ГЛАВА 8
Рядовой полиции Федя Бондаренко отчаянно зевал. Спать очень хотелось - ночь вчера бурная выдалась… Пришлось постоянно пить кофе - с кофе, однако все время в туалет хочется.
Федя пошел в полицию не по призванию, а просто некуда больше. Вернувшись из армии, он попил в своей деревне пару месяцев, потом поехал в областной центр - искать работу. А работы не было - требовались только торговые представители с личной машиной, страховые агенты да таксисты. Были, конечно, и рабочие специальности на паре заводов… Но Федя руками ничего не умел, хоть и был деревенским парнем, а идти учеником токаря на жалкие шесть тысяч он не хотел.
В конце концов, пошел в полицию. И ему понравилось! Во-первых - на довольствии, во-вторых, перспективы есть, а в-третьих… А кому из нормальных мужиков не нравится ощущение власти? Нет, конечно, особыми поборами Федя пока не занимался - рано еще. Да и не с кого. С бомжей, что ли? Или с подгулявших работяг? Мараться только… Тем более район патрулирования ему выдался не особо богатый, недаром его в народе Филейкой назвали - задней частью областного центра. Район тут был рабочий, вечерами молодежь, конечно, пошаливала. Но дальше бытовых драк да семейных разборок дело обычно не шло. Наркоманы и алкаши, блин. Да и с алкашами этими - одна морока. После того как чиновники с политиками активизировались на антиалкогольном фронте, вышел негласный, так скажем, указ - пьянчуг в отделение не забирать. Чай, не вытрезвитель, которого, кстати, давно в городе нет. А жуликов, пойманных в пьяном виде, - фиксировать как трезвых. Кривая "пьяной" преступности резко пошла вниз. Хотя пить меньше не перестали. В газетах даже писали, что, мол, при задержании в состоянии алкогольного опьянения необходимо требовать проведения экспертизы. А вдруг это жулик так болеет? Так что мороки больше, чем работы.
- Петрович, тормозни у обочины, я поссать…
- Задолбал ты! Молодой, а ссышь как простатитный старый пень!
- Да кофе это все! Ну, Петрович!
Рация чего-то неразборчиво грюкнула, но на нее никто не обратил внимания.
Старенький "Уазик", нещадно скрипя тормозами, остановился у обочины.
Федя неловко выпрыгнул из машины. "Укорот" оставил на сиденье, чтоб не мешался.
Да… Темнота, как у пресловутого негра в филейной части. Здесь, на окраине города, фонари не ставили при любой власти. А смысл электроэнергию переводить? Тут полудохлая деревенька, по недоразумению какому-то входящая в городскую черту, и грунтовая дорога, ведущая к ней от последних многоэтажек. А за деревней лес. Летом там, конечно, местная молодежь бухать-гулять любит. Порой и трупы нариков, от передоза коней двинувших, в лесополосе находят.
Федя с наслаждением расстегнул ширинку, зажурчал в придорожный кювет…
Под ногами вдруг что-то зашевелилось и негромкий голос ругнулся на непонятном языке:
- Ферфлюхте шайзе!
Бондаренко и удивиться не успел, как вспыхнувший под ногами огонь вдруг отшвырнул его к машине.
Опытный Петрович моментально выпрыгнул со своей стороны "Уазика" и буквально в два скачка перепрыгнул дорогу, когда услышал короткую автоматную очередь. Как успел прихватить обе "ксюхи" - так и не понял. Первый рожок выпустил почти не целясь, длинными очередями, высунув ствол из-за края кювета. Потом нырнул поглубже, услышав над головой характерный свист.
Лишь после этого трясущимися руками лихорадочно стал вызывать подмогу:
- "База" - я пятнадцатый! Нападение на патрульную машину! Срочно помощь! Обстреляли из автоматического оружия, напарник убит!
Буквально через несколько минут практически все патрульные машины с северной части города рванули к месту происшествия. По Петровичу уже не стреляли - нападавший или нападавшие, видимо, тоже услышали звуки сирен. Опытный водитель даже и не думал приподниматься и вылазить из кювета. Это и спасло ему жизнь, когда в ночном воздухе раздался мощный хлопок, и несчастный "Уазик" разнесло вдрызг. А в голове полицейского словно лопнула с хрустальным звоном стеклянная бутылка.
Такая же участь постигла еще одну "патрульку", выскочившую на грунтовку, ярко освещая дорогу фарами и мигалками.
- Охренеть, - сказал Петрович, сам себя не слыша - уши словно забили ватой, а из носа шла кровь.
"Теракт? Война?" - мысли метались как испуганные кролики.
Ужом, вжимаясь в холодную, мокрую грязь кювета, водитель пополз в сторону от места боя. Ну фиг ли тут еще сделаешь, когда вокруг, блин, снаряды рвутся? А Бондаренко? Ну что делать… Мертвому уже не поможешь.
ГЛАВА 9
Обед для победителей организаторы устроили на славу. В духе победителей - сосиски. Квашеная капуста и по три бутылки "Берлинер Вайссе" - кислого и очень легкого пива. Всего два и восемь десятых спиртного оборота.
А потом огласили итоги двух других боев. Заодно и показали наиболее изысканные эпизоды. Русские, вполне себе предсказуемо, победили американцев. Стандартной своей тактикой танковых засад. Особенно отличился некий "Гузь". Именно так - Гузь. С буквой "З". Фамилия, наверное, такая. С такой фамилией и никнейма не надо. Этот самый Гузь - пока советские легкие танки нервировали на горизонте своими танцами янкесов, прополз на своем "КВ-3" по краю карты. Потом дождался массированного обстрела гаубицами - ворвался в деревню и первым делом расщелкал штаб пендосов. При этом умудрился ухлопать восемнадцать танков и помножил на букву "хер" пехоту пулеметами. Получил, между прочим, девяносто три попадания. А потом нагло уполз к своим, расстреляв полностью боезапас. После этого наглого рейда американцы взбеленились и поползли на рожон. Ровно под могучие стволы русских "СУ-152" - этих неторопливых королев боя, которых боялись даже немцы. От их ударов "Шерманы", "Чаффи" и прочие "Ли" просто раскалывались на части.
А вот третий бой выдался уникальным…
Японцы уделали компьютерных французов.
Вместо ожидаемого "банзая" джапы просто засели в скалах Арденн. Причем, Римма - а Митёк и не сомневался, что она подомнет под себя азиатов - свой микроскопический состав загнала на небольшую площадку в горах. Круглая такая смотровая площадка. С одним входом-выходом. На этом самом выходе стояло две ПТ-САУ. Тип III. "Хо-Ни". Хони, ага… Хони-хорони! Лучше бы "Ха-На" назвали. Почти всем хана… Особенно китайцам. Однако эти самые "Хо-Ни" ухайдакивали неповоротливых французов в два выстрела. Первым по гусеницам - обездвижить. Вторым в маску орудия. Потом за дело брались джаповские САУ - "Хо-Чи", "Хо-Ро", "Хо-То"… Медленно, но верно они выбирали уязвимые места у французских "Шаров" и лупили по ним. Порой одного снаряда от арты хватало для смерти. Вот чем японцы и отличались - небывалой точностью попадания. Небывалой? Не тот эпитет. НЕВЕРОЯТНОЙ!
Французы тем временем, продолжали ползти к этой площадке, надеясь… Хм? А на что может надеяться искусственный разум? Он просто просчитывает варианты, не более. Видимо, в прогу был заложен интеллект образца Первой мировой войны - атака толпами. Потом эту традицию припишут почему-то русским-советским армиям, но, если уж говорить честно, приоритет атаки волнами принадлежит именно французам. Эти придурки в четырнадцатом году такими волнами шли на немецкие пулеметы. В синих штанах и красных шинелях. "Элан виталь!", чо. Французский дух! Синие шинели и красные штаны в болотах Северной Франции и Бельгии привели к тому, что из девятнадцати миллионов молодых мужчин один миллион будущего Франции навсегда остались под Верденом и во Фландрии.
В игре этот самый "элан виталь!" проявился во всей своей идиотской мощи. Главное - задавить массой. У Риммы была одна проблема - лишь бы снарядов хватило. Единственная опасность была в том, что французские САУ тремя-четырьмя залпами накроют площадку в скалах, и все. Однако Рим пошла на этот риск. Индус и два японца, повторяя рейд хитрожопого Гузя, проползли на легчайших танках типа "Ке-Ни" по кустам и, зайдя с тыла, расхерачили французские самоходные гаубицы, когда те только выползали на позиции. Пока французские "Шары" разворачивались в сторону новой опасности, по ним херачили японские САУ. А ПТ - добивали в корму. Красиво? Нет. Это еще не красиво. Красиво оказалось то, что Римма тем временем вообще в бой не входила. Она шлялась вдоль ряда кресел своей команды и приказывала, давала советы, утешала, ободряла… В реале. А иногда и заменяла, когда ситуация становилась совсем острой.
Французы, как это не раз было в реальной истории, опять проиграли узкоглазым. Со счетом 75:3. Один японский танк нарвался на мины, второй закидали гранатами, а единственная потерянная противотанковая установка слишком высунула нос из-за камня. После чего пошла в таран и стала единственным камикадзе.
Финал образовался внезапным.
Германия. СССР. Японская империя.
В центре - база. Ее надо взять. Кто выжил и остался на базе - тот и…
"We are the champions - my friends!"
А где "чампионс" - там и плюшки с девочками.
А вот с картой на финал - не повезло.
Это была совершенно незнакомая до этого карта.
Какой-то Зеленогорск.
Разрушенный до щебня зимний город.
И флаг на холме - как победный финал.
ГЛАВА 10
- Охренеть, - только и смогли сказать Лисицын с Прохоровым, когда приехали на место. Таксист тоже в выражениях не постеснялся.
Весь Северный район был обесточен. Свет в домах не горел, фонари на центральных улицах - тоже. Зато в небе туда-сюда свистал единственный на всю область полицейский вертолет и судорожно шарил прожектором под собой. Еще на подъезде к Филейке их начали тормозить намыленные гибэдэдэшники, но прокурорские и экстремистские корочки, вкупе с матом, сделали свое дело. До самого же места пришлось добираться пешком.
Воняло. Воняло сильно. Чем-то невероятно кислым, одновременно сладким и противным. А еще дымила недостроенная девятиэтажка, один из пролетов которой просто рухнул.
- Теракт, поймать мой нежный хрен, - выругался Прохоров, глядя на суету вокруг.
Сновали парамедики с носилками, визжали какие-то машины, в свете фар бегали пожарные, спасатели, полицейские, опять же всех мастей и рангов.
- Блин, такое ощущение, что война началась… - пробормотал Прохоров, уступая дорогу очередной паре носилок.
- Только бомбардировщиков не хватает, - буркнул в ответ Лисицын.
В конце концов приятели добрались до штаба - кучки наспех поставленных палаток.
Да уж… Тут было не лучше. Первым делом на них наорал генерал-майор ФСБ, начальник местного управления. Наорал в "лучших" традициях русско-советско-российской армии: "Пока вы там, мы все тут!". Не, понятно, что епархия совершенно другая, но связываться не стоит с любым генерал-майором. Мужиков спасло собственное начальство. Лисицына схватил за рукав родной начальник отдела "Э" и вытащил из палатки.
- Серега, это полный абзац! Значит, так. Сейчас тебя и этого советника…
- Прохорова?
- Да! Вас только и дожидались, блин… Сейчас вы трое…
- А третий кто? - не понял майор.
- Из гэбистов. Они сейчас тут рулят. Сам подумай - захерачили снарядом в дом!
- КТО??? - чуть не заорал Лисицын.
- А вот это ты и пойдешь сейчас выяснять. У ОПОНА потери полвзвода…
- Тля, я че, камикадзе?
- Да положили уже этих террористов! Не ори! - полковник судорожно оглянулся. - Они, Серега, в танке были! Понимаешь?
- В каком, бляха муха, танке? - вытаращил глаза майор Лисицын.
- Вот именно "Мухой" этот самый танк и захреначили. Точно, как в Грузии, четыре года назад… Помнишь?
- Я в онлайне смотрел, - нахмурился Лисицын.
- Ну да, ну да…
В суете бегавших туда-сюда спецслужбистов вдруг раздался тонкий, словно заячий, стон.
- Террористы уже лежат, место оцеплено. Сейчас идете на первичный осмотр втроем.
- А мы-то почему?
- А больше некому, Сережа, больше некому…
Не успел полковник договорить, как вдруг из темноты вынырнула странная парочка, тут же протянувшая офицерам длинные видеомикрофоны:
- Ваши комментарии по поводу произошедшего?
- Твою мать, - заорал начальник центра в ночное сентябрьское небо. - Кто журналистов сквозь оцепление пропустил? Без комментариев!
- С вами, дорогие зрители, был Алексей Филиппов, онлайн-ТВ… ГородКировточкаруууу!!! - последние слова настырный и несчастный журналюга проорал слитно.
- Мать моя родная… Ладно, гэбист вам всю вводную по пути расскажет. Тут недалеко. Километр всего. Валяй!
Ну и фиг ли делать, когда старший по званию приказывает? Мужикам вручили по "укороту" и здоровенному тактическому фонарю. И бронежилет заставили одеть. И документы сдать зачем-то…
За внутреннее кольцо оцепления их пропустили втроем. Опять же Прохоров, снова Лисицын и с ними третий… Представился он капитаном ФСГБ - Федеральной Службы Государственной Безопасности - бывшей ФСБ-КГБ-ВЧК… Прочие ОГПУ уже никто и не помнит…
Отойдя от оцепления пару сотен метров, капитан-гебист вдруг остановился:
- А теперь, мужики, нормально разговаривать будем. Капитан ФСГБ Владислав Измайлов. Можно просто - Влад.
И протянул руку.
Капитан был суров, спокоен, серьезен и… Спецназерен. Есть такой глагол, да. Говорят, что род войск и род службы влияет на характер человека. Мотострелок - он резок как понос. А что ему терять-то? Мясо войны… Танкистов тоже недаром "бронелобыми" называют. Снайпера обычно спокойные как удавы, лишнего движения не сделают. А спецназеры…
Вот смотришь на человека - улыбается, анекдоты травит. Глаза такие… Добрые. А иногда на секунду замрет… И из лица его вдруг маска смерти на тебя глядит - потусторонняя такая, равнодушная маска убийцы. И движения все - расчетливые. Словно вот он не нос почесал, а примерился - как тебя убить лучше.
- Значит, слушаем сюда, мужики. Все, что там увидите - не удивляйтесь. Это… Это за гранью. Просто смотрите и запоминайте. Там пять жмуриков. И танк. "Тигр". Немецкий. Опоновцы его старой "Мухой" завалили. Сейчас лес прочесывают, но, по-моему, бестолку.
- Чиво, какой еще нафуй, "Тигр"? - удивился Лисицын.
- Железный, тля, с пушкой! - рявкнул вдруг ФСГБшник. - А ты думал, из "Полосатого рейса" сбежавший? Ты у нас, майор, по разного рода нацистам спец? Вот поэтому ты со мной и идешь…
- Ааа…
- А ты, Прохоров, для соблюдения, так сказать, социалистической законности. И не бздите. Нет там никого, кроме трупаков.
- А там? - кивнул Прохоров на дымящуюся девятиэтажку.
- А там… нормально все там. Дом готовили к пуску, в квартирах только пара десятков граждан союзного Таджикистана временно проживала. Нелегально причем. Меня это не касается.
- А немцы-то откуда? - доперло вдруг до Лисицына.
- Вот это мы и пойдем выяснять, майор. Откуда, куда и зачем. А я вас прикрою. Да не бздите вы, мужики! - повторил капитан Измайлов и стер холодный пот со лба. Сентябрь на дворе, не май месяц…
Какое-то время они шли молча по тяжелому от дождей полю, мешая грязь ботинками.
Измайлов вдруг остановился:
- Сон мне вчера приснился. Будто я к брату в деревню поехал. А живет он в сорок четвертом году, надо сказать. Ну, во сне так было. Приехал я, пошли мы в клуб на танцы. Деревянный такой, но двухэтажный, а вместо колонн - стволы деревьев почему-то. Ну сидим, значит, веселимся, танцы под гармошку. Девки дробь каблуками выстукивают. Только вот я почему-то знаю - среди мужиков предатель есть. Полицай…
Лисицын фыркнул.
- Извини. Я не тебя имел в виду. Так вот… Пошел я отлить да и покурить - стою, весь в форме советской, с медалями… И мне вдруг - яблыньк по темечку! Вот я сознание-то и потерял. Прям во сне. Темнота такая же была. В себя пришел - лежу связанный, а дом культуры горит уже. И сам себя со стороны вижу - как лежу связанный, а огонь все ближе и ближе.
Влад почему-то замолчал и лицо его передернула гримаса не то ненависти, не то боли.