торжествовать.
– Хорошая новость. В самом деле хорошая. Что с моей просьбой?
– Ты о девочке? Да все с ней нормально, самый обычный псион. Ты с такими вопросами не ко мне, а к своему дружку Даниилу обращайся – пусть смотрит развитие маленькой волшебницы. В его клинике как раз это изучают, правда, настолько маленьких детей вроде нет.
– Мне не хотелось бы превращать ее в объект исследований.
– Удочери… – Академик пожал плечами, словно ответ был очевиден. Проигнорировав мой тяжелый взгляд, он продолжил: – Аскет, я серьезно говорю: хочешь позаботиться – удочери. Иначе ребенок будет мыкаться по интернатам разной степени комфортности.
– Слишком смелый поступок для человека с моей профессией.
– Пока что тебе неплохо удавалось выживать. А от несчастного случая никто не застрахован.
Разговор с Даниилом мало что дал. Он действительно изучал развитие псионов подросткового возраста: у него занималась этим вопросом отдельная группа. Случайно получившие инициацию ребята наездами жили в его клинике, проходили курс обследований – и опять уезжали домой. Даниил обещал, что обеспечит девочке максимально комфортные условия, но честно признался, что времени возиться с ребенком у него нет.
Света отыскалась во внутреннем дворике. Она сидела на поребрике, прижимая к груди какую-то куклу, и смотрела на проходящих мимо людей. Увидев меня, она медленно, как маленькая старушка, поднялась.
– Привет. – Никогда не умел разговаривать с детьми.
– Здравствуйте.
– Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, хорошо. – Она помолчала. – Мама говорила: если спрашивает не врач, нужно всегда отвечать, что все хорошо.
Меня могут убить на любой операции. Сама мысль обзавестись семьей является бредом – чушью несусветной. Жены у меня нет: кто станет воспитывать Свету, если меня убьют? И чему я сам смогу научить этого ребенка? Сворачивать чужие шеи и не сворачивать своей? Был бы парень – еще ладно, а девочка?
– Послушай, Светлана, я хочу задать тебе один вопрос. Подумай хорошо, прежде чем ответить, ладно? – Девочка кивнула. – Ты сейчас можешь поехать с Моисеем Львовичем: тебя отвезут к одному моему другу, который изучает маленьких псионов. Правда, все они старше, но он обещал, что позаботится о тебе. В этом случае тебя ждет тихая жизнь, тебя никто больше не будет пугать, со временем выучишься на целителя – будешь лечить людей. Тебя будут любить… Или ты можешь поехать со мной. У меня тяжелый характер, детей я никогда не воспитывал, и как это делать, не знаю. Моим именем пугают людей. – Чижов рассказывал про будни Центра подготовки. – Если ты не будешь слушаться, я стану тебя наказывать. Учить тебя я начну вещам странным и страшным. Кем ты станешь, когда вырастешь, я не знаю… Подумай. Я улетаю завтра утром.
Я развернулся, чтобы уйти, когда почувствовал прикосновение к ноге – маленькая ручонка уцепилась за штанину:
– Я с тобой.
При виде меня Призрак заулыбался и вскочил из-за стола:
– Погоди-ка… – Он вышел на середину комнаты и низко, до пола поклонился: – Низкий тебе поклон от узкой группы широко осведомленных лиц нашей организации. Мисюрина помнишь?
Артема Сергеевича я не только помнил – мы довольно часто советовались по разным вопросам. Руководитель группы ментатов, он научил меня многому – в частности, способам контроля человеческого сознания. Именно с ним я намеревался разговаривать по поводу внезапно открывшейся телепатии.
– Так вот, – продолжил Фролов. – Мы доставили к нему Хаффа, и тот выложил все, что знал. Такие тайны выплывают, что просто диву даешься. У тебя теперь куча друзей – пусть ты о них и не знаешь, имей это в виду.
– Значит, я могу обратиться к тебе с просьбой?
– Все, что в моих силах, и даже больше.
– Я хочу удочерить Свету. С твоими связями сделать это проще.