Ричард кивнул, не способный в эту минуту что-то произнести. Бугарин с силой открыл коробку с водородным генератором, аккуратно натянул перчатки, кожаный фартук и респиратор, поднял пятигаллонный стеклянный сосуд с серной кислотой и вылил содержимое в освинцованный ящик, заполненный цинковой стружкой. Наглухо закрыв ящик, он присоединил газовый шланг к кормовому воздушному баллону, который был спроектирован в хвосте в сборе с корпусом. Он обеспечит достаточную дополнительную подъемную силу, чтобы поднять самолет-разведчик в воздух.
Ричард начал нервно ходить взад-вперед, пока у его команды работа била ключом. Затем, почестив себя, он остановился и сложил руки за спиной, хотя он по-прежнему сжимал и разжимал кулаки.
Шипение тепловых двигателей, которое заняло всего несколько минут, чтобы выработать энергию, привлекло внимание артиллеристов. Главный старшина подошел к Ричарду.
- Идете вверх, сэр?
Ричард, не уверенный в контроле над своим голосом, просто кивнул.
- Отлично, удачи.
И снова он просто кивнул.
Старшина удалился.
Минуты медленно утекали. Ричард, наконец, сорвался из позы истукана, медленно двигаясь вокруг воздушного судна, он старался внимательно избегать единственный кормовой пропеллер, зародившийся от ветряной мельницы. Алексей появился в носовом люке, стягивая брезентовый навес с переднего гатлинга, которым будет управлять Ричард, как только они окажутся в воздухе. Джин осторожно перекрыл подачу газа, затем присоединился к Бугарину около механизма поперечного движения, который смещал направляющую пусковой установки, приподнимая на угол в десять градусов от носа, так чтобы самолет не зацепился за носовой кливер при старте.
Наступила пора.
Его команда, закончив предстартовые задачи, отступила назад, уставившись на Ричарда и Шона, освещаемых только тусклым звездным светом.
- Судно в полной готовности, сэр, - заявил Джин, на точном и мягком английском.
Ричард стоически кивнул, без комментариев, вскарабкался по лестнице, свисающей со стороны направляющей пусковой установки, и забрался в носовую кабину. Шон, следуя за ним, взобрался мимо Ричарда на позицию наблюдателя-наводчика в средней части корабля. Ричард отдал Шону в руки бумажку с их координатами, и тот сунул её на планшет с навигационной картой.
Все приборы в темноте были совсем невидимы. Он знал пеленг, но разглядеть компас было почти невозможно… проклятье.
Нужно взять курс на Южный Треугольник, как только окажемся наверху, понял он, затем, на обратном пути, оставить его за кормой. Он передал предложение Шону, который заявил, что уже думал об этом.
Ричард нащупал педали управления рулем направления, оглянулся через плечо, бросив взгляд на хвост, затем проверил штурвал. Следующей на очереди была дроссельная заслонка. Двигатель ровно гудел. Бесполезно проверять датчики - он должен был сделать это на слух и на ощупь.
- Все готово, сэр.
Алексей - Кромвель ощущал его волнение - стоял на боку самолета.
- Готово.
- Я подниму вас в воздух. Я обещаю это, сэр.
Ричард, раздраженный суетливостью Алексея, ничего не произнес.
Больше не было никакой возможности отложить запуск, хотя у него появилось внезапное желание убраться из самолета, и позволить Шону сделать все самому.
Он вытащил из кабины правую руку и поднял сжатый кулак, сигнализируя экипажу, что он готов.
То, что случилось потом, было настоящим шоком. Алексей, неправильно истолковав сигнал в темноте, ударил по клапану сброса пара, швыряя пусковой поршень вперед.
Из-за резкого толчка затуманилось зрение, и, с молчаливым проклятием, Ричард схватил штурвал левой рукой, слишком далеко оттянул его назад и бросил самолет на грань срыва; пропеллер завыл, а самолет завис над волнами. Он толкнул рукоять вперед. Несколько тошнотворных секунд ничего не происходило, а затем нос, наконец, опустился, перейдя в горизонтальный полет.
Он мельком увидел стрелу крана справа от себя, затем она исчезла. Его сердце все еще колотилось, он выровнял угол, переведя самолет в пологий вираж.
"Геттисберг" слабо выделялся в свете звезд, его паруса были стянуты, мачты стояли голыми. Он развернулся вокруг корабля, гротовые нок реи прошли на уровне крыльев. Что-то привлекло его внимание. След корабля светился насыщенным фосфоресцирующим зеленым цветом, который тянулся назад около мили. Зрелище было потрясающим, а также явило ему ключ к пониманию того, как распознать корабль ночью.
Он отлетел за "Геттисберг" более чем на полмили, затем осторожно развернулся назад, стал на след корабля, и начал подъем. Он летел вверх по прямой линии, взяв курс на Треугольник, который находился со стороны крыла правого борта, разделенный напополам передней стойкой.
Когда они рассекли воздух над "Геттисбергом", то на этот раз верхушки мачт находились в сотне футов под ними, а прямо впереди вспышка огня притянула его взор. Оценив, что лучше набирать высоту, он продолжил медленный подъем, двигаясь вперед со скоростью почти пятьдесят миль в час, взбираясь на две сотни футов за минуту.
По прошествии некоторого времени, по ветровому стеклу скользнул теплый тропический ветер, наполненный богатым ароматом соли. Свечение на горизонте начало расширяться, явный показатель того, что оно стало ближе, не более чем в сорока или пятидесяти милях.
Порыв ветра заставил самолет взбрыкнуться, тот встал на дыбы, затем вернулся в устойчивое положение.
- Чуешь? - прокричал Шон.
Ричард поднял голову вверх… дым.
Он продолжил движение. Они проскользнули в густое облако, температура моментально стала падать, затем снова начала повышаться. Он немного спустился, перешел в горизонтальный полет, или, по крайней мере, попытался перейти. С менее чем двадцатью часами налета на самолетах-разведчиках, и половиной из них, набранных за последние три дня, он до сих пор удивлялся, как они пережили запуск. Мысль о посадке - это было последнее, о чем он желал поразмышлять в данный момент.
Обхватив руль коленями, он поднял полевой бинокль, пытаясь найти огонь, затем отказался от этого.
- Шон, воспользуйся своим биноклем. Расскажи мне, что ты видишь, - проорал Ричард.
- Уже.
Ричард бросил взгляд назад через плечо и, в звездном свете, увидел очертания Шона над собой, который локтями оперся о верхнее крыло.
- Чертовски огромный пожар. Вижу строения. Чертовски большой. Это гавань.
Они молча летели несколько минут. Шон оставался тих, наполовину стоя, наполовину опершись локтями о верхнее крыло, он внимательно смотрел вперед. Затем опустил бинокль и скользнул обратно на сиденье.
- Корабли! - прокричал он. - Я вижу горящие корабли, там стрельба… там, орудийная вспышка, ты видишь корабль.
Ричард, наклонился вперед, задаваясь вопросом, как Шон это делал. Он видел вспышки, огонь, но в виде булавочных уколов света.
- Ричард, мне это не нравится.
- Что, это?
- Это не пираты или налетчики. Эти корабли слишком огромны.
- Лучше подберемся поближе.
Ричард немного поднял самолет, добираясь до нижней кромки туч, они то впрыгивали, то выскальзывали обратно наружу. Вскоре он смог выделить отдельные вспышки света, впереди от города. Вспыхнула световая рябь, вспышки огней которой поднялись ввысь, а затем погасли. Секундами спустя, брызги безмолвного света сдетонировали, бриллиантово-желтые огоньки погасли также быстро, как и вспыхнули.
- Ты видел это - прокричал Ричард, - словно ракеты.
- Их сотни, - взволнованно прокричал Шон.
Становилось видно все больше и больше вспышек, он оценил, что они распространялись на несколько миль в обе стороны от горящего города и перед ним.
Он снова попытался закрепить руль и поднял бинокль. На этот раз он уловил вспышки, поражающие вспышки огня, взрывы которых танцевали и плясали в его зрении, один такой яркий, что он на минуту ослеп.
- Ричард, могу я попросить, чтобы ты просто летел? Я посмотрю.
Ричард, удивленный командирским тоном Шона, почти выплюнул быстрый резкий ответ, но затем осознал, что его наблюдатель был прав. Его работой было лететь, О’Дональда смотреть.
Он вернул бинокль на подставку, и на мгновение сильно разволновался, когда осознал, что они медленно дрейфовали от прямого как стрела, как он надеялся, курса. Треугольник находился прямо за его правым крылом.
Он выполнил резкий вираж и слегка испугался своей оплошности. Как долго они летели таким образом? Сможет ли он теперь найти "Геттисберг"?
Разорвалась ярчайшая вспышка, взметнувшись ввысь и расширяясь в стороны.
- Всеми богами, - выдохнул Шон, - я думаю, это целый корабль.
Несколькими минутами спустя их окатил приглушенный грохот. Наблюдая за световыми узорами, Ричард почувствовал, что это не была атака какого-то неизвестного флота на город. Скорее, это шла битва между двумя флотами. Горящий город был всего лишь фоном.
Отдаленный приглушенный грохот битвы нарастал с постоянной интенсивностью. Еще один взрыв, такой же яркий, как и первый; вспышка была такой яркости, что она осветила море, словно стоял день, и Ричард по-настоящему увидел корабли.
- Никогда не видел ничего подобного, - прокричал Шон, - мачты отсутствуют, на верхней палубе какие-то круглые штуковины вместо них.
- Орудийные башенки, как у мониторов?
- Наподобие гигантских мониторов, по четыре круглых башни на одном корабле, Проклятье, ты видел, как одна из них выстрелила?
Ричард уловил вспышку орудий, но в этой путанице с такого расстояния он не был уверен.
- Просто держи самолет ровно, Ричард, веди нас прямо туда.
Грохот орудийной канонады стоял непрерывно, ударные волны прокатывались по ним с нарастающей интенсивностью.
В его сознании больше не было ни малейшего сомнения, что два флота противостояли друг другу. Он мельком заметил искрящиеся снаряды, по дуге рвущиеся в небеса, скрывающиеся в темноте, затем несколькими секундами спустя уловил вспышки на воде, когда снаряды разорвались. Единственный вопрос, оставшийся к настоящему моменту - кто это был; и теперь он знал на него ответ.
Это были казаны.
Он должен был принять решение. Продолжать приближаться, чтобы рассмотреть все получше, или развернуться и нести драгоценную информацию назад. В конечном счете казаны были обнаружены. И учитывая схожесть сцепившихся судов, они находились в состоянии войны друг с другом.
- Черт побери!
Ричард увидел это секундой спустя, мелькнувшее под ними, освещенное вспышкой разрыва… самолет.
Поразившись, он начал набор высоты, оглядываясь назад через плечо. Позади него Шон расстегнул замок, удерживающий в одном положение "гатлинг" и начал его разворачивать.
- Не стреляй - прокричал Ричард - он, возможно, не увидел нас.
- Мы предполагали, что они могут летать, но ты видел размер этой бандуры?
Ричард не был уверен. В такой темноте было трудно об этом судить.
Он направился вверх, но поблизости не было облаков.
Еще три самолета скользнули под ними. Внимательно посмотрев, он решил, что они находились в пятистах или пониже футах под ними. Затем один из них начал поворачивать.
О’Дональд прокричал об опасности в тот же момент, как Ричард начал резкий подъем.
- Он нацеливается на нас!
Высота или скорость? Он уцепился за рычаг, застолбенев от нерешительности, и бросил быстрый взгляд назад. Он заметил какое-то движение, звездный свет осветил белые крылья. Расстояние оценить было сложно, но он догадался, что самолет летел в нескольких сотнях ярдов позади. Если у него были пулеметы, то самолет уже находился внутри дистанции поражения, а учитывая бойню, происходящую прямо перед собой, было бы верхом идиотизма предположить иное.
Он наклонил нос вперед, бросаясь в крутое пике, благодаря чему самолет-разведчик за несколько секунд развил максимальную скорость в девяносто миль в час. Океан, пусть и в нескольких тысячах футов по ними, казалось бросился вверх, а бушующая битва оказалась в опасной близости.
- Где он? - прокричал Ричард.
- Я не знаю, потерял его, когда ты нырнул. В следующий раз предупреждай!
Рядом сверкнула вспышка света.
Время, казалось, остановилось. Он вспомнил лекции в академии, разговоры с бывшими моряками, ветеранами Великой войны, о том, на что это было похоже. Шок от понимания того, что в первый раз кто-то стрелял по тебе, пытаясь убить тебя… и что в следующее мгновение мир будет продолжать вращаться по своему неумолимому курсу, а ты уже не будешь его частью.
Еще один снаряд мелькнул рядом. Шон чертыхнулся, пар зашипел, когда он открыл кран.
"Гатлинг" вернулся к жизни, выплевывая пламя, вибрация затуманивала зрение. Ричард задался вопросом, сработают ли концевики, которые отключают орудие, если Шон случайно развернет его в сторону кормы, где его выстрелы раскромсали бы пропеллер.
Он по-прежнему не мог разглядеть в темноте приборы. Только ощущение говорило ему, что он бросил самолет за пределы любой скорости, на которой он когда-либо летал раньше. Ударив назад дроссель, он резко сбросил скорость, рукоятка управления затряслась неистовой дробью, троса загудели, один разорвался со звуком, напоминающим винтовочный треск.
- Где он, черт возьми?
Ответа не последовало.
Ричард бросил быстрый взгляд через плечо и был ошеломлен, увидев Шона наполовину свисающего из самолета, руки объятые замком вокруг казенной части пулемета.
Ричард выровнял самолет, и Шон дико ругаясь, закинул ноги обратно в самолет.
- Черт побери, почему ты не привязался? - провопил Ричард.
В свете звезд, он увидел перепуганную гримасу Шона.
- Где он?
- Я то откуда знаю? - выдохнул Шон.
Полностью дезориентированный, Ричард огляделся. Произошла вспышка прямо под ним, грибоподобное облако огня расползалось по морю, взрыв взмыл в небеса, ударная волна от него покачнула самолет. Он почувствовал вибрирующий визг, близко пролетевший снаряд звучал как вышедший из-под управления поезд, несущийся мимо.
Он капотировал самолет, выполняя резкий вираж, оставляя горящий город прямо за собой.
- Мы должны убираться отсюда.
Он продолжал нырять, ветер визжал, толкая самолет. Он посмотрел на корму, мельком увидел Треугольник. Посмотрев вперед, он увидел Гавалу, звезду, которая была вершинной звездой Копья Охотника, она висела низко над горизонтом, и в двух румбах в сторону левого борта.
Он помчался обратно в открытое море, потянувшись вверх, чтобы скрыться от корабля, который внезапно появился из темноты и за считанные секунды исчез за кормой. Это был корабль без мачт, понял он, башни установлены на носу и на корме.
Океан, казалось, распростерся в обе стороны, и во время взлета он понял, что находился всего в футе над водой.
- Еще пять градусов к левому борту, - прокричал Шон.
- Что?
- Еще на пять градусов.
Шон всегда набирал самый высокий балл в их классе навигации, поэтому Ричард последовал его приказу без комментариев.
Но через несколько минут кое-что еще привлекло его внимание.
Огонь, пылающий на горизонте, не такой большой, как тот, к которому он приближался менее получаса назад. Это была просто точечная вспышка света, которая появилась, вспыхнула и исчезла.
Одна мысль пришла ему в голову. С этим положением Великого Колеса, который периодически показывался через прорехи в облаках, он посчитал, это место находилось чуть дальше, чем на половине расстояния от первой вахты. Менее чем три часа назад он проснулся и отправился на камбуз за чашкой чая и печеньем, перед выходом на вахту. Три часа назад он бы не имел ни малейшего представления о том, что именно он будет сейчас видеть, или, что будет об этом думать.
Впереди шло еще одно сражение, корабль против корабля, и кто-то горел. Не погибал ли это его корабль? Не остались ли они сейчас одни за тысячу миль от дома?
Глава 3
- Мой господин.
Хазин вздрогнул, растерявшись на секунду, пока просыпался. Он всегда ненавидел корабли, их постоянное движение, смрад, поднимающийся снизу.
- Мой господин, там корабль.
Хазин сел, кивая и устало потирая затылок. Капитанская койка была слишком мала для его гигантского туловища. С ростом в девять футов он был выше любого из его расы.
Он напрягся, почти потеряв равновесие, когда из-под его ног ушла палуба. Он взглянул на посланника, послушника их ордена, но тот очевидно привык к мору; он легко сохранял равновесие, чувствуя себя как рыба в воде.
Хотя море было театром, на котором разыгралась партия физической мощи казанов, оно являлось стихией, которую он в тайне боялся. Среда, которую он не мог контролировать, была местом, где он легко мог управлять умами других.
На борту корабля, его судьба находилась в руках слишком многих неизвестных факторов. Несмотря на все тщательно разработанные планы, на игры внутри игр, всегда существовала вероятность, что однажды очередной шторм отправит его на дно. Или пираты из Оранжевого Знамени, которые не признавали никакой власти, могли взять их на абордаж и потребовать выкуп. Или противник с флотом из ста судов мог внезапно появиться там, где он не должен был появляться.
Он стал возиться, чтобы вычистить складки своей окровавленной одежды. Кровь Ханаги - ее засохшие крупинки осыпались на пол. Он ничего не почувствовал, хотя это была кровь императора, которому он якобы служил с ранней юности.
Бедный глупец, он должен был видеть это. Всё являлось всего лишь частью "Плана", спрятанной реальностью. Все в этом мире было всего лишь тенью более глубокой реальности. Ханага должен был ощущать это. Его брат Ясим, знал это. Вот почему он теперь был императором, по крайней мере в этот момент, а Ханага погиб.
Послушник - красная полоска на его левом рукаве отмечала его как "труд" второго ордена - вежливо ожидал, но Хазин чувствовал возбуждение юного воспитанника.
- Корабль, а наш капитан не знает что это, - предположил Хазин.
- Да, мой господин, он просит вашего присутствия на палубе.
- Тогда, веди.
Хазин последовал за ним наружу из каюты и поднялся на палубу.
Полная темнота на море всегда слегка нервировала, и ему потребовалось время, чтобы приспособиться, пока он, покачиваясь, наполовину ощупью пробирался вперед через лабиринт трапов, который привел его на мостик. Когда глаза привыкли к темноте, он смог различить отблеск огня за кормой, вспышки света, осветительный снаряд зависший на горизонте; спускающийся и исчезающий. Помимо морской битвы сверкал человеческий город пожираемый пламенем.
- Мой господин, Хазин.
Капитан поклонился при его приближении. Хотя номинально корабль принадлежал флоту Синего Знамени Ханаги, фактически он был укомплектован экипажем из его ордена, или, по меньшей мере, теми из его ордена, кто был лоялен к нему, еще одна сложная взаимосвязь. Это была его подстраховка, то, чего Великий Магистр ордена не предвидел. Да, ему было приказано убить Ханагу, поскольку орден решил перейти на другую сторону, но собственное выживание Хазина не предполагалось.
- Впередсмотрящие доложили, что видят корабль, - объявил капитан, - он со стороны правого борта по носу, дистанция меньше лиги.
- Императора?
Капитан покачал головой и Хазин вспомнил, что термин более не применяется к личной ассоциации с этим титулом.