– А чего, кстати, так вещей мало?
– Кое-что еще в "газели" осталось, а так да, вот только "тревожный чемодан" с собой… Когда началось, у нас весь отдел на казарменное положение перевели, и я два дня в экипажах по городу метался, домой заехать некогда было… А начальники, суки, общими фразами отбрехивались, пока уже все не поняли, что жопа полная, и по домам народ дернул… Некоторые и до дома добраться не смогли. У Игоря дом рядом с отделом, он на оперативной машине поехал семью собирать, а я на своей машине домой рванул… Да куда там, аварии, пробки, мертвяки, не доехал пару километров. Хорошо, с оружием уехал, два магазина выпустил, пока бегом дворами пробирался. Юлька моя у соседки была… Влад, представляешь, сам сказал ей, чтоб к соседке шла, ну, чтобы не страшно девчонкам было вдвоем, откуда мне знать, что соседка уже укушена была? Не знаю где, может, на работе, в транспорте, на улице… В общем, добрался, звоню соседке, а там за дверью явно кто-то есть, но не открывают. Я домой, у нас ключи были от ее квартиры, дверь открываю… А они там обе, уже того – мертвяки. Я обратно дверь захлопнул и сижу на лестнице, не знаю, сколько сидел, все не мог решиться, а потом Игорь позвонил, я ему ситуацию обрисовал. Когда Игорь снова дозвонился, сказать что подъехал, я уж это… застрелил обеих и дверь закрыл.
– А я к Сашке приехал, – сказал я, высыпая макароны в кастрюлю с закипевшей водой, – двадцатого прилетел, и, как говориться, с корабля на бал.
– Бал сатаны, – задумчиво произнес Костя.
– Угу, от всей Сашкиной семьи только сын и остался.
– И где он?
– Тут, со мной… В доме с другими детьми, пока рабочий день, так сказать, а ночует тут.
– Ясно.
Пообедали мы на удивление с аппетитом, заправив макароны тушенкой. Попили чай и отправились обратно на КПП. По дороге забрали Игоря и только отъехали от его дома, как на связь вышел Виктор.
– Шериф Старпому.
– На связи.
– Проблемы у нас…
– Паша?
– Да.
– В каком состоянии?
– В хреновом, одышка, бледный весь.
– Понял, на улицу его выведите, на лавку посадите и оружие заберите… Я сейчас буду.
Присев рядом с Пашей на лавку, я посмотрел на него. Глаза прикрыты, дышит часто, облизывая губы.
– Влад… как же так? – повернулся он ко мне с глазами, полными слез, – Сделай что-нибудь.
– Ты же знаешь, я ничего не могу сделать.
Паша достал пачку сигарет, подкурил трясущимися руками, отдал мне пачку и зажигалку и спросил:
– Вить, ты за сестрой и матерью послал?
– Да, Паша, вон они, уже идут.
Наблюдать сцену я не смог и, направившись в караулку, лишь сказал Виктору:
– Следи, чтобы, когда перестанет дышать, рядом никого не было. И за ногу к лавке привяжи, прямо сейчас.
Мы с Костей прошли в караулку, я сел за свой стол и, обхватив голову руками, закрыл глаза.
– Влад, Паша зовет, – Виктор стоял в дверях, пропуская в помещение его родных, – пусть тут побудут.
Павел сидел на лавке, прислонившись к стене, я встал рядом с ним.
– Влад, пожалуйста, отдай оружие, я сам себе пулю пущу, не хочу обращаться в эту тварь…
Я присел, отвязал ногу, помог ему встать.
– Идем…
Провожаемые взглядами бойцов, мы отошли к пожарному щиту, что стоял у зарослей рябины рядом с забором. Усадил Пашу на ящик с песком, достал ПМ, передернул затвор и, вынув магазин, отдал оружие Павлу.
– Спасибо… ты иди, не смотри. И прости, – сказал Павел, забирая пистолет.
Я отошел за пожарный щит и закурил, нервно жуя фильтр и глядя в небо, чувствуя, как свербит в носу.
Пах! – выстрел раздался как-то глухо, я рванул к щиту и успел поймать заваливающееся тело Павла.
– Витя! – крикнул я, и, дождавшись его, сказал, – там за забором с северной стороны пара проплешин на снегу.
– Могилу?
– Да… в спортивном городке покрышки на полосе препятствий, отковыряйте несколько и подожгите, земля мерзлая, иначе не прокопать.
– Понял.
– А пока "громыхалку" возьмите, отвезите тело к клубу, там еще щиты эти с окон остались?
– Да.
– Вот на щит и положите… И с Андреем свяжись, пусть прощание и поминки организовывает, чтоб хотя бы, как у людей все было.
Никто не плакал, все просто молчали, и, пройдя мимо могилы, бросили по горсти мерзлой земли на завернутое в одеяла тело Павла. Потом все молча смотрели, как могилу забрасывают землей, после чего пошли на поминки, устроенные в столовой… И это был первый коллективный ужин в столовой. Вот таким событием омрачился запуск столовой и пекарни в эксплуатацию…
Все запланированное на сегодня пошло коту под хвост, и, недолго поприсутствовав на поминках, я вышел из столовой, посмотрел на часы и направился в караулку, где отправил дежурного проверить посты. Уселся за стол, выкрутив посильнее фитиль на керосиновой лампе, затем подошел к схеме лагеря на стене и замер в раздумьях.
– Влад, ты здесь? – в караулку вошли Костя, Игорь и Виктор.
– Ага, хорошо, что пришли, сейчас завтрашний день распишем, – повернулся я к ним и приглашающим жестом указал на стол.
26 марта.
– Вить, третий час уже, поставь воду, хоть чаю попьем, – сказал я, потерев лицо, – глаза слипаются уже.
– Так что, значит, с завтрашнего, вернее, с сегодняшнего дня переходим на суточные смены? – спросил Виктор, черпая ковшиком из ведра воду в небольшую кастрюльку.
– Иначе не получится, мы с Костей сформируем группу патруля, а ты на периметре. Теперь Игорь… На тебе фортификация, обустройство казармы, вот этот новый корпус, что рядом со спортивным городком, – показал я на схеме, – но первоочередное, это укрепиться посерьезней.
– И вот таких игрушек бы, – кивнул Игорь на стену, где на гвоздике висел обшарпанный РПГ-18, – и еще, что серьезнее, чем автоматы и дробовики, те два джипа за нами от АЗС увязались, что за Майорским, а вывернуло их на трассу всего шесть машин со стороны Светлого. Есть подозрения, что там, как говориться, организованный асоциальный элемент собрался.
– Вот именно, я бы сказал, криминальный. Вот мы с Костей и собираемся прокатиться по окрестностям, тут в десяти километрах радиопередающий центр у ракетной армии, посмотрим, что там и как. А что там, кстати, в сторону Светлого?
– Рядом мясокомбинат и птицефабрика, сам Светлый, скорее всего, полон мертвяков, а вот севернее с десяток маленьких деревень, где можно неплохо с точки зрения бандитствующих группировок, запугать местное население и подмять под себя, пообещав защиту, – сказал Игорь.
– "Крузаки" с автосалона, там еще всякие стикеры на местах, – подметил Виктор.
– Что с ними, кстати? – спросил я.
– Тот, по которому мы с тобой стреляли – труп, а тот, что в поле остановили, можно починить, там жгуты проводки перебило в нескольких местах.
– Хорошо, пусть стоят пока, не до них.
За чаем все еще раз все проговорили, и, чувствуя, что уже толку от посиделок не будет, разошлись. Только Виктор остался, он с утра уже заступит на сутки. Вообще, даже не знаю, как мы будем… людей мало, патронов после зачистки совсем не густо. Ладно, будет день – будет пища.
Проснувшись утром от того, что заскрипев кроватью, встал Иваныч, открыл глаза и обнаружил, что отгороженный угол Леры и Никиты пуст.
– Не понял…
– А съехала вчера Лера вместе с Никиткой в "интернат" наш… И правильно, – кивнул Иваныч, – ребенок к тебе привыкнет, а тебя…
– Не каркай.
– Ну, мало ли, в общем, пусть лучше к бабе привыкает, вместе им нормально. Валерия тоже вроде к мальчишке прикипела.
– Понятно… Что там в Северном?
– Да не успели толком еще все осмотреть, по дома запасов прилично, во дворах кое-какая сельхозтехника. Были бы люди… А так, думаю, протянем мы до осени, а там уж и урожай. По подвалам картошка есть, да и семена там разные… Агроном этот недоученный вызвался заниматься, правда, я бы присмотрел за ним, кажется, немного подвинулся он рассудком.
– Присмотри, конечно. Мы с Костей, и еще троих ребят прихвачу, сегодня по трассе проедем и попробуем до вояк доехать, осмотримся.
– На рожон только не лезьте, – нахмурился Григорий, – мне вчерашних поминок хватило… Вроде уже столько насмотрелся, а пацана этого что-то прям сильно жаль.
– Мы на "форде" выезжаем… И заберу я его, наверное, под нужды милицейские.
– Да, он бронированный, тебе нужней… А техники мы со Светлого, кстати, неплохо натаскаем, две "Нивы" там видел точно, да и прочего колесного хватает. Голова пухнет только, где это все размещать, территория-то не резиновая.
– Вот только свою головную опухоль мне не подсовывай, Иваныч, – улыбнулся я, вытираясь полотенцем возле умывальника, – вас в совете много умных, один этот адвокат лысый чего стоит… Вот и решайте. Забор со стороны общего сортира можно разобрать. А с помощью материала из Светлого и расширить периметр.
– Ишь ты, умный? – хмыкнул Григорий, – да думал я уже об этом. Наверное, так и сделаем, только не со стороны сортира, Галим сказал, там поля, запаханные с осени. Так что будем до берега Янгиза западную и восточную стены достраивать, на перспективу.
– До реки, это правильно… Мы видели, как мертвяки, упершись в берег какого-то притока Гаргалы, где лед вскрылся, тупо стояли, и все. Да и на лед, что припаем по берегу, не решались зайти, – сказал Костя, уже одевшись, – воды, наверное, боятся.
– Это интересное наблюдение, – сказал Иваныч, – вы завтракать в столовую пойдете?
– Нет, попьем чаю в караулке… Да с ребятами, что я в нашу группу отобрал, надо побеседовать.
– Тогда на ужин приходите.
– Это как денек сложится… Не будем загадывать, а то тут некоторые каркают, что попало.
– Ну, берегите там себя, – хлопнул меня Григорий по плечу, и напялив поверх неизвестно откуда взявшегося ватника ремень с кобурой, вышел из дома.
Мы с Костей подошли к "форду", я открыл боковую дверь и… блин… Костя сделал вид, что ничего не заметил, а я, сопя и тихо матерясь, скрутил с разложенных пассажирских сидений одеяла, подушки и постельное белье и унес в дом. Залили полный бак, опустошив две канистры и убрав их в багажник, поехали к караулке, где уже нас ждали пятеро бойцов.
– Так, машину кто водит? – сходу спросил я.
Четверо подняли руки.
– И грузовые?
Один руку опустил.
– Хорошо, три водителя и двое на подстраховку.
Все, кроме Кости, вооружились АКСами и двойным БК, а Костя так и таскает с собой "весло" СВД со вчерашнего дня, ну, и пару дробовиков прихватили. На всякий случай закинул в салон пару армейских сухих пайков и две пластиковые пятилитровки с водой.
– Готовы? – еще раз я всех осмотрел.
Бойцы закивали, хотя… все трое были старше меня по возрасту.
– Ну, поехали… Малой, ворота! – крикнул я закрывая дверь.
Выезжая на трассу, внимательно посмотрел на щит, что прикрутили к знаку. "Вы все сдохнете" – было написано на нем черным маркером.
– Это что? – спросил Костя.
– Не знаю, – пожал я плечами и покосился на несколько вскрытых консервных банок и осколки от бутылки, – тут Виктор у леера лежал, и битого стекла точно не было.
– Пикник, похоже, кто-то устроил, ага, на обочине, да дальше поехал… Или пошел, – сказал один из мужиков, хмурый и рыжий чуваш по имени Петр, отчество его я не запомнил.
– И хрен с ним, был бы нормальный, пришел бы в форт, – ответил Костя.
Проскочив по трассе мимо зазомбяченной Марьевки, что буквально в полукилометре от трассы, сразу поехали на север к Каргалинской транспортной развязке, от которой решили доехать до границы с Башкирией. А там недалеко до станции, что на пути Оренбург-Уфа… как ее – Мурапталово, в деревне Мураптал. Если получится, конечно, проехать…
Ехали не быстро, километров пятьдесят в час. Минут через десять пути промелькнул указатель на Анатольевку и съезд на грунтовку. Притормозил, свежих следов вроде нет, поехали дальше. Спустя еще пару десятков минут я остановил машину, не доезжая полукилометра до Каргалинской развязки. Слева АЗС, на которой стоят пару легковушек, а в ста метрах от заправки – придорожное кафе с большой парковкой.
– Смотри, наливник там, на парковке, – показал Костя пальцем на "Вольво" с бочкой.
– И зомби есть, – буркнул кто-то из мужиков позади.
– Постоим, понаблюдаем… Если есть мутанты, то покажутся, – сказал я и посигналил пару раз.
Мутанты не показывались, и я сдал назад по трассе метров сто, разорвав дистанцию с мертвяками.
– Выгружаемся. Вы страхуете, идем, Костя, – сказал я, загнав в приемник "вепря" магазин на восемь патронов, оттянул и отпустил затвор.
Костя проделал тоже самое с "сайгой", и мы двинулись на подходящих зомби… После первых трех выстрелов на каждого двое мертвяков развернулись и, ковыляя, поплелись к кафе.
– Костя, догоняй, я этих успокою.
Всего зомбаков было двенадцать, не считая тех двоих, что, пошатываясь, блуждали по полю почти в километре от нас. Десятерых успокоили на АЗС и на парковке, двоих – в кафе. Костя сразу забрался на бочку топливозаправщика и, спустя минуту возни, прокричал:
– Бензин… Какой, не знаю! Извиняй, по запаху октановое число определить не могу.
– В кабине глянь, документы, может, какие найдешь, – ответил я, а сам подошел ближе к КамАЗу с тентованной фурой. Сорвав пломбу, открыл одну из дверей и сразу отпрыгнул назад, а то вдруг там каких-нибудь вьетнамцев-нелегалов перевозили. Но внутри были только картонные коробки почти до потолка, и пахло какой-то химией. Ага, понятно "Procter & Gamble", что ж, пригодится однозначно.
– Девяносто пятый! – прокричал Костя.
– А тут бытовая химия, – ответил я и пошел к двухмостовому ГАЗону с будкой с узнаваемым логотипом на борту и надписью "газпром подземремонт", – ага, мечты сбываются.
ГАЗон оказался ремонтной техничкой, но он мне понравился, двухмостовой, высокая посадка, отличная резина, ну и сама машина в отличном состоянии. Будка была оборудована как бытовка для работяг, и инструмент всякий по ящикам.
– Предлагаю отогнать наливник, КамАЗ и ГАЗон на базу, а потом продолжить рейд.
– Согласен, – кивнул Костя, – воробушек по зёрнышку клюет, да сыт бывает.
– Хороши зёрнышки… – улыбнулся я.
Мы пошли к нашей машине, где я сунул нос в автомобильную карту и сказал:
– Значит, так, вы трое в машины и гоните их в форт. Там попросите Виктора, он подкинет вас обратно до трассы, а мы проскочим до поворота на Салмыш, затем назад… И к Анатольевке прокатимся, а потом обратно, подберем вас и в сторону вояк рванем.
– "Вольво" сядет на нашей дороге, низкая очень, – сказал Петр и скептически посмотрел на бликующую на солнце никелированными деталями машину, – если только отцепить бочку на трассе, КамАЗ отогнать, на базе отцепить прицеп и вернуться за бочкой.
– Давай так, – кивнул я и спросил, – кто по профессии?
– Так шофер, – перестав хмурить брови, улыбнулся Петр.
– А как насчет авторемонта и всяких слесарных дел?
– Начальник, у меня тридцать лет стажа, и раньше, кроме водилы, никто его машину не ремонтировал. Это сейчас водители фур через одного "наездники"… Поломалась, и он ее в сервис или кукует на дороге в ожидании ремонтной бригады.
– Ну и отлично, езжайте, занимайтесь, – ответил я, а сам сделал себе отметку в уме про этого чуваша Петра.
Эх, мордва-чуваши, все люди наши! – посмотрел я в зеркало заднего вида на удаляющиеся грузовики, придавил педаль газа, и мы покатили дальше. Проскочили развязку, свернули на Уфу и вскоре остановились у поворота на Салмыш, где вышли из машины и осмотрелись. В канавах по обе стороны дороги уже видна медленно текущая талая вода под тонкой и прозрачной коркой льда, которая под дневным и теплым солнцем с каждым днем становится все тоньше… И степь, с которой вот-вот сойдет снег. Явно свежих следов на съезде к Салмышу не заметили, до самой деревни чуть больше километра и ее можно рассмотреть в бинокль, что я и сделал.
– И что там?
– Есть мертвяки, – ответил я, – но мало как-то, да и сама деревенька не велика.
– Ну, так что, обратно? Или махнем через мост дальше по трассе?
– А что смотреть… Все, что рядом с трассой, похоже, зазомбячено. Не знаю как тут, а на Дальнем Востоке в подобных деревнях на один дом по паре стволов есть, думаю, отбились бы от мертвяков…
– По паре легальных?
– Не обязательно.
– Хорошо вам там, на Дальнем Востоке.
– Как тебе сказать… там по-другому. Поехали, короче, обратно, – ответил я, и что-то накатило, захотелось домой, к сопкам, к морю, к тайге… Но, похоже, не суждено теперь, в ближайшей перспективе, во всяком случае.
Так, задумавшись о далеком Приморье и вариантах, как туда в нынешних условиях добираться, мы доехали до поворота на форт. Петр уже отцепил бочку и, отогнав тягач, сидел в кабине и курил. Остановил "форда" рядом с головастиком-"вольво", и мы вышли из машины.
– Петро, а радиостанция есть там? – спросил я, подойдя к кабине и заметив полутораметровый хлыст антенны.
– Да, – выдохнул дым в окно Петр, – снять?
– Снимай, – ответил я, а сам полез на кабину тягача посмотреть, как открутить антенну.
Пока возились с демонтажем радиостанции, вернулся КамАЗ с подмогой. Мужики зацепили бочку и, аккуратно съехав с трассы, наш автопром потащил ее к форту. Затем, собравшись прежнем составом в "форде", мы двинули дальше, в сторону полного мертвяков Майорского. Но через него ехать не придется – не доезжая, свернем налево у АЗС.
– Тормози! – резко сказал Костя, который всю дорогу до Майорского периодически посматривал вперед в бинокль.
– Что?
– Погоди… Так, люди на заправке, военная техника… Блин, похоже, они нас тоже заметили.
– Дай-ка, – забрал я бинокль.
У АЗС стоял зеленый военный МАЗ-бочка, рядом два БТРа-80, один из которых утыкан антеннами – КШМ-ка. Башня второго БТРа, пару раз дернувшись, "уставилась" на нас конусным пламегасителем КПВТ.
– Из машины! – заорал я.
Все в пару секунд выскочили наружу, и мы укрылись в придорожной канаве, провалившись по колено в воду.
– И что теперь? – спросил явно злой и недовольный Петр.
– Знаешь, есть такой корень, очень ядреный… Вот он все знает, а я пока понятия не имею, что у них на уме, – ответил я, вполз на край канавы и снова уставился в бинокль, – одно радует, что не стреляли.
– Может, нечем? – подполз ко мне Костя.
– Думаешь?
Костя в ответ лишь пожал плечами.
– Так, БТР сюда едет… Ломиться нет смысла, мужики, – сказал я.
– Вот и все, – буркнул Петр, достал сигарету и закурил, – надо было заднюю и по газам.
– Для КПВТ этот километр, что руку протянуть. Раз "плюнет" очередью и вскроет как консервную банку… – сказал Костя, – Надо было "Муху" взять…
– Кость, – хмыкнул я, – она больше как музейный экспонат. Я, например, с нее стрелять опасаюсь. Ладно, хотели бы пальнуть, пальнули…
Звук мотора приблизился, и бронетранспортер остановился.
– Эй… вылезайте!
– Не пальнешь? – крикнул Петр, выщелкнув окурок себе под ноги.
– Как вести себя будете. Вылазь!
Мы вылезли из канавы и вышли на дорогу. Высунувшись по грудь из люка над местом командира, парень с автоматом в руках крикнул:
– Оружие положите не землю!
Мы подчинились.
– Все оружие!
Я и Костя достали пистолеты и тоже положили их под ноги.