Продолжая свой поиск, она иногда смотрела в сторону своего спасенного, как он помогает ее солдатам, относит раненых в медицинский пункт, убирает обломки.
Потеряв один крейсер, йуужань-вонги прекратили атаку. Уцелевший крейсер и скипперы направились к выходу из атмосферы, преследуемые республиканскими истребителями, пока Уэдж Антиллес не приказал прекратить преследование.
– Как твоя нога, Тарк? – спросил Хэн.
Мальчик, лежащий на госпитальной койке, черноволосый с голубыми глазами и очень энергичный, стянул одеяло, чтобы показать правую ногу. Большая часть ноги была закрыта прозрачной бакта-повязкой. Повязка была розовой от бакты, но достаточно прозрачной, чтобы можно было разглядеть ожог в форме полумесяца.
– Не так уж плохо, – сказал мальчик. – Я не могу быстро бегать, но могу ходить. Просто они мне не разрешают.
Хэн хотел сказать что-то остроумное насчет медиков, но ничего не приходило в голову. Он много раз говорил нечто подобное своему сыну Энакину, и тот простой факт, что этот мальчик был не Энакин, несмотря на невероятное сходство, резал сердце Хэна как виброклинок.
Лейя, казалось, почувствовала, причину молчания Хэна.
– Тебе лучше прислушаться к ним, – ее собственный голос казался слегка охрипшим. – Если мы вернемся с нашей миссии и узнаем, что ты тут выступаешь, мы очень разозлимся.
– А что если я дам взятку персоналу, чтобы они не рассказывали?
Хэн проглотил комок в горле и заставил голос звучать нормально.
– И чем же ты намерен их подкупить?
– Ну, я могу устроить шоу, и вместо платы за вход буду брать обещание не рассказывать вам о том, что я тут делаю.
Лейя улыбнулась холодной политической улыбкой.
– Ты забываешь о наших шпионах, а они повсюду.
– Я их вычислю и не пущу на мое шоу.
Лейя взъерошила ему волосы.
– Нам пора идти. Но мы заглянем еще раз перед тем, как улетим.
– Можно мне лететь с вами? Я могу быть дипломатом.
– Извини, малыш, – сказал Хэн. – Я думаю, ты будешь слишком занят, репетируя свое шоу.
– Мне не нужно репетировать. Я могу устроить его сразу.
Хэн и Лейя обменялись взглядами.
– Весьма полезное качество, – сказала Лейя. – А пока прощай.
– До встречи, малыш, – добавил Хэн.
Когда они вышли из палаты, Лейя сказала:
– Он будет скучать, когда мы улетим.
– Давай оставим здесь Золотника, чтобы он рассказывал малышу сказки.
– Хэн, пусть лучше он просто скучает, чем ужасно скучает.
– Да уж.
С-3РО стоял рядом с посадочной площадкой "Сокола", и смотрел на то, что происходило в верхней части корпуса корабля. А в верхней части был Хэн Соло, на его лице были защитные очки, которые он всегда одевал, когда производил сварочные работы.
Но С-3РО наблюдал не за Хэном; его внимание привлекали искры из сварочного аппарата. Искры потоком летели от корпуса и гасли, не успевая долететь до обугленной земли.
С-3РО заметил, что к кораблю подошел еще один дроид. Угловатый, бронированный, он выглядел весьма воинственно и нес одну из тех огромных бластерных винтовок, которые недавно поступили на вооружение армии Новой Республики. Но в его поведении не было ничего угрожающего.
– Приветствую вас, – сказал С-3РО. – Я С-3РО, протокольный дроид.
YVH-1-1А, – ответил вооруженный незнакомец. – Телохранитель Ландо Калриссиана, выполняю различные задания, расследую аномалии. Ты являешься аномалией. Что делает протокольный дроид, наблюдая за ремонтом корабля?
– О, я не наблюдаю за ремонтом. Я просто пытаюсь улучшить свои языковые навыки. Пытаюсь найти лучшее слово, чтобы описать угасание искр.
– Это не должно представлять проблему для протокольного дроида.
– Не должно, но тем не менее представляет, потому что слово, которое наилучшим образом подходит для этого, не слишком логично.
– И что это за слово?
– Грустно.
1-1А направил свои голографические камеры, заменявшие ему глаза, на искры, потом снова повернулся к С-3РО.
– Ты прав. Это слово не логично.
– Но оно подходит наилучшим образом. Судьба каждой искры в чем-то символична. Это как жизнь… Летит по своему пути, ярко горит, а потом гаснет… Оставляет ли она что-то после себя? Вспомнит ли о ней кто-нибудь?
– Ну, если она попадет в огнеопасное вещество, о ней точно вспомнят.
– Если я скажу, что ты просто бесчувственный кусок дюрастила, это тоже будет считаться аномалией?
Странно, но 1-1А не стал отвечать сразу, и опять посмотрел на искры. Наконец он сказал:
– Ты полагаешь, что в последние наносекунды своего полета искра испытывает страх, понимая, что скоро погаснет?
– Я сомневаюсь в этом. Очень сомневаюсь. Искра не может чувствовать страх, или даже осознать собственную смертность.
– То же самое можно сказать о дроидах, хотя есть и исключения.
Сейчас пришла очередь С-3РО удивляться.
– Должен сказать, что это самое проницательное суждение, слышанное мною от боевого дроида.
– Мне часто приходится видеть угасание. Это заставляет меня задумываться. Я просто не могу это игнорировать. Подозреваю даже, что эти размышления будут влиять на мою эффективность.
– Я тоже в последнее время часто задумываюсь над этим. Это очень меня расстраивает. От моего спутника R2-D2 не дождешься никакой помощи. Он сказал: "Ничто не вечно во Вселенной. Постарайся принять это без страха". Я полагаю, такое восприятие философии приемлемо для астромеха, но для меня оно абсолютно неприемлемо. Я думал, что я единственный дроид, который задумывается об этом. Очень приятно было узнать, что я не один такой.
Глаза-камеры 1-1А посмотрели в лицо С-3РО.
– Если ты придешь к какому-либо заключению по этому поводу, ты сообщишь об этом мне?
– С радостью. Со своей стороны прошу связаться со мной, если ты найдешь какие-то новые мысли.
– Хорошо.
1-1А отправился по своим делам.
Полет искры, за которой наблюдал С-3РО, продолжался целых две секунды до того, как она погасла…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
У маленького человека было имя. Его звали Риук. Он дрожал от желания скорее выполнить свое задание. Эта дрожь делала его движения неуклюжими.
Он стоял, держа в руках устройство, которое должно было разрезать стену. Из длинного наконечника устройства вырывался огонь, и Риук направил его в стену.
Высокий человек наблюдал за ним. С растущим нетерпением он ждал, когда устройство, наконец, разрежет стену, и он сможет войти туда.
Но минуты проходили, а камень, из которого была сделана стена, не поддавался.
Наконец устройство издало звук, похожий на кашель, и пламя исчезло. Перепуганный Риук повернулся к высокому человеку и попытался передать ему мысль.
Это была плохая мысль. Она означала, что устройство больше не будет работать. Даже если бы оно продолжало работать, Риук, кажется, пытался сказать, что оно не смогло бы разрезать стену.
Горькое разочарование наполнило сердце высокого человека. Он махнул рукой, и Риука со страшной силой швырнуло в стену.
Высокий человек слышал, как треснули кости Риука, видел, как маленький человек сполз по стене, оставляя кровавый след. Чувствовал, как меняются эмоции Риука от ужаса до спокойствия, удаляясь в небытие.
Высокому человеку нужен был другой слуга, более умный, и лучшие машины. Он повернулся, чтобы идти. Он должен был найти такого слугу.
Вэнникс, система Вэнкалэй.
– Выходим из гиперпространства через десять секунд, – сообщила Лейя. Двое пассажиров "Сокола" подтвердили, что информация услышана.
Система и ее главный обитаемый мир попали в поле зрения экипажа "Сокола" и его пассажиров точно через сказанное время. Все почувствовали облегчение, что показывало, сколько раз "Сокол" выдергивало из гиперпространства гравитационными аномалиями.
Система Вэнкалэй находилась недалеко от системы высокоразвитого индустриального мира Куат, и традиционно входила в сферу влияния Куата. Планета Вэнникс из космоса выглядела как пестрая зелено-голубая сфера с белыми пятнами на полюсах. У Лейи от этого зрелища защемило сердце. Вид красивых планет иногда вызывал у нее такую реакцию. Они напоминали ей о ее родине, Альдераане. Образ родной планеты, уничтоженной выстрелом Звезды Смерти, казалось, будет преследовать ее всю жизнь.
В аппаратуре связи раздался треск.
– Говорит диспетчерский центр планеты Вэнникс. Прибывший корабль, назовите себя.
Хэн усмехнулся.
– Шоу начинается.
– Тихо.
Она переключилась на ту же частоту.
– Диспетчерский центр, это "Сокол Тысячелетия", мы прибыли с планеты Борлейас, система Пирия. Говорит Лейя Органа Соло.
После продолжительной паузы диспетчер отозвался:
– Принято, "Сокол Тысячелетия". Пожалуйста сообщите пункт назначения и цель полета.
– Это дипломатическая миссия, официальный визит к Председателю Вэнникса. На борту двое человек и двое дроидов. Мы запрашиваем дипломатическую визу.
Следующая пауза.
– Принято. Ваш запрос удовлетворен. Мы дадим вам координаты маяка и обеспечим эскорт на внешней лунной орбите.
– Благодарю вас. Могу я спросить, сенатор Гаден вернулась на Вэнникс?
Аддат Гаден, представитель Вэнникса в сенате Новой Республики, была на Корусканте, когда йуужань-вонги атаковали планету. После прорыва обороны Корусканта ее судьба оставалась неизвестной.
– Да, Ваше Высочество. Если желаете, я могу сообщить в ее офис о вашем прибытии.
– Буду очень рада, спасибо.
– Сеанс связи окончен.
Лейя облегченно откинулась на спинку кресла.
– Пока все хорошо. Ни враждебности местных, ни признаков йуужань-вонгов.
– Все еще впереди, – сказал Хэн. – На таких вот маленьких планетах мы всегда имели кучу проблем. Как на Татуине, например. Я до сих пор испытываю последствия своей ошибки…
Лейя лукаво посмотрела на него.
– Ты жалуешься?
– Ну… Нет.
Она усмехнулась, отказавшись проглотить приманку.
– Тебе лучше быть любезнее со мной. Я знаю, где ты живешь…
– Ладно уж, буду любезнее, – точно скопировав голос диспетчера, Хэн сказал:
– Да, Ваше Высочество. Если желаете, я могу принести вам чашку кафа.
Лейя только вздохнула и проигнорировала его.
Обернувшись назад, Хэн предупредил пассажиров:
– Мы встречаемся с эскортом через минуту. Вам лучше залезть в контейнер.
– Понятно, генерал.
Это был голос одной из двух пассажирок, Хэн не знал точно, какой именно. Эти женщины были агентами республиканской разведки. Хэн и Лейя встретились с ними прямо перед взлетом. Агенты должны были в случае необходимости организовать на Вэнниксе ячейку сопротивления. Хотя Вэнникс был не такой стратегически важный мир, как Куат, по мнению разведки, на каждой планете должны быть организованы ячейки сопротивления на случай вторжения йуужань-вонгов.
Контейнер был установлен на месте одной из пяти спасательных капсул "Сокола". Он и внешне выглядел как старая изношенная спасательная капсула, но на месте двигателя у него было одно из любимых устройств контрабандистов – постановщик помех для сенсоров, обнаруживающих формы жизни. При попытке запустить эту "капсулу" выдавалось сообщение о неисправности системы. Такой контейнер подходил наилучшим образом, если было необходимо перевезти нелегального пассажира.
На "Соколе" были, конечно, и другие отсеки с защитой от сканирования, но Хэн крайне неохотно делился своими секретами с теми, кому не вполне доверял.
– "Генерал"… – усмехнулся Хэн. – Когда они прекратят называть меня генералом?
– Когда меня прекратят называть принцессой?
Хэн покачал головой.
– Наверное, когда ты станешь королевой. Эй, а вот и наш эскорт.
Эскорт представляла пара модифицированных СИД-перехватчиков, которые производились на верфях Куата по сиенаровской лицензии. В отличие от мрачных зловещих цветов, в которые окрашивались СИД-истребители старой Империи, эти перехватчики были ярко раскрашены серебристыми и красными полосами. Они сопровождали "Сокол", пока он летел сквозь атмосферу к космопорту. Странно, но густонаселенные жилые районы, заполненные многоэтажными домами, как будто скопированными с Корусканта, располагались по окраинам города. Здания, казалось, образовали защитный вал вокруг центра.
Космопорт находился в районе складов, недалеко от центра. Когда встречающая делегация поднялась по трапу "Сокола", Лейя увидела строгую красно-белую форму офицеров и украшенную невероятными перевязями и эполетами одежду гражданских.
Отключив все системы, Хэн присоединился к Лейе, С-3РО и R2-D2. Когда они спустились по трапу, предводительница встречающих – огромного роста женщина, наиболее роскошно одетая, с прической в виде колонны, добавлявшей еще почти полметра к ее росту, направилась к ним с величественностью татуинской песчаной баржи.
– Лейя! Я так рада видеть вас живой и здоровой!
– Аддат… – голос Лейи был таким теплым, когда она обняла женщину, что Хэн не знал, искренне она говорит или нет, – Я так счастлива узнать, что вы избежали опасности!
– И я тоже, – Аддат тепло улыбнулась, глядя на Лейю.
Хэн подумал, что сенатор от Вэнникса – очень необычная женщина. Несмотря на всю роскошь и сложность ее одеяний – Хэн был удивлен, не обнаружив никаких механических устройств в сверкающих кружевах и складках – косметикой она не злоупотребляла, и на ее лице особенно привлекали внимание ее большие умные глаза.
– Аддат, вы не знакомы с моим мужем, Хэном Соло?
– Лично не знакома, но очень много о нем слышала – как и все в Новой Республике. – Выражение лица Аддат стало печальным. – Позвольте мне выразить соболезнования в связи со смертью Энакина и Джейсена. Полагаю, что они пожертвовали собой, чтобы тысячи и миллионы других разумных существ остались в живых. Их жертва не будет забыта…
– Спасибо… – Лейя не стала сейчас говорить, что Джейсен может быть жив. – Аддат, я не хотела бы причинять вам беспокойство, но мы здесь с очень важной миссией. У меня нет доступа ко всем записям Сената, поэтому я должна просить вас о помощи. Мне необходимо встретиться с Председателем Сэйкинзом.
Выражение лица Аддат не изменилось, но Хэн увидел, что что-то случилось с ним: настоящая радость исчезла. Аддат взяла Лейю за руку и повела к церемониальному ландспидеру, ожидающему на посадочной площадке. Когда Хэн и дроиды пошли за Лейей к машине, встречавшие их военные и гражданские чины последовали за ними.
– Встретиться с Председателем будет довольно сложно, – сказал Аддат, не скрывая яда в своем голосе. – Через неделю после падения Корусканта Сэйкинз ограбил государственную казну, забрав драгоценные камни и прочие ценности, некоторым из них было больше тысячи лет, и покинул Вэнникс на старом, но очень комфортабельном военном корвете, который служил его личным кораблем. Он взял с собой своего заместителя, своих любовниц, своих детей и кое-кого из чиновников. Очень сомневаюсь, что он намерен вернуться.
– Ох, дорогая… И кто же теперь глава вашего правительства? – Лейя первой уселась в огромный ландспидер, рядом с ней села Аддат, а Хэн сел рядом с ней, отделенный от жены огромными размерами сенатора.
– Ну, это еще не совсем ясно, – сказала Аддат. – В резиденцию председателя, – приказала она водителю. Потом снова обратила свое внимание на Лейю, – Можно сказать, что за гражданские дела отвечаю я. Военным ведомством руководит адмирал Эплбин Верл, женщина сварливая и не слишком умная. Мы готовимся провести выборы, чтобы решить, кто из нас двоих будет Председателем. Вы прибыли как раз вовремя: выборы состоятся через несколько дней. Знаменитые Соло могут сильно повлиять на общественное мнение. Я очень надеюсь на это.
– Можете на это рассчитывать, – сказала Лейя.
Через два часа (хотя по мнению Хэна прошло не менее сорока часов, настолько ему надоело ждать) их, наконец, оставили одних в роскошных комнатах резиденции Председателя. Комнаты были в изобилии обставлены драгоценной мебелью и украшены в стиле Вэнникса, с тяжелыми кушетками и золочеными креслами, пол был покрыт толстыми пушистым коврами, стены занавешены блестящей тканью, каждый сантиметр потолка покрыт постоянно двигавшимися кисточками, отчего потолок казался живым существом.
Но окон не было. Хэн, усевшись на кушетку рядом с Лейей, немного испугался, когда утонул в подушках почти на полметра.
– Эта штука собирается проглотить меня?
Лейя улыбнулась.
– Посмотри, не выделяет ли она желудочный сок, чтобы переварить тебя?
– Эта самая отвратительная вещь, которую ты сказала за весь день. Кстати, наши гостеприимные хозяева вообще думают о свежем воздухе? Здесь есть хоть что-нибудь типа балкона?
– Они больше думают о других вещах. Они известны высоким уровнем подготовки как политиков, так и снайперов. Эти вещи уравновешивают одна другую.
– Хорошо сказано. Можно попросить тебя кое о чем?
– Да, но сначала… – Лейя повернулась к дроидам. – R2, включи музыку. Что-нибудь корускантское.
R2 вежливо свистнул, и из его внутренностей послышалась мелодия старинной камерной композиции.
Пораженный Хэн открыл рот, чтобы спросить, зачем она встроила в астромеха музыкальный блок, но Лейя закрыла ему рот рукой, приставив палец к своим губам.
Потом Хэн услышал из дроида свой собственный голос, такой ясный и реалистичный, как будто говорил он сам:
– Итак, мы наконец прилетели. Теперь ты, может быть, скажешь, зачем мы здесь?
Голос Лейи ответил:
– Может быть, мне нужна будет их помощь в восстановлении Корусканта…
Настоящая Лейя сказала едва слышным шепотом:
– Сейчас мы можем говорить.
Хэн, тоже шепотом, ответил:
– Этот разговор был у нас, когда мы вернулись после спасения детей-джедаев.
Лейя кивнула.
– Я время от времени записываю наши разговоры, для ситуаций вроде этой. Каждая запись разговора связана с определенным музыкальным фрагментом. Это гораздо проще, чем искать подслушивающие устройства, которых тут конечно же полно.
– Политика… – Хэн покачал головой. – Ненавижу… И все-таки расскажи, зачем мы здесь, и кто в этом виноват, чтобы я знал, кого пристрелить?
Лейя кивнула и махнула рукой С-3РО. Протокольный дроид подошел к кушетке и поклонился.
– Да, ваше высочество?
– У тебя есть записи местных информационных программ?
– Конечно, принцесса.
– Можешь дать нам обзор выборов Председателя?
– В выборах участвуют три кандидата, но двое из них, судя по предвыборным опросам, настолько опережают третьего, что имеет значение только их участие. Аддат Гаден около двадцати лет представляла Вэнникс в Сенате Новой Республики, а адмирал Эплбин Верл командует местными силами обороны. После бегства Председателя Сэйкинза образовался вакуум власти, который они пытаются заполнить. Все ожидают, что выборы покончат с этим соперничеством, но есть вероятность, что проигравший может не подчиниться результатам выборов и попытаться захватить власть силой. Аддат Гаден делает акцент в своей программе на умиротворение йуужань-вонгов, а адмирал Верл намеревается сопротивляться им. Как это обычно бывает в политике, каждый кандидат поддерживает мнение, что его избрание будет основано скорее на этих наиболее важных пунктах предвыборной программы, чем на личной харизме.