Колодец без маятника
Не знаю, заметили ли вы, милостивые государи, что стоит только слегка расслабиться, отвести свой взор от ведущей тебя вдаль тропы, обратить свой взгляд на прелести окружающей тебя природы, как сразу на вашу судьбу начинают влиять различные случайности, по большей части роковые?
Будучи одним из представителей проклятого в древности рода Ашеров, мой далекий прадед решил покинуть свою родину и поселиться в месте, настолько нецивилизованном и диком, чтобы тяготы проживания в нем с лихвой перекрывали последствия старого заклинания. Естественно, выбор его пал на Россию. Переделав нашу фамилию на местный лад, мы стали писаться – Ашеровы. Здесь жизнь была настолько насыщена трагическими обстоятельствами, что предание о семейной тайне всех просто веселило в минуты затруднений.
В сорок первом году многие Ашеровы погибли, но вместе со всей кадровой Красной Армией. Умерла в блокадном Ленинграде петербургская ветвь семьи, но тоже в компании полумиллиона местных жителей. Сгорел под Прохоровкой в танке дедушка Порфирий, так там осталась почти вся армия Ротмистрова. В этой стране все так жили и умирали. Наверное, она вся была когда-то проклята.
Не удивительно, что свое тридцатилетие я встретил в Чернобыльской Зоне Отчуждения. Здесь мое родовое проклятие было мелкой угревой сыпью на руке прокаженного. Люди тут умирали каждый день, и каждый встреченный тобой рассвет расценивался как явный признак благожелательности к тебе Темной Звезды и Черного Сталкера.Дела мои шли замечательно, ведь я все еще был жив. За два года, поднявшись из конца списка обладателей рейтинга общего канала в середину второй сотни, я уже твердо считался опытным сталкером, почти ветераном. Кое-кто со мной уже советовался, а кто-то пытался привлечь к масштабным проектам, что не находило оклика. Слишком печальные декорации, окружавшие нас, оставил предыдущий грандиозный замысел. Я имею в виду построение социализма в отдельной стране.
Итак, слегка замечтавшись и обратив свой взгляд к небесам, путник, шедший по тропе богатства и славы, был немедленно низвергнут с нее. Глинистая почва, пропитанная влагой после недавнего дождя, выскользнула у меня из-под ног, и я ощутил на себе все прелести свободного полета.
Будучи готов к ежесекундным неприятностям, успел кое-как сгруппироваться. Закрыл голову руками и поджал ноги. А также, на мое счастье, падение произошло не на камень или железо, что здесь было бы весьма вероятно, а в довольно глубокий колодец, метра на полтора заполненный водой. Она-то и послужила амортизационной подушкой, благодаря которой мое приключение не закончилось сразу летальным исходом.
Подняв над головой автомат, стал оценивать обстоятельства, в которых оказался.
Неприглядная ситуация неспешно доходила до моего ошеломленного сознания. Стоя в воде по грудь, я находился в центре бетонного дренажного колодца диаметром около трех метров и высотой около пяти. Если бы не вода на дне, лег бы здесь сразу хладным трупом. И, может быть, это было бы лучше.
Потому что эти пять метров, отделявших меня от поверхности, были идеальной ловушкой для любого человека, в том числе и для меня. Вертикальная бетонная поверхность не оставляла ни малейшей возможности выбраться. Можно было лишь прикидывать, что меня убьет раньше – общее переохлаждение организма или я просто захлебнусь, упав обессиленный в воду? Утешало только одно – мук смерти от жажды испытать не придется.
Положение воистину безвыходное. Все, пора стреляться?
Нет, мы не пасуем перед обстоятельствами. Я эту воду пока за скобки выведу, будем бороться с отвесной стеной.
Пять метров, для наглядности – это третий этаж панельного дома или второй старого, "сталинской" постройки.
К панельному все-таки ближе, потому что стены у него тоже железобетонные. Здешний колодец был сделан из такого же бетона, из какого в тех домах изготовлялись межэтажные перекрытия.
Разные бывают кольца. Бывают обручальные и венчальные, кольца великих магистров и университетские, а мне выпало из арматуры. Только старенькое. Больше четверти века ветшало оно и трескалось от температурной эрозии, водичка, зимой превращавшаяся в лед, тоже не способствовала его, колечка, сохранности. И трещины, змеившиеся повсюду, вселили в горемычное сердце тень надежды.
Одним из моих любимых предметов, с которым я никогда не расстаюсь, является военный кастет егерской команды времен второй мировой войны. Великого удобства вещь, в руке лежит настолько удобно, что кажется невесомой. А сила удара такова, что армейскую каску пробивает сразу насквозь. И, одев его на руку, тюкнул осторожно по бетону. Крак. Плюх, – отвалился кусок бетона размером в мелкую монетку. Через пять минут в стене уже была выщерблена дыра на уровне полуметра над поверхностью воды. При этом обнажилась ржавая арматура, которая, как известно, представляет собой всего лишь решетку из толстой стальной проволоки.
Я еще немного постучал кастетом и раскрошил бетон вокруг перекрестия двух арматурин. Затем вытащил из штанов брючный ремень, протащил его сквозь железо решетки и застегнул пряжку на крайнюю дырку. То есть на ту, которой пользовался бы бегемот, будь у него штаны и ремень. А у меня при такой застежке из ремня получилось нечто вроде "беседки", на которой промышленные альпинисты висят на стенах высоток, промазывая швы и накладывая штукатурку. Надев рюкзак, тощий, но увесистый, набитый, в основном, железом, ухватился за ремень и, поджав ноги, повис на ремне всей тяжестью, убеждаясь, что тот держит надежно. Вот так, господа присяжные заседатели. Все еще продолжается.
Нашарив под ногами в толще воды обломок железного прута, согнул из него двусторонний крюк. Тоже нужная при подъеме вещь. Пальцы уже сводило, и следовало шевелиться быстрее.
После этого я подтянулся, просунул через ремень одну ногу, а потом еще и плечо продел, сдвинув рюкзачок налево. Еще раз убедился, что ни пряжка не отрывается, ни дырка в ремне не рвется, и стал колотить новую пробоину в бетоне, на полметра выше прежней. Снова доколотил бетон до арматуры, а затем сразу же стал пробивать третью дыру, примерно на одном уровне со второй и довольно близко от нее.
Затем, сняв с пальцев кастет, сунул его в карман, пустил в ход тот самый крюк, сделанный из прутка, зацепившись им за арматуру второй выбоины. После этого, схватившись правой рукой как клещами в эту изогнутую железку, я левой рукой и зубами расстегнул пряжку на ремне и просунул его заостренный конец под арматуру третьей дыры на стене колодца.
Застегнув пряжку снова, опять же левой рукой и при помощи зубов, я забрался в ременную люльку и выбрался из воды. С трудом разогнув пальцы правой руки, посмотрел наверх. Еще шесть-семь таких рывков, и Ашеров вновь будет свободен. Какой молодец, однако, как любил говорить товарищ Сталин перед тем, как кого-нибудь расстрелять. Правой руке, конечно, следовало отдохнуть – натянутые сухожилия ныли, но мне было всегда известно, что лучший отдых – это смена рабочих мышц, и надо просто дать руке поработать в другом режиме. То есть начать колотить четвертую и пятую выбоины…
По такой методике я карабкался по вертикальной стене почти полтора часа. На выходе ощущал себя почти человеком-пауком, только смертельно усталым и слепым. В глаза насыпалась пыль от бетона, и первым делом надо было промыть их искусственной "слезой", специальным средством для очистки зрачка и стекловидного тела.
И только когда я навалился грудью на край колодца, мелькнула мысль о том, что слишком мне сегодня везет. Не к добру это. Упал – не разбился, в воде не замерз и не утонул, в беде – не отчаялся. Автоматный ствол уперся мне прямо в лоб. Думаю – автоматный. Владельцы винтовок – люди обстоятельные и не ленивые, любой бы из них меня пристрелил без разговоров, а потом бы за хабаром неожиданным сам бы в колодец слазил. А этому мокнуть не хотелось.
- Автомат снимай и клади в сторону, и все делай очень медленно, - сказал хриплый голос. – И без глупостей.
- Не могу, руки не шевелятся, - отвечаю ему. – Спаси, браток, сил нет выбраться, а в рюкзаке у меня хабар бесценный, такой раз в жизни выпадает. Почти в самой Припяти я артефакт нашел редкостный – Душа Бенгала, слышал наверняка и цену представляешь. Заберешь, сразу разбогатеешь. Он у меня в специальном контейнере лежит с цифровым замком, так я тебе код скажу. Сними только с меня вещмешок и меня вытащи.
Иногда приходит тебе край, и оружие тогда побоку. У кого характер крепче и мозги хитрее, тот в живых и остается. Я ногами на ременной петле стою, левой рукой в край кольца вцепился, а правая уже как бы соскользнула, как бы бетон ногтями из последних сил царапает. Это ногами по стене цепляю, а на пальцах уже давно кастет надет, потому что будет у меня одна секунда. Наклонится он ко мне, рюкзачок мой походный сдернуть, вот тогда мой миг и настанет. А потом он меня пнет небрежно сапогом в лицо, и кувыркнусь я обратно, а сил на такой подъем у меня уже нет и не будет. И спасти мог только язык гибкий и богатый жизненный опыт. Разбогатеть хотят все.
Схватилась за лямку чужая рука, тут я ударил со всей злостью и силой. Хрустом отозвалась вражеская косточка, и свалился незваный гость в болевом шоке. Стоило его добить, но сил уже действительно не было. А ведь до относительно безопасного убежища еще километра три оставалось. Выбрался, отполз подальше, отдышался, согнул ноги и резким толчком спихнул его прямо в колодец. Только вода и булькнула. Вот такой круговорот сталкеров в отдельно взятом кусочке Зоны получился. Выругался я довольно непристойно, но за ремнем склоняться за край не рискнул, и, подпоясавшись запасными шнурками, отправился в дальнейший путь.
Хорошо, что на нашей планете есть такие страны, где семейные проклятия выглядят забавным анахронизмом. Меня это радует. Хорошо бы встретить кого-то из своих, потомков Влада Цепеша или самого Агасфера. Посидели бы, поговорили.
А что это там мелькает в небе между туч?
Нет, сегодня я больше от дороги отвлекаться не буду.
Карьерный рост
Я всегда знал, что единственная достойная меня работа – это работа диктатора. Нет, я нормальный, это вы сходите к психиатру – проверьтесь. Лишним не будет. У меня этих проверок с десяток наберется. К здоровью будущих офицеров у нас серьезно относятся. А на третьем курсе, на факультативе по стратегическому анализу, я сделал замечательный вывод. У этой страны нет и никогда не было армии… Меня не в то место занесло. Даром здесь свое время трачу. Когда начиналась серьезная заварушка – правители объявляли сбор народного ополчения - всеобщую мобилизацию, говоря современным языком. Эти толпы врага и затаптывали. А армия и флот разбегались, топя попутно корабли и откручивая ценные запчасти у танков. Всегда так было, могу доказать. Вот недавно опять войну прогадили, посмотрел на цифры бюджета маленького пограничного государства и понял – это дань. Вся долбанная армия во главе с Мебельщиком платят контрибуцию батальону "Восток". Ну и пожалуйста, только без меня. Дождался наряда в арсенал, нагреб два рюкзака ценных вещичек, сувениры на память об училище, и свалил. Автомат я тоже себе прихватил. Была мысль одного гада навестить на прощание, но вспомнил его дочку и мимо прошел.
Машину взял на посту дорожной полиции, каждый полицейский неплохую пачку денег намял за смену, тоже изъял, в рамках борьбы с коррупцией. К утру границу переехал, объяснил пацанам, что надо на свадьбу водки много закупить, а на Украине она дешевле и вкуснее. И попер вперед. Такого нахальства от меня никто не ожидал, и розыск на территории сопредельного государства не объявляли. Так что, до периметра Чернобыльской Зоны Отчуждения я легко добрался.
Из машины, подъехав, кричу:
- Того урода, что недавно в отпуске подрался, с вещами на выход. Потерпевший умер!
Опустел пост. Нет никого, в тумане исчезли. Нажал на газ и в Зону поехал. А через два дня в "Долге" новый стажер появился. Через месяц уже бойцом стал, а потом и командиром отделения. Строевого, не квада разведки. У тех ребят на Зоне мозги слегка зациклены, в войне они будут к месту, но сами за периметр не пойдут. Только по приказу руководства. Значит, надо иметь право ими командовать.
Тут как раз взводный-2 решил в разведку перейти, к Петренко. Человек пять на его место могли претендовать. И я в самом конце списка, у всех остальных и стаж больше, и заслуг изрядно, только мне ждать особо некогда. Фидель Кастро тоже не древним стариком Кубу захватил, успел мулаточек потискать вволю. И я должен успевать. С кланом "Долг" мы какие-нибудь острова Зеленого Мыса за пять минут захватим. Местным выпивку поставим, через три дня они за нас проголосуют единогласно, как чукчи за Рому. А государственная казна всегда больше, чем личный капитал. Финансиста наймем и заживем как диктаторы, в беззаботной неге и холе. А для тех, кто будет нам мешать, заведу яму с медведем или бассейн с крокодилами. Или все сразу. И концлагерь, чтобы крепче любили. Как товарища Сталина. А пока надо делать первый шаг.
Трое моих коллег, командиров отделений, и лейтенант картограф из штаба. Конкуренты, значит. Ловлю Ежика, командую:
- Стол в баре застолби, будем назначение Егора праздновать.
Денег ему даю. Вот у кого язык словно помело, так это у Ежика. Через десять минут вся база будет в курсе, что Егор уже отмечать новую должность собрался. А моя дорога в штаб лежит.
- Эй, - прямо с порога заявляю, - Ты долго будешь это терпеть? Иди к Филину и потребуй, чтобы тебя на взвод ставили. Там оклад в три раза выше и место в совете клана. Прояви характер. Давай, тяпни сто грамм для храбрости.
И набулькал ему полный стакан.
- Залпом, - даю ему совет. – И сразу иди. И скажи. Ты офицер, на тебя молодежь равняется типа меня.
Он через минуту прямо во дворе рухнул. Не на это я рассчитывал, но тоже хорошо. Так, сейчас наступает очередь Черниченко Казака. А он на посту.
- Казак, - шепчу, - Лейтенант из штаба на плацу пьяный валяется, перебрал с горя, что мимо взвода пролетел. Что делать-то?
И рот раскрываю, как последний придурок.
- Стой здесь, - Черниченко говорит, и во двор кидается.
Я рогатку из кармана достаю, и гайкой в окно Петренко: "Дзинь…".
Казак летеху тащит, а на них из окна наше недреманное око таращится.
Двое конкурентов долой.
А догадайся, почему у комода-два-один кличка Порох? А, не служил…
Комод – не мебель. Комотд. Командир отделения. Второй взвод, первое отделение. Женька Порох. Все лучшее, что во взводе есть, туда собирают. Они первыми в бой вступают, на острие удара. А если бой не складывается, то держатся до последнего, эвакуацию раненых прикрывают. И такими архаровцами не каждый командовать может.
- Евгений, прошу тебя, сохраняй спокойствие. Ты этого балабола не хуже меня знаешь, еще ничего не решено, давай приказа дождемся, - бормочу успокоительно, а мимо меня уже снайпер-разведчик Игла в двери проскальзывает.
Немного ему времени понадобилось, через минуту влетает обратно.
- Егорушка уже стол накрывает. Опять жополизы братву боевую на поворотах обходят! – обстановочку докладывает.
- Дурак! – заявляю. – Мог бы и промолчать!
Порох мимо меня проносится, а следующему я подножку ставлю.
- Всем сидеть на жопе ровно, сокрушу! Уроды. Из-за гонора пустого, погона офицерского голову потеряли! Как вам не стыдно! Игла, за мной, остальным – генеральная уборка помещения. Выполнять!
Мы из дверей вовремя выскочили. Слаб был Егорушка против Женьки Пороха. Нет, один раз он ему успел вписать, кровь у Пороха из разбитого носа хлестала ручьем, только на боевом духе Евгения это никак не сказывалось.
- За Филином, бегом марш, - командую я.
Игла рванул с места, а мне удалось Пороху за спину зайти. Сбил я его подсечкой, руку на излом взял, и только он собрался в кувырке из захвата уйти, как ременная петля ему кисти стянула. Все, пацан, отпрыгался. И его ремнем Егора вяжу. Филин с дежурным нарядом прилетает, а все уже кончено. Похлопал он меня по плечу, что тут говорить, когда самый молодой комод двух ветеранов пеленает. А я навстречу Ежику иду.
- Ну, брат, тут такие дела, лейтенант напился, Казак с поста ушел, Петренко его застукал, Порох с Егором подрались, короче – кошмар. Встань на пост, а я тебе подмену поищу.
Все, у Ежика память короткая, завтра он уже ничего не вспомнит, а сегодня ему подмены не будет. Ужин принесу, с шоколадкой, пусть будет счастлив.
Зашел я к своим бойцам и за чистку оружия всех засадил. Поэтому когда Петренко с Филином к нам в секцию заглянули, вид у нас был донельзя деловой. Мы польский "Ванад" разбирали для практики. Любовь к оружию у людей в крови, Филин сразу в процесс включился.
- Кого думаешь поставить на свое место, на отделение? – полковник Петренко между делом спрашивает.
- Иглу, - отвечаю без раздумий.
Мне надежные и исполнительные командиры нужны.
- Перерос он уже должность разведчика, - поясняю.
Вечером на общем построении зачитали приказ о моем назначении командиром взвода. Осталось только дождаться графика отпусков на следующий год, посмотреть, когда все разъедутся по теплым берегам, и скомандовать клану экстренную эвакуацию.
С нашими деньгами с транспортом у нас проблем не будет.Кения или Джакарта? В последний момент я кину монетку.
А жизнь – копейка
Тяжко просыпаться с похмелья. Люди, не пейте - оно того не стоит. А еще эта жуткая вонь из угла. Никогда бы не поверил, что есть на свете такие запахи. Будто кто-то насрал в блевотину. Или блеванул прямо в дерьмо... Да где же я? Надо, наверное, глаза открыть... Шевельнул веками - ничего не изменилось. Так, куда меня в очередной раз занесло? Раз увидеть ничего не получилось, придется подслушивать.
Ходят. Где-то длинный коридор. Далеко. А рядом нет никого. Вероятно, район выгребной ямы. Хотя территория Бара мне известна досконально, кроме участка базы "Долга" - туда посторонним хода нет. Черт, да это же камера! А в "Долге" мелочь по карманам не тырят, медвытрезвителя здесь нет. И если берут клиента под белы руки, то значит, было за что. Месяца два на Баре уже не вешали, завтра с утра будет шоу, и я буду его звездой. Интересно, кого я убил?