- Что там с правилами? - Помог я ему, поудобней устраиваясь в кресле.
- Правила, точно. - Потер он подбородок, скользнул взглядом по поверхности стола и привычным жестом пододвинул к себе блокнот с карандашом. - Вот смотри, мы все - ты, я, Катя, Тоня, Федор, живем в обществе. Как твои одноклассники. Как и все люди.
Карандаш очертил большой круг посередине листка и остановился в его центре.
- У этого общества есть правила, - продолжил отец, заключая круг в квадрат. - Пока мы придерживаемся этих правил, общество соблюдает их относительно нас. Если мы их нарушаем, то выходим за грань круга.
- Я понимаю, - терпеливо кивнул.
- Думаю, не совсем, - отрицательно качнул он головой. - Вышел ты за рамки или нет, решаешь не ты. Решают те, кто видит тебя и может свидетельствовать о мотивах твоих поступков. Когда ты побил этих трех в парке, рядом с тобой не было никого, кроме обидчиков.
- И они сказали, что это я все начал? - Приподнял я бровь.
- Именно так, - отец согласно прикрыл брови. - Один из трех детей, Ян, сказал, что ты первый ударил Пашу Зубова. Головой, в нос. Я, разумеется, не поверил. - Поднял он руки, пресекая мои справедливые возражения.
- Ссориться надо при свидетелях, - хмуро озвучил я урок.
- Верно, - чуть улыбнулся папа. - Но лучше вообще не ссориться. А если и решишься, то для ссоры в вашей школы тоже есть правила - дуэльные. Оказывается, для этих дел на территории школы есть отдельный полигон.
- И там можно бить друг другу лица? - Не поверил я.
- Не все так просто - для начала вас выслушает преподаватель и психолог, они попытаются вас примирить, и уже после деритесь под присмотром врача.
- А там надо перчатку в лицо кидать, да? - Деловито поинтересовался, представляя перед собой толстое лицо Яна - точно не промахнусь. - А можно сразу железную и с размаха?
- Для вызова хватит просто слов.
- А если откажется?
- Это дуэль! Уважающий себя человек не может от нее отказаться без урона чести! Разумеется, для вызова должна быть причина, понятная окружающим, иначе все вновь обернется истерикой охраны и надуманными обвинениями. Не вынуждай меня снова звонить князю! То есть, я хотел сказать… - осекся он и с досадой притих.
- Все так плохо, да?
- Нормально, - чуть раздраженно отмахнулся он. - Отец этого Павла на особом счету. Почти все речные перевозки под его рукой, одних только кораблей сорок восемь.
- Сорок шесть.
- Ну, может и сорок шесть, - пожал папа плечами. - Но у него привилегия на беспошлинную торговлю во всех княжествах вдоль реки, тем и ценен. Перед ним, конечно, не лебезят, но то, что ребенок его в нашем городе, налагает на князя определенные обязанности по его защите.
- А тут ему нос разбили, - виновато продолжил я. - Что теперь будет?
- От князя - ничего. Ребенок жив, а дальше князю плевать, - махнул папа рукой. - Не забивай голову, не станет он суетиться из-за обычного дворянчика. Но вот сам Пашин отец…
- Смотреть за спиной. Желательно подружиться с Пашей. - Озвучил я рецепт, за что получил удивленный взгляд от отца. - Учитель подсказал.
- Умнейший человек, - согласно качнул он головой. - Повезло нам с ним.
- А вот, насчет общества, - заерзал я на месте, глядя на пространство блокнота за чертой круга. - Что будет, если рядом со мной и врагами опять не будет свидетелей?
- Старайся этого не допускать и уйти к людям… - протянул он, поймал мой терпеливо ожидающий взгляд, хмыкнул и одним движением широко распахнул верхний ящик стола. - Верно, не от всего можно просто убежать, и далеко не все согласны соблюдать правила.
Он достал несколько предметов из ящика и положил первый из них на стол. На меня глянул блеклый прозрачный камень в навершии небольшого кольца.
- Это поможет тебе убежать. Закроешь глаза, добавишь Силы, будет очень яркая вспышка. Работает один раз, после чего можно выкидывать. - Перевел он взгляд с кольца на меня. - Бери.
- Спасибо, - искренне поблагодарил, принимая подарок в руки.
- На палец не надевай, храни в кармане. - Инструктировали меня, одновременно выкладывая новое кольцо - простое, серебряное и без камней, хоть и изрядно толстое.
- Камни запечатаны в металл, - пояснил папа. - Вещь защитит все в радиусе метра, но лучше предварительно присядь, а лучше прижми ноги руками и постарайся выкатиться в сторону. Действует в зависимости от силы удара, но десяток секунд у тебя будет наверняка. Его носи всегда.
- Здорово!
- Да и сам ты, вроде как, не так и плох, - подмигнул он мне, пряча последнюю вещицу в ладони и намереваясь положить ее обратно.
Хм, интересно! Я задумчиво проводил его ладонь взглядом, подбирая подходящую причину.
- А если бежать не получится никак? И враги сильнее?
- Тогда, да, - посмотрел он на свою руку, хлопнул сжатым кулаком по столу, но все таки разжал его и дал еще одному колечку украсить собой стол. Необычное, с десятком желтых камней и черным ободом, оно напоминало многоглазого паука, сжавшего лапки в одну точку. - Тогда используй вот это.
- Оно убьет врагов? - Полюбопытствовал я, с опаской касаясь обода подушечками пальцев.
- Оно убьет тебя, - Устало улыбнулся он. - Совсем, на один день. А через день ты проснешься, здоровым и целым. Подгадай к вражеской атаке, используй кольцо с защитой, а потом и его. Будет немного больно, зато кольцо не оставит после себя следов и исчезнет. Не носи на руке, но держи рядом с собой. В жизни… Все бывает. Вот у меня было такое кольцо, у Федора, Тони, Кати, - зажмурил он глаза. - Поэтому мы живы.
- Извините…
- Папа, мне нужно килограмм сто авиационного алюминия, - деловитой стрелой внесся в комнату Федор, пронесся мимо книжных полок, по пути нагружая себя различными справочниками.
- Тебе зачем? - Удивленно спросил отец, наблюдая, как сын складывает поверх солидной стопки свежий каталог по сервомоторам.
- Для Бруно!
- Какого Бруно? - Настороженно уточнил он.
- Боевого Робота Убийцы Номер Один.
- Федор, немедленно объяснись!
- Да это не для меня, это Максим попросил.
- Максим! - Рыкнул папа.
- Да я хотел сделать робота, чтобы тот напал на школу.
- Какой хороший у меня сын, вы посмотрите!
- А потом мы бы с Пашей его вместе победили и помирились, - протараторил я, не давая вставить очередное едкое замечание.
- Ну… Не лишено смысла, - подавился новой фразой папа. - Хорошая идея.
- Правда?
- Нет!! Никаких роботов-убийц!
- А если просто робот? - Просительно уточнил я.
- Ма-аленький. - Тихо пискнул Федор. - С щеночком.
- Каким еще щеночком?!
- Ну, роботу нужен пилот, - важно заметил я.
- Так, стоп! Тишина! Все из-за щенка, да? Хорошо! Будет тебе щенок, но следить будешь сам!
- Ю-ху! - Подпрыгнул Федор, тут же ойкнул и завилял по комнате, стараясь не уронить всю стопку с книгами.
- Но никаких роботов-убийц!
- Ладно, - выдохнули мы с братом вместе.
- Удачи! Я в штаб! - протараторил брат, скрывшись с книгами за дверью.
- Максим, - с осуждением, будто мое имя - уже проступок, произнес папа. - Я рад, что ты подогреваешь интерес Федора к технике и нашему ремеслу. И я даже дам материалы для небольшого робота-игрушки… Но пожалуйста…
- Я все понял, никаких роботов-убийц. - Поднял я руки. - Придумаю что-нибудь еще.
- Мирное! Без жертв!
- Мирное, без сильных жертв, - со вздохом согласился я, дав себе небольшую лазейку.
Папа хотел было тут же поправить, но в этот миг со двора раздался азартный рык мотора, резкий взвизг шин и глухой удар бампера о дерево.
- Девочки! - Изменился папа в лице и мигом вылетел из двери.
- Какая разница, что у них нет ключей, если у Федора они есть? - Мудро заметил я, глядя из окна на покосившуюся яблоню, подпертую белым внедорожником.
А затем вернулся к столу, подхватил черное колечко в руку и поднес к глазам.
- Надеюсь, до тебя никогда не дойдет, - положил я его в нагрудный карман.
Глава 2
Черное полотно покрывало поверхность залива, грязной кляксой расползаясь вниз по течению. Изредка оно проходило низкими волнами, словно река под нефтяным кляпом пыталась вздохнуть хотя бы немного воздуха, но вновь теряла сознание. И каждая волна такой борьбы приносила на берег черную взвесь, окрашивая в траур бетонные сходы и декоративный пляж с некогда белым песком. Над портом не было солнца, оттого каждое пятно, без единого отблеска, казалось вырезанным из цветного мира.
Жуткое зрелище. Но у солидного мужчины, рассматривающего порт с обзорной площадки, было на уме совсем другое прилагательное. Дорогое.
Виктор Александрович Зубов, не смотря на типичную внешность борца, с толстой шеей, узким лбом при кряжистой и невысокой фигуре, уважал финансы гораздо больше единоборств. И состояние скопил не кулаками, а умением подбивать два скучных столбика с доходами и расходами. Внешность - она для деловых партнеров, предпочитающих наличные и ночную загрузку катерами.
Внутри же работал четко выверенный механизм, без труда жонглирующий неповоротливыми цифрами - стоимостью груза и страховых выплат, сметами на поднятие кораблей из воды и их починку. Издержки, связанные простоем порта соединялись с выплатами за вред экологии. Высочайшее недовольство местного князя тут же обретало ценник дорогих подарков. Любопытство журналистов закрывал крупный заказ на рекламу - достаточный, чтобы в новостном выпуске произошедшее описали всего двумя предложениями, показав старое фото порта, в солнечную погоду, без единого пятнышка на водной глади.
Много расходов, маленьких и крупных, наличными и перечислениями, подарками или обязательствами. Все складывалось в солидную сумму, но вовсе не фатальную - есть отдельная статья в бюджете, названная "непредвиденные обстоятельства", куда ежегодно отчислялась малая толика прибыли, чтобы однажды быть изъятой и с лёгкостью погасить трудности размером в два корабля и небольшую экологическую катастрофу. Так что, если бы в трюмах был только официальный груз, все на этом бы и закончилось.
Если бы не шесть тонн груза "деловых партнеров", в бронированных, огне-водостойких кейсах, спрятанных под обшивкой баржи, которые тараном танкера смяло, а последующим близким взрывом разнесло ко всем чертям - для начала по воздуху, а затем и смыло водой, основательно перемешав с нефтью.
Виктор Александрович любил точные цифры, но в данном случае мог только догадываться о стоимости груза - ни его характера, ни предназначения он не знал и никогда ими не интересовался. Все-таки, благородных кровей, и лучше не пачкать герб излишней информацией. Почти от любого обвинения можно скрыться за титулом и правильно подготовленными документами, но со своей совестью приходилось искать общий язык, чтобы не потерять честь - а вместе с ней и солидную толику Силы, от нее зависящей. Поэтому лучше было не знать - все эти годы взаимовыгодного сотрудничества.
Единственное, на что можно было опереться при расчетах - так это на заоблачную плату за тайный транзит, аккуратно и без единой задержки доставляемые в дешевых кейсах на один из дальних складов. И если подставить эти цифры в стандартный расчет, умножить на коэффициент риска, приблизительно представить ожидаемую прибыль… Выходило дорого. Очень дорого даже для бюджета целого благородного рода.
Разумеется, Зубов не считал потерянный груз своей проблемой. Вопрос в том, считают ли так же его деловые партнеры.
Простолюдины, добиваясь богатства, собирая под свою руку солдат, частенько начинают считать себя ровней благородным. Это заблуждение легко проходит в битве, когда Сила, заключенная в древней крови, планомерно отнимает жизни врага огнем или водой, землей или воздухом. До суеверного ужаса, до паники и бегства…
Но дело в том, что у простолюдинов, добившихся богатства и собравших под свою руку солдат, очень быстро появляются благородные хозяева. Игнорировать требования такого уровня уже не получится. Отчего-то Виктор не сомневался как в наличии хозяев, так и в том, что претензии обязательно последуют - ни один благородный род не упустит возможность получить должника.
В таком деликатном деле никто не будет идти в суд, не станет выслушивать историю про короткое замыкание в одном из перекачивающих насосов, опрашивать обескураженных капитанов, технический персонал или читать спасенный корабельный журнал. Экспертные заключения, с десятком штампов от столичных лабораторий, останутся не востребованными. Все ограничится личной беседой, роли в которой расписаны, ответы на любые доводы известны заранее.
У вас короткое замыкание? Вы плохо следили за кораблем, это ваша вина. У вас нештатная ситуация? Вы ответственны за нанятый персонал. Вы подозреваете диверсию? Вашей обязанностью была защита груза.
В самом деле, зачем ворошить бумаги, если сильный уже знает выгодное для себя решение? Слабому же остается выбирать между смирением и безнадежной схваткой.
Какую роль - сильного или слабого - доведется ему примерить?
Впервые Зубов пожалел, что его род так и не вошел ни в один клан, выбрав независимость и возможность вести дела с кем угодно, вместо стабильности и защиты. Метаться в поисках господина уже поздно - никто не любит, когда на его порог приходят с проблемами. Его, разумеется, возьмут, но заберут в клановую казну как бы не больше того, что могут потребовать хозяева груза.
Как бы пригодился сейчас живой виновник, способный говорить и каяться! Чтобы не глупая техногенная катастрофа была всему виной, а человек! И очень хорошо бы - из числа старых врагов его деловых партнеров, чтобы вместе с его головой отсечь все претензии в его, Зубова, адрес! А может, все таки найдется?
- Сережа, данные с камер достали?
Референт звучно откашлялся и шелестнул страницей блокнота.
- Виктор Александрович, записи со всех камер близлежащих зданий собирают представители княжеской охраны. Они обещают поделиться…
- Когда? - Встрепенулся он.
- После того, как порт будет очищен от нефти и наших кораблей, - с капелькой вины доложили ему.
- А на наших кораблях не было камер? - Раздраженно гаркнул Зубов.
- Были, Виктор Александрович.
- И где они?
- Так это… Половина потонула, половина сгорела, - растерянно сглотнув, вымолвил референт.
- Возьми наличные и обойди все магазинчики, все банки, все заведения в этом районе, где есть камеры. - Прикрыв глаза, распорядился босс. - Затем возьмешь помощников и выстроишь картину всех перемещений каждого человека в часовом интервале до происшествия. Бегом!
Почему им надо указывать, как делать их работу?! Или это он слишком нервничает? Зубов оправил рукой белоснежную рубашку в районе сердца и на минуту оставил там ладонь, высчитывая пульс. Стандартные семьдесят ударов, тело не боится.
- Виктор Александрович, к вам приехал сын, - тактично дождавшись, когда господин встряхнет руками после долгой неподвижности, сообщил подошедший слуга, поворачивая голову в сторону двух черных седанов возле заграждения, час назад выставленного на въезде в порт.
Зубов невольно улыбнулся, но тут же собрался и зорко оглядел пространство вокруг. Порт окружали три круга людей, и если первый - из числа его слуг и работников, выгребавших черную муть с берега - его устраивал полностью, а третий был достаточно далеко, чтобы его разглядеть, то второй круг, с портовыми рабочими, временно оставшимися без дела, не совсем соответствовал тому, что можно показать восьмикласснику.
- Разогнать зевак, подмести асфальт. Затем веди, - отвернулся он обратно к воде.
Он не был тут хозяином, но и тех, кто мог ему об этом напомнить, тут тоже не было.
Позади раздавались резкие крики разозленной охраны, сгонявшей недовольных и резких характером мужиков к ограждению. Зашуршали несколько метел, сметая пластик бутылок и окурки в сторону.
Грязь этого мира, видимая и скрытая - не для его сына. С возрастом ему придется столкнуться с разными сторонами жизни, и не все открытия будут добрыми и счастливыми. Тем ценнее детство, беззаботное и счастливое, организовать которое вполне под силу его отцу. В тайне даже от себя, Зубов-старший искренне надеялся, что жизнь его первенца пройдет в офисе, а не в забегах по всей стране, и налаженное дело не потребует от него влезать в темные дела. Хватит того, что отец всю жизнь карабкался вверх, пытаясь обеспечить герб и замшелые бумаги с привилегиями, на которые все плевали, капиталами и боевой силой - достаточной, чтобы его вновь звали на рауты, как равного, а дарованное прадедам право беспошлинной торговли было узаконено. Пусть сын просто живет, без потрясений и войн, без голода и крови, преумножая величие рода из кресла своего кабинета. Но для этого предстояло еще немало потрудиться.
- Привет, - буркнул сын, скрывая за угрюмостью волнение.
Виктор Александрович улыбнулся, рассматривая свою будущую копию - такого же основательного на вид и непростого характером. Правда, еще умеющего смущаться и испытывать вину - за полоску пластыря на носу, к которой невольно потянулся, за проигранную драку, после которой эта полоска появилась.
- Подранили тебя сегодня, а? - Подмигнул он сыну, получив несмелую улыбку в ответ. - Голова не болит? Не кружится?
- Нормально, - дернул тот в ответ плечом. - Адам Георгиевич смотрел.
- За что воевал? - Полюбопытствовал отец, с удовольствием взъерошив сыну волосы.
- Да, там, - отклонился в сторону Пашка, освобождая голову из под отцовской ласки, и неохотно отвечая в сторону. - Случайно.
- Павел Викторович! - Построжел Зубов-старший.
- Новенький у нас в класс пришел. Ходит, смотрит на всех с высока. - Забубнил под ноги сын. - Как-будто мы ему слуги, а он император.
- А имя у твоего новенького есть?
- Максим, - скривился Пашка. - Самойлов Максим.
- Из семьи Самойловых, - продолжая благостно улыбаться, кивнул Зубов. - Что мы знаем про эту семью?
- Н-но… - Поднял вверх удивленные глаза парень. - Но у них же Федор!
- А теперь еще и Максим, - одарив легким подзатыльником для хорошей памяти, уточнил отец. - Приемный сын, о чем было написано в новостном циркуляре месяц назад.
Павел замер, и вместо того, чтобы пригладить место удара, задумчиво почесал голову.
- Циркуляры пишутся, чтобы их вдумчиво и очень внимательно читали, - наставительно добавил старший. - А не использовали вместо подставки под кружку.
- Все равно бездарь, - тихо буркнул сын, но был услышан и награжден еще одним подзатыльником. - А что он!!! - Искренне возмутился Пашка.
- Не он, а ты, - вздохнув, положил старший ему руку на плечо. - Надо быть умнее, сын. Какая разница, есть ли у него дар? Я тебе больше скажу, у его семьи его тоже толком нет.
- Нет? - Паша недоверчиво вздернул голову, чтобы посмотреть отцу в глаза.
- Их сила в вещах, которые они делают. - поведал он первенцу. - И нам с тобой важно, чтобы эти предметы… Ну, продолжишь?
- Они не использовали против нас? - Предположил сын.
- Не продали нашим врагам с хорошей скидкой, - качнул старший головой. - А то и подарили бесплатно… Не надо с ними ссориться, сын.
- Я с ним дружить не буду! - Упрямо насупился Пашка, коснувшись пластыря.
- Ты опять меня не слушаешь, - недовольно поджал губы Зубов. - Не хочешь - не дружи.
- А как тогда? - Растерялся тот.