За реакторами находился очередной корпус. Порог освещался светом крупного прожектора. Выходить на свет - значит обнаружить себя. Можно было взять курс вглубь территории станции, но мы не стали этого делать. Неизвестно, что там может нас ожидать. Вместо этого мы устремились вверх, на крышу третьего реактора. Этому способствовала внешняя лестница, окрашенная в голубой цвет, что наверняка выделяло её на чёрном фоне здания при свете дня. С крыши открывался прекрасный вид на освещённое крыльцо, и мы заняли наблюдательную позицию. Если быть точным, то открывался великолепный вид на всю территорию станции и вокруг неё: мы находились на самой высокой крыше в радиусе многих километров. Если посмотреть в ту сторону, откуда мы пришли, можно было разглядеть выжженные радиацией поля, утыканные одинокими стволами обугленных деревьев. Поля пересекали высоковольтные линии, одна из которых едва не прекратила наше путешествие. А ещё дальше на северо-западе высились силуэты городских строений. На востоке протекала река Припять. Что творится сейчас в её водах - неизвестно. Но и пересекать её мы не собирались. И поэтому всё своё внимание можно было сосредоточить на самой станции, которая располагалась прямо перед нами. Были видны многочисленные низенькие строения непонятного мне назначения. Были видны трубы и теплотрассы, крупные линии электропередач и отдельные провода, вдоль и поперек пересекающие территорию. Всё как на ладони. А слева от нас высилась громада Саркофага, самое сердце Зоны, усыпальница мирно атома.
На сегодняшний день во всей Зоне не более тысячи вольных сталкеров. Это если не считать патрули военных и учёный контингент. Ну, торговцы и ремонтники, пожалуй, тоже не в счёт. Так что за целый день, проведённый внутри Периметра, можно не увидеть ни одного человека. Особенно, если уходишь в длинный и глубокий рейд. Теоретически, вблизи центра Зоны, а особенно на самой станции, шансы встретить кого-либо минимальны и приближаются к нулю. Но мир Зоны упрямо не подчиняется логике. И для данного случая исключения нет.
Внутренний двор станции совершенно не казался пустырём, он был наполнен жизнью. С разных точек его освещали лучи прожекторов, поэтому люди отбрасывали во все стороны длинные тени. Да-да, сталкеры в самом сердце Зоны, считающемся недосягаемым для людей, вопреки всем законам логики. Это явно был всего лишь ночной патруль: наёмники держали в руках винтовки и спокойно прохаживались взад-вперёд по территории. Так, значит, наёмники - лишь охрана. Особенно часто они проходили мимо трёхэтажного здания, которое наполовину отгораживала от нас высокая труба. Возможно, там жили рабочие, добывающие радиоактивное топливо. Впрочем, за работу им вряд ли платили. Просто заставляли лезть в опасные места и получать там огромные дозы радиации. Но от неё ведь погибают, а не превращаются в зверей. Почему же это происходит? В любом случае, даже отработанному материалу находится применение. Вот только где сами хозяева, организаторы этого бизнеса?
Со стороны административного корпуса приближался небольшой отряд. Это были иностранец, Капитан и четверо рядовых. Шли они быстро, но поспешности или беспокойства в их движении не было. Так, значит, они не догадались, что до них в комнате с документами побывали мы. Вот и славненько.
Из многоэтажного здания слева от нас вышли ещё двое. На одном из них был одет чёрного цвета костюм, совершенно не годившийся для жизни в Зоне. На всякий случай я глянул на дозиметр: уровень радиации не превышал норму. Другой полностью завернулся в плащ, призванный защищать людей от дождя, вот только дождь едва накрапывал. На лицо был надвинут капюшон, черноту внутри него слабо освещал тлеющий конец сигареты.
Группа из шестерых людей присоединилась к тем двоим, стоящим на крыльце. Я вытащил из рюкзака и включил небольшой микрофон, который обладал невероятной чувствительностью. Когда-то таким чудом техники, позволяющим слышать переговоры людей в радиусе сотни метров, позавидовали бы самые крутые киношные агенты. В настоящее время это изобретение уже стало доступным даже в Зоне. Я включил фильтр шума, чтобы не слышать посторонние звуки и разговоры, а сосредоточить внимание на людях, собравшихся на крыльце. Один беспроводной наушник прицепил себе к уху, второй отдал Шелесту. Шнайдер подключила к устройству свои наушники от плеера. Теперь мы все будем слышать одно и то же. Между тем иностранец сбросил с плеч тяжёлую накидку и отдал одному из рядовых.
- В общее хранилище, - Капитан наверняка указал, куда её отнести, - а сам в казарму. Это всех касается.
Рядовые вошли внутрь здания. На крыльце остались четверо: Капитан, иностранец, человек в плаще и человек в костюме. Между прочим, на иностранце оказался точно такой же чёрный костюм. Похоже, что они оба приехали из-за границы. Убедился я в этом, когда тот, что вышел из здания только что обратился к другому, тому, что пришёл из корпуса.
- Документы в порядке? - говорил он с точно таким же акцентом.
- В полном, - ответил другой.
- Чё за шухер то был? - поинтересовался тип в плаще. Микрофон искажал его голос, но тот был определённо знакомым.
- Мутанты взбесились, - доложил Капитан.
Человек в плаще вдруг закашлялся и со злостью отшвырнул сигарету. Та упала в лужу и наверняка зашипела. Я этого не услышал, просто догадался.
- Бросили бы вы эту дурную привычку Семён Андреевич, - поучительно сказал один из иностранцев.
- А знаете, что мистер Крейн, - он хотел было послать иностранца куда подальше, но вовремя сдержался, - легко вам говорить.
Откашлявшись, человек в плаще резко выпрямился, отчего капюшон свалился на затылок, и стало видно его лицо. Шелест справа от меня вздрогнул от неожиданности: он тоже узнал Барсука. Эх, Семён Андреевич, а ведь я ещё недавно считал тебя одним из лучших друзей. Сколько всего пережили в Зоне, сколько дел провернули, сколько водки выпили. А ты… Продался этим двум типа из-за границы. Я должен был догадаться уже тогда, когда они нагрянули к тебе в гости. Ну, ничего, я этого так не оставлю. Мы ещё с тобой поговорим по душам. Но не сейчас, разумеется. В данный момент я бессилен что-либо предпринять. Единственное, что остаётся сейчас делать - убраться со станции до рассвета. Я посмотрел время: его оказалось предостаточно. Сейчас только одиннадцать.
- Жрать охота, - Крейн хоть и говорил с сильным акцентом, но уже выучил парочку русских жаргонных словечек. С другой стороны чему здесь удивляться? Кто сейчас говорит на литературном языке.
- Пожалуй, присоединюсь к вам, - есть такие люди. Конкретнее - второй иностранец.
Дальнейшая их беседа шла на английском. Я не старался вникнуть в её смысл, вряд ли они говорили о чём-то важном. Скорее всего, обсуждали, что съедят за ужином. Единственное, что я понял, прежде чем они вошли в здание, и фильтр счёл их голоса посторонним шумом, так это то, что фамилия второго иностранца - Спенсер.
Барсук и Капитан тоже не стали задерживаться на крыльце. Осенние ночи холодные, да и дождь становился всё сильнее. Делать на улице было явно нечего. Поэтому они тоже скрылись в убежище.
Я отключил микрофон, затем спрятал его вместе с наушниками обратно в рюкзак. Кажется, я узнал всё, что было необходимо. Пришла пора выбираться со станции. И желательно сделать это новым путём. Дорога, по которой мы пробрались сюда, для обратного пути совершенно не годилась. Слишком опасный этот участок между Мёртвым городом и ЧАЭС. Гораздо легче будет уйти из центра Зоны по железной дороге. Если по ней ездят небольшие вагонетки, то пройдут и трое сталкеров. Мы бы и пришли сюда по рельсам, вот только рельсы эти вне всяких сомнений охраняются. Но есть одно но. Если патрульные и ждут кого-то, то наверняка из вне, из Зоны. Пробраться мимо них на станцию было бы непросто. А вот пройти в обратном направлении, думаю, удастся. По крайней мере, это самое разумное, что можно сейчас предпринять.
- Идём к железной дороге, - шепнул я своим спутникам. Они одобрительно закивали.
По лестнице мы спускались быстро, но тихо. Нас не должны услышать, но и оставаться долго на открытом месте тоже нельзя. Спустившись, мы совершили перебежку до трубы, возвышающейся посреди внутреннего двора. Прислушались: вокруг было тихо. Значит, нас не заметили. Ещё одна перебежка - и мы притаились у стены здания, служившего казармой для рабочих. В нескольких окнах горел свет, раздавались невнятные голоса. Я осторожно выглянул из-за угла, и настроение у меня тут же упало. С высоты третьего реактора казалось, что ничего не стоит пересечь центральную часть территории, представляющую собой пустырь. Можно проскользнуть мимо нескольких патрульных, маневрируя среди прожекторов. Сейчас эта задача представлялась совершенно невыполнимой. Нас непременно засекут.
Я снова скрылся за углом. Шелест и Шнайдер сидели неподвижно, ожидая моего решения. И я его принял: не идти через центральный пустырь, а пробираться к железной дороге, прячась среди заброшенных строений, которые находились правее нас. Я указал на них рукой, и мы по цепочке побежали к ним. Охраны впереди видно не было. Мы благополучно добрались до невысокой вытянутой постройки, окрашенной в синий цвет. Каково было её назначение, я не знал, так же как и не знал, что сейчас творится внутри неё. Вот только из здания слышались приглушённые стоны и завывания. Шелест привстал и осторожно заглянул в окно. Я тут же с силой дёрнул его за комбинезон, повалил на землю, чтобы убрать от оконного проёма.
- Жить надоело? - спрашиваю, - любопытные в Зоне не только носа, но и головы лишаются.
- Там пусто, нет никого, - обиженным голосом оправдывался Шелест.
- О "плачущих душах" не слышал?
- Нет, никогда.
- Странно, не первый месяц в Зоне. Ладно, потом объясню, а сейчас следуй за мной и никуда не сворачивай.
Я как можно быстрее побежал вдоль синего здания. Звуки изнутри раздавались всё отчётливее. Плачущие души звали, манили меня к себе, создавали неодолимое желание прийти к ним. Но я, стиснув зубы, бежал вперёд без остановки. Только периодически оглядывался назад, чтобы убедиться, что Шелест и Шнайдер от меня не отстали. Мы благополучно миновали это злополучное здание. От железной дороги нас отделяли каких-то тридцать метров. Тридцать метров открытого пространства, периодически освещаемого светом одного из прожекторов. Мы снова остановились. Тут нужно рисковать, обойти не удастся. Пришлось простоять на одном месте минут пятнадцать, чтобы изучить "маршрут" прожектора. В нём не было ничего сложного: интересующий нас участок он пересекал ровно раз в две минуты. Этого промежутка времени более чем достаточно для того, чтобы преодолеть каких-то тридцать метров.
Я приподнял руку, готовясь подать сигнал к началу действий. Как только луч света миновал путь к рельсам и немного отдалился от него, я резко опустил руку. Шелеста и Шнайдер я пропустил вперёд, а сам побежал замыкающим. Примерно на середине пути я крем глаза заметил, что луч прожектора стал преждевременно возвращаться. Мои товарищи продолжили бежать, я же замер на месте. Луч прошёл прямо между нами и продолжил свой путь куда-то вглубь построек. Выходит, часовой, дежурящий у прожектора, нас не засёк, просто заметил подозрительное движение в темноте и проявил бдительность. Хорошо, если его старания не увенчаются успехом.
Пропустив луч прожектора перед собой, я продолжил бежать в сторону рельсов. Но часовой снова меня засёк и направил свет обратно. Я выжал из себя максимум скорости и успел прыгнуть за невысокую железнодорожную насыпь, прежде чем попал в область освещения. Мы поползли, прячась от света за насыпью, шурша мелким щебнем и осыпая его вниз. Вдалеке раздались голоса и топот ног. Мы поползли быстрее.
Железнодорожная станция, расположенная на территории ЧАЭС, была небольшая: всего несколько рядов рельсов. Когда-то они использовались для привоза на электростанцию оборудования и материалов ещё при её строительстве. Сейчас её используют в противоположных целях. Возле здания погрузочного пункта находился невысокий покосившийся кран, использовавшийся когда-то для разгрузки вагонов. На рельсах стояли полуразобранный тепловоз и несколько ржавых пустых вагонеток. Одну из них мы использовали как новое укрытие. Я снова включил микрофон, чтобы слышать, о чём будут говорить в здании неподалёку. Шнайдер не стала слушать, а принялась наблюдать за зданием в бинокль из-под вагонетки.
На погрузочный пункт прибежало человек пять. Первое, что я услышал, была их одышка и ругань. Им вяло отвечали заспанными голосами охранники.
- Что случилось? Тревога?
- Кажись, работничек в бега подался?
- Один?
- Похоже на то.
- Эй, Косой, посвети-ка людям.
Очередной прожектор осветил первую платформу. Двое охранников спрыгнули на рельсы и принялись осматривать стоявшие там вагоны. Мы не стали дожидаться, пока они доберутся до нас, и снова поползли к выезду со станции. Микрофон я не отключал, поэтому слышал всё, что говорили в нескольких десятках метров от нас.
- Да ну его, никуда он не денется.
- Сбежать может.
- Даже если наш блокпост на выезде обойти сумеет, всё равно в Зоне дольше часа не протянет!
- Кстати, ты на блокпост передай, чтоб они настороже были.
- Народ, пойдём лучше выпьем.
"Народ" не смог отказаться от такого соблазнительного предложения. Прожектор вскоре погас, и местность снова погрузилась во мрак. Только в здании возле железной дороги в окнах горел тусклый свет. Я прекратил ползти.
- Что случилось? - спросил Шелест, наткнувшись на мои подошвы.
- Здесь где-то ещё один блокпост есть, - шёпотом ответил я.
- Обойти сможем?
- И куда дальше пойдём? Рельсы - это единственный здесь ориентир. Без ориентира мы пропадём.
- Посмотрите туда, - Шнайдер указала на слабо светящуюся вдали синюю точку.
- Семафор работает, - пробормотал Шелест, - только один, но работает. Наверное, указывает те рельсы, по которым груз везут на трассу, - догадался он.
Мы осторожно пробрались немного ближе к семафору. Он был в ужасном состоянии, но каким-то образом выполнял свою функцию. Никакого блокпоста поблизости видно не было. Скорее всего, им является небольшое здание метрах в двухстах впереди. А возле него горел ещё один синий огонёк.
- Думаешь, проскочим? - поинтересовалась Шнайдер.
- Рискнём.
Вообще-то я не слишком люблю рисковать. Больше всего доверяю заранее разработанным планам. Но без удачи в Зоне никак нельзя. Сейчас самое время её проверить. Мы осторожно побежали к блокпосту. Остановились и залегли за насыпью только метрах в тридцати от него. Я глянул в бинокль. Не было заметно, что проезд здесь бдительно охраняется. Но и нам терять бдительность не стоит. Где-нибудь может прятаться снайпер. На всякий случай я осмотрел все ближайшие потенциальные укрытия. Никого в засаде вроде бы не было. А ещё я обнаружил одну замечательную вещь: на ведущих в Рыжий лес рельсах стояла одна из самоходных тележек. Это и есть наш билет отсюда. Остаётся только его заполучить.
- Это может быть ловушка, - Шелест правильно понял ход моих мыслей.
- Нам бы охранников отвлечь, - предложила Шнайдер. Вот только как это сделать?
И тут удача всё-таки повернулась к нам лицом. В небольших зарослях мутировавших растений неподалёку от нас стали слышны сопение и невнятное ворчание. Кажется, некий крупный мутант прилёг там отдохнуть. Я посмотрел туда через бинокль. Хорошо была видна громадная туша с торчащими из неё коротенькими ножками. Похоже на псевдогиганта. Я прицелился и несколько раз стрельнул по тем кустам из пистолета. Благодаря глушителю выстрелы получились тихими.
Девятимиллиметровые патроны не могли нанести этому редкому, но сильному и свирепому монстру серьёзные повреждения. Но разозлили они его здорово. Он взревел и вскочил на ноги, явно рассерженный тем, что ему самым наглым образом потревожили сон. Оглянулся в поисках обидчиков, но не увидел их. И всё-таки успокаиваться просто так псевдогигант не собирался. Ему нужно было обрушить на кого-то свою ярость. Поэтому он устремился к тому месту, где горел свет - прямо к блокпосту. Несмотря на огромный вес, бежал мутант с крейсерской скоростью. Он и напоминал сейчас крейсер или танк, содрогая землю своей поступью. С блокпоста раздались крики и одиночные выстрелы, ещё больше раздразнившие псевдогиганта. Сейчас эту махину можно было остановить только выстрелом из противотанкового ружья. Как минимум.
Когда монстр пробежал мимо, мы вскочили и бросились к тележке. На блокпосте сейчас царила паника, так что если кто-то нас и заметил, то уж точно не обратил на это внимания. Благодаря этому мы беспрепятственно добрались до примитивного транспортного средства. Прежде чем запрыгнуть на него, внимательно осмотрели со всех сторон на предмет возможных ловушек. Ничего подозрительного. А вот заглянув под днище, я увидел леску, ведущую к мине, спрятанной между шпалами. Леску эту я перерезал одним взмахом ножа, после чего первым запрыгнул на тележку. Ничего страшного не произошло, поэтому Шелест и Шнайдер прыгнули вслед за мной.
Позади раздался оглушительный грохот. Это псевдогигант на полном ходу протаранил здание блокпоста. Теперь место сражения охватывали клубы пыли, из которых периодически доносились крики, выстрелы и довольный рёв мутанта. Кажется, его полная победа была близка. Мы с Шелестом налегли на рычаги, толкая тележку прочь. Дожидаться, того момента, когда вошедший во вкус монстр примется за нас не хотелось. Шнайдер расположилась в передней части тележки, осматривая рельсы впереди. Но никаких препятствий в виде аномалий или ловушек не было. Поэтому мы увеличили скорость, чтобы убраться подальше от Центра.
Вскоре мы уже проезжали мимо Припяти. Вдалеке виднелись силуэты многоэтажек, в которых нам пришлось переждать прошлую ночь. Путь от города до станции, который мы проделали за целый день, теперь у нас занял всего несколько минут. Может, действительно стоило добираться до станции именно по железной дороге? Теперь мы вряд ли это узнаем. Всё обошлось - и ладно.
Ещё через час мы сделали перерыв. Передвигать вручную тележку весом в пару тонн оказалось довольно утомительно. Но сейчас нам ничего не угрожало, и можно было немного отдохнуть. Я с облегчением сел на краю тележки и отпил воды из фляги. Олег проделал то же самое.
- Кто такие "плачущие души"? - поинтересовался он.
- Хотел бы сам я знать однозначный ответ. Разные слухи ходят. Одни считают, что это живые существа, другие, что аномалии. Встречаются они в заброшенных помещениях, чаще всего под землёй. - Говоря это, я разглядывал окружающий пейзаж. Мы углубились в лес, теперь по обе стороны от нас чёрной стеной стояли деревья. Над головой проплывали облака, изредка позволяя увидеть глубокое небо, усеянное многочисленными звёздами. Алёне нравятся подобные картины, она умеет видеть прекрасное даже в Зоне. Я обернулся: девушка наблюдала за ночным небом, откинув назад голову. Я не стал её отвлекать.
- И что они из себя представляют? - напомнил о себе Олег. Я так и не закончил свой рассказ, который ему хотелось услышать.
- Никто их не видел, как и Шелеста, кстати. - Олег усмехнулся. - Об их существовании догадываются по их действиям. Из пустых подвалов, из забытых домов по ночам раздаются тоскливые плачущие звуки и стоны. Может, это существо так кричит, может, на самом деле душа погибшего сталкера не обрела покой, а может просто ветер завывает в пустых помещениях и между сплетениями труб. Никто не может рассказать. Все вошедшие в это такое здание там и остались.