- Не будем тянуть кота вдоль. Я сотрудник Совета по международным исследованиям и обмену, вы же предпочитаете кэш?
И тут у Митька отпала челюсть.
Шутка оказалась внезапной реальностью.
Оззи Уотерс протянул Митьку пакет и улыбнулся еще шире. Хотя куда уж еще-то, казалось бы?
- Здесь ваш загранпаспорт, виза, билеты и небольшая сумма на первоначальные расходы. Вылет из Москвы послезавтра. Оставшуюся сумму командировочных вы получите по прилету.
- Как послезавтра? У меня же заказ, работа…
Американец пожал плечами:
- Увольтесь.
- Ха! Просто вам говорить… А где я потом другую найду?
- Не человек ищет работу, а работа человека. Всего доброго вечера вам, Дмитрий. Будем рады вас видеть в Майами.
Американец развернулся и пошел к машине - обычному, ни разу не навороченному "Чероки".
- Погодите! - крикнул ему в спину дизайнер. - А если я не приеду?
Уотерс остановился, оглянулся и снова улыбнулся:
- Да куда ж вы денетесь…
Сел в машину, та взревела и исчезла в грязи пензенских улочек.
Митёк долго смотрел ей вслед, а потом посмотрел в пакет. После чего развернулся и снова пошел в магазин. Вовремя остановился и зашагал к ближайшему отделению Сбербанка. Пару сотен баксов поменять на рублики. Оставшиеся тысячу восемьсот он еще успеет потратить.
Вечером он пил ром с кока-колой, орал в монитор: "Фак ю вам всем!" и дергал ногой в такт Оззи Осборну, рвущему динамики.
ГЛАВА 2
Майор полиции товарищ Лисицын, заместитель начальника Кировского областного "Центра противодействия экстремизму", сильно недоумевал.
Планерка шла как обычно. Сидели-перетирали за жизнь, в большей мере. Нет, обсудили, конечно, новое послание сверху. Мол, надо активизировать деятельность по выявлению экстремистских группировок исламского толка. Только где тот же Лисицын возьмет ваххабитов в мирной патриархальной Вятке?
Конечно, стычки между скинами и антифа есть, да. Без поножовщины не обходится. Однако эти стычки и рядом не стояли со знаменитыми драками район на район в конце восьмидесятых. Вот тогда да. По сотне бойцов тогда выдвигали - "Сорок первый" против "Вокзальных". "Зелень" против "Филейки". "Центровые" против "Нововятска". И все вместе один раз против казанских.
А теперь-то что? Выйдут пять на пять, махач устроят, зубы друг другу повыщелкивают - делов-то! Край - порежут кого-нибудь ножичком перочинным. Но это уже исключение. Экстремисты, мля. Детство в заднице играет, а не экстремизм. Вот когда дядя Витя, покойничек, участковый еще советской милиции, выдрал Серегу Лисицына ремнем с бляхой - дурь и прошла. Этих бы тоже, ремнем выдрать всех. И "Фа", и "Антифа", и защитников Химкинского леса в придачу. Странно, но в областном центре и эти появились. Ползают по ночам, на стенах дурь свою рисуют через трафареты. "Свободу защитникам Химкинского леса!", ага. Мать твою, где Вятка, а где Химки? И чем испорченные стены помогут порубленному лесу?
Вот тебе и весь провинциальный экстремизм.
Поэтому когда в конце планерки вдруг у полковника запиликал телефон, да не простой, мобильный, а… Непростой, в общем, телефон. Так когда он зазвонил, когда лицо начальника вытянулось и побледнело, притом одновременно, вот тогда-то Лисицын и понял - случилось что-то не ладное.
Так оно и оказалось.
Труп. Причем уже не свеженький, судя по аромату в квартире. Обнаружили соседи. Как обнаружили? А по запашку. Хоть и сентябрь на улице, но тепло. Бабское, так сказать, лето. И вызвали пэпээсников. А те что? А без санкции как? А вызвали эмчеэсников. Делов-то. И вот вам, пожалте.
И труп не простой. А со следами пыток.
Самое смешное, что с бывшего жильца и брать-то нечего было, судя по обстановке. Даже телевизора нет. И похоже, что не было. В однокомнатной квартирке из всей мебели матрас на полу, кресло вертящееся да комп. А! На кухне плита газовая да холодильник фреоновый.
Эксперты шерстили по всем углам, медики тихонечко труп упаковывали для транспортировки - типичная работа. Только зачем тут "экстремист" Лисицын?
Майор прошел на кухню, там было свежее все-таки.
- Здорово, Глеб! - махнул рукой Лисицын знакомцу из прокурорских. Тот, морщась от запаха, заполнял свои протоколы. - Ну и на кой ляд меня сюда дернули?
- Здорово, Серега! А для тебя работка нарисовалась. Да ты присаживайся, присаживайся.
И следак протянул Лисицыну прозрачный пакет с вещдоком.
- Здоровенный тесак! - уважительно протянул Лисицын, вертя в руках кинжал. - Смотри-ка, с гравировкой! А что это?
- Орудие убийства, предположительно, - хмыкнул Глеб Крижевских. - Только вот скажи мне, коллега, откуда такой режик в наших краях объявился?
- Глеб, ну ты вопросы задаешь. Я-то тут при чем?
- А ты присмотрись, присмотрись…
- Дай… Май… - с трудом начал разбирать надпись на лезвии Лисицын.
- Это немецкий, - меланхолично сказал следак.
- Я по-немецкому не розумем. Я английский учил, - отмазался майор. - Меня сюда зачем дернули, Глеб? Можешь толком объяснить?
Следак оторвался от бумаг:
- Тут гравировка.
- Да вижу я! И что?
- Тут написано - "Meine Ehre Heisst Treue".
- Ну?
- Лисицын! Кто у нас экстремизмом занимается? Я или ты?
- Слушай, Глебыч, ты можешь внятно объяснить - ПРИ ЧЕМ ТУТ Я?
Следак вздохнул и слегка отклонился на табуретке.
- Это переводится - "Моя верность - моя честь".
- Ты достал! - начал закипать Лисицын.
- Сережа. Это девиз немецких СС. Ты это понимаешь?
- Оп-па… Откуда знаешь?
- Книжки умные в детстве читал. Будешь протокол осмотра читать или сам посмотришь кое на что?
- Глеб… Это новодел?
- Не знаю. Не спец до такой уж степени. Пойдем-ка…
Когда они вошли в комнату…
На стене красовались две бурые зиги и свастика. Зиги? Ну такие стилизованные молнии, которыми малолетки-пэтэушники любят заборы да мусорные бачки разукрашивать. Типа СС, ага. А кровь… А кровь, она имеет свойство буреть, если что. И на полу огромное пятно тоже забурело уже. И запах такой, что воздух этим самым эсэсовским кинжалом меленько так стругать можно. Блин, обои какие дурацкие. Уточки с пузыриками. Такие в детских клеят обычно. В детских…
- А это его квартира?
- Нет, он снимал.
- Понятно… - Хотя ничего Лисицыну было непонятно.
- Ну, давай, экстремист, думай… - с ухмылкой похлопал по плечу коллегу Глеб и ушел обратно на кухню. Дописывать свои бумаги.
Майор потоптался в комнате, задал экспертам пару никчемных вопросов для проформы, с отвращением посмотрел на разрисованные обои и уперся к Глебу.
- Как думаешь, твои подопечные? - спросил тот, яростно черкая шариковой ручкой по протоколу. Вот же! Двадцать первый век на дворе, а протокола приходится до сих пор от руки писать. Ну не будешь же принтер с собой таскать?
- Вряд ли, - покачал головой "экстремист". - Мои на такое не способны. Да и ладно бы рыночный азер там какой или еврей, на обрезанный свой конец проблем нашедший, но тут-то? Не, точно не мои.
Прокурор потянулся, громко хрустнув суставами, и встал:
- Задолбался я.
Потом открыл холодильник. Присвистнул.
- Че там? - поинтересовался Лисицын. - Фаршированные скины, что ли?
- Не. Вагон пива.
Майор с любопытством глянул в холодильный шкаф. Действительно. Пивом было забито все пространство, даже полочка для яиц. Немедленно приоткрыли морозилку. Та была тоже забита, но водкой.
Причем какой! "Белуга" продавалась, пожалуй, только в двух-трех точках по Кирову. Да и стоила под тысячу. А тут их аж десять штук! Да и пиво было не быдляцкий "Вятич", с которого башню сносит после литра, а темный такой бархатистый "Гиннесс". И где этот жмурик столько бабла взял на такой пойло? Не, пусть там в столицах это "фигня какая", а в наших провинциях это "ОГОГО!"
- И денег в хате нет. Да?
- Неа. Карточки есть, а налички нет.
- Может, грабеж обыкновенный? А зиг-руны эти для понта и отвода глаз?
- Был бы грабеж, вынесли бы комп. Он реально дороже, чем вся твоя зарплата на год вперед, Серега.
- Мда…
- Кстати. А на столе у него пустая "Бавария" стоит.
- И что?
- Да так, ничего…
По коридору протопали опера из убойного и грустный участковый с унылым еврейским шнобелем:
- Здорово, мужики!
Поручкались. Немедленно раскупорили по бутылочке "Гиннесса". Покойничек не обеднеет уже, а бойцу криминального фронта нелишнее подымание настроения в серый осенний день. Участковому тоже пивка досталось, чай, парень замотался по дому шляться и глухих бабок опрашивать - кто что слышал да кто что видел. Все, как назло, оказались слепыми и глухими. В эту эпидемию внезапной потери органов зрения и слуха никто из мужиков, естественно, не поверил. Оно и понятно. Эти старые грымзы все видят не хуже камер видеонаблюдения. И помнят все, как Большая Советская энциклопедия. Но выцарапать из них информацию - надо быть как минимум Кашпировским и Холмсом в одном флаконе. Удавятся, да не скажут. Боятся, что ли? Или их распирает от чувства приобщенности к Великой Тайне? Темна вода в облацех, эта старушечья психология. Впрочем, Лисицын и не собирался вникать в нее. Пусть участковый разбирается. Его епархия. Хотя скорее предпогост какой-то.
И немедленно закурили. Кухня была хоть и большая, но моментально сизый дым повис густыми волнами. В этом дыму и обменивались версиями по жмурику. Странно, но все, даже Лисицын, чуяли седьмым ментовским, тьфу, полицейским, конечно же, чувством, что дело - глухарь.
- СТОЯТЬ! - вдруг заорал Глеб Прохоров. Все и так стояли - стульев не хватало - так, на всякий случай, замерли, словно в детской игре: "Раз, два, три - морская фигура замри!".
- Мужики, и кто из нас пидор? - внезапно спросил прокурорский, когда тишина повисла между клубов табачного дыма.
- Глебыч! - укоризненно сказал кто-то из оперов. Лисицын по именам их не знал, не доводилось еще пересекаться.
Вместо ответа следак ткнул в пепельницу. В ежике из окурков торчал такой… Длинный такой, тонкий такой, со следами губной помады на фильтре. Мужики такие не курят, а не мужиков тут нет…
- Это, Глебыч, не мы пидоры, а ты долбик! - хохотнул над косяком следака второй опер.
- Баба, значит, к нему ходила, - резюмировал унылый участковый. Не, а что ему радоваться? Весь квартальный отчет жмурик попортил.
- Баба, баба…
Окурок был немедленно упакован в отдельный пакет.
Прохоров поморщился. Вот же опытный следак, а…
С другой стороны - что, у жмурика баб не было? Еще как должны быть. Хата своя, холостяк, похоже. Надо бы пробить по записной книжке его пассий. Но вот беда! Мобилы не нашли. Стыбздили жулики и кровопийцы. Надо запрос подавать оператору, чтобы выдал распечатку по звонкам и СМС. И пусть карту не блокируют. Всякие удоды бывают, могут и позвонить с краденой симки. Единственная, пожалуй, зацепочка…
Все это было обговорено вслух. На том и порешили. "Экстремист" едет свои каналы шерстить, опера по своей агентуре, участковый чай пить с бабульками, а прокурорский думать едет и ждать результатов экспертизы.
Не, а как вы думали? Прокурор менту не товарищ? Ага, ага. Как же. Может там, в Москвабадах нерезиновых, они и не товарищи… А в маленьком провинциальном городке, где каждый кобель каждую сучку не по разу покрывал? А если ты со старшим советником прокурорским в одной заочной группе на юрфаке баблом сбрасываешься на коньячок преподу? Это пусть на верхах конфликты конфликтят, а у нас тут внизу…
Сотрудничать надо, а не соперничать. Иначе - кирдык. Между прочим, по шапке за нераскрытое всем прилетит. И всем - от своего начальства. Оно кому надо?
Кинжальчик Лисицын прихватил с собой. Да, да, мы в курсе, что незаконно и в нарушение. Но так надо.
В дверях он вдруг остановился:
- А странная одежда на жмурике, мужики. Балахон какой-то.
- Комбез черный обыкновенный. А что?
- Да ничего… Я такие в кино видел. И шлем этот…
- Да он, похоже, чиканутый был на всю башню, - отозвался Прохоров. - Ты на монитор его смотрел?
- Не обратил внимания, а что?
- Да там игрушка какая-то. Танк горелый на экране. Небось танкистом себя воображал. Вот и надел комбез и танкошлём.
- Чего надел? - не понял участковый.
- Танкошлём. Через "Ё" произносится, пишется и читается.
- А ты откуда знаешь? - спросил Лисицын и хлебнул пива.
- А у меня прадед танкистом воевал. Дома такая же реликвия валяется.
Вторую бутылку "Гиннесса" Лисицын допил уже в подъезде, на втором этаже, когда тихонечко спускался по лестнице. Остановился. Закурил. Подумал. Набрал номер.
ГЛАВА 3
Утром Митёк на работу даже не пошел, просто позвонил по телефону и с удовольствием обматерил начальника. Давно мечтал так сделать. Да все как-то не с руки было… Выпил бутылку пива, сел в такси и поехал на вокзал. Янки ему даже на поезд билеты купили. До Москвы.
И был пьяный смог, вышел из которого он только по приземлении в международном аэропорту Майами, штат Флорида. Таких, как он, из России, собралась сотня человек. Вечером они закатили грандиозную попойку "по-русски", время от времени высовываясь с балкона гостиницы, название которой Митёк так и не запомнил, и орали на весь Атлантический океан:
- Пензаааааа!!!
- Уфаааааааа!!!!
- Тагииииииииил!!!!!
Облевали все, что можно, оторвали все, до чего руки дотянулись, выпили все, что булькало. Кроме океана, конечно. До него так и не дошли. Не успели. Решили, что на следующий день сходят. Но следующего дня не было.
Всю делегацию, мающуюся сушняком и головной болью, повезли куда-то на автобусах.
Куда, зачем - организаторы не объясняли. Только улыбались:
- Всему свое время, вы скоро все узнаете.
И улыбались, словно чертовые пластмассовые куклы…
Уррроды.
С утра, как порядочный русский, Митёк ненавидел всех. Особенно тех, кто рядом. А рядом были либо такие же, как он, тяжелобольные похмельем, либо здоровенькие американцы.
- Как я их всех ненавижу… - пробормотало лежащее рядом тело. Тело оказалось татарином из соседнего номера. Кажется, с ним они вчера пили на брудершафт за дружбу народов на свободной земле Соединенных Штатов. Как же его звали? Митёк забыл.
Татарин разлепил один глаз, потом другой…
- Здорово, Мутабор, - кивнул татарин Митьку.
Действительно. Вчера же знакомились и общались исключительно по игровым никам. А ник у Митька был - что надо. "Мутабор". В честь той самой группы "Мальчишник". Ну, помните? "Я имел ее всюду, я имел ее везде, я имел ее даже в открытом окне". Дизайнер даже не догадывался, что у этого слова есть и другие значения. Сказки Гауфа не читал в детстве. И мультфильм "Халиф-Аист" не смотрел. Не, а чо? Не 3D же… Да и совковое дерьмо Брамм не любил. Что там смотреть-то? Все сюжеты потырены с Запада. "Ну, погоди!" и тот калька с "Тома и Джерри". Для приличия кота на волка поменяли, а мышь на зайца.
- Привет, - вяло ответил Митёк.
- Пить есть чего? - хрипло сказал сосед.
Митёк качнул головой. Мда… Вот это было лишнее, опять замутило.
Татарин держался чуть получше. Он заглянул в большой карман на чехле сиденья и вытащил оттуда маленькую бутылку минералки. И пакет бумажный.
Митёк сунул руку в карман своего сиденья - там минералка тоже обнаружилась. Ноль тридцать три. Жадные америкосы сэкономили на воде для русских гениев онлайн-игр, уроды.
И только после этого он стал приходить в себя. За окном мелькали пальмы - это мелькание тоже вызывало тошноту. Вообще, все вызывало тошноту.
- Слышь, Мутабор! А куда нас везут-то?
Дизайнер только махнул рукой: мол, отъежись. Потом прикрыл глаза и отключился на фиг. Тем более смена часовых поясов… В Пензе-то опять ночь…
Проснулся уже когда приехали. Солнце жарило так, что Митёк аж пригнулся, когда вышел из автобуса. Прям по макушке ударило лучами. А что вы хотели? Это ж Флорида, а не пензюковская область. Тут можно жить, а не выживать.
Потом толпу похмельных геймеров повели в какое-то здание. В огромном зале было прохладно. Кондиционеры… То есть кондишены, конечно, работали отлично. На входе раздали планшетники. После того как зарегистрировались, естественно. Причем симпатичные крутобедрые девчоночки - явно из команды чир-лидерш - спрашивали игровой ник в первую очередь. Кроме русских, в зале были и другие. Отдельно сидели немцы, тоже сильно мучавшиеся, судя по бледно-зеленым лицам, похмелюгой. Тут же была небольшая группка индийцев, а еще французы, израильтяне, британцы, японцы, украинцы… Китайцев вездесущих, правда, не было. Меньше всего было самих штатовцев. Человек десять, не более. Как Митёк догадался? Ну, тут не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться. Просто над каждой группкой стояла высокая такая штанга, на конце которой был прикреплен пластиковый флаг государства. Русская делегация оказалась самой большой. Внезапно Митёк ощутил прилив гордости за страну, что с ним ни разу не бывало вообще-то. Странная такая черта есть у русских - ощущать себя русскими и гордиться своей страной за ее пределами. А дома тоскливо ругать проклятую рашку, которая катится который век в дерьмо. Катится, катится, да никак не докатится. Вечный колобок такой, на который никак лиса не найдется.
В бок дизайнера толкнул острым локтем татарин:
- Уши! Уши надень!
Митёк послушно надел наушники.
Блин, что-то этот татарин какой-то не такой? И вдруг ярким пламенем вспыхнуло, как после выпитого на брудершафт они с этим парнем целовались взасос. Вот жеж, не хватало еще гомосеком стать… Нет, против голубых лично Митёк ничего не имел, тем более в Америке, но, блин!
Мутабор резко сдернул наушники и тяжело посмотрел на соседа:
- Слышь, тебя как зовут, парень?
Татарин тоже снял уши и удивленно посмотрел на дизайнера:
- Ну ты и перебрал вчера. Я - Рим.
- Рим???