Но теперь нам нужно было искать новый путь. Я карту не изучал, но по поведению спутников догадывался, что у нас есть и другие варианты.
- Эй, следопыты, - окликнул я, - хватит топтаться. Костик, доставай карту, смотри, что там ещё для нас приготовлено?
Костик неловко, левой рукой, вытащил пакет из внутреннего кармана плаща и протянул мне.
- На, сам дывысь.
- Да я не хочу сам, я там ничего не пойму. Вандемейер, вы разбирались по этой карте?
Дитрих присел рядом со мной, повернулся так, чтобы свет его фонаря падал на карты, и развернул лист пошире. Теперь тот прямоугольник плана, который был вывернут наружу и которым руководствовались до сих пор, стал бесполезен, и рыжий показал мне несколько соседних участков.
- Нет, Слепой, посмотрите. Если что-то случится с нами, вам все равно придется самому вникать. Давайте лучше сразу…
- Да ничего с вами не случится.
- Смотрите. - Дитрих был непреклонен. - Мы вот здесь. Сейчас вернемся к перекрестку и свернем… куда, Костик? Думаю, этот ход предпочтительней?
- Отож.
Я старательно попытался разобраться. Предпочтительный вариант почти сразу выходил в лабиринт квадратиков, прямоугольничков и кружков, каждый из которых оброс пометками, как днище старого парохода раковинами. У меня сразу заболели глаза, но я старательно проследил траекторию, по которой смещался твердый и сухой палец Вандемейера. Коридоры, анфилады небольших залов… потом выход на большой перекресток, от которого расходятся несколько коридоров… здесь палец остановился.
- А дальше?
- Дальше будем смотреть на месте. Вот эти галереи наверняка выводят наружу.
- А это что? Железнодорожная ветка? Под землей?
- Узкоколейка, возможно. - Дитрих пожал плечами, и свет фонаря заплясал по развернутому листу. - Но я бы не стал рассчитывать, что нас подвезут. Вы же видите, в каком состоянии лифты.
- Ну ладно…
Я снова проследил траекторию, по которой палец Дитриха стремился к свободе, сосчитал повороты и перекрестки…
- Ладно. Идем.
Мы двинулись в обратном направлении, снова прошли мимо лестничного марша. Я старался не глядеть на ступени, Костик душераздирающе вздыхал… На перекрестке мы повернули вправо. Теперь наш путь шел по широкой галерее, которую назвать коридором язык не поворачивался. Если безвременно почившие лифты в самом деле должны были доставлять сюда танки, тот эта трасса вполне позволяла бронетехнике двигаться своим ходом - однако вряд ли здесь бывало оживленное движение, пол остался гладким и ровным, гусеницы его не тревожили, это очевидно. Освещение здесь сохранилось лишь кое-где, и большая часть тоннеля оставалась в тени. Мы миновали несколько перекрестков, наш путь пересекали подземные галереи, такие же широкие, как и та, но которой мы шагали, под стенами местами попадались нагромождения округлой формы - то ли холмики грунта, то ли остатки какого-то строительного материала. Здесь было на редкость тихо, удары подошв о бетон отдавались гулким эхом. И чем дальше, тем невыносимее делалась эта тишина. Хотелось топать погромче, кричать или хотя бы анекдоты, что ли, рассказывать. Неправильная тишина, непривычная, и это только усугубляло тягостную обстановку.
В уши будто ваты напихали, мне постоянно хотелось сглотнуть.
Первым не выдержал Дитрих - наверное, ему то же было невмоготу терпеть странную тишину.
- Знаете, - он заговорил вполголоса, но слова прозвучали странно гулко, - я уверен, что мы вскоре отыщем выход.
- Хм, я тоже уверен, - я с готовностью включился в разговор.
- Нет, я имею в виду вот что. Контролёр - он же недавно обосновался в том месте? Значит, откуда-то пришел.
- А може, вин останний. Жило йих багато, потим одын одного пойилы, а цей залышывсь.
- Костик, мысли позитивно.
- Ну, ай-л би бэк.
- Нет, я к тому, что, по-моему, контролёр был молоденький и пришел совсем недавно.
- Да, - встрял Вандемейер, - я полагаю, кости в его логове принадлежали существам другой породы. Возможно, прямоходящие гуманоиды, но у меня нет уверенности. Я не специалист.
- И мы их здесь встретим? Гуманоидов?… - Все тут же притихли. - Ладно, ответ принимается. Сталкера Петрова учёные расспрашивают: вот вы, говорят, Зону исходили, все изучили как следует… какие породы мутантов вы знаете? Он говорит: есть три основные породы: съедобные, после которых живот болит; съедобные, после которых живот не болит, и ещё те, которых на вкус не пробовал. Опа, пришли!
Дорогу нам преградила своеобразная баррикада - нагромождение кусков бетона с торчащими арматурными прутьями, балки, пластиковые бутылки, смятые канистры, консервные банки и тому подобный хлам. Груды мусора были будто спрессованы, зазоры между крупными кусками забиты мелочевкой, как если бы щели законопатили нарочно, арматура сцепилась и кое-где толстые прутья даже были заплетены мягкой алюминиевой проволокой. Куча доходила до самого верха и перегораживала туннель полностью.
- По-моему, это… - Вандемейер замялся, - это сооружение рукотворное.
- Ага, гуманойиды зробылы.
- А другие пути есть? - поинтересовался я. Мне по-прежнему не хотелось вникать в карту подземелья, здесь я полагался на спутников. - Вот эти проходы, которые мы миновали, они куда ведут?
- Налево - в большой зал, - ответил Дитрих. - Через зал можно выйти в другой сектор, там тоже…
- Навищо нам зал? Там сволота мелкая, - напомнил Костик. - Оти пацюки шкидлыви.
- А направо?
- А справа ничего нет. Помещения поменьше, тупики. Может, склад какой-то.
- Та не треба нам туды. - Костик едва не канючил. - Выхид же прямо. Мы ци дрибныци разберемо и пройти зможемо! Хлопци, вы чого?
- Впереди, может, и выход, но только до него ещё шагать и шагать, - заметил я, - а эту баррикаду явно кто-то складывал. Значит, нам придется этого кого-то миновать. Ох, не нравится мне это сооружение.
Костик тяжело вздохнул, подошел к куче, подергал за торчащую арматурину, потом ухватился покрепче и сделал шаг по наклонной стене, из-под его ног посыпался мусор…
- Костик, погоди, - позвал я. - Ты чего?
- Як чого? Там, дывы, скынуты пару кирпичив и пролизтемо. Не можу я бильше тут, Слипый, ну от не можу, й годи! На волю треба, та й спина болыть.
- А что у тебя со спиной? Ты же в руку и в бок ранен? А спина чего?
- Не знаю, що там. Учора почалося, поперше я не номитыв, бо руку сыльнише видчував, а зараз нибы вогнем палыть…
- Так, а ну быстро сюда! - скомандовал Дитрих. - Снимайте верхнюю одежду! Живо! Живо-живо!
Конечно, Костик - он ведь железный человек, терминатор, андроид. Если пожаловался, значит, в самом деле больно.
Вандемейер обернулся ко мне:
- Видите ли, когда я его осматривал, думал - там обычная ссадина, но если до сих пор так болит… Костик, мне долго ждать?
Терминатор покорно слез, скинул плащ, крутку, задрал рубаху и обернулся спиной к свету. Хорошо ещё лампа здесь была достаточно яркая. Я глянул и присвистнул - похоже на огнестрельную рану. А Вандемейер не свистел, он сноровисто распаковал контейнер на поясе, протер руки салфеточкой и стал ощупывать края раны, Костик только вздыхал, но я понял, что ему очень больно.
- Как же так можно! - буркнул рыжий. - Там пуля!
- Та звидки там?… Чи вы в мене також стрилялы, Вандемейер? Не чекав я вид вас, бо вы ж европеець, культурна людына.
Он ещё шутит!
- Рикошетная, - догадался я. - Костик, ты чего, а если заражение? Надо же было сразу…
- Вряд ли заражение, - Дитрих уже бренчал инструментами, - пуля засела под кожей, если бы заражение, то опухоль выглядела бы иначе. Внимание!
Я поспешно отвернулся. Ничего не могу с собой делать - чувствительный я. Даже не знаю, как бы контролёра резал, когда б на трезвую голову…
- О-ох… - выдохнул Тарас.
- Не двигаться… так… теперь пластырь… готово, одевайтесь.
Я обернулся. Дитрих протягивал терминатору смятый кусочек металла. Хороший у нас хирург, в Африке на неграх тренировался - сразу видно.
- Вот вам, Костик, на память. Лучше любого артефакта.
- Однажды сталкера Петрова ранили в перестрелке, - проникновенно произнес я.
- Ну й що? Що там дали? - Тарас заинтересовался.
- Не знаю, дальше я ещё не придумал.
- Трепло ты, Слипый. А ну, ворушись, разбырай завал! Спочатку ти зализяки тягны, ну! Потим оци!
Чтобы проделать под потолком лаз, сквозь который можно было миновать баррикаду, нам потребовалось минут двадцать, не больше. Кем бы ни были неведомые строители, руки у них явно росли из задницы. Очень уж непрочно все держалось. Самой большой проблемой оказалась не собственно работа, а опасность, что, когда мы будем пролезать в дыру, вся эта хрень поползет под ногами, разъедется, обрушится и погребет нас под обломками - высота же немаленькая, метра четыре, а то и больше. Какой смысл громоздить такую гору, если она настолько непрочная?
Баррикада "дышала" и проседала под ботинками… очень неприятное ощущение. Так что, когда мы спустились к подножию по другую сторону, все вздохнули с облегчением. За себя по крайней мере я ручаюсь - вздохнул! А потом глянул вдоль туннеля… ой-ей-ей. Вдалеке, скупо освещенная мигающими тусклыми лампами, виднелась ещё одна баррикада. Ничуть не уступающая той, что осталась позади. Бег с препятствиями по-пластунски. Нет такого вида спорта в олимпийской программе! Но делать нечего, мы двинулись к новому барьеру.
А в самом деле интересно, что сделал сталкер Петров, когда его ранили в перестрелке?
- И що це воно… навищо… - Костик двинулся к подножию нового препятствия, закидывая автомат за спину.
Я прекрасно понимал его раздражение - левой рукой работать неудобно, всё кажется непривычным, да ещё наш терминатор небось переживает - привык быть самым ловким!
- Чш! - Ванемейер вскинул руку, призывая к тишине.
Мы с Тарасом послушно замерли. Я медленно огляделся - никого и ничего, тогда я глянул на Дитриха. Тот уставился на свой хитрый радиоприборчик.
- Вандемейер, - шепотом позвал я, - вы что, опять за свое?
- Я поставил на прием, - так же тихо ответил рыжий, - здесь что-то есть. Или кто-то - там, дальше по галерее, за этой стеной. Не волнуйтесь, я - только на прием!
"Стеной" он назвал баррикаду, сквозь настоящие стены его аппарат не брал, это очевидно. Такой слой армированного бетона - штука надежная.
- То й що тепер?
- Сейчас-сейчас, они уже уходят… - задумчиво прошептал Дитрих, не сводя глаз с прибора. - Странные.
Несколькими минутами позже Вандемейер объявил:
- Я думаю, можно. Но лучше не шуметь.
Мы, стараясь действовать как можно тише, стали карабкаться на новое препятствие. После короткого обмена мнениями выбрали местечко в углу, где проще проделать лаз. Дополнительная сложность состояла в том, что сейчас баррикады перекрывают весь проем, если лаз окажется посередине, под лампой, то можно будет увидеть дыру, сквозь которую пробивается свет, а это в наши планы не входило. Кем бы ни были местные жители, но если они не поленились сделать вторую баррикаду - значит эта галерея их всерьез беспокоит. Не нужно, чтобы они видели следы незаконного проникновения.
Работать пришлось в основном мне, Костик помогал, сколько мог, одной рукой, а Дитрих стоял на стреме - колдовал над приемником. Когда лаз был готов и мы перелезли через завал, я прикрыл дыру ржавым металлическим листом - больше ничего подходящего не нашлось. Железяка была насквозь проржавевшая, что вообще-то было странно и сухом подземелье, но и вся баррикада состояла из мусора, который, похоже, приволокли издалека. Нам до сих пор не попадалось ничего похожего на барахло, из которого сложена импровизированная стена.
В полусотне шагов за баррикадой встретилось ещё одно ограждение - совсем другого характера. Поперек галереи были уложены куски бетона, бесформенные обломки, между ними попалось и несколько крупных камней. На торчащие из сколов прутья арматуры и на установленные между обломками рейки были насажены черепа - разные. Здесь попадались и человеческие, и крысиные, и плоские, с виду хрупкие - тушканов, видимо. Была и парочка странных, в которых Дитрих признал такие же, какие нам встречались в столовой контролёра. Крупные и мелкие черепа располагались более или менее упорядоченно: один крупный - три мелких - один крупный - три мелких…
Поверх бетонных обломков и булыжников, составлявших основу этого своеобразного барьера, были выложены пестрые пластмассовые безделушки, тряпочки, потускневшие гильзы, мелкие косточки - видимо, для красоты. Символическое же значение строители придавали исключительно черепам, которые были вознесены на шестах.
- Знаете, что это мне напоминает? Две баррикады и этот… гм… барьер - как три запертые двери, за которые Дима Пустовар не ходил. Помните? Там и замки заржавели, никто дверей не тревожил.
- Похоже, кто-то отгородился от владений контролёра, - поддакнул Дитрих. - Ещё меня обнадеживает строительный материал. Смотрите, на этой ветке листья ещё не сгнили, а там, в завалах, было ржавое железо. Это принесли с поверхности. Выход из подвалов может быть совсем близко!
Мне эта идея показалась здравой - две мощные баррикады, чтоб контролёр не забрался на территорию соседей. Вряд ли эта тварь умеет копать и перетаскивать тяжести. Судя по тому, как они ходят, с физическим развитием у контролёров проблемы. Не спортсмены, в общем. И уж тем более такую преграду не смогут преодолеть тушканы, если он погонит их на войну. Ну а третий барьер, с черепами, - это для хозяев, чтобы не забывали об опасности и не совались к баррикадам, где имеется возможность подпасть под влияние контролёра. Черепа - вполне подходящая символика. Memento mori, куда уж ясней!
Костик выбрал из груды стреляную гильзу - свеженькую, блестящую, латунь ещё не успела потускнеть. Мол, вот ещё знак - выход рядом.
- Не расслабляйтесь, - посоветовал я. - Сложить эти кучи - довольно большой труд, и местные жители его проделали, а? Крепкие ребята и упорные. Так что с ними лучше не ссориться.
- Да мы й не збыралыся ни з ким сварытыся, - заметил Костик.
- Не ссориться - это значит не попадаться на глаза. Так это обычно выглядит в Зоне, - уточнил я.
- Важлыве зауваження, - угрюмо буркнул Тарас. - Я згоден. Та що казаты, я й сам не бажаю з такими знайомытысь. Але ж що, так и будемо тут стовбычыты? Чи дали пидемо?
Стоять, конечно, было глупо. И мы пошли. Теперь Дитрих не выключал прибора, правда, я ещё раз взял с него слово, что работает агрегат исключительно на прием. Чем дальше от тройной ограды, тем грязней становился пол и стены, словно строители, которые волокли мусор для сооружения стен, по пути бросали часть груза. Тряпье, щебень, куски арматуры, ветки с пожухлыми листьями - да мало ли… вскоре мы шагали по сплошному ковру грязи. И вонь стояла соответствующая, куда там отхожему месту душки контролёра, местные оказались куда менее чистоплотными. Справа и слева стали встречаться двери - все такие же, как и в прежних коридорах, массивные, стальные, с запорами. Большая часть была задраена, но несколько оказались распахнуты настежь. Мне бросился в глаза выдранный "с мясом" запор, толстенные стальные детали были вывернуты, изломаны, скручёны в спираль. Впрочем, трещины давно успели потускнеть - не исключено, что это следствие какого-то катаклизма, а вовсе не дело рук местных обитателей. Рук, или ног, или таинственных пси-органов. Псевдогиганту такое, пожалуй, под силу.
А потом Дитрих велел подождать. Покрутил верньеры, пощелкал переключателями, потом тяжело вздохнул и объявил, что фон нарастает - дальше по галерее находится скопление сигналов, они перемещаются, меняют интенсивность, их слишком много. Он, Вандемейер, не может сказать ничего определенного, потому что обилие сигналов делает их интерпретацию невозможной. Именно так Дитрих и загнул. И добавил: он даже не может определить, как далеко мы от форпостов местной цивилизации.
- Судя по тому, как серьезно обустроена граница, жители сюда не суются… - предположил я, - но с другой-то стороны, они могут каким-либо образом стеречь рубежи? Наблюдать издалека как-то могут, наверное? Что скажете, Вандемейер?
- Скажу, что дальше продвигаться этим коридором слишком опасно. Мы приближаемся к скоплению местных обитателей, и они явно обладают пси-способностями. Хотя эти радиосигналы не похожи ни на те, которые излучают собаки, ни на…
- Конечно, не похожи. Давайте свернем.
- По мапи цей путь найкоротший, - буркнул Костик. - Але ж мы можемо спробуваты… Тут десь повынен буты перехид направо… и дали через невелычки коморки. Може, цей якраз.
Тарас указал распахнутую дверь в стене справа. Выглядел он не вполне уверенно, и мне это не понравилось, но Дитрих только пожал плечами и шагнул к двери. Это мне тоже не понравилось, однако мое мнение, как обычно, никого не волновало. Дверь вела в небольшую комнату, в которой валялись обломки мебели - щепа, клочья обивки. Может, диван, который теперь разломан на куски и послужил строительным материалом баррикад. Стеречь границу - славное посмертие для честного предмета мебели… но мне не понравились человеческие черепа, украшающие барьер. Лично я бы предпочел менее героическое, но зато традиционное захоронение. И как можно позже.
Из комнаты вел узкий коридор со стенами, выкрашенными темной краской. Наконец-то не голый бетон! Коридор тянулся прямо, потом сворачивал мод прямым углом - так что после поворота вел параллельно широкому тоннелю. Это нас устраивало. Пол и стены в коридоре были покрыты пятнами грязи, кое-где попадались отпечатки небольших узких ладоней. Костик шагал первым, как-то само собой так вышло.
Удивительно, но освещение и здесь было в порядке.
После поворота мы прошли метров двадцать, слева тянулись двери - обычные деревянные, когда-то покрашенные в тот же темный цвет.
- Костик, это зеленая краска? - Иногда хочется проверить, угадал или нет. Я же путаю красное с зелёным. Вообще-то здесь был военный объект, и логично предположить зелёные стены и двери.
- Тыхше! - Костик поднял забинтованную руку. Левой он придерживал автомат на оттянутом ремне.
Мы сдержали шаг, я попытался заглянуть через плечо нашего терминатора - впереди что-то шевелилось. Небольшое, мне по пояс. Приглядевшись, я разобрал - некто сидит спиной к нам на полу, подобрав ноги и склонившись, так, что лохматая макушка едва торчит над плечами. Одет местный в халат, складки лежат на полу. Халат когда-то был белым, но сейчас такой грязный и замызганный, что если вспомнить, как выглядела лабораторная униформа профессора Головина и его ассистентов, то перед нами явно академик. Дважды, трижды академик, действительный и ещё почетный член десятка академий вдобавок. В общем, грязный халат.