Очнувшись в своей трехкомнатной квартире на проспекте Фрунзе, он нашел свое тело в очень печальном состоянии. Критическая стадия обезвоживания, не говоря уж о менее страшных, но весьма отвратительных гигиенических моментах. Остаток дня Кезон приводил себя в порядок. Отпаивался, насыщался, спал. По расчетам, всего получилось около четырех суток отлучки из Реальности. Хорошо, что при нахождении в Мидгарде все физиологические процессы замедлялись. Иначе можно было бы и не дотянуть до возвращения. Через пару часов, пошатываясь, он смог дойти до мусоропровода и выкинуть испорченные продукты и одежду. У него как у опытного Игрока всегда существовал запас всякой быстрорастворимой еды на такой случай. Не торопясь, методично исследовал обе свои двери на предмет проникновения посторонних - ответ отрицательный. Проверил свои ловушки-маркеры внутри квартиры, которые он всегда оставлял, чтобы понять, заходил ли кто-нибудь к нему в жилище за время отсутствия, - тот же результат. Один комплект ключей он отдал Кораксу, второй находился у родителей. Родители жили в Иваново. Это, конечно, сотня километров, но все равно - на этой планете. Если нет доступа к одному комплекту, можно попытаться заполучить другой.
Сам факт, что его не хватились и никто не попытался о нем позаботиться, уже говорил о многом. Фактически обо всем. Он стал изгоем и там, и тут. Кезон размышлял о причинах и не мог их найти. Насколько должны были озвереть его друзья, чтобы приговорить его физическое тело в Реальности к гибели? Были победы, были поражения, но чтобы Игроков жестко и безапелляционно приговаривали к медленной смерти по естественным причинам - такого не случалось никогда. Что-то произошло. Кезон закрылся на все щеколды, зарядил помповый "ижак". Он пил, ел и напряженно думал. Свет в квартире не зажигал. Его по-прежнему здесь не было. Никто не должен знать, что он вернулся. По крайней мере до завтрашнего дня. Кезон вынул из ушей наушники, отложил плеер и вновь забылся в тревожном сне.
Утром он проснулся хоть еще и не до конца восстановившимся, но уже готовым действовать. Быстро привел себя в порядок, умылся. Вытащил из платяного шкафа походную сумку. Разобрал и сложил в нее помповик, бросил туда толстый брикет наличных денег и смену одежды, в боковой карман сунул "слегка модернизированный" травматик с полным баллоном. Достал и припрятал в карман свежей рубашки документы и кредитные карточки. Смотал в клубок зарядки, кинул сверху планшет. У подъезда стоял припаркованный, длинный, как сигара, его новенький "ситроен". Весь в снегу. Кезон на всякий случай взял ключи и документы от машины, но все равно вызвал такси. К соседнему дому. С запасного сотового. Вышел из подъезда, огляделся. На город наползал новый рабочий день, и никому не было дела до высокого худощавого парня со спортивной сумкой на плече. Кезон сел в такси и назвал одному ему известный адрес. Эту однокомнатную квартиру в двухэтажном старом доме на улице Карла Либкнехта он приобрел полгода назад, отремонтировал и держал на всякий случай. Вот как раз вроде такого. Войдя в прихожую новой явки и заперев за собой дверь, Кезон первый раз за сутки вздохнул спокойно. Теперь он в своем убежище, откуда можно производить вылазки и рекогносцировки. Включил висевшую на стене плазму, заказал по телефону горячий обед. По ящику не показывали ничего нового. Все по-прежнему воровали кто во что горазд и прикрывались умными фразами. Какая возмутительная степень тщеты во всем происходящем! Посмотрел на жирную тушу политика, что-то распаленно доказывающего своему очередному высокоумному оппоненту, и Кезона передернуло от омерзения. Воистину, честная абсолютная монархия лучше виляющей задом демократии! Он глянул на свой основной мобильный с погасшим экраном, решительно отложил его в сторону и набрал с запасного номер Олега Воронкова. После серии длинных гудков, в ходе которых абонент обычно тупо смотрит на незнакомый номер, прикидывая, кто же это может быть, трубку сняли.
- Алло, - послышался знакомый спокойный голос.
- Привет пернатым.
Пауза. Шок. Собеседник явно оглядывался по сторонам.
- Привет.
- Говорить можешь?
- Нет. Я перезвоню тебе. - Короткие гудки.
Он перезвонил через два часа. Стало быть, уже успел принять решение и выработать линию поведения. И это, похоже, ему было очень непросто сделать.
- Привет.
- Привет, Ворон. Как ты уже понял, я вернулся.
Тяжелый вздох.
- Тебе повезло. Куда больше, чем многим.
- В курсе. За что тебя держат в теле птицы?
- Не принял новую доктрину. Ты дома?
- Нет. В другом месте.
- Ты осторожен. Это хорошо. Тебе следует проявлять осторожность.
- Уже понял. Встретимся?
- Где и когда?
- Давай в "Спутнике", на Авиаторов. Через час. Успеешь?
- Да.
- Ты будешь один?
- Конечно.
- Тогда об остальном - при встрече. Пока.
- Пока.
- И спасибо.
- За что?
- Что не оказался сволочью.
Новый тяжелый вздох.
- Ладно, до встречи.
Через три часа он пешком возвращался к себе на квартиру, петляя по улицам и безостановочно выкуривая сигареты одну за другой. Услышанное от Олега потрясло его, придавило, как гробовая плита, отчаянием и чувством вины. Из девяноста восьми Игроков, отправившихся с ним на покорение Запретного города, вернулось чуть более половины. Все оказались отброшены на два-три уровня, в тела мелких млекопитающих и даже насекомых. Человек сорок просто вышвырнуло из Мидгарда. Мир отказывался вновь принять их, системники не срабатывали, и технического решения пока не было найдено. Четверо пропали без вести. Их тела поддерживались в реале усилиями медиков. В двух случаях родные были не в курсе, и Стратору пришлось приложить максимум усилий, чтобы избежать огласки. Пятеро сошли с ума от мучительной кончины в Мидгарде. Смерть от гипоксии - жуткая смерть. Среди них - Теренций Дентер, один из самых верных сподвижников Кезона, его старый приятель и всеобщий любимец. Его жена Юлия, в Мидгарде - Эмилия, выдержала два дня, наблюдая слюнявый овощ в кресле-каталке вместо любимого мужчины. А потом, обезумев от тоски, выбросилась с балкона и разбилась насмерть. У всех пострадавших и в Мидгарде, и в Реальности остались друзья, родные. Общее несчастье сплотило их. На похоронах Юлии многие поклялись отомстить Кезону при встрече за то, что он натворил, потому что ярость требовала выхода, а иного виновника не было. В каком угодно обличье. Безразлично, в реале или Мидгарде. Любым доступным способом. Покарать самовлюбленного мерзавца, чья непомерная жажда славы стоила Баркиду так дорого.
Корнелия, его жена в Баркиде, решительно открестилась от своего мужа, осудив его деяния наравне со всеми. Он помнил: она всегда была против этой военной экспедиции, пыталась его отговорить даже ценой разрыва отношений. Не явилась в гавань посмотреть на их отплытие. Сивилла, пророчица, которая своим предсказанием направила Кезона на осуществление этого чудовищного по результату замысла - овладеть Запретным городом и входом в Йотунхейм, - укрылась в своем убежище в Тарпейских горах, и с тех пор ее никто не видел. Старая ведьма поступила правильно. Останься она - не избежать ей мучительной пытки на площади Капитула. Ульпий заочно приговорил ее к закапыванию в землю живьем. Коракс, вернувшись и застав у власти Стратора с Ульпием, возмутился и попробовал поднять восстание. С тех пор сидел в клетке в теле ворона и питался червями. Но власти пошли на попятный, и через пять страж ему было обещано помилование. Он просил оставить их встречу в тайне. Кезон до сих пор оставался в Мидгарде вне закона. В Реальности народ немного поостыл, но Олег Воронков не мог поручиться за его жизнь - слишком велика была ненависть к его персоне и тому, что он сделал.
Кезон шел по заснеженной улице и не видел, куда несут его ноги. Ужас переполнял все его естество. Никогда он не был так близок к смерти, как в те минуты. Забежав на Октябрьский мост, смотрел на скованную льдом Волгу, борясь с желанием броситься вниз и все прекратить. Планы мести рухнули, уступив безотчетному желанию забыть произошедшее, словно ночной кошмар. Он истово тер кусками ледяного наста щеки и шею. До кровавых ссадин, стараясь болью вернуть себе рассудок. Потом в исступлении грыз куски снега, рыча по-звериному. Но не зря о нем говорили как о самом великом Игроке всех северных локаций, человеке, объединившем под знаменем Баркида все, до чего он смог дотянуться. Постепенно безумие отступило, вместе с возвратившимся сознанием в нем выкристаллизовались решение и воля, чтобы его исполнить. Раз все объявили ему войну, вмиг сметя с недавнего пьедестала, он примет вызов. У него просто не оставалось иного выхода. Он докажет всем свою правоту, разыщет и покарает виновных. Раз для этого нужно жить - ему придется жить. Раз для этого придется бороться - он будет бороться.
ГЛАВА 8
Андрей Винокуров. Герой-рогоносец
- Теперь, после того как я вам рассказал о том, где вы находитесь и какие тут правила жизни, давайте поговорим о последних событиях. - Спириус сделал ораторскую паузу, чтобы убедиться, что все ему почтительно внимают.
- Да ты говори, не стесняйся, а мы послушаем, - брякнул Женька.
Его уже основательно разлимонило от зноя и выпитого. Ветер с океана шевелил наши волосы, принося прохладу, но медное тропическое солнце жарило всерьез.
- Года этак три назад у Баркида был легендарный правитель - Кезон, которого еще называют Диктатором. Этот деятель сумел покорить и Дакию, и нашу Альба Лонга, а также кучу более мелких островков. Да вот беда, он поверил одной колдунье, указавшей ему на Запретный город как на следующий объект завоевания. Дескать, Иерарх, создавший нашу локацию, давно уже почил в бозе, и теперь Запретный город не охраняется, и именно там есть вход из Мидгарда в Йотунхейм, другой Мир под сенью Великого Древа Иггдрасиль. Кезон ей поверил и направил туда весь флот Баркида с собой во главе…
- Друган, прости, что перебиваю, а нельзя ли поближе к телу? У нас здесь что - урок вашей истории? - потерял терпение Женька.
Герман ухмыльнулся, как сытый ящер. Плеснул себе холодного вина и продолжил:
- Никак. Одно с другим непосредственно связано. Ладно, буду краток, чтоб не утомлять. Короче, армию Кезона размолотили в мелкий фарш, а сам он оказался в изгнании. Если бы поймали - казнили бы, так как народу в походе по его милости полегло немерено, но он оказался силен и верток. От преследования ушел и на два с половиной года как в воду канул. Но вот шесть месяцев назад Кезон вернулся в Баркид. Один. Его хотели схватить, но куда там. Он в одиночку сумел усмирить все баркидское воинство и взять власть.
- Ай, красавчик! - блаженно улыбаясь, встрял Женька. - Как говорится: сколько волка ни корми, а зайцам все равно кирдык!
Я отметил, что в угоду моему другу Спириус изъяснялся на максимально простом и понятном языке.
- Вы полагаете? Как это ему удалось, мы до сих пор не знаем. А там, между прочим, больше полутора сотен Игроков. Из них десяток - воинская элита. И никто ничего не смог ему противопоставить. Для справки скажу - будь ты хоть пятидесятым левелом, три Игрока двадцатого легко разделают тебя под орех. А тут один против сотни! Ходят слухи, что это и не он сам, а вселившийся в его тело демон из Йотунхейма. Короче, Кезон на троне и правит. Три месяца назад пала Дакия. Также без боя, хотя намерение было стоять до последнего. Теперь очередь за нами. И беда, что мы ничего не знаем ни о Кезоне, ни о его порядках, ни о его методах борьбы. Вся связь прервана, торговые пути нарушены. Две недели назад мы решили на Совете Авгуров отправить туда группу разведчиков. Вызвалась ваша супруга. Ваша дочь с мужем решила сопровождать и прикрывать ее…
- Стой! - рявкнул я. - С каким это, к свиньям собачьим, мужем? Девочке только четырнадцать!
- Это в Реальности, - спокойно парировал Спириус. - А тут ей уже двадцать два. И она год замужем.
- Вы тут что, охренели до полной бессознательности? И какая сволочь их поженила?
- Я, - скромно ответил Спириус.
Мой кулак вылетел вперед рефлекторно. Через секунду уже не кулак, а я сам летел кубарем в направлении кустов. Когда я поднял голову и выплюнул изо рта первую горсть песка, мимо меня прокатилась Женькина тушка и врезалась головой в заросли колючек. Вытаскивая из своей короткой шевелюры зеленые насаждения, мой друг глубокомысленно заметил:
- Это ничего, друган. В Реальности сочтемся.
А Спириус даже ухом не повел. Как сидел вполоборота к нам, так и продолжил восседать со своим непробиваемым "покерфэйсом". Он зашвырнул нас, как два брелока от машины, одним движением плеча, не поднимаясь с места. Тогда я впервые понял, что здесь значит сорок первый левел.
- Я понимаю ваши эмоции. Первый день в Мидгарде, и одно потрясение за другим. Дело в том, что ваша дочь тут уже почти год. В теле роскошной молодой красавицы и отнюдь не нимфетки. Они с Полонием начали встречаться где-то месяцев семь назад. Когда я узнал ее физиологический возраст в реале, они были вместе больше трех месяцев. Что мне оставалось делать? Девица вполне могла начать… э-э-э… слишком бурную жизнь, будучи неопытной и по-детски любопытной. Вот я их и поженил. Закрепив, так сказать, ее статус и связав с более опытным и мудрым Игроком. И ни разу об этом не пожалел. Уверен, что на моем месте вы предприняли бы в точности такие же шаги.
- Понятно. А физиологический возраст этого радиоактивного можно узнать? Пятьдесят? Шестьдесят?
- Сорок девять.
- Один хрен. Хорошо у вас тут старички устроились! И ноги в тепле, и остальное тоже…
- Зря вы так. Он погиб, защищая свою жену и вашу дочь.
Я оторопел. Встал, отряхнулся и уселся на свое место. Рядом плюхнулся весь взъерошенный, как дикобраз, от кратковременной экскурсии в джунгли Женька.
- В смысле, совсем погиб?
Спириус терпеливо качнул головой.
- Нет, не совсем. Я же объяснял, что, умирая в Мидгарде, люди перерождаются. Падешь от более сильного - наверняка возродишься человеком, примешь смерть от равного - проснешься могучим монстром, от более слабого - откинут назад до какой-нибудь мелочи. Полоний стал химерой. Накопит опыта и через пару месяцев вернет человеческий облик. От него мы и узнали, что произошло в Баркиде с нашими ребятами. Они напоролись на береговую стражу, была схватка, наши прикончили противников и прорвались вглубь острова. Но у одного из поверженных Игроков с собой был питомец. Птица, которая вернулась и доложила на заставе о стычке. Наших окружили в предместьях города. Полоний рубился до последнего, даже прикончил пару баркидцев, но сам не уцелел. Их, по его словам, упорно хотели взять живьем. И только когда от его ударов начали погибать патрульные, Полония тут же нашпиговали дротиками, как подушку для иголок. Женщин воины Кезона увели с собой. Вот, собственно, и все, что мы на настоящий момент знаем об их судьбе. Неделю назад друг Полония Донатус отправился за ними в Баркид. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Мы ждем понедельника. Именно тогда у нас воскресают павшие. Может быть, это прольет свет на то, что с ним приключилось.
- Веселенькие у вас тут дела, - хмыкнул Женька. - А как все приятственно начиналось. Бабочки, цветочки. Птиц можно в ларек за пивом посылать. Чего ж вам не живется нормально в таком раю?
Спириус криво усмехнулся.
- И что вы предприняли с тех пор для их спасения? - вернул я разговор в нужное русло.
- Увы, ничего. - Спириус развел руками. - Я не могу без конца терять своих людей. В строю осталось всего тридцать два Игрока, а нам еще отражать вторжение Кезона, которое неизбежно последует.
- Вы же говорили, что он один справился с сотней? Тогда у вас нет ни полшанса!
Глаза Спириуса блеснули. Эта медуза оказалась способна на чувства, когда ее по-настоящему задело.
- Мы будем сражаться до конца. С сотней или тысячей, с демоном или человеком, безразлично. Еще никогда в своей истории Альба Лонга не сдавалась на милость победителя. Даже на милость Кезона.
- Это все очень трогательно. А как быть с моими женщинами?
- Боюсь, что вам придется самому разыскивать их. У Альба Лонга на это сейчас нет сил.
- Веселенькие дела, - повторил Женя.
- М-дя. - Я потер подбородок. - А вы весьма кровожадный правитель, Спириус! Отправить на верную гибель одного воина в компании с зеленой девчонкой и новичком-несмышленышем…
- Под новичком вы кого имеете в виду? - уточнил Авгур.
- Свою жену - Елену.
- Вы ошибаетесь. Елена в Мидгарде уже почти пять месяцев. Пришла позже вашей дочери. Она двадцать второго уровня - то есть вполне опытный Игрок.
- Обалдеть! Полгода?! И, может быть, тоже замужем? Или на выданье? - скрипнув зубами, почти выкрикнул я.
Спириус заметно смутился. Я уже и не удивился бы, ответь он, к примеру: "Да, она моя жена", - но он отрицательно качнул головой:
- Нет. Она не замужем. Браки у нас вообще редкость, - и осекся, почувствовав, что сболтнул лишнее.
Умолк, мазнув по нам с Женькой настороженным взглядом.
- Но она с кем-то тут встречалась?
Авгур помедлил, и эта пауза сказала мне все.
- Знаете, Андрей, здесь иные моральные нормы. Нельзя судить мерками Реальности. Я уверен, что при встрече вы сможете задать ей этот вопрос, но к этому моменту вы будете все видеть уже другими глазами. В любом случае - тут дело касается лишь вас и вашей жены. Думаю, вы разберетесь без посторонних.
- Посторонних? - мрачно фыркнул Женя.
Он, похоже, тоже сразу во все врубился. Ничего себе - новости! Я, как идиот, работаю на полную катушку, чтобы обеспечить моим драгоценным дамам отличную жизнь, а тут - вон оно что! Вы за кого меня, дурака, собственно, принимаете?! Есть много женщин, которые не изменяли мужу ни разу, но нет таких, которые изменили один раз! И к какому именно отряду парнорогих я теперь отношусь? Неблагородный олень?!
- Вот это да! - Я хлопнул ладонями по коленям. - Несовершеннолетняя дочь выскочила замуж, а жена на это смотрела сквозь пальцы, потому что сама времени не теряла. Прямо как в анекдоте - теоретически мы имеем тридцать тысяч долларов, а практически двух проституток в доме! - Я понимал, что меня несет и я говорю ужасные гадости, но сделать с собой ничего не мог.
Женька удивленно поднял брови. Видно, он не ожидал от меня таких резких эмоций.
- Это следует понимать как то, что вы без энтузиазма отнеслись к идее их спасения? - осведомился Спириус, видимо любивший ясность во всем. Ну как такой зануда сумел стать вождем? Задолбал всех, что ли? Штангенциркуль!