Кликовую плашку с надписью "Биотех" украшала эмблема концерна - двойная спираль в звездном кольце. А снизу шла волнистая полоска - сразу насторожившая Кина традиционная метка анизотропного информобмена.
- Он самый. Только с ним обмен опосредован.
- Метку я вижу, но что она означает конкретно?
Смущенный его жестким тоном, Зига чуть замялся, его длинные узловатые пальцы беспокойно комкали воздух над клавиатурой.
- Ну, есть режим запроса. Пароль у вас на кристалетке есть, в каталоге "спец".
- Только и всего? А с их стороны? - допытывался Кин.
- Оттуда разрешены все режимы, - виновато промямлил унтер, как будто инспектор вскрыл его собственную оплошность.
Еще один обескураживающий сюрприз, который следовало взять на особую заметку. Ну кто бы мог предположить, что гарнизонная система обороны в здешней сетевой иерархии занимает подчиненное положение. Разумеется, об этой забавной мелочи даже не потрудились известить штаб-квартиру армейской контрразведки.
- Ладно, давайте дальше, - процедил Кин.
- Там вот сеть рудника со всеми прибамбасами, а это бухгалтерия, это склад, - бубнил себе под нос Зига, быстро вводя пароли, которые знал наизусть. - Шмотки отдельно, оружие и боеприпасы отдельно…
Дверь командирского кабинета открылась, в адъютантскую вошел Нариман. Судя по размытому влажному взгляду, шеф отдела контрразведки уже успел опрокинуть рюмашку в честь утренней прохлады.
- Инспектор Кин, вас приглашает командир Абурхад, - чопорным тоном сообщил он и скрылся во входном тамбуре.
- Спасибо, Зига, более-менее все понятно, - сказал Кин тоном помягче: та лихость, с которой этот несуразный унтер работал на компьютере, произвела на него благоприятное впечатление.
Забрав удостоверение и кристалетку с паролями, он. легонько кивнул сидевшему на стуле в глубокой задумчивости Рончу и вошел в кабинет.
Стоявший перед электронной картой поселка Абурхад при его появлении обернулся, скупым жестом пригласил расположиться на креслах в углу.
- Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, инспектор, - развел руками он. - Чрезвычайное происшествие…
- Не стоит извинений, я с пользой провел время, - ответил Кин, усаживаясь и закидывая ногу на ногу. - Ваш дежурный дал мне пароли и прогулялся со мной по сети.
Донельзя хмурый командир гарнизона не стал садиться в кресло, давая понять, что рассчитывает на короткую беседу.
- Какие у вас еще вопросы или пожелания? - осведомился он.
- Чрезвычайное происшествие, насколько я понимаю, это самоубийство унтера Гронски?
- Совершенно верно.
- Я хотел бы узнать подробности, с вашего позволения.
Чуть поколебавшись, Абурхад с плохо скрытым выражением досады на лице все-таки опустился в кресло напротив Кина. Заявленные цели служебной командировки впрямую обязывали инспектора Генштаба проявить особый интерес к расследованию трагического инцидента, и оба собеседника хорошо понимали это без комментариев.
- Что именно вас интересует?
- То, что удалось выяснить на данный момент по поводу обстоятельств самоубийства.
- Пожалуйста. Вчера Гронски заступил на дежурство в пятнадцать часов. В одиннадцать его сменил унтер Дживло. Около восьми утра обнаружилось, что Гронски покончил с собой выстрелом в голову из личного оружия. - Абурхад замолчал.
- Кто и где нашел тело?
- Унтер Басо зашел за ним, как обычно, чтобы вместе пойти на завтрак. Вы уже знаете, на Тангре предпочитают не выходить из помещения в одиночку. Дверь оказалась не заперта, Гронски лежал в своем боксе на полу. Импульс в упор, сами понимаете, половину черепа снесло начисто.
- В таких случаях обычно оставляют записку… - полувопросительно произнес Кин.
- Далеко не всегда. Гронски этого не сделал.
- Время смерти установлено?
- По мнению врача, это произошло около двух часов пополуночи.
Стоило Абурхаду назвать время, когда Гронски закончил дежурство, как Кин сразу вспомнил о человеке, который покинул блокгауз в одиннадцать ноль семь вечера и направился к дому для гражданского персонала.
- Значит, Гронски вышел отсюда около одиннадцати часов? - уточнил он.
- Надо полагать, что да. Унтера Дживло еще не опрашивали, он отдыхает после ночного дежурства. Но смена дежурного зарегистрирована ровно в одиннадцать.
- Кто-нибудь еще в это время находился в блокгаузе?
- Разумеется, никого. Сам я ушел в десять.
Вне всякого сомнения, человек, которого Кин случайно увидел вчера из окна, был унтером Гронски.
- Я хотел бы просмотреть видеофайлы с места происшествия, - заявил Кин.
- Вы можете их получить из отдела контрразведки. Я распоряжусь, чтобы вас держали в курсе всех деталей дознания. - Абурхад встал, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен, а в дальнейшем эту тему следует обсуждать не с ним.
- С вашего позволения, у меня к вам есть еще несколько вопросов по другим темам, - сказал Кин, не спеша подниматься с кресла.
Между тем командир гарнизона уже уселся за свой рабочий стол, придвинул поближе микрофон на кольчатой штанге и компьютерную панель.
- Если только это не срочно, давайте встретимся еще раз вечером и поговорим сколько угодно, - искоса взглянув на Кина, предложил он. - У меня в одиннадцать сетевая летучка, не считая некоторых мелких дел.
- Ну что ж, не буду вам мешать. На какое время мне рассчитывать?
- Думаю, перед ужином. В шесть вас устроит?
- Очень хорошо.
Кин покинул кресло, обменялся с Абурхадом кивками и вышел в адъютантскую.
- Ронч, пойдемте, - сказал он.
Солнце успело вскарабкаться на вершину горы и начало ощутимо припекать. Упругий утренний ветер тащил по небу разрозненные клочки облаков. Над рудничным терриконом завис вихрелет, хищно растопыривший кронштейны с кассетными ракетами.
- Давайте зайдем ко мне, поговорим немножко. - Кин стал подчеркнуто держаться с Рончем так, как если бы они были равными по званию, в надежде поощрить его разговорчивость.
- Охотно, - в тон ему ответил квадр-офицер.
Вихрелет сорвался с места, заложил крутой вираж и, резко снизившись над скальным массивом к северу от рудника, дал залп термитных ракет. Брызжущий длинными снопами искр огненный клубок прокатился по усыпанному валунами склону и скрылся за горным уступом. Подхваченные ветром кривые султаны дыма быстро истаяли в голубой вышине.
- Наверняка по адовым портянкам вжарили, - прокомментировал Ронч. - Или, может, по тещиным языкам. Прочая мерзость камни не любит, шныряет по кустам.
Наблюдая за ракетной атакой, он не забывал то и дело озираться по сторонам, держа руку на расстегнутой кобуре.
Когда они поднимались по лестнице на второй этаж, Кин услышал, что в левом крыле довольно громко играет музыка - одна из его излюбленных мелодий: Стенжелл, третий струнный квартет, анданте. Совершенно некстати дохнуло дымком от поленьев в камине, долгим вечером в загородном доме с бокалом хорошего вина в ладони, блаженством покоя и одиночества, полудремой под теплый дождик, усердно клюющий оконное стекло, покуда из колонок проигрывателя струится тихая лучезарная скорбь несравненного композитора. Впрочем, ему стало приятно, что даже здесь, на богом проклятой Тангре, нашелся ценитель неоклассики прошлого века.
Войдя в комнату, Кин с удовольствием снял и швырнул на койку осточертевший бронекостюм.
- Да что вы стоите, присаживайтесь, - дружески обратился он к Рончу, плюхнувшись на стул. - И снимайте доспехи, зачем париться понапрасну. Вот пастилки, угощайтесь.
- Благодарю, я до них не любитель.
Квадр-офицер ограничился тем, что расстегнул бронекостюм до пояса и присел к столу, выжидательно глядя на Кина. Тот сунул пастилку за щеку и, скатывая серебристый клочок обертки в шарик, начал разговор:
- Я заметил, что вас крайне удивило известие о смерти Гронски.
- Ну еще бы. Когда мы с ним вчера калякали в блокгаузе, ничем таким и не пахло. Даже совсем наоборот. Как хотите, но тут что-то нечисто, голову могу прозакладывать.
- Ставку не принимаю, проигрывать неохота, - хмуро сострил Кин. - А нельзя ли подробнее, о чем шла речь?
- Если человек хочет начать жизнь по новой, а потом вдруг разносит себе из икстера башку, это странно пахнет, верно?
- Согласен.
Ронч слегка подался вперед и сощурился, глядя Кину в глаза.
- Так вот, вчера Гронски мне сказал, что будет рвать контракт и уматывать с этой хряпаной Тангры к дыбаной звездоматери, извиняюсь, конечно. Он так и выразился, его доподлинные слова.
Этот факт удивил Кина не напоказ, а всерьез.
- Откуда у него деньги на неустойку? - сразу спросил он.
- Сам удивляюсь. Больше скажу, он битый час трепался про то, какой развесистый кутеж задует на Лебакских пляжах, когда наконец слиняет отсюда. Дескать, горе завьет веревочкой, а дым коромыслом. Как приеду, говорил, для начала закажу в номер ящик лучшего винища и сразу двух мулаток посисястее, у него глубокий бзик был на мулатках. В общем, глаза горят, слюнки текут…
- Довольно-таки своеобразный самоубийца, - задумчиво произнес Кин, катая шарик из фольги по столешнице.
- То-то и оно.
Внутренне усмехнувшись, Кин снова подумал о подслушивающих устройствах. Со всех точек зрения очень удобно: ему не надо лишний раз возиться с диктофоном, а люди Наримана пускай получат пищу для размышлений.
- Значит, Гронски располагал весьма солидной суммой, - рассудил он. - Или надеялся ее вскоре получить. Его финансовые обстоятельства можем выяснить хоть сейчас.
- Так давайте разберемся, если вам нетрудно, - загорелся Ронч.
Лишний раз Кин убедился, что любой человек при первой же возможности с энтузиазмом берет на себя роль детектива. В данном случае помощь Ронча отнюдь не помешает. Он включил компьютер, вставил в него кристалетку с паролями, затем перегнулся через стол и воткнул штекер в гнездо волоконно-оптической связи, прикрепленное к стене рядом со штепсельной колодкой интеркома.
- Так, поехали, - пробормотал он и, подключившись к компьютеру гарнизонной бухгалтерии, переадресовал запрос пароля на кристалетку. - Где у них тут счета?.. Ага, вот. Открываем, смотрим. Пожалуйста, лицевой счет унтера Гронски. Полторы тысячи двести семьдесят два кредона с мелочью.
- Негусто, - вставил Ронч, приподнявшись и глядя на монитор.
При нынешних ценах этих денег хватит разве что на два куба настоящих дров для камина, мысленно добавил Кин и сопоставил дату открытия счета с сегодняшним числом. Сумма вполне соответствовала той, которую можно скопить из жалованья унтера за неполный год на Тангре, если не позволять себе никаких лишних трат. Открывать счета где-либо помимо бухгалтерии по месту службы военнослужащим строго запрещалось. На эту статью устава могли беззаботно плевать гранд-офицеры Генштаба, но отнюдь не унтеры с захудалой планеты.
- Нулевой результат - тоже результат. - Кин употребил одну из поговорок собственного изобретения. - Теперь давайте прикинем. Пятилетний контракт, два года долой. Одна только неустойка составила бы шесть тысяч.
С запозданием он сообразил, что увлекся и привел по памяти те данные из послужного списка Гронски, которых в бухгалтерской ведомости не было и быть, разумеется, не могло. Однако Ронч вроде бы не обратил внимания на оплошно проявленное Кином всезнайство, его мысли занимало другое.
- При таких финансах особо не разгонишься, - рассуждал квадр-офицер. - Ему хватило бы разве что на билет до Трента, койку в трущобе и резиновую лялечку в секс-шопе, где уж тут мулаток на Лебаксе шарахать. Про неустойку и говорить нечего.
Как ни странно, в приведенной Рончем забавной калькуляции Кин уловил существенное зерно. И впрямь обязанности вожделенного рая для низших чинов исполняет пресловутый Трент, а в грезах покойного унтера почему-то фигурировал элитарный Лебакс. Складывалось впечатление, что некто прельщал парня деньгами, свободой и прелестями знаменитой своими курортами планеты, отчего все это и сплелось в сознании Гронски неразрывной ассоциативной цепочкой. Бессознательное хаотично лишь для неискушенного взгляда, на самом деле оно руководствуется в целом достаточно строгой логикой. Возможно, имеет место случайность, какие-нибудь вытесненные давние вожделения, но не исключено, что именно здесь кроется кончик нити, ведущей к демону-искусителю. Для роли агента по кличке Туман унтер выглядел слишком простовато, скорее всего Гронски являлся его платным сообщником, а затем, как часто водится, перешел в разряд жертв.
- Вы совершенно правы, - согласился Кин, закрыл бухгалтерскую базу данных, вернувшись в общую сеть, и повернулся к Рончу.
- Веселенькие дела, - задумчиво протянул тот. - Наверно, мне следует доложить о нашем с ним разговоре, как вы на это смотрите?
- Безусловно.
Для Кина осталось неясным, действительно ли его собеседник не подозревает о том, что каждое их слово записывается, или же он делает невинную мину ради соблюдения приличий.
- Как я понимаю, вы даже не спросили у Гронски, на какие такие деньги он собирается шиковать? - спросил он, заранее зная, что услышит в ответ.
- Видите ли, Кин, у меня в родных краях не принято интересоваться, откуда у человека деньги, - объяснил Ронч. - Я же с Эргасты, там за такие вопросы могут запросто хряснуть в рыло, извиняюсь за выражение. А еще на этот счет у нас в народе говорят: не любишь вранья, так не спрашивай.
- Мудрая поговорка, - признал Кин, подумав заодно, что она исчерпывающе выражает суть всей его служебной деятельности.
Далеко не все люди столь щепетильны, как бравый Ронч с планеты Эргаста, исправно поставляющей Содружеству самых лихих вояк и отпетых бандитов. Неужто унтер Гронски всерьез рассчитывал расторгнуть контракт, погасить громадную по его меркам неустойку и преспокойно заказать билет на баснословно дорогой курорт, избежав при этом разговора по душам с оперативником военной контрразведки? Впрочем, люди способны еще и не на такие глупости, особенно когда им кружит голову запах нежданно приваливших денег.
- Ну а я могу поделиться с вами одним случайным наблюдением, - решил напрямую высказаться Кин. - Вчера вечером около одиннадцати, стоя у окна, я увидел выходящего из блокгауза человека. Как теперь выяснилось, это был именно Гронски. Он прямиком направился сюда, вот к этому дому. Признаться, я было подумал, что меня срочно вызывают в блокгауз и это идет нарочный. Дверь внизу хлопнула, он вошел, но у меня, разумеется, не появился. Значит, навестил кого-то другого в этом доме. Логично?
- Унтера живут в корпусе рядом с рудником, это совсем в другую сторону, - добавил Ронч.
- Как вы думаете, к кому он мог идти?
Квадр-офицер надолго задумался, вздохнул и помотал головой:
- Прямо скажу: не знаю. Для меня новость, что он вообще сюда захаживал.
- Теперь посмотрим, что получается. Гронски с энтузиазмом предвкушает обладание большими деньгами и строит радужные планы. Сдав дежурство, идет к кому-то в дом для гражданского персонала. Спустя три часа он уже лежит в своем боксе. Труп. А предсмертной записки нет. Как, по-вашему, на что это похоже?
- Думаете, шантаж?
- Я думаю, попытка шантажа, - уточнил Кин. - И, разумеется, инсценировка самоубийства.
- Ума не приложу, кого и чем он мог бы шантажировать, - скептически промолвил Ронч.
- Да это, к счастью, не наша работенка. - Кин снова повернулся к компьютеру. - Что ж, давайте сделаем так. Мы доложим о том, что знаем, ребяткам Наримана, пусть они разбираются дальше.
Списком интеркомовских номеров гарнизона Кин предусмотрительно запасся еще перед вылетом на Тангру. Подсоединив интерком к компьютеру, он дал задачу дозвониться до отдела контрразведки и с удовольствием отметил, что наконец его стол приобрел привычную конфигурацию рабочего места: компьютер в сети, интерком при компьютере, расследование идет полным ходом. Долго ждать соединения ему не пришлось, динамик интеркома коротко пискнул, затем послышался знакомый хриповатый голос:
- Нариман на проводе.
- Вас беспокоит инспектор Кин.
- Слушаю, инспектор.
- У меня к вам кое-какие вопросы. Что удалось выяснить на складе?
- Те оба ящика, что числятся, в сохранности и опломбированы. Значит, мину взяли не у нас на складе, - невесть почему Нариман изложил свой вывод оптимистичным тоном.
- Ящики вскрыли, мины пересчитали? - недоверчиво спросил Кин.
- А зачем, если пломбы целы?
Редкостный кретин с идеальной характеристикой, хоть в рамочку вставляй, зло подумал Кин. Неудивительно, что Туман преспокойно орудует у него под носом.
- Еще меня интересует, кто ведет следствие по делу Гронски.
- Квадр-офицер Тарпиц. А зачем вам?
- Я хотел бы с ним побеседовать. А кроме того, квадр-офицер Ронч намерен сообщить вашему сотруднику некоторые сведения, которые могут помочь следствию.
- Тарпиц отличный следователь, - с апломбом заявил Нариман.
"Похвала в его устах похуже всякой брани", - вспомнилась Кину цитата из старинной комедии.
- Не сомневаюсь. Позвольте записать его номер интеркома.
- Пожалуйста, сейчас я вас переключу на него.
- Благодарю, вы чрезвычайно любезны.
Интерком снова пискнул и принялся скрашивать наступившую паузу мелодичной трелью.
- Тарпиц слушает, - раздался из динамика энергичный баритон.
- Следователь Тарпиц, добрый день. Это говорит инспектор Кин.
- Чем могу служить, инспектор?
- Насколько я знаю, вы ведете дело унтера Гронски.
- Предварительное дознание, с вашего позволения, - скромно уточнил следователь.
- Тут рядом со мной квадр-офицер Ронч, который вчера беседовал с покойным. Мне кажется, его показания будут вам весьма полезны.
Тарпиц немного помедлил с ответом.
- Собственно говоря, дознание почти закончено, - с легкой ноткой неуверенности проговорил он. - Никаких неясностей нет, осталось получить заключение патологоанатома.
Чувствовалось, что неожиданный звонок инспектора Генштаба обескуражил контрразведчика и сейчас он лихорадочно гадает, чем ситуация может для него обернуться.
- Ах, даже вот как, никаких неясностей? - язвительно произнес Кин. - Боюсь, вы несколько поспешили с выводами. Этот случай далеко не так прост, как может показаться. Поговорите с квадр-офицером Рончем, прошу вас.
Не дожидаясь ответа, он развернул микрофон интеркома в сторону Ронча.
- Добрый день, Тарпиц.
- Привет, Ронч. Ну, что там у тебя?
- Понимаешь, я вчера трепался с Гронски в адъютантской. Непохоже, чтобы он собирался застрелиться, совсем непохоже. Что-то тут не то, понимаешь?
Следователь помолчал, переваривая услышанное.
- А если поподробнее? - недоверчиво спросил он.
- В двух словах не объяснить.
- Тогда давай заходи, - предложил Тарпиц. - Когда тебя ждать?
Ронч вопросительно взглянул на Кина, прижав клавишу отключения микрофона.
- Идите сразу, зачем откладывать, - разрешил тот.
- Вы ведь тоже хотели с ним потолковать.
- А я к нему наведаюсь потом, - сказал Кин. - Идите-идите, я посижу тут за компьютером, у меня работы уйма.
- Ронч, ты куда запропастился? - раздался из динамика недоуменный голос Тарпица.
Повернувшись к интеркому, Ронч отпустил клавишу.