- Теперь представляете, - Зебровски разлил в пузатые бокалы остатки коньяку из бутылки. - Полиморфоид всего-навсего биомасса. Она может имитировать что угодно и кого угодно. Мы до сих пор не знаем, откуда эта мерзость появилась на Аваллоне. Возможно, это все неудачные опыты "Ренессанс Инджиниринг". Они тут одно время пытались культивировать какие-то биоматериалы. Результат оказался не самый приятный.
- Что он со мной сделал? Я имею в виду полиморфоида.
- Он интегрировался с вами. Вы стали с ним единым целым. Эта тварь питается за счет переработки собственного вещества, и ей постоянно необходим новый клеточный материал. А уж мимикрирует она блестяще. Самое удивительное - это интеллект, которым обладает этот холодец. Наши эксперты полагают, что полиморфоиды вообще не природное явление, что их создали искусственно, именно как агрессоров. Они вроде как охрана Территории Хаоса. Между прочим, биосканеры их не всегда фиксируют. Почти не сомневаюсь, что однажды вы с ними столкнетесь в действительности. Поэтому не доверяйте своим органам чувств. Стреляйте сразу и без колебаний. А вы колебались, мой друг. Вами овладела неуместная на Аваллоне сентиментальность. Вы даже не задали себе вполне резонный вопрос - а что человеческий ребенок без всяких средств защиты делает в ангаре на Территории Хаоса? А должны были бы задать.
- Верно, - кивнул Северянин. - Я кретин. Но и вы тоже виноваты. Вам следовало меня предупредить.
- Если бы вас предупредил, получился бы фарс, а не экзамен на выживание. Но должен вам сказать, что вы показали себя молодцом. Когда мы тренируем наших десантников, весь круг проходят лишь семеро из десяти. Скрэтчей вы уделали просто замечательно. И не беда, что они были всего лишь виртуальными моделями.
- Бьют они как живые. Нога до сих пор побаливает.
- Всего лишь динамический удар. Наш тренажер создает почти стопроцентную иллюзию. Сожрать бы они вас не сожрали, но боли бы вы натерпелись. Но вы оказались расторопнее их. Только милая девочка Августа стала для вас неприятным сюрпризом.
- А отказ прибора ночного видения, фонаря, проблемы с картой - тоже ваши сюрпризы?
- Естественно. Ваше здоровье!
- И все же обидно. Я так старался.
- Не грузитесь по пустякам. Я все равно поставил вам зачет. Теперь нам придется с вами на некоторое время проститься. Утром вы отправитесь в Ураниум-Сити. Ваша миссия начинается.
- Чем больше я думаю над тем, что происходит, тем больше у меня возникает ощущение абсурда. Вы готовы доверить крайне важную миссию дилетанту, провалившему экзамен на выживание. Нелогично.
- Логика не всегда хороша в реальной жизни. Я доверяю своей интуиции, а она мне говорит, что вы справитесь. У вас чрезвычайно мобильное мышление, а это главное.
- Спасибо за комплимент. Коньяк был хороший, и за него тоже вам спасибо.
- Идите спать. У вас усталый вид.
- Я действительно сильно устал. Не припомню, когда в последний раз переживал такие сильные впечатления. А у вас тут так хорошо, тихо, прохладно.
- И глаза у вас сонные. Мне тоже надо отдохнуть, - Зебровски встал, протянул Северянину руку. - Спокойной ночи, граббер.
- Спокойной ночи, майор.
- Зовите меня Алекс. Теперь мы с вами партнеры, делающие одно очень важное и благородное дело. Утром мы с вами еще увидимся. А пока возьмите это, - Зебровски протянул Северянину какой-то предмет величиной с крупный персик.
Северянин сразу понял, что это такое.
- Маду? - удивленно воскликнул он.
- Вы видели такие штуки прежде?
- Только в музеях, - Северянин с трепетом ученого метнулся к лампе, залюбовался красными искорками, пробегавшими по темно-серым граням предмета. - Какое чудо! Никогда не думал, что мне выпадет счастье держать его в руках.
- Вы слишком восторженно к нему относитесь. Это всего лишь бесполезный, хотя и очень оригинальный предмет.
- Не скажите! Мы еще не открыли тайну маду. Со временем человечество получит от них громадную пользу.
- Вы думаете о человечестве, - вздохнул Зебровски. - Вы мечтаете о разгадке тайны маду здесь, на Аваллоне, где каждый мечтает только об одном - выжить. Странный вы человек, Ник. Но вы еще раз убеждаете меня, что я в вас не ошибся. Вы поможете мне найти Везалия.
- И Панацею, - добавил Северянин, не отрывая восторженных глаз от маду.
- И Панацею, - эхом повторил майор и улыбнулся.
V. ДЕНЬ ПЯТЫЙ
Маду - собирательное название материальных объектов неизвестной природы, встречающихся только на Аваллоне. Открыты экзогеологом Ж.Б.Маду, в честь которого и названы. Существует четыре основные формы М.: сферическая, тетраэдр, октаэдр и икосаэдр. На 98–99 % состоят из кремния с примесью аварита и редкоземельных металлов.
Размеры М. колеблются от 5 до 20 см. в диаметре, масса до 1 кг. До сих пор нет объяснения их природы; большинство исследователей склонны считать М. окаменевшими остатками древних организмов, обитавших на Аваллоне, хотя есть гипотеза, что М. являются культовыми предметами, относящимися к древнеаваллонской культуре Та-Ин. Никакими особыми свойствами М. не обладают, однако очень ценятся на Земле, где их покупают как музеи, так и частные коллекционеры.
("Популярная энциклопедия по Внеземелью")
Сегодня была беспокойная ночь. Еще до рассвета я проснулся с ощущением того, что увидел тягостный тяжелый сон, но сам сон не запомнил. На щеках у меня были слезы. Под утро я проснулся второй раз, но уже от духоты - видимо, отключился кондиционер, и в моей каюте воздух стал таким спертым, что хоть ножом режь. Часы показывали четверть шестого по местному времени. В бункере понятие времени относительное, но мне очень захотелось, чтобы побыстрее наступило утро. И еще - я запомнил сон, который видел перед вторым пробуждением. Я купался. Нырял в чистую зеленоватую пронизанную солнцем воду. Вода была такая прозрачная, что я видел дно, и мне казалось, что оно совсем близко, что я могу коснуться его пальцами. А потом я стоял на берегу, смотрелся в воду, но почему-то не видел своего отражения. Меня это удивляло, я пытался разглядеть самого себя - и не мог. Странный сон. Катя часто говорила, что ей снятся вещие сны. Этот сон, конечно, не вещий. Я никогда не вижу вещих снов. Хотя однажды, много лет назад, мне снилось, что я оказался на другой планете. Тот давний сон, может быть, и был вещим. Но я скептик. Я не верю в мистические совпадения и судьбу. На Аваллон меня привел не сон. Сюда меня привела боль. Мне хочется верить, что однажды я буду вспоминать эти дни так, будто все, что происходило со мной с того страшного дня, когда мне сообщили диагноз Кати, случилось не наяву, а именно во сне.
Меня гораздо больше занимает другое - почему я проснулся в первый раз с глазами, мокрыми от слез? Что такого мне могло присниться? Не знаю. Возможно, нервы мои не в порядке. Мне хочется поскорее выбраться отсюда. И еще - мной все чаще овладевает апатия. Я все меньше и меньше верю в то, что мне удастся исполнить задуманное и найти то, что спасет Катю. Хочу думать, что это временно. Может быть, с сегодняшнего дня все изменится, и я снова поверю в то, что Бог на моей стороне. Я говорю себе, что если Всевышний не дал мне погибнуть тогда, у Пика Вдовы, значит, во всем со мной происходящем есть какой-то смысл. Я надеюсь. Ведь надежда - это все, что у меня есть.
* * *
Шестиколесный броневэн, урча пятисотсильным мотором, покатился вниз, к долине, подняв за собой облако желтой пыли. Северянин проводил его взглядом, потом посмотрел в другую сторону - туда, куда ему предстояло идти. Светило уже почти скатилось к горизонту, но жара не спала; над поверхностью равнины колебалось знойное марево, и порывы ветра поднимали тучи песка, закручивая их в мимолетные смерчи. В сгустившихся сумерках огонек у подножия одного из плоских глинистых холмов впереди был хорошо заметен. Там его цель. Вздохнув, Северянин зашагал по равнине, ориентируясь на огонек.
Пять километров для хорошего ходока даже в жару - это не дистанция. Но Северянин устал. Может быть, он еще не оправился от полученного у Пика Вдовы лучевого импульса. Последние несколько сот метров он едва сдерживал желание выбросить тяжеленный рюкзак с припасами, автомат и прочее навешанное на него снаряжение. Короткие привалы не приносили облегчения, а устроить себе долгий перекур Северянин не позволял, опасаясь, что потом идти станет еще тяжелее.
Наконец, он подошел к забору из бетонных столбов с металлической сеткой между ними, разделявшему равнину пополам, нашел проход и оказался внутри ограды. Когда-то на этом месте был крупный аваритовый прииск Золотая Гора; потом аварит выработали и прииск забросили. Остались только обветшавшие бараки для горняков, ободранные изъеденные непогодой вышки и силовые столбы, брошенная ржавая техника и толомеит, зеленая аваритосодержащая порода, тысячи тысяч тонн которой ветер разметал по всей равнине, покрыв изумрудно-зеленой пылью все вокруг. Издали могло показаться, что прииск - оазиз среди бесплодной равнины, заросший молодой травкой. Ступая по ковру толомеитовой пыли, Северянин с усмешкой подумал, что планы реабилитировать эту несчастную планету будет гораздо труднее осуществить, чем наметить - уж слишком долго и изощренно гробили Аваллон. На почве, насыщенной толомеитом, ничего и никогда не будет расти. Ничего и никогда…
Костер горел на большой площадке, с трех сторон окруженной проржавевшими ангарами для техники. Человек, сидевший у огня, никак не отреагировал на приближение Северянина - он отрешенно смотрел на коптящее колеблющее пламя, пожиравшее старую резиновую покрышку.
- Плантатор? - спросил Северянин, опускаясь на корточки напротив.
- Добро пожаловать, брат, - с тем же отрешенным видом ответил сидевший. - Не найдется ли у тебя стаканчика биддла для хозяина?
- Биддла нет. Есть спирт.
- Чудесно, брат. Давай спирт.
Северянин скинул с плеч рюкзак, вынул флягу со спиртом, протянул Плантатору. Тот свинтил пробку, плеснул спирта в плоскую жестянку, стоявшую рядом с ним на ящике, разбавил водой из канистры и протянул смесь Северянину.
- За что выпьешь, брат? - спросил он.
- За Апостола, - Северянин сделал глоток из жестянки и поставил на ящик.
- Так ты человек "Большой Мамы"? - Плантатор покачал головой. - Я ждал тебя только завтра утром.
- Меня привезли на броневэне. Подбросили, так сказать. Ты, похоже, не рад мне?
- Я никому не рад, брат, - с подкупающей откровенностью ответил Плантатор. - Ведь ты пришел сюда не ради меня. Ты пришел потому, что тебя послали ко мне, так? Ты пришел по делу. Ты ищешь Апостола, а не Плантатора. Другие братья тоже приходят только по делам. Никто не приходит ко мне ради меня самого.
- Почему ты зовешь меня братом?
- Все грабберы братья. Мы все пациенты одного дурдома.
- Что-то мрачно ты шутишь, Плантатор. Но это твое право. Майор сказал, ты мне поможешь.
- Почему они выбрали тебя?
- В смысле?
- Я думал, ты моложе. Аваллон любит молодых и сильных. Тех, кто начал седеть, он ненавидит. Но это неважно. Хочешь покурить?
- Нет.
- Зря. У меня отличный петаль. Самый лучший на Аваллоне. Курни, не пожалеешь.
- Я не курю петаль.
- Твои проблемы, брат, - Плантатор быстро свернул папиросу, зажег ее, затянулся, выпустил дым с резким запахом. - Тогда пей спирт.
- Я не хочу пить.
- Извини, мне нечем тебя угощать. У меня есть только вяленое мясо скрэтча. Я не жду гостей на своей ферме.
- Ты здесь живешь?
- Я живу везде. Здесь, и там, и там, - Плантатор помахал рукой с папиросой, - Вся планета мой дом. А знаешь, почему? Ты землянин, брат. А я абориген. Я родился на этой долбаной планете. Ты спросишь меня, почему меня не сажают за курение петаля? А я тебе отвечу - потому что я абориген. Когда я стал сажать петаль, ко мне пришли полицейские из Ураниум-Сити и стали жечь мой урожай, а меня посадили в ховеркрафт и увезли в кутузку. Но потом пришел адвокат и сказал мне: "Парень, они не могут тебя посадить! На Аваллоне нет закона, запрещающего растить и курить петаль!" И он оказался прав - легавые меня отпустили. Поскрипели зубами и отпустили. Я родился на Аваллоне, и земные законы мне не писаны. Я живу по своим законам.
- Плантатор, я ищу Апостола.
- Его все ищут. С тех пор, как прошел слух, что Апостол со своей шарагой нашел ход за Линию Смерти, каждый мечтает завязать с ним дружбу.
- И все-таки, где я могу его найти?
- Апостол - перелетная птица. Он не сидит на месте. Сегодня он появился в Ураниум-Сити, а завтра жди его где-нибудь в Ржавой Пади. - Плантатор докурил папиросу, швырнул окурок в огонь. - Зря не куришь, брат. Отменный петаль.
- Давай поговорим об Апостоле. Мне он нужен, понимаешь?
- Чего уж не понять? Слушай, а у тебя пожрать чего-нибудь есть?
- Есть, - Северянин расстегнул рюкзак, начал выкладывать на ящик провизию: сухую копченую колбасу, хлеб в полиэтилене, консервы, мясные концентраты, сухофрукты. Плантатор жмурился как кот, глядя на еду.
- Однако, какая фиеста! - сказал он. - Настоящий хлеб, пшеничный, не крахмальный? И колбаса натуральная? Хорошо кормят у вас в разведке.
- Угощайся, - Северянин глотнул спирту из жестянки, разломил колбасу. - Вяленое мясо скрэтча ты еще успеешь съесть.
- Я просто подумал - почему бы не съесть скрэтча? Ведь они едят нас, грабберов. Надо восстановить справедливость. Скрэтч - это всего лишь скрэтч. Неважно, кем он был в прошлой жизни…Ты чего, брат?
- У тебя отменное умение улучшать людям аппетит.
- Прости, но я сказал правду. Убери эту жратву. Тебе она еще пригодится.
- У меня достаточно еды. Ешь.
- Ты сказал, ты ищешь Апостола? Он нужен тебе или твоему начальству?
- Моему начальству. И мне.
- Кожа светлая, - неожиданно сказал Плантатор, изучающе посмотрев на собеседника. - И глаза серые. Скандинав?
- Я русский.
- О, я так и подумал! Русские - крепкие ребята. Среди грабберов русские - самые отмороженные. Лезут в такие гиблые дебри, куда никто не совался. Апостол тоже из ваших. Из русских, я хотел сказать. Между прочим, кажется мне, что я тебя уже где-то видел. Мы встречались?
- Не думаю. Я совсем недавно на Аваллоне.
- Что-то происходит с моей головой, - сказал Плантатор, глядя в огонь. - Может быть, это старость. А может, петаль. Готов поклясться, что я тебя уже встречал. Но это неважно. Деньги у тебя есть?
- Две тысячи, только не наличными, на карте. Тебе нужны деньги?
- Деньги нужны всем. И тебе они понадобятся в Ураниум-Сити. Большой город любит большие деньги, ха-ха! А мне деньги ни к чему.
- Плантатор, давай по делу. Мы говорили об Апостоле.
- Все ищут Апостола. А меня никто не ищет. Наверное, я просто никому не нужен. Обидно, брат. - Плантатор свернул новую папиросу. - Мне уже за сорок, понимаешь? За свою гребаную жизнь я не сделал ничего стоящего. У меня есть только две вещи - свобода и петаль.
- Сочувствую. И немного завидую. Я, в отличие от тебя, не свободен. Так где мне искать Апостола?
- Ты тоже веришь, что он побывал за Линией Смерти?
- Я не знаю ничего об Апостоле. Мне надо поговорить с ним. Это в его интересах.
- Апостол - свободная птица, брат. Я не знаю, где он.
- Послушай, приятель, я с тобой серьезен, как нотариус. В разведке есть сведения, что Апостолу угрожает большая опасность. Кто-то убивает грабберов, пытающихся найти безопасный проход на Территорию Хаоса. Если Апостол в самом деле знает, как туда попасть, ему несдобровать. Я хочу помочь ему. А ты мне мозги пудришь.
- Кто убивает грабберов?
- Этого я не знаю. Могу только назвать прозвище - Контактер.
- Аваллон не хочет пускать людей за Линию. Он создает чудовищ, которые стерегут тайну проклятой планеты. Если Апостол должен умереть, он умрет, и ты ничего не сможешь сделать. На Аваллоне приговоренные к смерти никогда не получают помилования. Смирись, брат.
- Майор сказал, что ты мне поможешь. - Северянин встал, стряхнул мелкую зеленую пыль с колен. - Наверное, он ошибся. Буду искать Апостола сам.
- Сядь, брат, не колотись, - Плантатор медленно и с наслаждением раскурил папиросу. - Я скажу тебе, как найти Апостола. Но и ты мне поможешь, добро?
- Чем я могу тебе помочь?
- Ты скажешь Апостолу обо мне. Чтобы он еще раз, как когда-то, взял меня с собой за Линию.
- Сказать Апостолу? - Северянин пожал плечами. - Легко. Конечно, я скажу ему про тебя. Обязательно скажу. Но сначала его надо найти.