- Забрали местного смотрящего и ещё с ним человек пять, - ответил Гнездилов. - Плюс начальник и помреж зоны тоже с ними уехали. И ещё несколько из вертухаев зачем-то понадобились приезжим. А остальным раздали грузовик оружия и велели организовываться. Даже речь толкнули, что, мол, свобода теперь и следует округу к ногтю взять.
Чем дальше - тем интересней. Это каким таким военным потребовалось зэков распускать и вооружать? И верно, многовато оружия у них было, в караулке они бы столько не взяли, как мне кажется.
- И всё?
- Да вот не всё, - как-то странно сказал подполковник. - Колонна пошла дальше, на Владимир. Куда точно - никому не докладывали, естественно. А вот тем, кто остался, раздали фотографии, даже на стенках повесили. Узнаёшь?
Гнездилов протянул мне отпечатанные на ксероксе листы с фотографиями. А чего тут узнавать? Моё личное дело из отдела кадров "Фармкора" как раз с такой фотографией и хранится. А семья Дегтярёвых переснята с фото семейных, видать, в квартире у них пошарились. Этому я не удивился. Собственно говоря, после поездки в Тверскую область я уже никаким новостям не удивляюсь.
- Давно это случилось? В смысле, приезд военных? - спросил я.
Это что, после наших фокусов в Васильевском Мохе такой шухер начался? Хотя не должно, иначе зона бы уже сама давно разбежалась…
- Говорят, что примерно месяц назад, за точность не ручаются.
Ага, так примерно и выходит… А что выходит? Выходит, что ищут меня давно и активно.
- И ещё говорят, - продолжил между тем Гнездилов, - что если людей с фотографий встретят, то следует задержать их или убить, а имеющиеся при них оранжевые пластиковые контейнеры забрать и хранить как зеницу ока, пока за ними не приедут. И дать знать, что контейнеры забрали, посредством выхода в эфир.
- А есть кому и откуда выйти в эфир? - полюбопытствовал я.
- К сожалению, уже нет. Передатчик у них был, и радист имелся, но теперь… сам видишь.
Гнездилов обвёл рукой панораму разрушений и пожаров.
- Ну что, - спросил он, - расскажешь, ради чего целую зону уголовников на волю выпустили? Что у тебя за контейнеры? Ты не нервничай, я как бы соображаю, что хороший человек, чтобы поймать плохого, уголовников на волю не выпустит. Скорее наоборот. Может быть, и помогу, чем смогу, если дело того стоит.
- Вы нам трофеями помогите, - усмехнулся я. - Надо в деревню выкуп отдать, чтобы вот его с нами отпустили.
Я показал на стоящего неподалёку Ваську-Кэмела.
- Ну, это решаемо, не проблема, - хмыкнул Гнездилов.
Сергей Крамцов
9 мая, понедельник, день
Проснулся я около трёх часов дня, хорошо выспавшийся и довольный жизнью. Татьяна была рядом, сидела с книжкой у окна, повернувшись к свету.
- Проснулся? - спросила.
Отложила книжку, и я увидел, что она читает Мак-Каммона, "Они жаждут".
- Ужасов за окном не хватает? - съехидничал я.
- За окном проза жизни. А тут ужасы теперь такими уютными кажутся, вроде сказки на ночь, - похлопала она по обложке книги. - А вообще я намерена тебя информировать, что баня натоплена и мы можем идти париться. И на этот раз нет необходимости делиться на мужские и женские смены. Те, кто мог, уже сходили раньше. Беспокоить нас никто не будет.
- Класс, - с чувством заявил я. - Как раз на праздник подарок.
- Что за праздник? - удивилась она.
- На календарь смотрела? Девятое мая. И у нас сегодня победа локального масштаба, так что вдвойне.
- А, ну тем более.
Баня, разделённая на мужскую и женскую смены, стала для нас настоящим испытанием и заодно нарушением наших привычек с традициями вкупе. Наша-то компания всегда ходила в неё двумя парами, по очереди заходя в парилку и вместе гоняя чаи в предбаннике. А когда народу прибавилось, то вся наша стройная система сбилась, пришлось делиться на смены. Сейчас же мы снова могли пойти вчетвером.
Дом Трофимыча стоял вроде и в середине вытянутого села, но задняя часть двора прилегала к пруду, за которым уже ничего не было. В смысле, от деревни ничего, а всего остального даже очень много - был сам пруд, был луг и лес за ним. Баня тоже была - большая, с просторным предбанником, от которого в пруд бежали мостки. С мостков надлежало прыгать после парилки - пруд питался от многочисленных ключей, и вода в нём была ледяной в любую жару. Когда мы подошли к бане, из предбанника вышли Маша с сёстрами, все с розовыми после парилки лицами.
- Как там? - спросила Татьяна.
- Здорово! Лучшая баня в моей жизни! - решительно заявила Аня, растрепав рукой свои короткие влажные волосы.
Тут в глаза бросился некий непорядок, о чём я не преминул высказаться вслух:
- Дамы, а почему вы без основного оружия?
- Пистолеты у всех, - сказала Маша.
- Маш, если что-то случится, то тебе сначала придётся бежать через всю деревню за оружием и лишь потом заниматься делом, - укорил я её. - Мы же не в "Пламени", где внутри полная безопасность. Значит, так: вне защищённой территории, которую я сам объявлю таковой, без основного оружия и боекомплекта не ходить. За нарушение… сами знаете что.
- Что? - полюбопытствовала Аня.
- Порка розгами, - повернулся я к ней. - Шпицрутены. Сквозь строй в светлое будущее. Расстрел под барабанный бой. Всем понятно? А мы, с вашего позволения, в баню.
Нам пожелали "лёгкого пара" и на этом разошлись. Мы зашли в предбанник, и не успел я снять разгрузку, как в дверь постучали. Затем заглянула хозяйка, жена Трофимыча, Лидия Васильевна, крупная румяная дама за сорок. В руке у неё была стопка белых, чисто выстиранных и до хруста наглаженных простыней.
- Ребята, покажу вам где и что, - заговорила она. - У нас чай с травками, с ромашкой есть, с чабрецом, со зверобоем, с малиной…
Она начала перебирать сухо шуршавшие стеклянные банки, показывая, где какой. Затем продемонстрировала сухие веники, тоже объяснив классификацию. Веники у них были и берёзовые, и особенно мной любимые дубовые. На каменке закипало ведро воды, куда я пару таких и опустил. Сейчас они там отмокнут, и этой же водой поддавать пару будем. Не знаю, как насчёт любителей использовать для такой цели квас и пиво, а по мне, так лучше дубового отвара и нет ничего.
Затем она тоже нам пожелала лёгкого пару, открыла дверь, пошла на улицу и вдруг вскрикнула. Через секунду я уже стоял рядом с ней, с автоматом в руках. Рядом была Татьяна.
- Ребят, а чего это он такой? - дрожащим голосом спросила Лидия.
На той стороне пруда стоял зомби. Какой-то подразложившийся мужичок в телогрейке, пропитанной запёкшейся кровью. Он увидел нас, но не бросился вперёд, а топтался на берегу пруда.
- Лидия Васильевна, не ваш? - спросил я. - Не узнаёте?
- Как это не узнаю? - даже возмутилась она. - Это Генка Сидоров, у нас на грузовике в колхозе работал. Его уже неделю не видели, с тех пор, как он в Подсолнечное уехал. А чего это он такой? Мертвяк?
- Не видели мертвяков? - удивился я.
- Не-э. Откуда? По телевизору только, - замотала головой Лидия Васильевна.
- Интересно… - удивился я. - У вас же вроде были здесь.
- Меня тогда не было, я только убитых видела.
Вот какая она, жизнь пейзанская. Вся Москва мертвяками сожрана, а тут их даже и не видели. Не зря, видать, говорят, что всё новое в Москву, а селу после столицы ничего и не достаётся.
- Что тебе интересно? - нервно спросила Танька. - Грохни его, пока он в воду не залез, а то придётся из пруда вылавливать. Я в пруд, где покойник плавает, в жизни не прыгну!
- А он к воде не подходит, смотри, - обратил я её внимание на новую деталь мертвецкого поведения.
Действительно, хоть зомби явно хотелось добраться до добычи, то есть до нас, он не лез в воду, и более того, это выглядело так, как будто он опасался её. Не то чтобы в панике бежал, но и лезть в пруд категорически не хотел.
- Слушай, он явно боится воды. Почему?
- Не знаю, - пожала плечами Татьяна. - Я вообще не видела, чтобы они хоть чего-нибудь боялись.
Мертвяк, словно его осенило, вдруг решительно пошёл, почти побежал, в обход пруда, явно собираясь добраться до нас.
- Я тоже так думал, а тут на тебе. Но видишь, сообразил, что к чему. Может, просто понимает, что в воде ходить не получится, - сказал я и повернулся к хозяйке: - Лидия Васильевна, стрельбы не боитесь?
- Боюсь. Но ты стреляй, ну его, - махнула она рукой. - Страшный он какой-то, аж мороз по спине.
Я вскинул "сто пятый", навёл точку коллиматорного прицела на голову мертвяка, взял маленькое упреждение и утопил спуск. Раскатисто треснул один выстрел, второй, мертвяк упал навзничь. Сзади послышались торопливые шаги, к нам подбежали Лёха с Викой, у обоих оружие в руках.
- Что случилось? - спросила Вика с ходу.
- Мертвяк из леса вышел, местный, - ответил я. - Они, похоже, к своим местам жительства все стремятся.
- Убрать бы его надо, а то будет тут идиллический пейзаж портить, - сказала Вика.
- Вы идите в баньку, а за ним подъедут, - сказала Лидия. - На выстрел народ прибежит, вот и скажу им, чтобы увезли его. Он холостой, только сестра здесь, вот ей и отнесут пусть. И батюшке скажем, отпевать надо.
Вот те раз! А ведь у меня и в мыслях не было его хоронить. И до этого ни разу не было. Зомби - они вроде как и в Африке зомби. Но одно дело в Москве и после, в Солнечногорске, когда все зомби, бросавшиеся на нас, были людьми незнакомыми, просто монстрами из фильма ужасов. А здесь, в деревне? Чуть ведь глупость не сделали. Такой косяк мог бы быть, что дальше некуда. Сейчас бы мы оттащили его куда-нибудь в сторонку и скинули в яму, а его односельчане нас бы отсюда на пенделях обратно до Москвы бы погнали. Слава богу, что Лидия здесь была. Меня аж в пот кинуло при мысли, как могли накосячить.
- Ну, раз сами людям скажете, то тогда мы париться пошли, - обрадованно объявил я.
- Идите, конечно, лёгкого вам пара.
Мы зашли в предбанник, начали раздеваться. Пахло распаренным веником, горячим деревом - банный дух.
- Чего задумался? - спросил Лёха.
- О двух вещах. Первая - мы чуть не накосячили, это ты заметил?
- Заметил, - сказал он. - Могло хреново закончиться.
Подхватив бадейку с распаренными вениками, я подошёл к двери в парную.
- А раз заметил и меня не предупредил, то мы с Танькой в парилку первые, - объявил я.
Александр Бурко
9 мая, понедельник, вечер
Сегодня с утра навалилась всякая текучка, то одна мелкая проблемка, то другая, даже пообедать не успел. К тому же Салеев сообщил, что возник некий, пока небольшой, конфликт с "союзными" военными, стоявшими в оцеплении вокруг города. Конфликт не принципиальный, скорее даже технический, но из таких, которые вырастают в большие проблемы, если сразу не разрешить. И разговаривать с кем-нибудь, кроме "Первого лица", оппоненты отказывались. Пришлось бросать все дела, нестись на своём "Тигре", сопровождаемом охраной, к развилке между окружной дорогой и Ленинградским шоссе, ведущим в город, и там битый час убеждать недовольного и злого майора-мотострелка, к тому же не желавшего ничего слушать.
К счастью, разобрались, а заодно и на будущее прикинули, что делать, чтобы в такие глупые ситуации не попадать. Едва закончил этот разговор, как на связь вышел Пасечник. Сообщил, что отряд Ерёменко, находившийся в командировке в Кировской области, не смог связаться с зоной в области Владимирской. Той самой, из которой вывезли Крапа - вора, способствовавшего установлению бандитской власти в тех глухих краях, а по совместительству ещё и их главного союзника. Причём Ерёменко предполагал худшее, что-то с их "передовым заслоном", контролировавшим единственный мост в нужном направлении, случилось худое. Со связи урки пока ни разу не пропадали, честно отрабатывая все полагающиеся сеансы.
Можно было бы на это плюнуть, всё равно особых успехов от них не ждали, рассчитывая больше на своих людей на подступах к Горькому-16, а заодно засаду на подмосковном Базаре, но Бурко занервничал. Сам не мог понять почему, словно предчувствие какое-то томило, вроде как полузабытая зубная боль оживилась. В конце концов он не выдержал, вызвал Салеева.
- Марат, "Аннушку" бы к полёту подготовить, - сказал он ему. - Надо крутануться над Владимирской областью.
- Может, проще с мигаловскими договориться? - чуть озадачился "министр обороны". - Они что посерьёзней и побыстрей предложить могут.
Целыми тремя "Аннушками" - бипланами Ан-2 - удалось разжиться на аэродроме в Змееве. Самолёты были, считай, новыми, после большой капиталки, и Центр наложил на них лапу. Даже Бурко, хоть и полный дилетант, сообразил, что именно за такими "кукурузниками" будущее: они и сесть могут на дорогу или на полянку, и взлететь пятачка хватает, и топливо расходуют экономно. А что летят медленно… а куда спешить? Договорились в Мигалове о стоянке, устроили получше в этой жизни экипажи с семьями, сыто и безопасно. И если требовалось теперь куда-нибудь быстро сгонять, особенно за пределы дальности вертолёта, эти зелёные тупорылые самолёты, трескучие, как швейные машинки, и прыгающие на воздушных ямах, оказались идеальным средством.
- Не надо с мигаловскими, - подумав, ответил Бурко. - Они за вылет мало не запросят. И вот ещё… Ребят возьмём толковых человека четыре, из моих. Если что не так - сядем на шоссе, сходим посмотреть.
- Есть, - ответил Марат. - Всё понял.
Пятнистый кургузый "Тигр" и угловатый "Выстрел" охраны сорвались с места и рванули на окраину Твери, к аэродрому, до которого от этого места езды было минут десять, не больше. Там пришлось ждать Салеева, появившегося примерно минут через сорок, причём вместе с Пасечником, который тоже решил слетать, ещё ожидать, пока экипаж подготовит машину к полёту - вылетов сегодня не ожидалось, но вскоре всё же взлетели.
Неторопливая "Аннушка" добиралась до места около двух часов. Хорошо, что хоть болтанки не было, а то Бурко обнаружил, что при полётах на этой машине ему подчас трудно обходиться без гигиенических пакетов.
- Подлётное время пять минут, - вдруг объявил пилот. - По правой стороне объект будет, я накреню машину.
Действительно, вскоре самолёт слегка завалился на крыло, все сидевшие приникли к маленьким иллюминаторам.
- И что здесь произошло? - ни к кому конкретно не адресуясь, спросил Бурко.
"Объекта", собственно говоря, как такового не существовало. Пятно выжженной земли, ещё дымящиеся развалины, воронки, часто усеивающие землю и наползающие друг на друга, трупы, валяющиеся по всей территории, тут и там, и несколько фигур, сидящих возле трупов, похоже, что мертвяки, кормящиеся на таком изобилии мяса.
- "Грады" отработали, - сказал Салеев. - Тут и гадать нечего, я такое много раз видел. И похоже, целая батарея работала по цели для одной установки, с многократным перекрытием.
- И кто это мог сделать? - озадачился Бурко.
- Военные, кто же ещё, - пожал плечами Марат. - Тут артчасть должна быть километрах в ста, они могли. А вообще не знаю… нарвались граждане уголовнички, судя по всему, вот их на колбасу и пустили.
Бурко выругался матом, что для него было большой редкостью, и сказал:
- Летим обратно. Нечего тут делать.
Салеев и Пасечник лишь переглянулись. Самолёт, накренившись в вираже, лёг на обратный курс. Настроение у Бурко окончательно испортилось. До аэродрома долетели в полном молчании и так же, в молчании, тряслись на заднем сиденье бронированного "Тигра". И даже за общим ужином, когда жена Пасечника, ещё недавно столь интеллигентная, на глазах у всех вдруг отвесила подававшей чай горничной несколько пощёчин, Бурко ничего не сказал. Не до горничных ему. Да и не развалится она от нескольких оплеух, аккуратней работать будет. Это ей не "старый режим", власть теперь новая, и пусть делает поправки на её абсолютность. Надо будет - и на конюшне драть начнут.
Сергей Крамцов
9 мая, понедельник, вечер
Закончили париться мы только к вечеру, очень уж хорошо пошло. Пруд действительно был ледяным и очень чистым. Почва здесь песчаная, ключей много - мечта банщика, а не пруд. Пар отличный, веники душистые, жар такой, что уши в трубочку - что ещё нужно для полного счастья? Разве что ещё и согрешить, но с этим уже не вышло - когда уже оделись, прибрались за собой и вышли на улицу, к нам подошёл сам Трофимыч. Поздравил с праздником, поинтересовался, как нам понравилась его баня, рассказал попутно, что множество вопросов решал с её помощью с районным руководством, любившим его навещать, а потом сообщил, что приехало командование учебного артполка и несколько человек от ракетчиков. Приехали и ещё трое председателей из окрестных колхозов, а теперь ожидается нечто вроде посиделок с переговорами, а заодно и заключение договора об образовании, считай, нового государства на тутошних землях. Ну и мы все приглашены, в полном составе, буде у нас случится такое желание.
Желание было. Точнее, возникло. Вообще я планировал уже выехать завтра с утра пораньше, но, едва Трофимыч пригласил нас, я сразу перенёс выход на один день. Когда ещё будет возможность узнать все новости, расспросить всех и обо всём? Тот же Трофимыч, например, ни черта не знал о том, что делается дальше у нас на маршруте следования.
Кроме того, такого случая подружиться со всеми людьми, кто берёт власть в районе, уже не представится. Кто знает, что ждёт нас в дальнейшем? Лишних друзей не бывает.
Проходя через село, увидели возле наших машин уже знакомые открытые "уазики" разведгруппы плюс ещё один, без пулемёта, и там же стоял обычный тентованный УАЗ и рядом с ним БТР-80. У техники околачивался часовой, который, впрочем, просто приглядывал за ней и никому проходить не мешал. Бэтээр, судя по всему, принадлежал ракетчикам.
Банкет в честь Дня Победы, если можно его таковым считать, был накрыт в помещении правления колхоза и сервирован на длинном совещательном столе, к которому ещё дополнительные столы приставили. В правлении уже было шумно, народу набилось изрядно. Был Гнездилов и с ним ещё четверо офицеров из учебного центра, какие-то незнакомые военные с артиллерийскими эмблемами, несколько гражданских разного пола и возраста. Хоть приглашали нас всех, но пришли лишь мы вчетвером, прямо из бани, и ещё Сергеич с Большим и Шмелём. Остальные отказались под теми или иными предлогами.
Как потом мы узнали, на самом деле ожидались посиделки у хозяйки дома, где квартировала Маша с сёстрами, и дамы предпочли уйти туда, своей компанией.
К накрытию стола здесь отнеслись серьёзно. Доминировал самогон, сопровождаемый всевозможными морсами, было много солений, овощей, а главным блюдом ожидался свиной шашлык, который уже вовсю жарили на дворе. И запах оттуда шёл божественный, такой, какой и приличествует шашлыку из свиной лопатки. Пьянка предстояла серьёзная. В ожидании приглашения к столу люди курили на крыльце, болтали друг с другом, стоя вокруг стола. Наконец Трофимыч вошёл в зал совещаний и громогласно объявил:
- Гости дорогие, прошу всех к столу.