– Летом будет прерия, – улыбнулся Виктор, – и почти не отличишь. Только не знаю, в Америке ковыль растет?
– Там кактусы растут, – сказал чернявый парень по имени Вадим с явно татарскими корнями.
– Все, приехали, – сказал я, когда мы въехали на невысокий холм, а впереди внизу показалась деревня примерно в километре, – а то возбудим до невозможности мертвяком нашей "громыхалкой". Идем, понаблюдаем издалека.
Прихватив бинокль, я вышел из машины, увязнув по щиколотку в грязной жиже. Впереди роща, по обоим обрывистым берегам реки, и сама деревня за этой рощей.
– Через реку надо, там, наверное, брод летом, а сейчас можно и по льду сигануть, – сказал я.
– Мертвяков видно? – спросил Виктор.
– Видно, навскидку сразу штук двадцать… Шарахаются, покачиваются. Ох, ты! Вить, ты видел свинью-зомби? На, глянь, – подал ему бинокль.
– Ах-ре-неть! А я грешным делом на шашлык надеялся… Там пара коровников или свинарников справа от деревни, через дорогу. Ну, и что делаем?
– Патронов много с собой не брали, все же не на зачистку собрались… Там у брода дерево сухое, поехали, на него щит прибьем и обратно.
Так и сделали, подъехав к одинокому карагачу у берега, прибили прямо к стволу щит, и только собрались ехать обратно, как явно услышали со стороны Северного два приглушенных выстрела.
– Там живые! – выкрикнул Виктор.
– Так, окна опускаем, чтоб только ствол высунуть, – начал быстро говорить я, выруливая к броду, – и внимательно, не лезут, не стреляем, патроны бережем.
На скорости проскочили по талому снегу, что покрывал еще скованное льдом русло, и помчались к деревне, влетая юзом в повороты. Раздался еще выстрел.
– Где? Кто понял, где стреляют? – прикрикнул я.
– Вон там, сразу справа возле рощи, крайний дом… Ага, мертвяки туда прут.
Выбирая дорогу, я уже не стал обращать внимания на несколько первых попавшихся мертвяков, которые, "обрадовавшись" новой еде, развернулись и пошли нам навстречу. Чуть притормозил у первого дома по дороге…
– Нет, Влад, дальше, – ответил Виктор, побелевшими пальцами стискивая цевье автомата.
Хрясь! – откинули бампером настырного мертвяка, точнее, мертвячку, насколько я успел разглядеть.
Бах! – раздался выстрел совсем близко.
– Вон, вон там мужик, в окошке фронтона! – показал Вадим и похлопал меня по плечу.
– Вижу, – нервно рявкнул я и переключил передачу.
А мертвяки оживились и прут по дороге, благо еще сама дорога пару раз поворачивает, да и большая половина мертвяков идет напролом, утыкаясь в заборы. Подъехали к дому, во дворе которого слышали "очередь"… Мертвяков двадцать стоят, толкаются под домом, ручонки свои тянут и головы вверх задрали, а мужик периодически выглядывает в окошко фронтона. Один из мертвяков сообразил и начал карабкаться по своим соплеменникам, пытаясь забраться повыше, и мне, может, показалось, но вроде у него в руке молоток! Я сходу протаранил бампером деревянные ворота двора и, чуть довернув руль, остановил машину правой стороной к дому…
– Огонь! Точно в башку стреляем!
Виктор с ребятами отстреливали тех, что у дома, а я косился на ворота и тоже несколько раз выстрелил по подходящим мертвякам. Оглох я буквально после первых выстрелов, и, когда спустя десяток минут у дома не было ни одного мертвяка на ногах, "блокадник" все правильно сообразил и сиганул с крыши с обрезом какого-то ружья в руках, патронташем через плечо и старым сидром за спиной.
– Вадим, дверь! И уж потеснитесь как-нибудь, – сказал я, а сам чуть подвинул вперед сиденье, чтобы хоть как-то увеличить пространство сзади, Виктор сделал то же самое. Мужик нырнул "щучкой" в машину, загибая трехэтажными матюгами. Я не услышал, как хлопнула дверь, а почувствовал резкую перемену давления в салоне, если можно так сказать, и, воткнув сразу вторую скорость, вывернув руль, вдавив газ и плавно отпуская сцепление, устроил небольшое дрифт-шоу по двору, снеся кузовом деревянную стену какого-то сарайчика…
Остановились только через километр после брода.
– Вылезаем, – сказал я и понял, что приглушило меня конкретно, судя по тому, как звучит мой голос, да и остальные выглядели ошалелыми.
Мужик на четвереньках выбрался из машины, и, сгребая в ладони снег, начал растирать им заросшее лицо и причитать:
– Господи… Спасибо тебе, Господи… – и так минуты три, пока Виктор не присел рядом с ним и не похлопал по спине.
– Мужик… эй… Все, успокойся! – прикрикнул на него Виктор.
На что тот развернулся к нему, обнял, словно родного, и начал рыдать, переходя на истерику. Виктор только развел руками, тоже чуть приобнял ненадолго его, а потом с силой оторвав от себя, громко сказал:
– Все, мля! Все закончилось!
До ворот Форта ехали молча, я посигналил, Пашка – молодой совсем парень из дежурной смены – открыл ворота, и мы подъехали к КПП.
– В караулку его, пусть раздевается и покажется… Не дай бог, укушен, – сказал я, выходя из машины, – и ствол заберите пока, а то он явно не в себе… Паша, полей…
Я подошел к низкой лавке у входа в КПП, на которой стояло ведро с водой и ковшик, скинул на лавку разгрузку, и разделся по пояс, чувствуя, как ко мне липнет одежда. Сполоснувшись, вытерся свитером, оделся, и прошел в караулку.
– Нормально все, не укушен, – сказал Виктор и кивнул на мужика, который одевался.
А мужик оказался вовсе не мужиком, а студентом сельхозакадемии, который умудрился 21 марта прорваться из Оренбурга в родную деревню, к тетке, которая была при смерти и тем самым, будучи инфицированным, заразил всех близких и тетку в том числе… А там пошло поехало, тетка умерла 22-го марта ночью, собрались родственники… Что произошло дальше, думаю, объяснять не надо. Деревня была съедена чуть больше, чем за сутки.
Выслушав Кирилла, как представился похожий на бомжа студент, я не стал объяснять ему, что, по большому счету, он виновен в гибели деревни. Потом сам поймет, сейчас ему это ни к чему, хотя неизвестно, с какой скоростью этот вирус вообще распространяется по воздуху, может, он и не виновен вовсе, а просто все так совпало.
– Григорий Иваныч, – сделал я вызов в рацию.
– Да, Влад…
– У нас "общий" дом готов принять человека?
– Откуда?
– Да вот… Подобрали, так скажем, потом расскажу.
– Ну, не совсем готов, но спать есть где, пусть приводят… Он нормальный? Не укушен?
– Не укушен, а вот… э-м-м… Присмотреть, короче, за ним надо.
– Ну, Галим присмотрит, это его теперь хозяйство.
– Хорошо, отправляю…
Попросил Вадима отвести Кирилла в "общий" дом, который запланировали для таких вот случаев. Как только они ушли, я спросил у Виктора:
– Выпить есть?
– Нет, Влад, ты же сам вчера сказал, что пристрелишь пьяниц на смене.
– Это я сказал?
– Ага, – ответил Виктор.
– Ну, раз сказал, то да… Нехрен! А закурить есть?
– Вот, – Паша протянул мне пачку "Кэмела".
Выйдя на улицу, я присел на лавку, взял сигарету в рот, так и сидел минут тридцать, прислонившись к стене и не подкуривая.
– Влад, нр-мн-м… – что-то говорил подошедший Виктор.
– Что?
– Нормально, говорю, все? – он наклонился и повысил голос.
– А, да… Что-то перетрухал я конкретно, Вить…
– Еще бы! Я тоже чуть в штаны не наделал, – Виктор присел рядом и чиркнул зажигалкой.
Я наклонился, подкурил, затянулся и сразу закашлялся, дыхание перехвалило, но справился и вторая затяжка пошла куда надо, никотин "побежал" по телу, пощипывая сосуды, и голова слегка закружилась.
– Вот, так лучше, – сказал я, еще пару раз кашлянув, – крепкие какие, зараза. Ну что, второй щит ставить поедем?
– Э-м-м… Ну, поехали, – с подозрением посмотрел на меня Виктор.
– Да ладно… Чего уж поделаешь, мертвяки теперь преобладающая популяция, так что надо смириться и воспринимать эту реальность без желания наделать в штаны… Хотя очень хочется, если честно. Ты это, сходи, цинк возьми в оружейке, заряжаемся и едем.
Сгребая в горсти стреляные гильзы, валяющиеся по салону, слегка прибрались, сели в машину прежним составом и поехали. Теперь на юг… До трассы Уфа-Оренбург было чуть больше полутора километров, и мы закрепили щит прямо на знаке "уступи дорогу". Выехали на трассу и встали.
– Тут их тоже прилично, и без бинокля видно, – сказал Виктор, глядя на Марьевку, еще одну деревню в полукилометре от трассы.
– Ага, и там, похоже, уже всех сожрали, – ответил я, – ну что, постоим полчасика… Может, проедет кто.
– Давай, только машину разверни и убери с трассы, – ответил Виктор.
Машину оставил на съезде с трассы, Вадима с двумя бойцами оставил возле нее, а мы с Виктором уселись на леер на обочине, поглядывая и на Марьевку, крыши которой виднелись из-за растущих на берегу Янгиза деревьев, и в обе стороны дороги смотрели.
– Там вон заправка, что в сторону Каргалы, – кивнул Виктор направо, – километр, не больше до нее.
– Это хорошо… За зданием столовой видел целую кучу канистр из под растительного масла, они литров на двадцать. Отмыть, и можно в них набрать.
– Хорошо бы бочек найти или емкость какую под топливо.
– Хорошо…
– Слышишь?
– Что?
– Стреляют.
– Нет, не слышу, в какой стороне?
– Со стороны Каргалы.
– Нет, Вить, не слышу… Часто?
– Было пару раз… Уже стихло.
Посидели еще полчаса… А потом выстрелы услышал даже я.
– Машины! – дернул меня за рукав Виктор.
Мы перемахнули через леер ограждения кювета и присели за ним. По трассе на достаточно большой скорости несся микроавтобус, белый с синей полосой и с "люстрой", а за ним два черных джипа, из которых стреляли по микроавтобусу.
– Вадим! Отгоните к посадке машину, быстро! И сами там сидите, – крикнул я, а сам посмотрел в бинокль на приближающуюся погоню, – что-то не пойму, вроде ментовская газель… Ее преследуют.
– Ну, или это хорошие бандосы преследуют плохих ментов, или одно из двух, – нервно ухмыльнулся Виктор, – что делаем?
– Наблюдаем… Пока наблюдаем, – ответил я и нажал тангенту, – Вадим, приготовиться к бою, огонь по команде.
– Принял, – прошипела рация.
Тем временем погоня приближалась. Прижимаясь к грязному снегу за леером, я пытался разглядеть пассажиров, сначала "газели", у которой не было почти ни одного стекла, потом пригляделся к новеньким джипам-крузерам без номеров. В люке переднего торчал какой-то лысый мордоворот и по два-три патрона отстреливал по преследуемым, причем создавалось впечатление, что он даже не целится.
– Они их что, просто куда-то загнать хотят? – тоже обратил внимание на эту странность Виктор.
– Ну, если в Марьевку свернут, то все… Там мертвяков немеряно, а машина без стекол.
Водитель "газели", понимая, что по трассе он не оторвется, вопреки желаниям преследователей свернул в нашу сторону, а не в Марьевку, и "благодаря" длинной колесной базе, микроавтобус сел буквально во второй яме с грязью. Двери открылись, водитель что-то крикнул, а из салона выскочила женщина и, волоча за руки двоих детей, побежала к посадке. Два мужика, оба с АКСУ в руках, укрылись за капотом и одновременно выстрелили по первому съезжающему с дороги Ленд Крузеру. Правда, очереди у них получились всего на несколько патронов, и они, бросив оружие, тоже побежали к посадке. В джипе кого-то зацепило, и явно не одного – машина с разбитым лобовым стеклом дернулась и остановилась.
– Огонь, Витя! – сказал я, привстав на колено.
Решение открыть огонь я принял сразу, как увидел женщину и детей, когда они побежали… Что бы не происходило, но с бабами и детьми нормальный человек воевать не будет. Да и не понравился мне этот мордоворот в люке, который туда уже спрятался – не мертвяк, но ничего человеческого я там не разглядел. В несколько длинных очередей мы с Виктором изрешетили левый борт остановившегося Ленд Крузера и, сменив магазины, перескочили на другую сторону леера, распластавшись на дорожном покрытии. Вторая машина, газанув, понеслась наперерез убегающим по полю, видимо, сидящие в ней не поняли в азарте погони, что происходит.
– Вадим, огонь по машине!
Из посадки затрещали выстрелы, и тяжелый джип, пару раз вильнув, остановился. Открылась левая задняя пассажирская дверь, и на снег выползли двое, которых мы с Виктором угомонили за пару очередей… Все… Теперь дождаться, когда обратятся, и добить.
Между тем убегавшие скрылись в посадке, метрах в пятидесяти от позиции Вадима.
– Вадик, давай там, встречай беглецов… Аккуратно, без нервов.
– Понял, женщина и дети уже у нас.
Всего преследователей было восемь человек, контингент, судя по наколкам, тот еще. Обращения в нежить долго ждать не пришлось, и мы методично их "проконтролировали". Сначала тех, кто на съезде, а потом, пробежавшись по полю, тех, кто был в другой машине.
– Ну и рожа, – прокомментировал Виктор, успокоив последнего мертвяка в поле.
– Ага, – кивнул я, – и мяса много… Бицепс вон, с мою голову, наверное, размером.
– Да, здоровый кабан… Был.
От посадки к нам направилась "громыхалка", двое моих бойцов стояли в кузове, а беглецов с комфортом усадили в салон. Машина остановилась, и двое мужиков вышли, женщина с детьми осталась в салоне, крепко обняв их и что-то говоря – успокаивает.
– Понятно… На фоне личной неприязни, значит, – сказал я, особо не приглядываясь к мужикам, но обратив внимание на то, что оба в милицейском камуфляже и при погонах.
– Влад?.. Откуда?
Какая-то очень знакомая интонация из прошлого, из юности, резанула по ушам…
– Костя? Ну, ни хрена ж себе!
Мы крепко обнялись, похлопывая друг друга по спинам…
Константин Скачин – мы вместе учились в техникуме, вместе занимались спортом и были хорошими друзьями, а потом оба ушли отдавать долг родине в разные ее стороны, он на Кавказ в погранцы, а я на Дальний Восток. А вот после мы потерялись, я пытался его найти, звонил по старому адресу, Сашку как-то даже просил проехать, но бесполезно. У Костика не сложились с отчимом отношения с детства, а когда умерла мать, так он и вовсе забыл о нем, переехав в общагу от службы. Единственное, что я знал, так это то, что он после армии пошел служить в линейный отдел милиции.
– Влад, ты как здесь? – широко улыбался изрядно постаревший и поправившийся Костик.
– Долго рассказывать… Давай здесь закончим и поедем.
– Куда поедем, Влад? Кругом все мертво, да еще вон, уроды всякие в банды посбивались.
– Есть место, тут недалеко. Вы-то куда ехали?
– Ага, куда-то, куда глаза глядят… Думали, подальше от города проще будет, а оно вон как выходит.
– Вадим, отвези их на базу, в "общий" дом и возвращайся. Садитесь, Кость, в машину… Укушенных нет?
– Уже нет, – помрачнел Костя, – не уберег я Юльку свою, сам ее и…
– Понятно… Езжайте, в общем. Там накормят, отдохнете, а я позже зайду, поговорим.
"Громыхалка" укатила, а я с ребятами остался собирать трофеи.
– Вить, сходи проверь ту, что на съезде, – сказал я, бесполезно поворачивая ключ зажигания и пытаясь завести машину.
Так и не завелась, но оставлять не будем, сообщил в форт, придёт КамАЗ и утянет все машины к нам, там разберемся. А трофеи порадовали: кроме пяти АКСов в очень неплохом состоянии, два дробовика, и не "тигры", а самые натуральные СВД. Правда, магазин один к винтовке, но зато патронов к ней около двух сотен. В машинах и на трупах обнаружились несколько радиостанций – новенькие, словно со склада, разгрузочные жилеты, но им досталось, продырявленные и кровью заляпанные… Еще приличный БК по магазинам и в пачках в большой спортивной сумке, где также обнаружили несколько гранат. И гвоздь программы – "Муха", гранатомет, лежал в багажнике одной из машин. Насколько этот РПГ-18 в живучем состоянии, сказать сложно, на вид им будто в футбол играли, но серьезных повреждений нет. Когда трофеи лежали уже приличной кучей, мы решили оттащить трупы подальше, и, схватив одного из них за ноги, я тут же бросил.
– Ты чего, Влад? Мертвые они уже два раза.
– Обувь…
– Чего?
– Глянь на ботинки.
– Ну, хорошие ботинки, дорогие…
– Вот и я про то же, – начал я расшнуровывать первый ботинок, – и ремни с них дергайте, нехер брезговать.
Вернулся Вадим и за ним КамАЗ. Покидали трофеи в кузов "громыхалки", потом я, прежде чем сесть за руль, осмотрелся и подозвал Вадима.
– Останешься с ребятами, поможешь с буксировкой, но сначала все трупы в КамАЗ, отъедете дальше по трассе на несколько километров и там скинете в кювет.
– Хорошо.
Вернулись в форт с Виктором и сразу принялись перетаскивать трофеи в караулку.
– Паша, свободен? – столкнулся в дверях с ним.
– Ну, я вроде как бодрствую, через час на периметр.
– Хорошо, мы носим, а ты все стволы разряжаешь, осматриваешь, в ящик складываешь. БК сортируешь по калибру, магазины… Из всех выщелкни патроны, сами магазины осмотри, там побитые есть. В общем, все учесть, посчитать и никому не давать.
– Понял, – почесал затылок Паша.
Перетаскали все и уселись помогать Павлу. Два автомата оказались повреждены, одному в ствольную коробку угодило, второму и газовую камеру разворотило, и трубку с накладкой – потом гляну, что можно сделать. Вытряхнули все из разгрузок… Полезного мало, за исключением неплохого бинокля, магазинов и патронов россыпью… А вот инсулиновых шприцов и всякой дури навалом. Сначала хотел в костёр, а потом подумал, что это тоже может быть товаром или обезболивающим на крайний случай, и припрятал все в караулке. Обнаружилось также некоторое количество ювелирки, поделил на две кучки, отцепил от самой непотребной разгрузки два гранатных подсумка и ссыпал туда. Один, что полегче, в стол убрал.
– Вить, отцу потом отнесешь, – бросил я ему второй подсумок, – начнем формирование бюджета форта.
– А то, – указал он глазами на стол.
– А то бюджет народной милиции.
– Это мне нравится, – одобрительно кивнул Виктор и засунул подсумок в карман.
– Ты же хотел Дикий Запад? Ну, вот тебе и стимул как помощнику шерифа, в виде определенной доли от трофеев и конфиската.
– В некоторых городках на Диком Западе, – выщелкивая патроны в картонную коробку, сказал Павел, и очень странно посмотрел на меня, – у шерифов было по факту больше власти, чем у мэров.
– Мне не нужна власть, Паша, мне нужны порядок и дисциплина, если уж так случилось, что я за закон и безопасность тут отвечаю… А еще нужно доверие, чтобы в случае чего можно было к тебе спиной повернуться и знать, что тыл прикрыт.
– Понятно, – ответил Павел, немного покраснев, и продолжил свое дело.
Закончили с трофеями как раз к приходу новой смены. Всех еще раз проинструктировал, снабдил всю смену удачно появившимися радиостанциями, проверили связь, оружие, и Виктор ушел с ними разводящим менять посты. Новому дежурному по КПП наказал почаще смотреть на дорогу, а не отсиживать задницу в караулке, и пошел наконец-то к "общему" дому.
Грязюка… Можно было бы и на машине, но "наши люди в булочную на такси не ездят" и топливо экономить надо, так что пусть "громыхалка" стоит у КПП, да и идти-то двести метров. Погода "шепчет", прищурился на солнце и чихнул…