– Те люди, с которыми вам предстоит иметь дело, – полевые агенты инквизитора-отступника. Понимаете? Отступник. Преступник. На его совести массовые убийства. Он очень опасен. Они очень опасны. Их деятельность привела к гибели многих тысяч граждан.
– Т-тысячи? – эхом отозвался Стайн.
– Катастрофа, разразившаяся на Юстисе Майорис восемь месяцев назад, – их рук дело.
Стайн задрожал. Его зал, Беринт, Кито, весь субсектор Геликан до сих пор не оправились от великого ущерба, причиненного столичному миру соседнего субсектора. Экономику скручивали спазмы.
– Мы уже почти настигли их, – тихим голосом произнес рыжеволосый, – но надо приблизиться еще немного. Нам необходимо заманить их в удобное для нас место, чтобы уничтожить. Они слишком опасны, чтобы мы позволили им жить. Вы понимаете?
– Понимаю.
– Отлично. Я рассчитываю на вас. Помогите нам, и дела у "Стайна и Стайна" пойдут в гору. Может быть, я даже забуду произнесенные вами слова о том, что ваш зал, как и другие, когда-то мог расправиться с агентами ордосов с целью защитить собственные интересы.
– Трон, я не подразумевал...
– Угомонитесь, Стайн. Чистый планшет – вот что я предлагаю вам в обмен на вашу помощь сегодня. Сыграйте свою роль, дайте им то, чего они хотят, а затем забудьте, что мы встречались. Тогда и Инквизиция Империума постарается забыть о вас.
– Ну что же, – произнес Стайн, поднимаясь. – Хорошо. Я сделаю это.
– Что сделаете? – спросил рыжеволосый. – Повторите, что я вам говорил.
– Я должен убедить их, что они обманули нас и получили доступ к Дому при помощи надлежащих каналов. Вы можете доверять мне.
– Доверять вам, Стайн? – засмеялся рыжеволосый. – Вы имеете дело с драгоценными металлами и камнями стоимостью в миллионы крон. Среди таких, как вы, ценится только богатство. Люди вроде вас в любой момент готовы перерезать другому глотку. Вы жестки и обманчивы, точно корунд. Ни при каких обстоятельствах я бы не стал доверять вам, но сейчас готов использовать вас. Сделайте, что приказано, и сделайте это хорошо.
Стайн кивнул:
– Вам нельзя здесь оставаться.
– Я подожду в комнате по соседству. За той дверью, – произнес рыжеволосый. – Если произойдет что-либо неожиданное, я буду наготове.
– Неожиданное?
– Ничего плохого не случится, если вы сделаете все как надо. Нам не хотелось бы, чтобы все закончилось прямо здесь. Я только предупредил.
К ним приблизился отполированный сервитор.
– Они уже здесь, – сказал рыжеволосый. – Действуйте.
Стайн прочистил горло и медленно направился к двери.
– Где же фактор? – спросила Кыс.
Они стояли в облицованной деревом приемной "Стайна и Стайна".
Лацик нервно заозирался.
– Я уверен, что он придет, – заговорил он.
– Нам ведь назначили время, – сказал Бэллак.
– Фактор должен был ждать нас здесь, чтобы поприветствовать, – добавила Кыс.
Лацик явно чувствовал себя не в своей тарелке. Кыс обратила внимание, как он сверкает белками глаз.
– Лацик?
Геолог пожал плечами и широко развел руками:
– Уверен, что все на самом деле в порядке. – Бэллак посмотрел на Кыс, и она кивнула.
– Мы уходим, – сказала она.
– Нет! – воскликнул Лацик. – Нет, нет, прошу вас, дайте ему всего одну минутку.
– Это дело воняет, – сказала Кыс. – Благодарю покорно, но нет, спасибо.
– Спасением Трона молю, – прошипел Лацик, – речь идет о моей репутации. О моей карьере. Настоящие деньги я получаю, только подрабатывая агентом. Мне не выжить на одной разведке, и, если я провалю это дело, "Стайн и Стайн" никогда больше не обратится к моим услугам, да еще и другие залы предупредит. Я очень многим рискую.
– Как и мы, – сказал Бэллак.
– Пожалуйста... – вздохнул Лацик.
– Мои искренние извинения! – прокричал Стайн, вбегая в комнату. – Очень жаль заставлять вас ожидать, хотя бы и самую малость. Меня должен был позвать сервитор, но он сломался по пути. Тысяча извинений!
– Лацик покосился на своих клиентов.
– Все в порядке, – прошептал он.
– Остаемся? – пробормотала Бэллаку Кыс. Дознаватель кивнул.
– Лацик повернулся к лучащемуся энергией фактору.
– Дорогой наш фактор Стайн, – произнес он с вымученной улыбкой, – совсем не такого приветствия ожидали мои друзья, когда я вел их к вам.
– Ох, конечно же, – поклонился Стайн, – конечно нет, дорогой мой друг Гирам. Я обязательно распоряжусь полностью переделать всех своих сервиторов. Подобные задержки непозволительны с точки зрения этикета. Надеюсь, я могу как-то загладить свою вину? Может, прикажете принести прохладительные напитки?
– С превеликим удовольствием, – сказал Лацик, восстанавливая самообладание. – Позвольте представить вам господина Галла и мамзель Каин.
Фактор подошел ближе и поклонился каждому из них по очереди.
– Истинное наслаждение. Мой старый, мой драгоценный друг Гирам всегда приводит в "Стайн и Стайн" только самых лучших покупателей.
– После он посмотрел прямо на Кыс. – Моя госпожа, – сказал он, – боюсь, что был ужасно невежлив с вами во время нашей последней встречи. Надеюсь, вы сможете простить мою грубость. В эти дни приходится быть крайне осторожным, вот я и обманулся в вас.
– Фактор, – Кыс поклонилась в ответ, – я уже извинилась в тот раз и снова прошу меня простить. Не стоило мне приходить к вам просто так, без должного представления.
– Меньше разговоров, больше дела, – ответил радостным жестом Стайн. – Давайте начнем с чистого листа. Итак, может быть, немного амасека? У нас еще осталось несколько бочек "фибулы" пятьдесят шестого года, который обычно я приберегаю для себя, но вам не могу осмелиться предложить ничего менее роскошного. И думаю, распоряжусь-ка я принести еще бирри-трюфелей, обернутых в дремотные листья, и немного местных моллюсков. Свежие раковины попадают на кухню к нашим поварам не позднее чем через три часа после того, как их поднимают с подледных океанических ферм.
– Кого поднимают? Раковины или поваров? – спросила Кыс.
– Конечно же, раковины! – зашелся в смехе Стайн. – У госпожи прекрасное чувство юмора!
Он хлопнул в ладоши и отдал приказания ожидающим сервиторам.
– Пойдем внутрь? – рискнул предложить фактор. –
Мне бы хотелось вам кое-что показать.
Они последовали за ним в выставочную галерею. Стайн приступил к своему привычному труду.
Кыс это было уже знакомо. К чести Стайна, он не повторялся. Надо было признать, что он действительно мастер своего дела.
Фактор остановился перед стеклянной витриной, где были выставлены изящные украшения с перидотом и лунным камнем. Слова слетали с губ торговца непрерывным потоком, он рассказывал обо всем, в подробностях живописуя различные огранки и свойства кристаллов.
Внезапно Стайн остановился и с улыбкой повернулся к ним.
– Простите мне мою любовь к болтовне. Иногда я слишком увлекаюсь. Так хочется рассказать вам всю историю "Стайна и Стайна". Порой я просто забываюсь. Я получаю такое наслаждение от работы на свой зал, что, бывает, становлюсь несколько несвязным. Скажите, вас это интересует? – спросил он через некоторое время.
– Думаю, что не ошибусь, если скажу, – произнес Бэллак, – что нас обоих очень интересует эта сделка.
– Пэйшенс?
– Привет. Все в порядке. Мы уже возвращаемся.
– Лацик вывел их на платформу. Фактор в последний раз поклонился и распрощался с ними.
– Превосходный выбор, – произнес он, целуя Кыс руку.
– Очень надеюсь, – ответила Кыс.
– Я получил истинное удовольствие от времени, проведенного с вами, – сказал Стайн, готовясь опустить занавес над сценой.
– Мы вам очень обязаны, сэр, – ответил Бэллак, поклонившись фактору.
– Надеюсь, что смогу и в дальнейшем еще послужить вам! – с жаром отреагировал Стайн.
– И вновь, как и всегда, выражаю свою признательность, – сказал Лацик.
Стайн поклонился уже в тысячный раз и попятился к залу.
Кыс посмотрела на Бэллака:
– Мы закончили?
– Закончили.
– Хвала Трону, наконец-то, – пробормотала Пэйшенс.
– А теперь пойдем отсюда, – посоветовал Лацик. – Давайте же, быстрее. Мне несколько неуютно оттого, что вы держите эту штуковину при себе там, где полно народу. Даже на палубе "Святого Иакова" хватает недостойных граждан.
Этой штуковиной был хоролог, стоивший триста десять тысяч крон и покоившийся теперь в кейсе у Бэллака.
Кыс с дознавателем потащили Лацика по улице.
– И что дальше? – спросила Кыс.
– Зависит от обстоятельств. Насколько быстро вам быстро вам хотелось бы управиться? – спросил Лацик.
– Как можно быстрее. Желательно в течение несколько часов.
– Отлично, – кивнул Лацик. – Так даже лучше. Направление на Дом, которое мне продал Стайн, обладает сроком годности. Дом перемещается.
– Мы понимаем.
– Прекрасно. До тех пор, пока вы все понимаете, все превосходно. Значит, встретимся через два часа на стоянке подводных лодок номер семьдесят два. Там мы и сможем обменяться. Сколько с вами будет еще людей?
– Нет, – сказала Кыс. – Мы подготовили собственный транспорт. Вы встретитесь с нами.
– Но так нельзя, – произнес Лацик.
– Придется, – сказал Бэллак.
– Нет, нет, – ответил ему Гирам. – Вы же сорвете так все дело!
– Все будет только так, как захотим мы, – сказал Бэллак. – Думаю, это вполне возможно. Я уверен, что вы можете это организовать. Стоянка подлодок номер шестьдесят один, через два часа.
– Тогда я отправлюсь с вами, – произнес Лацик.
– Нет, не выйдет, – улыбнулся Бэллак.
– Вы собираетесь воспользоваться собственным растреклятым транспортом? Что ж, отлично! – отрубил Гирам. – Но тогда я отправляюсь с вами. Я вам понадоблюсь. С координатами там или без, Дом окажется пуст, если вы прибудете на незарегистрированном судне. А это значит, что я нужен вам.
– Значит, вы сможете провести нас внутрь?
– Я сделаю то, за что мне заплатили. Но вам придется взять меня с собой.
– Стоянка номер шестьдесят один, – кивнул Бэллак. – Через два часа.
– Я буду там, – сказал Лацик, уже растворяясь в толпе.
– И что думаешь? – спросила Кыс.
– Думаю, что он прогнил до самых костей, – ответил Бэллак, – но, кроме как на него, нам рассчитывать сейчас не на кого. Придется смириться.
– Так же, как пришлось смириться со Стайном из "Стайна и Стайна", – вздохнула Пэйшенс Кыс – Я все понимаю. Хотя я по-прежнему жалею, что не прикончила этого лизоблюда.
Стайн из "Стайна и Стайна" тем временем медленно возвратился в главный демонстрационный зал и тяжело опустился на кресло, стоящее возле простого деревянного стола.
– Вы отлично справились, – произнес рыжеволосый, возникая из теней.
– Рад, что вам понравилось, – проворчал Стайн.
– А вот и ваше вознаграждение, – сказал рыжеволосый. У него из-за спины вышел еще один мужчина, куда более массивный, чем рыжий инквизитор. Несмотря на тяжелую энергетическую броню, он передвигался практически бесшумно. Новый гость протянул рыжеволосому человеку меч, чье лезвие тот сразу же и активировал. Зубья пронзительно заскулили.
– Цепной меч, – веселым тоном произнес рыжеволосый. Он взмахнул завывающим оружием и обрушил его на фактора. Тот был слишком ошеломлен происходящим, чтобы хотя бы попытаться уклониться. Цепной меч ударил его в левую руку чуть ниже плеча и промчался по телу, рассекая грудь. Голова и плечи Стайна, точно скульптурный бюст, рухнули за кресло, а руки, рассеченные над бицепсом, свинцовым грузом упали на пол. Отвалилась и верхняя половинка спинки кресла, срезанная вместе с телом фактора Стайна. В воздухе тополиным пухом закружилась набивка. Артериальная кровь выплеснулась судорожными струями и растеклась по столу.
Рыжеволосый резко отстранился, чтобы не измазаться. Выключив цепной меч, он возвратил его огромному, закованному в броню мужчине, все еще стоящему у него за спиной.
– Из "Стайна и Стайна" никто не должен выйти живым, – сказал рыжий. – Удостоверься в этом.
– Никто?
– Да так, чтобы потом ты смог повторить это свое: "Тут и песенке конец".
– Без проблем, – ответил бронированный. Он снова включил цепной меч, загудевший в его руке, и включил, выходя из комнаты. – Всем командам, внимание! Казнить всех находящихся в здании.
Глава седьмая
Три часа спустя подводная лодка, арендованная Нейлом, отчалила от шестьдесят первого дока. Она представляла собой двадцатичетырехметровую, сужающуюся к носу трубу из стали и керамита, с бесшумным кавитационным двигателем, расположенным посредине, и двумя турбинами в носовом отделении.
Лодка спускалась в иссиня-черную мглу, включив прожектора, расположенные на носу.
Через шлюз они вышли в длинный прямоугольник канала, прорубленного в синеющем льду, а затем в открытые воды, расположенные под гигантским ульем. Миновали спускавшиеся от поверхности и исчезавшие в черной глубине гигантские башни опор и буровых установок, коричневые от смазки и обросшие минеральными отложениями. По тому же каналу в обратном направлении шло несколько грузовых лодок, везущих в улей руду. Их прожектора казались во тьме огоньками-приманками глубоководных рыб.
На борт поднялись девять человек: Рейвенор, Тониус, Бэллак, Кыс, Плайтон, Нейл, картайка, а также Лацик и водитель-сервитор, арендованный Гарлоном вместе с лодкой.
– Ну и толпу вы с собой притащили! – прокомментировал Лацик, встретившись с Кыс в ангаре.
– Их имена вас не касаются, – откликнулась Кыс.
– Я их и не спрашивал, – сказал ей Лацик, не сводивший изучающего взгляда с кресла жизнеобеспечения Рейвенора.
На встречу Лацик явился в грязной рабочей одежде: потрепанном, латаном-перелатаном комбинезоне на меху и стеганом плаще. Кроме того, он тащил неряшливый заплечный мешок.
– Оружие? – спросил у него Бэллак.
– Просто инструменты торговли, – ответил Лацик, протягивая мешок дознавателю, чтобы тот мог досмотреть его.
Гирам занял место впереди, между Нейлом и пилотом. Остальные могли видеть через открытый люк по-спартански обставленную рулевую рубку с креслами. Под темными лобовыми иллюминаторами мерцала аппаратура.
Лацик оказался достаточно умен, чтобы не пытаться разводить Нейла на разговор. Как только они вышли в открытые воды, Гарлон протянул Гираму серый кейс, в котором лежали невероятно дорогие часы. Лацик бросил внутрь краткий взгляд, уложил кейс в мешок и включил навигационный модуль на приборной панели. Когда тот прогрелся, проводник ввел в него девятнадцатизначное число. Ключ. Изображение на мониторах замерцало и поплыло, поскольку графики изменились и требовали перерисовки. Затем на экране возникла карта, похожая на красную паутину, где белым цветом отображался проложенный маршрут и маркер текущего положения.
– Приличное расстояние, – произнес Нейл.
– Минимум восемь часов, – ответил Лацик, – если, конечно, не возникнет каких-либо задержек.
– Задержек? – спросил Нейл.
– Обрушения льда. Подводные течения. Думаю, ничего более неприятного в это время года быть не должно.
– А что, бывает и что-то более неприятное?
– Например, водовороты. И уж поверьте, если бы существовал хоть малейший риск попасть в один из них, мы ни за что бы не покинули ангара.
– Это Дом? – показал Нейл на навигационный дисплей.
Лацик покачал головой:
– В настоящее время Дом находится глубже, примерно в сорока километрах к юго-западу от этой позиции. Но масштаб карты слишком большой, чтобы отобразить его. А то, на что вы указываете – Беринт восемьдесят восемь, одна из глубоководных буровых установок, сидящая в двухкилометровой дырке, прорезанной в паковом льду. Она послужит для нас оправданием выхода в данном направлении. Добравшись до восемьдесят восьмого, мы изменим курс.
Остальные с удобством расположились в пассажирском отсеке. Плайтон приникла к одному из небольших бронированных иллюминаторов, выгибая шею то так, то этак, чтобы разглядеть что-нибудь наверху или в глубине. Они погрузились уже на три сотни метров, где вода была черной и кристально чистой, но над ними маячили зеленые сумерки.
– Жутковато, – пробормотала Мауд.
На нее оглянулась Ангарад.
– Я говорю про всю эту воду над нами. Давление. Холод. В случае чего, даже если и удастся выплыть к поверхности, поверхности-то там и не будет. Только толща льда.
Ангарад пожала плечами и отвела взгляд. На нее мало что могло произвести впечатление.
– И что, весь океан закован льдом? – спросила Плайтон.
– Целиком и полностью, – ответил Рейвенор, – если не считать нескольких аномальных разрывов. Толщина льда в среднем составляет полкилометра. Основательная крыша
– Очень не вовремя выяснилось, что у меня клаустрофобия, – произнесла Плайтон, скорчив гримасу.
– Ты же путешествовала в космосе, – произнесла Ангарад. – По сравнению с ним это ничто.
– Этот океан способен убить тебя так же молниеносно, – произнесла Плайтон. – К тому же у каждого из нас могут быть личные небольшие фобии, верно?
– У меня нет личных фобий, – ответила Ангарад, что вызвало смех у Мауд.
– Там есть какая-нибудь жизнь? – спросила Плайтон.
– Примитивные водоросли. Колонии бактерий. Планктон. Пусть сюда и не проникает солнечный свет, но на этой луне идут невероятно бурные процессы. Высока геотермальная активность.
– А крупнее ничего не водится?
– Нет. Слухи, конечно, всякие ходят, но – нет.
– Холодно, – произнесла Плайтон, вновь выглядывая в иллюминатор.
– И глубоко, – сказал Рейвенор. – Расстояние до дна океана зависит от места, а кое-где не подлежит измерению.
– Не подлежит измерению? – спросила Плайтон.
– Бездна.
– Что значит "не подлежит измерению"?
– Это значит, что любой инструмент, посланный для того, чтобы измерить глубину, оказывается уничтожен невероятной силой давления.
– А ауспексы? Модары?
– Глубина, холод и давление в подобных местах настолько высоки, что вода начинает вести себя очень необычным образом. Океан не желает отдавать свои тайны. Ты права, Мауд. В определенном смысле это место куда более опасно, чем космос. Океан Утохра является одним из наиболее удивительных мест в Империуме. Возможно, именно поэтому здесь и появился Дом.
– Думаете, мне сильно полегчало после того, что вы рассказали? – спросила слегка побледневшая Плайтон.
– Мне кажется, что с личными фобиями проще справиться, когда знаешь их пределы. Поэтому я и постарался рассказать обо всем как можно подробнее.
– О чем именно? О том, что под нами загадочная бездна, о которой нам ничегошеньки не известно и из которой нам, если что, ни за что не выбраться? – поинтересовалась Плайтон.
Какое-то время Рейвенор не отвечал.
– Пожалуй, мне не стоило встревать в разговор, – наконец произнес он.
Инквизитор проплыл по каюте, приблизившись к Кыс:
– Просто чтобы ты знала: связь потеряна. Воксу не пробиться через воду и лед даже при помощи ретранслятора в улье. Что-то – должно быть, лед, хотя я и не понимаю причин – отражает ментальную передачу. Нам не связаться с Карой.
– Вы разговаривали с ней до отправления?