Леонид споткнулся, и внезапно взгляд его охватил весь масштаб резни вокруг. Землю устилали трупы. Сколько их было, сотни, тысячи? Слишком много, невозможно сосчитать.
Несмотря на всю смелость и блистательность их броска, рациональная часть сознания Леонида внезапно увидела безрассудность этого поступка. Легенды рождались как раз из таких неистовых, без огневой поддержки, атак на укрепленные позиции противника, но легенда хороша тем, что сам не принимаешь в ней участия. Хотя Леонид и не отдавал себе в этом отчета, для него настал момент, с которым сталкивается любой пехотинец.
Момент, когда спадает первый всплеск адреналина и на смену ему приходит инстинктивное чувство самосохранения. Именно в такой момент только истинное мужество могло помочь солдату преодолеть последние метры, отделяющие его от неприятеля.
Чувствуя, как колотится сердце и шумит в ушах кровь, Леонид закричал и вновь двинулся вперед бок о бок со своими солдатами.
Кажется, у них все получится!
До укреплений врага было меньше десяти метров.
А затем противник исчез за стеной ярких вспышек, дыма и оглушительного шума.
Огромный кулак ударил его в грудь.
Он повалился с ног, отчаянно стараясь сделать вдох, и мир завертелся перед глазами.
Земля понеслась ему навстречу и врезалась в лицо, горячая и неподатливая.
Кто-то закричал, зовя его по имени.
Боль, алая, яркая, острая, как лезвие, кромсающая его грудь.
Он перекатился на спину, а вокруг приливом нарастал шум: крики, пальба. Он приподнял голову и застонал, увидев кровь на нагруднике. Неужели это его?
Голова его откинулась назад, глаза закрылись, уступая безмерной усталости.
Потом кто-то резко поднял его и положил на плечо, и он закричал от нового спазма боли в груди. Он увидел землю под собой, колеблющуюся с каждым шагом, разорванную взрывами и пропитавшуюся кровью, а на ней – заляпанную красным джуранскую шинель.
Его уносили все дальше от траншей, и тело его бессильно моталось на плече спасителя, а мир крутился вокруг. Все потеряло смысл. Он попытался заговорить, но из горла вырвался только глухой хрип.
Мужчина, несший его, внезапно остановился и опустил Леонида на землю, прислонив его к борту покореженного танка.
Взгляд Леонида сфокусировался.
Сержант Эллард, встав на колени, осматривал рану на его груди.
– Что случилось? – хрипло спросил Леонид.
– Вас подстрелили, сэр, – ответил Эллард.
Леонид посмотрел вниз, на собственную грудь.
– Неужели?
– Так точно, сэр. Вы были впереди всех, и в вас попали. Хорошо еще, что у вас под нагрудником был бронежилет, но все равно, сэр, вам здорово досталось.
– Похоже, что так, - сказал Леонид, вздохнув с облегчением. – Последнее, что я помню, - мы как раз должны были наброситься на этих ублюдков.
- Полагаю, наша атака была обречена. А сейчас нам стоит пригнуться, потому что Корде говорит, что наши драгоценные титаны должны подоспеть в любую минуту, и нам уж точно не следует быть рядом с этими траншеями, когда они откроют огонь.
Леонид попытался встать, но по телу разлилась боль, и он тяжело опустился обратно.
– Император, как же больно!
– Да, думаю, вам попали в солнечное сплетение, так что просто полежите немного спокойно, сэр. Все будет в порядке.
– Хорошо, – подчинился Леонид. – Кстати, спасибо, сержант. За то, что вынесли меня из-под огня.
– Не стоит упоминания, сэр. Извините, что спрашиваю, но что, черт побери, вы делали? Со всем уважением, сэр, вы понеслись вперед, словно сумасшедший.
– Не знаю, сержант. Я не мог мыслить трезво, – ответил Леонид, качая головой. – Я видел только траншеи впереди и думал лишь о том, как до них добраться. Безумие, я знаю, но, Император, чувство было поразительное! Я так ясно видел и слышал каждую мелочь, и не было ничего, что было бы мне не по силам… А потом меня подстрелили, – закончил он с запинкой.
На землю рухнули еще несколько убитых, но полуденный воздух уже задрожал от тяжелой поступи титанов, и за всю свою жизнь Леониду не встречался звук, более приятный слуху.
Преодолевая боль, он поднялся на ноги и крикнул, обращаясь ко всем, кто мог услышать, и голос его, четкий, как на параде, с легкостью перекрыл отрывочный рык перестрелки и гулкие удары взрывов.
– Ладно, слушайте все! К нам идут титаны, а потому подъем! Как только они откроют огонь, я хочу, чтобы все вы бегом двинулись к цитадели, и пошевеливайтесь. Смотрите, чтобы никого не забыть, и мы все благополучно выберемся из этой переделки, понятно?
Слова Леонида были встречены немногими утвердительными возгласами, прозвучавшими еле слышно, но те, кому удалось пережить атаку, были слишком утомлены и контужены, чтобы демонстрировать рвение.
Леонид посмотрел на северо-запад, где виднелись тяжело шагающие фигуры титанов, приближавшихся к ним сквозь клубы дыма. Несмотря на боль в груди, он улыбнулся.
Божественные машины наверняка превратят укрепленную полосу врага в водоворот смерти и разорванных тел.
С неистовой жаждой Кроагер наблюдал за резней, развернувшейся перед траншеями, и кулак его отбивал ритм по борту "Носорога" в такт с грохотанием взрывов. Побоище доставляло ему радость, хотя имперские гвардейцы, которым не хватило мужества даже дойти до их траншей, разочаровали его. Его извлеченный из ножен меч все еще не вкусил крови. Дух, обитающий в нем, разозлится, если так и не испробует желанной жидкости. Вся воля Кроагера уходила на то, чтобы сдержаться и не дать, взобравшись на "Носорог", сигнал к развернутой атаке, но он не мог этого сделать, не получив разрешения от Кузнеца Войны.
В заново отполированных доспехах Кроагер имел внушительный вид, и вороненое железо сияло, как новое. Пленница, которую он оставил в живых после первого боя, вернула блеск его броне, и хотя он до сих пор не мог сказать, почему не убил ее, заиметь одного из лакеев Императора себе в услужение было приятно. Дело было не только в этом, но точнее определить причину Кроагер не мог, а потому выкинул мысли о женщине из головы; скорее всего, спустя день или два он все равно ее убьет.
Шум битвы эхом отражался от склонов долины, и лязг металла, ударявшегося о металл, звучал в ушах Кроагера настоящей музыкой. Тысячи лет он жил под аккомпанемент этого звука и сейчас жалел, что не может разглядеть за пеленой дыма на западе огромные фигуры, сошедшиеся в схватке, в которой титаны Легио Мортис сражались с титанами неприятеля. Вот это был настоящий бой! Сражаться в тени подобных созданий означало вступить в истинное царство смерти, где жизнь воина зависит в равной степени как от его мастерства, так и от удачи.
Кроагер нетерпеливо расхаживал по краю стрелковой ступени, не сводя голодного взгляда с завесы огня и дыма. Он осмотрел отряд, застывший в ожидании по обе стороны от него: жалкие людишки, думавшие, что своей службой Железным Воинам они удостоятся покровительства Хаоса. Он презирал их.
Западнее от него расположился Хонсю и его рота дворняжек. Судя по виду Хонсю, ему столь же не терпелось вступить в бой, и Кроагер признал, что хотя бы в этом они не столь уж отличаются.
Позади послышалось урчание мощных двигателей; обернувшись, Кроагер увидел, как три тяжелых "Ленд Рейдера" занимают позицию у главного выезда. Передняя аппарель ведущей машины с лязгом открылась, навстречу красным лучам вечернего солнца выступила внушительная фигура в вычурных доспехах терминатора.
Форрикс прошел по стальным мосткам, перекинутым через траншею, и присоединился к Кроагеру на стрелковой ступени. В правой руке он сжимал древний, богато украшенный комби-болтер, левую же венчал потрескивающий силовой кулак чудовищных размеров.
– Кузнец Войны приказал нам атаковать, – сказал он.
– Нам? – удивленно переспросил Кроагер. Форрикс уже около трех тысяч лет не участвовал в боях.
– Да, нам. Разве я не Железный Воин?
– Конечно, – кивнул Кроагер.
– Форрикс? – сказал Хонсю, подходя к ним. – Ты сегодня дерешься с нами?
– Именно так, полукровка. Желаешь прокомментировать?
– Нет… брат. Твое присутствие делает нам честь.
– Это точно, - подтвердил Форрикс.
Кроагер и Хонсю переглянулись, в равной степени озадаченные и обеспокоенные таким поворотом событий. Затем Кроагер рассмеялся и хлопнул Форрикса по наплечнику:
– С возвращением. Давненько ты не пускал кровь врагу. Спорю, сегодня этот кулак соберет больше жертв, чем даже этот дворняжка или я.
Форрикс кивнул, явно недовольный таким панибратством. Он стряхнул с плеча руку Кроагера и огрызнулся:
– Держись от меня подальше, Кроагер. Ты для меня никто.
С подчеркнутой осторожностью Кроагер убрал руку и сделал шаг назад.
– Как скажешь.
Отойдя от Форрикса, Хонсю вернулся на свою позицию; Кроагер тоже ушел со стрелковой ступени, чтобы присоединиться к своей роте. Он украдкой оглянулся на Форрикса, чей силуэт отчетливо вырисовывался на фоне темно-красного неба. Что-то произошло, и подозрительность Кроагера немедленно встрепенулась. В голосе древнего ветерана чувствовался пыл, которого Кроагеру не доводилось слышать уже много веков.
Что-то вновь пробудило боевой дух Форрикса, и Кроагер заподозрил, что старый вояка посвящен в некий секрет, о котором его самого и Хонсю не поставили в известность. В чем заключалась эта тайна и каким образом Форрикс оказался среди доверенных лиц, Кроагер предположить не мог, но был готов приложить все силы, чтобы это выяснить.
На дальнейшие размышления времени не оставалось: оглушительный рев пронесся по передним рядам, и десятки людей, стоявших на стрелковой ступени, были разорваны в клочья. Крупнокалиберные снаряды шквалом огня полностью разрушили бровку траншеи, во все стороны полетели комья земли и тела убитых, и на лице Кроагера появилась жестокая улыбка.
В клубах дыма он разглядел размытые очертания, похожие на титана-разведчика; быстрым шагом подойдя к своему "Носорогу", он вскочил на подножку и стукнул кулаком по крыше.
Двигатель машины взревел, "Носорог" тронулся с места и устремился за "Ленд Рейдерами" Форрикса к выезду, прямо в дым сражения.
Выпрямившись во весь рост, Кроагер поднял цепной меч так, чтобы его видели все его воины.
– Смерть слугам Лже-Императора!
Глава 3
Леонид наблюдал, как "Псы войны", быстрым шагом обошедшие его позицию, поливают вражеские траншеи огнем своих "Вулканов". Гвардейцы под его командованием радостно приветствовали этот вызов на бой, но Леонид знал, что этим дело и ограничится. "Псы" дадут им время перегруппироваться, только и всего.
– Всем отрядам, это подполковник Леонид. Перегруппироваться и немедленно начать отступление к точке сбора. Шевелитесь, времени у нас немного, – приказал он, слыша, как за фронтом неприятеля нарастает глухой рев двигателей.
Титан принцепса Карлсена, подвижный, как и все машины этого класса, резко бросался из стороны в сторону, уклоняясь от вражеских выстрелов и в то же время пытаясь занять удобную позицию, которая позволила бы оружейным модераторам открыть огонь. Карлсен и принцепс Янсер, управлявший "Юре Дивину", по очереди выходили вперед и обстреливали траншеи из болтеров "Вулкан" и турболазеров, разнося на клочки всех, кто смел высунуться, а затем быстро отступали, скрываясь в дыму. Рост титанов сводил на нет защиту, которую давала стрелковая ступень, но Карлсен понимал, что ущерб, наносимый ими врагу, по большому счету не имел значения.
Без тяжелых орудий группы "Меч" их тактика только оттягивала неизбежное. Карлсен ушам не поверил, когда услышал приказ принцепса Фиераха бросить джуранцев и двинуться навстречу титану класса "Император"; со все возраставшим ужасом он слушал обрывки сообщений, которыми обменивались по воксу линейные титаны, вынужденные сражаться не на жизнь, а на смерть.
И он сам, и его ведомый были слишком далеко к востоку, чтобы прийти своим соратникам на помощь, а потому они ограничились лишь тем, что следовали за атакой бронетанковых сил Джурана, хотя без поддержки "Грабителей" им приходилось ждать, пока гвардейцы или прорвут оборону противника, или атака будет отбита.
Пустотные щиты вспыхивали, отражая выстрелы из лазеров и болтеров, но Карлсен не обращал на это внимания. Гораздо большим поводом для беспокойства были танки неприятеля. С каждым броском вперед он замечал все большее их количество: они затаились позади траншей, и Карлсен знал, что рано или поздно командир противника объявит контратаку.
Три "Ленд Рейдера" вырвались из клубов дыма, за ними широким фронтом шли "Носороги" и транспорты, выглядевшие как какой-то противоестественный гибрид "Химеры" и грузовика. Солдаты, битком набившиеся в кузовы машин, кричали, и, подскакивая на неровностях дороги, транспорты устремились за отступающими гвардейцами.
– Принцепс Янсер, за мной! – заорал Карлсен и развернул болтер "Вулкан" в сторону более легких машин, следовавших за "Носорогами".
Землю прошили снаряды, прочертившие путь к цели, и три машины разлетелись на куски в вихре огня и крови. Обломки взорвавшихся транспортов ударили в борт одного из "Ленд Рейдеров", заставив того отвернуть в сторону, и он врезался в "Химеру", сминая металл машины с ужасающим скрежетом.
Рядом с титаном Карлсена возник "Юре Дивину", его грохочущие орудия накрыли атакующего врага смертоносным огнем. Два "Ленд Рейдера" рванули в сторону от титана, пытаясь уйти с линии обстрела, но Карлсен оказался проворнее: удар ноги титана пришелся прямо в бортовую обшивку ближайшей машины, с легкостью пробил броню и подбросил изломанный "Рейдер" в воздух.
Вторая машина резко развернулась, лазпушка, установленная на ее спонсоне, пришла в движение, артиллеристы врага прицелились, и Карлсен с болью ощутил, как схлопываются его пустотные щиты.
– Будь ты проклят! – закричал он, отступая, но пушки танка выстрелили снова, и над головой титана сверкнули смертельные вспышки.
– Модератор Аркиан, восстановить пустотные щиты! Немедленно!
Карлсен приказал титану отступать, ни на минуту не прекращая поливать машины предателей огнем и в то же время стараясь не задавить бегущих солдат Имперской гвардии. Такое точное маневрирование требовало больших сил, и пот ручейками тек по его лицу.
Нога "Дефенсор Фидеи" опустилась на искореженные останки "Леман Русса", и титан опасно накренился. "Юре Дивину" прикрыл собрата по легиону, стреляя, меняя позицию и снова стреляя, пока враг не начал продвигаться вперед с большей осторожностью.
– Аркиан! – взревел Карлсен. – Где эти проклятые щиты?
– Я работаю над этим, принцепс!
Так работай быстрее! – потребовал Карлсен: он увидел, как из дыма появляются два уцелевших "Ленд Рейдера" и направляются прямо к нему.
"Император Беллум" умирал, но принцепс Фиерах еще не был готов признать поражение. Лицо его покрывали кровь и пот, и он был уверен, что модератор Йосен погиб. Один Император знает, что происходило на инженерных палубах; на вызовы Фиераха там уже никто не отвечал. "Диес Ире" уничтожал его титана по частям, но принцепс не собирался сдаваться без борьбы и сумел нанести врагу существенный урон. Танки сопровождения, появившиеся вместе с другими вражескими титанами, прошли мимо, предоставив своему богу войны в одиночку справиться с противником.
Фиерах мог только надеяться, что остатки тактической группы "Меч" сумеют защитить джуранцев и дать им время на отступление.
В очередной раз словно молот ударил по корпусу титана, и череп принцепса пронзили огненные стрелы симпатической боли: он чувствовал то же, что и "Император Беллум". Он замахнулся цепным кулаком, и уже притупившееся лезвие прочертило глубокие борозды на стволе плазменного аннигилятора "Диес Ире". Огромное орудие окутали брызги раскаленной энергии, и около сотни людей обратились в ничто под бушующим каскадом перегретого пара.
"Диес Ире" сделал шаг вперед и нанес сокрушительный удар по ноге "Императора", в результате которого коленный сустав титана, взорвавшись снопом искр, был выведен из строя. Взревели сирены, и от почти невыносимой боли Фиерах прикусил язык так, что изо рта потекла кровь. Напрасно он пытался отойти от вражеского титана – левая нога "Император Беллум" потеряла подвижность в результате взрыва, и путь к отступлению был закрыт.
"Диес Ире" вновь приблизился и ударил рукой, утяжеленной орудиями, по корпусу "Император Беллум". Разрушительный удар отбросил титана Фиераха в сторону, мгновенно загорелись новые предупредительные символы, означавшие, что системы в теле титана отказывают одна за другой. Он отчаянно пытался сохранить равновесие, но от внешних гиростабилизаторов ничего не осталось, и вместо чувств титана ему пришлось полагаться на собственные спутанные ощущения.
Удивительным образом ему удалось удержаться на ногах, и он вновь встал лицом к лицу с "Диес Ире", занося над врагом цепной кулак – единственное оружие, в котором был еще уверен.
Лезвие со скрежетом скользнуло по торсу "Диес Ире", вырывая из брони монстра огромные куски. Фиерах знал, что у титанов класса "Император" реактор расположен глубоко в брюхе, и если только ему удастся достаточно ослабить броню, то позже, возможно, другие смогут убить это чудовище. "Диес Ире" сделал шаг в сторону и отбил цепное лезвие стволами своего основного орудия, а затем приставил их дула к раскаленной поверхности коленного сустава "Император Беллум".
Орудие выплюнуло поток опаляющего огня, и разрывные снаряды, выпущенные в упор, поразили уже поврежденную ногу. Сустав разлетелся на части, расплавленный металл, подобно ртути, кровоподтеками устремился вниз по ноге боевой машины. Фиерах чувствовал боль титана, словно свою собственную, и закричал, не в силах справиться с перегрузкой в мыслеимпульсе, поджарившей большую часть коры его мозга.
Величественная машина резко накренилась, тазовое сочленение титана с грохотом рухнуло на останки изуродованной ноги, и в этом наклонном положении "Император Беллум" внезапно остановился.
Почувствовав, что падение прекратилось, Фиерах истерично рассмеялся.
– Спасибо тебе, старый друг! – крикнул он и невероятным усилием заставил свой умирающий мозг отдать титану последнюю команду к бою.
Оттолкнувшись уцелевшей ногой, "Император Беллум" наклонился вперед и с ужасающей силой врезался своим мостиком в голову "Диес Ире".
От удара разбилось бронированное стекло рубки Имперского титана, и последним, что увидел Фиерах перед тем, как взорвался реактор "Император Беллум", было зеленое пламя циклопического глаза, устремившееся ему навстречу.
Форрикс увидел, что "Пес войны" перед ними отступает за завесу дыма, и понял, что щиты титана разрушены.