– То-то я смотрю ты весь бледный! – Воскликнул Велес, широко улыбаясь. – Убили, да? Изверги! Ну, и как там, на Том Свете? В Аду и, правда, тепло?
– К-хм… – У Романа дёрнулась щека. – Ты знаешь, я уже успел забыть, как трудно бывает с тобой общаться… Я нынче, живу будто раб, Лёха, как раб. И пришить меня могут в любой момент. Мне вообще кажется, меня пока не грохнули, просто потому, что не случалось ещё ситуации, когда мою шкуру можно продырявить с выгодой, а не просто так.
– Хм, может быть. – Велес с трудом удержал своё лицо в прежнем улыбающемся виде. Ромка, дружбан, увы, такая ситуация уже случилась, просто тебе пока не хватает информации, что бы понять это. Знал бы ты, куда и для чего везешь чушка этого: давно бы сделал ноги в отчаянной попытке выжить, повторить не удавшийся в прошлом фокус.
– Я вот узнал тогда, Шмит ласты склеил и вместо него теперь некто Велес. – Ромка рассмеялся, весело, искренне, гордый за друга. – Впервые Ангел, из тех, кому на роду написано в гов…е копаться, пока не зачистят, прыгнул вверх. Да ещё как прыгнул! – Он с восхищением указал широким жестом на кабинет мэра. – А я всё ещё на резинках был. Да и сейчас… Я тогда со стволом под подушкой спал. Реально ждал, что х…й проснусь по утру. По три раза за ночь вскакивал и за занавесками со стволом прятался. Ничего, пронесло. Живым оставили. Ну, а налаживать контакт с тобой…, я подумал, что хреново кончится сие начинание. Организация, людей проверяет до самых трусов, сам знаешь. Нахрена тебе были нужны контакты с таким смертником как я? Я мог помешать твоему продвижению…, а ты двигался и быстро. Ох, быстро Лёха! Я до сих пор восхищён, тем что…, тем…
– Что материл меня на все лады, пиз…л безнаказанно, а я кивал башкой и развесив уши слушал все твои нравоучения? – Оскалился Велес, довольно ехидно, надо сказать.
– Нет, что ты. – Замялся Роман, и тут же просияв, важно заметил. – Но ведь тебе это пошло только на пользу, Малой! Помнишь тех америкосов? Что четыре пули в тебя загнали? С тех пор ни один долбанный пид…р, не смог тебя даже ранить! Понимаешь?
– И всё благодаря тебе! – Велес расхохотался. – Но я уже не Малой, Ром, я как видишь, повзрослел и стал оххуе…о влиятельной личностью, хе-хе.
– Да. – Он кивнул. – Вот, когда я узнал, что Кактуса, Сергея Васильевича, по твоему личному приказу замочили, я и догнал, что Малой шибко высоко забрался, что бы быть малым. Велесом ты именно тогда стал. Я лично так считаю.
– Кактус чмо. – Велес разлил последние крохи алкоголя. – Мне жаль, что я не мог эту суку лично убрать: положение уже не позволяет так рисковать и заниматься такими делами лично. Моё решение одобрили и Араб и все кто над ним.
– Над ним?
– Как же ты молод и глуп, мой дорогой друг, Роман. – С печатью бесконечной мудрости господина китайской внешности, незабвенного Конфуция, на своём бухом лице, рёк Велес. – Над Арабом, этим чудесным человеком, не меньше пары Боссов рангом повыше. Как минимум один, в чём я сильно сомневаюсь. Думаю, на деле их гораздо больше.
Выпив, они довольно долго молчали. Выпитая водка успела ударить в головы. Похорошело. Стало легко телам и довольно свободно мыслям. Головёнки друзей стремительно пустели. Учитывая кратковременность этого замечательного эффекта: дабы сохранить его волшебное действие, требовалось срочно догнаться.
– Ещё по чу-чуть? – Осведомился Роман, в конце фразы интеллигентно икнув.
– Да, пожалуй. – Важно кивнул Велес. Подняв вверх палец, серьёзно заметил. – Но, напиваться не будем. Что мы свиньи какие, что ли? По литру, не больше.
– Отлично. Наливай.
– Ага. – Велес открыл ящик стола, затем другой и следующий. Задумчиво пошарил в каждом. – А ты знаешь, нету них…я. Последняя была, оказывается.
– Не может быть! – С выражением безграничного ужаса на лице, произнёс Роман. – Совсем-совсем нету? Ужасно! А где есть?
– Пошли. Есть у нас в городе одно чудесное место. – Велес поднялся хитро улыбаясь.
– А они как же? – Он указал на два бесчувственных тела, обнявших стол.
– А что? Они сейчас до утра спать будут. Это минимум.
– Ну, тогда пошли.
Два замечательных друга плечом к плечу покинули здание мэрии, и вышли на улицы ночного города…
Город, был нынче тих, аки мышка и подозрительно косился в их сторону безликими окнами серых зданий, не без оснований опасаясь грядущих событий этой ночи.
Впрочем, сначала ничего страшного или необычного, конечно, не произошло. Два старых друга, крепких молодых парня, прилично одетых и слегка пьяных, мирно беседовали, степенно шагая по слабо освещённым широким улицам города и интеллигентно ржали в голос. Ничего необычного или ужасного. Правда, возле одного из фонарных столбов, тонких с ажурным креплением для фонаря, на самой его вершине, случилась одна неприятность, немного грубоватая своей сутью и природой. Два импозантных джентльмена, о чём-то заспорили, слегка возвысив свои приятные голоса, что, конечно же, нанесло некоторый урон их внешней респектабельности. Но эта милая мелочь с лихвой компенсировалась необыкновенно цветистой, изобилующей сложными и красивыми оборотами, возвышенной речью интеллигентного сословия, несомненно, присущей сим достойным господам не только в силу высокого воспитания, но и с самого рождения.
– Чё? Рома не гони мне фуфло! – Искусно скрывая всю глубину своего небывалого возмущения, вежливо возмутился один из двух джентльменов, весьма воспитанно брызгая слюной в сторону от своего спутника, а не на его дорогое и изысканное одеяние.
– Да я х…й поверю! – Так же вежливо ответил второй джентльмен, прозываемый своим спутником древним и славным именем Роман, что корнями своими уходило к бесконечному величию Древнего Рима.
Его спутник, поражённый упорством оппонента, до глубины своего утончённого и бесподобно прекрасного душевного мира, не смог произнести ни единого слова. На несколько долгих, почти бесконечных мгновений, он утратил способность говорить языком людским. Наконец, он совладал с собой и, повинуясь строгим нормам и принципам морали, привитым ему ещё в детстве, вежливо заметил.
– Я тебе пизд…ь не стану!.. А! Пох…ям! Зырь батан!
Приняв изящную боевую позицию, посрамившую бы любых воит…
– Еб…ь!!!
По какой-то не совсем ясной причине, этот мужественный человек, практически рыцарь света, покачнулся, секунду удерживал равновесие и…, и таки рухнул наземь! Возможно, был в том повинен свирепый ветер, бушевавший над сим миром, иль злое влияние магнитных бурь, что так часты, в этом грешном мире.
– Штормит? – Поинтересовался его благородный друг, протягивая руку помощи…
Упавший ловко вскочил на ноги и единым стремительным порывом нанёс великолепный бесподобно прекрасный боковой удар ногой по ножке фонаря…
Отвратительный треск возвестил, что благородный муж, с присущим ему изяществом, в очередной раз сразил своего врага, на этот раз бездушного. Преломился толстый чугунный столб и рухнул побеждённый враг…, едва не угодив Роману прямо по лбу. Едва увернулся, бедолага.
– Супер! – Восхитился Роман, бесспорно героическим поступком своего могучего спутника. И не сумев сдержать эмоций, он излил часть своего потаённого восхищения своему благородному спутнику. – К ху…м всё! Я тоже так умею!.. Слушай, брателло: пошли по бабам, а? Снимем киску на ночь…
Но его благородный спутник, хорошо воспитанный в раннем детстве, глубоко возмутился таким грубым слогом, применённым в отношении восхитительных созданий, что подарили нашему грешному миру Боги и Природа. Безгранично было его возмущение, так сильно оно было, что скривилось прекрасное лицо благородного джентльмена, и он даже едва не упал, ступив на правую свою ногу, сокрушительным движением коей, только что продемонстрировал он своему спутнику, своё непревзойденное боевое мастерство и огромную силу. Дланью он коснулся своей могучей голени, где в рваном порыве элегантных штанов его, виднелась красная ссадина. Справившись с постыдным гневом, который не мог должно воспитанный человек показывать, кому бы то ни было (ведь именно потому был изображён, сей хитрый жест, дабы скрыть лик свой от проницательного спутника), благородный джентльмен выпрямился и, сохраняя присущий ему высокий слог благородной речи, холодно произнёс.
– Какие нах…й бабы!? Я на ногах них…я стоять не могу! Меня бля хоть самого щас е…и, бабу ему надо…, я щас возьму этот ёба…й светильник и заху…ю им нах…й пол этого ёба…ого города! Что бы пад…ы не ху…чили свои сран…е столбы, где в башку вбрило…
Спутник его мгновенно отвернулся. Пристыженный, полной благородства и необыкновенной силы духа, великолепной речью спутника своего, он обратил свой мудрый взор в сторону дороги, по коей стремительно и величественно неслась чудесная сверкающая колесница могучих стражей сего града.
– Велес, хорош стонать! Мусора. Чё делать будем? Прицепятся ведь падлы. Валить их или нах…й – пусть живут?
– Не гони. – Велес мгновенно принял вертикальное положение. Правда, на правую ногу наступать пока опасался. И вот на кой сдался ему этот долбанный фонарь? Правда, он практически мгновенно отрезвел. – Щас побазарим и миром разойдёмся.
– Что? – Хитро улыбаясь, произнёс Роман. – Всё схвачено, за всё заплачено?
– Обижаешь! – Возмутился друг, ожидая пока пронёсшаяся мимо милицейская тачка, развернётся и подъедет к нарушителям общественного порядка. Общество, правда, на ночных улицах наблюдалось только в их лице: народ давно дрых.
– А чего они мимо-то пролетели? – Спросил Роман закуривая.
– Долб…бы потому что. – Проворчал Велес. Ему стало даже обидно немного: всё-таки это его город и он бы хотел видеть у себя в городе бравых милиционеров лихо хватающих самых отпетых преступников, без тени страха и профессионально. Что бы они были честными, умными и уважающими не только Закон, который они должны защищать, но и граждан коим по идеи они призваны служить… – Ага, а я блин Мэрилин, мать её, Монро… – Проворчал Велес по поводу своих последних мыслей.
Энти конкретные представители милицейского сословия, с трудом смогли подъехать к фонарю, чудом избежав прямого попадания носом машины в этот самый фонарь. С полминуты из машины никто не выходил, будто водитель сам не мог поверить в то, что всё же не снёс несчастный придорожный фонарь. Но, возможно, господа милиционеры просто изучали обстановку и принимали решение о наиболее подходящей стратегии своего поведения с возмутителями общественного спокойствия. И Велес некоторое время даже поверил в такую глупую мысль. Увы, так могло бы быть в Европе или Америке, гори она, синим не гаснущим пламенем, блин. Велес, сие очень хорошо понимал и отбросил глупую мыслишку почти сразу. Нет, конечно: скорее всего, мэра просто узнали и теперь милиционеры не знали, что делать. Толи извиниться и валить подальше, да поскорее. Толи сделать это прямо сейчас без всяких извинений.
Увы, эта догадка так же была ошибочна.
Двери машины отворились (ничего тачка такая, служебная в хлам: мэрс предпоследней модели) и на свет показались два статных человека в милицейской форме, с твёрдыми волевыми лицами, отличающиеся плавными и точными движениями…
Хорошо бы, если бы так оно и было.
Водитель даже не вылез – он выпал наружу. Стало понятно, отчего машина так странно ездит. Мужик хлопнулся на асфальт, тут же разразившись матерной руганью. Слегка помятая фуражка укатилась под машину, что не добавило стражу порядка вежливости и других, ненужных и чуждых ему качеств. Почти сразу, он сумел встать на ноги и слегка покачиваясь, вперил взгляд налитых кровью глаз, в лица двух антиобщественных элементов. Громко икнул. Матюгнулся, почесал волосатое, довольно мощное брюхо. Пуговица рубашки с болезненным "дзиньк" оторвалась и покатилась по асфальту. Ощутившее небывалую свободу брюхо, немедленно выпало наружу. Милиционер, от смущения, конечно же, покрыл матом пуговицу, рубаху и нарушителей порядка. До кучи ещё и машину, на которой ездил. Пока он говорил неприличные слова, его могучее дыхание распространяло вокруг сильнейший запах спирта. Господин милицейской внешности видимо недавно выпил некое спиртосодержащее необыкновенно полезное лекарство. Ну, конечно же! Он недавно тяжело заболел и естественно, был вынужден принять лекарство, и стоически выдержав подлый удар судьбы, выйти на работу, несмотря на сразивший его недуг. Конечно! Отчего же ещё могло так пахнуть спиртом от доблестного милиционера, душой и телом преданного своей нелёгкой работе?
Второй страж порядка вылез из машины вполне нормально. Казалось, с ним всё в порядке и тяжёлый недуг, поразивший его героического товарища, не коснулся этого мужественного милиционера. Но как оказалось, страшная болезнь была чрезвычайно заразна. Милиционер ударился головой о потолок, ойкнул и с ужасом озираясь, спросил: "Кто здесь?!". Несчастный, несчастный герой ночных улиц, один из тех немногих кто свято чтит честь офицера и стоит на страже Закона! Благородный воин Закона и справе…
Милиционер вышел на свежий воздух и с некоторым удивлением стал озираться, стоя спиной к напарнику, машине и нарушителям. Все трое смотрели на его широкую спину. Милиционер постоял немного, пожал плечами и бодро двинулся куда-то в ночь.
– Ты куда попёрся?! – Взвыл водитель, от собственного крика опасно накренившись и едва не свалившись наземь.
– Ой! – Резко обернулся второй, да так резко, что его повело, и он пробежал несколько шагов боком. Почти балерина: если бы не объёмистое брюхо… – Вася? А чего это мы? А где это мы? А это как… Ого! – Он в шоке воззрился на чёрное небо. – Ночь! – Переведя взгляд на напарника, спросил осторожно. – Уже ночь?
– Вова, ах ты грёбанный…
Милиционер-водитель, облачённый в погоны лейтенантские, сыпать принялся словесами матерными и многими разнообразными предлогами. В сей чудесный миг, Роман, как более осторожный, решил было предложить другу по-тихому улизнуть от сих замечательных господ. Судя по всему, о нарушителях они напрочь забыли, костеря друг друга всевозможными, чисто русскими словами. Незаметно как-то, оба перешли на украинский и, кажется, даже собирались вот-вот набить друг другу мясистые лица – самое время убраться подальше от неприятностей стороннему наблюдателю. К сожалению, Роман имел удовольствие нынче ночью путешествовать в обществе Алексея Сергеевича.
– Мусора! – Прогремел насмешливый глас мэра по улице города Чернобыля, с необыкновенно красивым номером 145. Мусора не услышали. – Оглохли гоблины позорные!!! Живо еба…ники сюда повернули и жвала схлопнули!
Услышали. Позеленели. Подобную несусветную наглость, господа милиционеры не могли простить никому: ни работяге, ни фермеру, ни водителю-таксисту, ни студенту и даже старику либо старушке не смогли бы простить! Ибо смелы и справедливы и бесстрашны стражи порядка! Да даже если бы такое себе позволил депутат или вор в закон, и тогда не простили бы!!! Извинились бы и сразу бы уехали.
– Чё?!!! – Взревел водитель в погонах лейтенанта.
– Ху…и чё, тело! – Рыкнул в ответ Велес. – Быстро назвал имя, фамилию и номер удостоверения!
– Забурел падло. – Поставили Велесу диагноз оба милиционера, чуть не хором. На свет появились резиновые дубинки: лучшие друзья Закона и Прав Человечьих! Водитель, по званию здесь старший, неспешно двинулся к преступникам. Судя по выражению его лица, обоим забуревшим гражданам, грозило как минимум дело о сопротивлении аресту и статья за создание организованной преступной группировки. Лейтенант процедил сквозь зубы. – Сейчас, придурок, сейчас я тебе скажу и фамилию и имя, и номер.
– Ёб…тый какой-то. – Охарактеризовал Роман самоубийственное поведение лейтенанта.
– Слышь лошара, – Вежливость господина мэра просто не знала никаких разумных границ! – тебя в какую больницу потом отвезти?
Лейтенант больше не мог сдержаться. Он совершенно не привык к подобному поведению граждан. Тем более к угрозам в свой адрес! Обычно если он кого-то избивал, избитого вполне могли посадить за нападение на сотрудника милиции, в процессе нападения подло разбившего в кровь казанки на хрупких руках стража порядка. А это, в случае, если обладатель повреждённых казанков являлся сотрудником органов правоохренительных…, пардон, правоохранительных, квалифицировалось не иначе как нанесение тяжких телесных, с последующим наступлением необратимых увечий в виде частичной потери работоспособности и, как следствие, инвалидности.
А тут такое непочтительное отношение! Ни тебе коленопреклонных поз, ни молитвенно сложенных рук, ни умоляюще-восхищённого взгляда! Ай-яй-яй, как нехорошо со стороны несознательных граждан.
– А ты говорил всё схвачено! Ну-ну. – Ехидно скалясь, заметил Роман, пуская в ночную темноту кольца белесого табачного дыма.
– Вася подожди! – Видимо ощутив опасность, а возможно, почувствовав странное исключительно подозрительное шевеление мозговых извилин (чего с Вовой не случалось с детского сада), парень попробовал предотвратить избиение, пардон, задержание слишком уж уверенного в себе гражданина. Вон и одет он довольно прилично. Это тебе не щегол сопливый и явно не работяга. Кто знает, что за человек этот мужик в дорогой рубашке, хоть и сильно помятой, галстуке и штанах, смотревшихся, примерно как вся месячная зарплата господина лейтенанта. Вдруг это полковник какой милицейский или сын, к примеру, генерала? Тут милиционера и посадить могут. За превышение полномочий.
Для Василия такие мысли видимо были уже слишком сложны, либо просто не смогли пробиться в мозг, сквозь толстенные черепные кости. Он подошёл и замахнулся дубинкой.
– Как нехорошо-то!
Воскликнул за его спиной чей-то голос. Лейтенант не обернулся, желая лицезреть лежащего у его ног наглеца, с разбитой башкой и пускающего носом кровавые пузыри. Лейтенант, от силы собственного удара немного наклонившийся вперёд, теперь тупо вылупился на девственно чистый…, хотя нет, вон бумажка какая-то валяется. От Чупа-Чупса вроде… Наглеца там не было. Только кончик дубинки касался асфальта. Шокированный творящимися чудесами, лейтенант, выпрямиться не успел, так как, что, конечно же, очень печально, по его филейной и довольно объёмистой части, чем-то очень сильно ударили. Взвыв от резкой боли, почему-то разошедшейся даже по позвоночнику, до самой шеи, генерал пролетел над асфальтом пару метров и изящно ссыпался бесформенной массой у придорожных чахлых кустиков. Там он цельную минуту прикидывался мешком картошки, видимо маскируясь, что у него не очень хорошо получалось, так как, лейтенант очень громко стонал.
– Стоять! – Завизжал милиционер Вова, трясущейся рукой направляя в весело улыбающегося Велеса, свой большой и страшный служебный пистолет, китайского производства. – Стоять или я буду стрелять на поражение!
– Сначала с предохранителя сними мудила.