- Я думаю, почему они зажгли осветительный снаряд? - прошептал кто-то на мостике.
Император проигнорировал нарушение этикета. Позже будет достаточно времени, чтобы выяснить, кто осмелился задать вопрос в его присутствии и наказать его соответствующим образом.
Они думают, а что если Ханага сбежал после всего. Невозможно, задача совершить убийство была поставлена второму после Великого Магистра представителю Ордена. Интересный выбор. Несомненно, что Великий Магистр пожелал также устранить соперника на свою собственную власть. Тем не менее, кто-то на самом деле перебрался с флагмана его брата. Но это был не его брат. Его внутреннее чувство говорило ему, что брат был мертв.
С острой ясностью понимания, ясностью, которая не раз спасала его жизнь, новый император казанов понял, по крайней мере, одну часть головоломки, и улыбнулся.
Глава 4
Генерал Армии Винсент Готорн неловко пошевелился в седле, рассеянно потирая левое бедро, которое всегда беспокоило его при езде верхом.
- Вы хотите сделать перерыв, сэр?
Винсент посмотрел на своего адъютанта, лейтенанта Абрахама Кина, и улыбнулся. Мальчик приспосабливался просто великолепно, все еще слегка чересчур рьяный в попытке угодить, но, с другой стороны, все молодые лейтенанты, выпускники академии, проявляли себя подобным же образом.
У него была долговязая, подвижная фигура отца, узкая грудь, высокие скулы, и, к сожалению, плохое отцовское зрение, которое требовало носить очки с толстыми линзами. Но он также унаследовал ирландские рыжие волосы своей матери. Когда он смотрел на него, то это напоминало ему самого себя тридцать лет назад, когда мир был новый, войны были еще впереди, а молодость казалось будет длиться вечно.
- Ни в коем случае, лейтенант. Бантаги заметили нас, так что мы вполне можем поторопиться.
Абрахам кивнул, снимая форменную полевую шляпу, чтобы стереть пот со лба. Винсент знал, что фляжка мальчика опустела и испытывал соблазн предложить глоток из своей собственной, но решил этого не делать. Ему же будет хорошо, если он немного пострадает и получит урок. Бывалые ветераны позади них ожидали от своих офицеров, не важно насколько молодых, что те будут столь же жесткими, какими были и они.
Винсент оглянулся через плечо на следующий за ним полк, передвигающийся верхом, колонной по четыре. Это было грандиозное зрелище, тянущееся назад через открытую степь, горячий сухой ветер хлещущий флажки, пыль, бурлящая в стороны от колонны и уносящаяся к далекому горизонту.
Их темно-голубые короткие пальто, брюки цвета хаки, и черные сапоги доходящие до колен были скрыты толстым слоем пыли. Большинство людей прикрывали рты платками, так что были видны только глаза.
У него в памяти мелькнуло воспоминание о последней битве той войны; обширное открытое пространство, бесконечное небо над головой и громоподобная атака бантагской орды.
Несколько человек позади него принимали в ней участие, хотя большинство были такими же как Абрахам, новички в составе, терпеливо переносящие военную службу на одной из изолированных сторожевых застав, окружающих территорию орды. В течение двадцати лет так и оставалось, двадцать пять застав окружали полтора миллиона квадратных миль, выделенных побежденной орде в конце Великой Войны. Обязанности были сложными: патрулирование в пределах сферы ответственности, следя за тем, чтобы орда оставалась внутри своей территории, поддерживая хрупкий мир между двумя расами, которые не знали ничего кроме ненависти и конфликтов в течение тысяч лет.
Те, кто когда-то были властелинами этого мира, наконец-то вкусили немного поражения, и только глупец решил бы, что они не затаили мечту возвращения мира, каким он был однажды.
Далекий гул привлек его внимание. Заслонив глаза от полуденного солнца, Винсент мельком заметил лениво кружащийся дирижабль. Дав сигнал колонне изменить направление, он направился к паровику, зная, что тот отмечал место назначения его ежегодного похода в Зону бантагов.
Нетерпеливое предвкушение показалось на лице юного Кина, и Винсент улыбнулся.
- Это твое первое путешествие сюда, не так ли? - спросил он.
- Да, сэр. Я никогда ранее не видел бантагского лагеря, только несколько охотничьих отрядов.
- Во время первой битвы за Суздаль, тугары встали лагерем на всём протяжении холмов к востоку от города, там где сейчас расположился новый город. Позолоченная юрта старого Музты - вот это был вид - должно быть пятьдесят ярдов в поперечнике. Их тенты растянулись настолько далеко, насколько можно было увидеть. Это было грандиозное и ужасающее зрелище.
Он посмотрел на Абрахама. Боже, сколько лет утекло. Казалось это было словно вчера. Он все помнил, хотя память потускнела. Было трудно вспомнить абсолютный ужас, выстроившиеся умены, громоподобные песнопения, ритм бьющих мечей по щитам, который так необычно звучал, словно приближение грузового поезда. И ужас атаки. То, как они приближались, словно ураган, не обращая внимания на потери.
Абрахам не знал ничего подобного. Все, что он знал были легенды, воспоминания и парады на День поминовения и День победы, когда старики-ветераны собирались с его отцом, Полковником, чтобы помянуть павших и пройти торжественным маршем, затем удалиться в ближайшую таверну, чтобы подробно изложить истории и воспоминания о былом.
"Потерпевшие поражение, что они теперь вспоминают?" задался вопросом Винсент. Словно Прометей, они прикованы к горе памяти, мучимые мечтой о величии утраченного.
Он снова обернулся на колонну. Только пара из них, скорее всего пожилые сержанты, сражались у Суздаля, Испании, Роки Хилла и за Освобождение Чина. Некоторые видели несколько незначительных стычек, на самом деле ничего более чем перестрелки со случайной бандой пьяных бантагов, где с каждой из сторон были убиты двое или трое, а затем следовал шквал протестов и обвинений. Он задумался, как бы эти мальчики вели себя, если бы неожиданно столкнулись лицом не с несколькими пьяницами, а с лавиной, полным уменом, заполняющим горизонт впереди, солнечный свет мерцающий на вытащенных лезвиях, небо над головой, становящееся черным словно ночь от залпов стрел, шипящих подобно змеям, падающие дождем на них.
Пересекая высохшее русло, он послал коня вверх по крутой насыпи, кряхтя от боли, поскольку пришлось наклониться вперед. Его старая рана по-настоящему никогда не заживала, и даже после двадцати лет он по-прежнему должен был менять защитную повязку, которая прикрывала отверстие, пробитое в нем бантагской пулей. Осколки кости по-прежнему двигались в нем и только в прошлом месяце Кэтлин была вынуждена прооперировать еще раз, чтобы удалить особенно болезненный кусочек.
Он понимал, что она наиболее вероятно сказала своему мальчику приглядывать за ним, и Абрахам выполнял свою задачу, скача рядом с ним, довольно близко, чтобы предложить руку помощи, если он начнет терять хватку в седле.
Он отмахнулся от парня.
Когда он взобрался на берег реки, то скорее почувствовал, чем услышал отдаленный грохот. Звук мгновенно вызвал холодную дрожь в спине. Несомненно это был глубокий резонирующий гул. Его лошадь навострила уши, сбросила скорость, тряся головой, ловя запах ветра. Он также ощутил его; смешанный запах лошадей, кожи и мускуса, присущих только представителям орды.
Он натянул вожжи и обернулся к колонне. Ее хвост был по-прежнему на дальней стороне запыленного русла высохшей речки. Некоторые из парней задрали головы вверх, несколько потянулись вниз, расстегивая кобуру карабина.
Обернувшись вперед к подъему местности он увидел их. Сначала показались лошадиные штандарты, воздетые кверху. Через несколько секунд, на расстоянии в полмили появились они, линия всадников орды, продвигающаяся равномерной рысью, бесшумно, силуэты, видимые на фоне желто-голубого горизонта.
- Боже мой, - прошептал Абрахам.
Винсент посмотрел на него и улыбнулся. - Всего лишь полк. Просто небольшая демонстрация, ничего более. Скачи назад, передай командирам, что всё оружие должно оставаться в кобурах. Мы не хотим никаких ошибок. Прикажи полку оставаться на этой стороне русла и разворачиваться. Затем доложишься мне.
Абрахам заколебался на секунду, увязнув взглядом впереди, разинув рот от зрелища.
- Пошевеливайся, мальчик, выполняй свои обязанности. Сегодня войны не будет. Если было бы наоборот, то на нас галопом надвигался бы полный умен.
Абрахам, приходя в себя, поспешно откозырял и дернул поводья, разворачивая лошадь.
Винсент продолжил двигаться, и приказав знаменосцу и горнисту следовать за ним, он поскакал вперед медленной рысью. Бантаги остановились на гребне холма, ветер хлестал лошадиные хвосты штандарта кар-карта. Он очень хорошо изучил некоторые из них за эти годы, и опознал флаг как знамя первого полка умена белых лошадей, элите личной охраны кар-карта. Здесь находились лучшие из них, победители у Порт Линкольна и Капуа, истекшие кровью в осаде Рима, тем не менее, непокорные до последней капли крови. Их шеренги, как и у него, теперь были заполнены сынами тех, кто выжил в той войне.
Лейтенант Кин догнал и присоединился к нему. Наподобие нетерпеливого дитя, он надеялся, что его пригласят с собой. Винсент заколебался на секунду. В конце концов это был единственный выживший сын Эндрю Лоуренса Кина.
Однако политические аспекты давили на него. Тот, с кем он собирался встретиться испытывал некоторую долю уважения к Эндрю, и это не помешало бы иметь мальчика рядом. Он кивнул ему с согласием. Абрахам взорвался мальчишеской улыбкой, но затем, вспомнив, что является новоиспеченным офицером из академии, мгновенно принял подобающий вид суровой прямоты.
- Абрахам, ты можешь нести мой флаг.
Винсент посмотрел на горниста.
- Барабанная дробь и фанфары, сержант.
Высокий, пронзительный сигнал вызвал холодок, пробежавший вниз по позвоночнику. Посмотрев на линию бантагов, он наполовину захотел, чтобы вместо него прозвучал сигнал к атаке. Он улыбнулся в душе. Былые воспоминания, старая ненависть и гнев были трудноискоренимыми. Война закалила его, покрыла мучительными шрамами, и все же после всех этих лет тьма, свернувшаяся кольцом желания убийства из-за нее, не исчезла полностью в его душе.
Слова Роберта Ли шепнули ему: - Хорошо, что война настолько ужасна, иначе мы бы полюбили ее.
Глубокий, хриплый гул нарги, боевой трубы орды, вернулся эхом в ответ. Он увидел две фигуры, отдельно от линии бантагов, всадника в сопровождении знаменосца.
Легким толчком он перевел коня на кентер и начал подниматься на холм, чтобы встретиться с Джураком, кар-картом покоренной орды бантагов.
Кар-карт Джурак осадил лошадь на минуту, его пристальный взгляд прокатился по степи, фокусируясь на муравьеподобной колонне, пересекающей русло внизу. Они бросили взгляд на летательный аппарат кружащий над головой.
- Будь они прокляты, - тихо прошептал он.
- Мой карт?
Он посмотрел на своего сына, который сегодня служил в качестве адъютанта, и улыбнулся. - Ничего, Гарва. Просто помни, будь спокоен и сосредоточен.
Парень кивнул с рвением, и Джурак ощутил укол внутри. Мать мальчика умерла во время этой зимы из-за дыхательной недостаточности, болезни, которая пронеслась через наспех устроенные лагеря, убивая тысячи. У него были ее глаза, и ее рот, этот гордый лик, и взгляд на него вызывал воспоминания, которые были все еще слишком болезненны.
- Там их карт? - спросил Гарва, кивая на пару, которая приближалась.
- Генерал их армии, Винсент Готорн.
- Он крошечный. Разве может такой быть генералом?
- Он среди них один из самых лучших. Помнишь, он победил нас. Никогда не суди врага по физическим параметрам. Всегда принимай во внимание разум. Теперь молчи.
Больше года прошло с тех пор, как он последний раз видел Готорна. В его волосах показались седые пряди, и было очевидно, из-за того как он скакал, что ему больно. Он выглядел даже меньше на этой миниатюрной лошади. Люди разводили скакунов с учетом размеров, которые подходят им лучше. Их лошади теперь выглядели почти игрушечными.
Винсент осадил коня в дюжине футов, выпрямился и по всей форме отдал честь.
- Кар-карт Джурак, как вы?
- В порядке, генерал Готорн, а вы?
Винсент улыбнулся. - Напоминание старых деньков беспокоит меня. Он рассеянно погладил бедро. - Я услышал печальные новости об уходе вашей супруги и принес соболезнования от полковника Кина.
- Тысячи умерли, - ответил Джурак, - некоторые видят в этом знак недовольства предков.
Винсент кивнул. Он скованно перекинул ногу через седло и спешился. "Интересное движение", подумал Джурак, ведь кто спешивался первым, тот признавал подчинение, и он задумался, знал ли Винсент об этом.
Раздалось слабое ворчание изумления со стороны Гарвы, но быстрый взгляд утихомирил его.
Джурак также спешился и прошел вперед. Неловкий момент, двое взирали друг на друга, маленький генерал людей, победителей в Великой войне и башнеподобный кар-карт бантагской орды, смотрящий вниз. Он позволил моменту продлиться. Люди были склонны пугаться, когда всадник орды стоял так близко и они были вынуждены смотреть вверх в темные, непроницаемые глаза. Готорн не дрогнул. Его взгляд остался спокойным и проблеск улыбки образовал складки у рта.
Наконец он нарушил тишину.
- Мы можем стоять здесь весь день и играть в эту игру, Джурак, или мы можем сесть и поговорить как два цивилизованных лидера.
Джурак тихо рассмеялся и обернулся к сыну. - Что-нибудь поесть и выпить, Гарва.
Без лишних церемоний Джурак уселся на твердую землю. Запах от смятого шалфея поднялся вокруг них, приятный аромат: бодрящий, теплый, погружающий в воспоминания.
Адъютант Готорна также спешился, отщелкнул складывающийся походной стул, закрепленный позади седла Винсента и принес его к ним.
- Надеюсь вы не против, что я использую стул, - спросил Винсент, - по меньшей мере тогда мы сможем смотреть глаза в глаза, а мне так будет немного полегче.
Джурак кивнул, понимая, что Винсент осведомлен о подтексте сидения выше в присутствии кар-карта.
Гарва принес флягу, наполненную кумысом и две глиняных кружки. Налив напиток, он передал их. Джурак окунул палец в кружку и смахнул капли четырем ветрам, а затем на землю, перед тем как выпить.
После этого его взгляд упал на адъютанта Винсента. Мальчик смотрел на него зачарованным взглядом. В нем было что-то смутно знакомое Джураку.
- Джурак, представляю вам лейтенанта Абрахама Кина, служащего в качестве моего адъютанта.
- То есть твой отец - Эндрю Кин?
- Да, сэр.
- Ты происходишь из прекрасного рода. Как твой отец?
- Отлично, сэр. Он просил, чтобы я передал вам его личное почтение, а также соболезнования по вашей безвременно ушедшей супруге.
Джурак кивнул с благодарностью. - Мы оба знакомы с болью, твой отец и я. Ты его единственный оставшийся в живых сын, не так ли?
- Да, кар-карт Джурак.
- Интересно, что он стал вашим - как это называется - снова вашим президентом. Он наслаждается от такой власти?
- Нет, сэр. У него никогда не было желания удерживать это место.
Джурак улыбнулся.
- Все кто может желают власти.
- И я так полагаю, что ваш помощник - ваш сын? - прервал Винсент.
Гарва вытянулся, затем официально кивнул, слегка наклонив голову.
Джурак, застигнутый врасплох, ничего не произнес.
- Я вижу вашу кровь в нем. Скажи мне, ты желаешь власти, сын кар-карта?
- Конечно, - натянуто ответил Гарва, - когда мой отец отправится к предкам, я стану править, как он.
- И как это будет? - спросил Винсент. - Как ты будешь править?
Джурак посмотрел на своего сына, глаза наполнились предупреждением.
- Справедливо, - холодно ответил Гарва.
- Да, твой отец правит со справедливостью.
- Кому? - спросил Джурак, - справедливость для ваших людей или для моих?
- Войны не было в течение двадцати лет. Я думаю это заслуживающее внимания достижение.
- Без войны. Дайте определение войне, Винсент Готорн.
- Мне нет нужды делать это для вас. Мы оба знаем, что это такое.
- Давайте начнем, как говорите вы люди "к делу".
Винсент кивнул.
- Я получил ваш список претензий - инцидент у Моста Тамиры, отказ в проходе переселенцев из Ниппона, предполагаемые набеги, исчезновение двух летательных аппаратов, слухи о налетах для захвата пленников для праздника луны, и все остальные необоснованные утверждения.
- Вы можете называть их необоснованными. Я присутствовал на похоронах тридцати двух мужчин, убитых у Тамиры, и их мертвые тела были не аллегорией, а фактом. Что касается инцидента, при котором исчезла дюжина чинских переселенцев, боже мой, если они были принесены в жертву, у меня будет та еще задача, чтобы сдержать Конгресс от приказа к карательной экспедиции. Помните, что Чин является обособленным самым крупным блоком на голосовании, и они вопят о кровавом убийстве из-за этих слухов.
- Пятьдесят три моих всадника погибли у Тамиры, - ответил Джурак, игнорируя заявления о Чине, - и вопрос - кто выстрелил первым. У нас обоих свой собственный ответ на это.
- Это может стать искрой и вызвать войну.
- И все же, дайте мне определение войны, Готорн. Помните, я не из этого мира. Я пришел сюда из другого места, как и вы. Я получил образование в мире, где существуют вещи, которые вы не можете себе представить или вообразить.
Винсент слегка напрягся. - Так об этом оружии вы грезите?
- Возможно, да. И в моем образовании, я изучал творения Ю та Вина, который утверждал "Война это вечный процесс, и мир не более чем приготовление к возобновлению конфликта".
- Вы верите в это?
- Вы верите, иначе вы бы не находились здесь, в военной форме, командуя десятью тысячами воинов, окружающих нас в том, что вы называете "Зона бантагов", и которую многие из моих называют не иначе как тюрьма.
- Тогда, какая была альтернатива? - резко спросил Винсент. - Боже мой, мы могли уничтожить вас после восстания Чина. Помните как Ганс предложил компромисс и спас вашу жизнь тоже.
Джурак склонил голову. - У меня перед ним долг крови, - признал он, - и да, вы могли уничтожить нас.
- Мы идем по зыбкой почве, - вставил Винсент, - повторное рассмотрение прошлого не имеет смысла.
- Все же победа фундамент будущего.
Винсент промолчал, сделал небольшой глоток кумыса, затем поставил чашку на землю.
- Причина этой встречи в том, что мы умираем здесь. Стада шерстистых гигантов чуть ли не все истреблены после двадцати лет охоты. Еще несколько лет и та пища, которую мы можем добыть исчезнет навсегда. Все больше и больше пожирается наших конных табунов. Всадники, которые когда-то обладали дюжиной скакунов, теперь редко имеют больше двух или трех. Когда-то мы объезжали весь мир. Теперь мы заточены лишь на одном маленьком уголке его, и земля полностью истощена.
- Мы выживаем на меньшей по площади земле с намного большим количеством людей.
- Вы фермеры и у вас есть машины, которые вы отказали нам в праве изготавливать и иметь в собственности.
Пока он это говорил, он кивнул в сторону дирижабля, который продолжал кружиться над головой.
- Тогда станьте фермерами.
Гарва гаркнул дерзкий смешок, но Джурак не стал оглядываться.