– Все в порядке. Вы можете взять их с собой. Я добавлю их к вашей команде, поскольку её численность все равно меньше штатного расписания батальона. Дежурный сержант покажет вам, где расквартированы ваши люди. Не тратьте времени даром, сразу принимайтесь за изучение Вититу и данных разведки о силах Гегемонии, обороняющих астероид.
– Слушаюсь, сэр. Разрешите идти, сэр.
Отсалютовав ему, я покинул помещение и направился прямо в криогенный центр, где должно было произойти возвращение к жизни моих солдат.
Это было обширное помещение, точная копия того, в котором я сам впервые пробудился в этой эпохе. Медики уже хлопотали над контейнерами с замерзшими телами моих товарищей. В одном из них находилась Фреда. В других – Куин, Джеррон и все остальные. Капсулы, испещренные знаками алфавита скорписов, казались исправными, хотя и старыми на вид.
– Они не придут в себя ещё по меньшей мере часов шесть, – информировала меня главный врач.
– Так долго? – удивился я.
Не глядя на меня, она махнула рукой в сторону расставленных на металлических столах контейнеров.
– Чем медленнее, тем лучше для них самих. Это трудный процесс, требующий времени. Особенно в том, что касается функционирования коры головного мозга. Неизвестно, какие воспоминания заключены в их памяти.
Воспоминания должны быть ужасными, подумал я. Они знали, какая участь их ждет. Пытались ли они оказать сопротивление? Или покорились судьбе, убежденные, что они брошены своим командиром?
– Кроме того, – продолжала главврач, – мы получили распоряжение заложить в их подсознание несколько новых программ. На это тоже потребуется время.
Я не позаботился спросить, что представляют собой эти новые программы. Скорее всего, они содержали стандартные сведения, необходимые солдату при высадке на новую планету, в данном случае – Бититу. Я решил вернуться в свою каюту и немедленно взяться за изучение материалов, касающихся этого астероида. Мне не хотелось повторять прошлых ошибок.
Но прежде чем покинуть помещение, я обратился к медику с последней просьбой:
– Не могли бы вы вызвать меня, когда они начнут приходить в себя?
– Боюсь, что нет, сэр. Моя вахта заканчивается задолго до этого времени.
Я поблагодарил её и поспешил в свою каюту. Я провел все эти шесть часов за изучением материалов, имевших хоть какое-то отношение к астероиду, благодаря судьбу за то, что могу обходиться без сна.
Сведения, усвоенные мною, не внушали особого оптимизма.
Бититу был небольшим каменным астероидом в системе Джильберта, едва достигавшим семи миль в диаметре. Сам Джильберт был угасающей красной звездой, имевшей всего один спутник, газовый гигант, расположенный так близко к своему светилу, что фактически они представляли собой одну бинарную систему. Все остальные спутники красного солнца были астероидами. Обычная история для звезд этого типа.
По не совсем ясной причине Гегемония, по-видимому, придавала особое значение Бититу. Согласно данным разведки, астероид был пронизан многочисленными туннелями, а для его обороны был задействован целый полк паукообразных тварей, именуемых арах-ноидами. О самих этих существах практически ничего не было известно. Даже сама их принадлежность к классу разумных существ до сих пор оспаривалась рядом специалистов. Другие относили их к формам коллективного разума, присущим многим видам насекомых.
Хуже всего было то обстоятельство, что оставалось совершенно неясным, насколько этим данным вообще можно было доверять, поскольку никто из арахноидов так никогда и не был взят живым. Разумные или неразумные, но они всегда стояли насмерть.
Не слишком обнадеживающая перспектива для того, кому в самое ближайшее время предстояло выступить против этих малосимпатичных созданий.
В заключение я ознакомился с весьма любопытным документом, содержащим требование специалистов Содружества захватить в плен как можно больше арахноидов для проведения научных исследований. Документ был составлен в таких тонах, что создавалось впечатление, что ученые мужи вполне серьезно полагали, что армия сознательно проводила политику геноцида паукообразных с единственной целью досадить научной общественности.
"Вопреки их внешнему облику, не имеющему ничего общего с человеческим, – провозглашал документ, – арахноиды являются вполне разумными существами, требующими к себе и соответствующего отношения. Неоправданные убийства этих существ противоречат кодексу чести нашей армии и, по сути, являются военным преступлением".
Я выключил монитор, чувствуя почти физическое отвращение к лицам, проводящим всю свою жизнь в уютных кабинетах, будь то военные или гражданские. Ясно было одно: на Бититу нас ожидала очередная кровавая бойня. Превращенный в настоящую крепость астероид, обороняемый к тому же тысячами хитрых и беспощадных тварей, можно было взять только лобовой атакой, не сулившей нам ничего хорошего. Было очевидно, что, вопреки излишне оптимистичным заявлениям ученых, сами арахноиды отнюдь не горели желанием стать объектом их научных исследований.
Отложив более углубленный анализ полученных материалов до следующего дня, я вышел в коридор и направился к криогенному центру.
Здесь хозяйничал уже новый врач, пожилой мужчина с седыми волосами и таким бледным лицом, что можно было подумать, что он годами не выходил из помещения.
– Они вот-вот должны прийти в сознание, – прошептал он, указывая в сторону криогенных капсул.
Сообщив эту приятную новость, он вернулся к изучению по меньшей мере дюжины дисплеев, расположенных полукругом вокруг его рабочего места.
Я почувствовал, что холод, стоявший в помещении, буквально пронизывает мое тело.
– У вас всегда так холодно? – поинтересовался я.
Он бросил на меня неодобрительный взгляд.
– Я знаю, что делаю, солдат.
– Конечно, конечно, – поспешил успокоить я его.
– Первое время им будет немного не по себе. Инструктаж, который они непрерывно получают, идет преимущественно на подсознательном уровне, вплоть до заключительного момента, когда будет произнесена кодовая фраза.
Кодовой фразой, по моим сведениям, было всего-навсего само название астероида – Бититу.
– Основой для оценки окружающей обстановки станут для них последние воспоминания, полученные ими перед впадением в анабиоз.
"Последние воспоминания… – подумал я, – вряд ли они были приятными".
… Скорписы, волочащие их к криогенным контейнерам… Сознание своего полного бессилия и ужасная мысль о том, что отныне ты всего лишь кусок мяса в холодильнике победителя…
– Нельзя ли как-нибудь сообщить им, что они уже не пленники скорписов… что они в безопасности? Медик сердито уставился на меня.
– Так вот что случилось с этими солдатами. Они были заморожены этими чертовыми кошками?
– Да.
– Черт бы побрал всех этих сукиных детей в золотых погонах! – рявкнул он, стремительно перебирая пальцами кнопки панели управления. – Никто ничего не объяснил мне… Подонки… Бюрократы проклятые.
Он смачно выругался.
– Слишком поздно. Я ничего не могу сделать. Они проснутся через пять минут, продолжая думать, что все ещё находятся в лапах у кошек. Если не произойдет пары инфарктов, это будет настоящим чудом.
Мой мозг лихорадочно работал. Мог ли я сам что-нибудь сделать? Мог ли я проникнуть в их сознание и убедить, что они находятся среди друзей в полной безопасности?
Поздно! Я услышал знакомый щелчок и характерный звуковой сигнал. Бросив взгляд в сторону капсул, я убедился, что крышка одной из них была уже открыта и над ней клубилось облачко белого пара.
Звук повторился, и ещё одна крышка отскочила в сторону. Затем ещё несколько.
Кто-то застонал, кто-то заплакал, как брошенный матерью ребенок.
Я бросился к ближайшей капсуле и увидел лицо солдата с наполненными ужасом глазами.
– Все в порядке! – крикнул я, и эхо повторило мою фразу, отразившись от металлических сводов. – Вы в безопасности! Вы больше не пленники! Вы среди друзей!
Одна за другой открывались крышки капсул, и мои люди просыпались после долгого кошмарного сна. Большинство из них появлялись на свет Божий с пепельно-серыми от страха лицами и дрожащими руками. Только немногие возвращались к жизни со стиснутыми от напряжения зубами и сжатыми кулаками, готовые сражаться до конца. Вид у всех был неважный. Разбитые губы, покрытые ссадинами и кровоподтеками лица, всклокоченные волосы, разорванная одежда. Надо думать, людям-кошкам потребовалось немало усилий, чтобы затолкать их в импровизированные гробы. Стыдно сказать, но я был счастлив уже от осознания одного этого факта.
Убедившись в том, что, вопреки опасениям медика, пробуждение идет относительно спокойно, я отправился на поиски капсулы Фреды. Она как раз открыла глаза, когда я склонился над ней.
– Орион? Значит, они все-таки добрались и до тебя.
Огромный черно-синий синяк украшал её щеку. От рубашки остались одни воспоминания. Голая грудь торчала наружу.
– Нет, – успокоил я её. – Мне удалось все-таки вызволить вас. Все в порядке, старушка. Мы среди друзей.
– В безопасности?
– Мы находимся на базе тзинов, далеко от Лунги и скорписов.
Я помог ей сесть.
– Значит, мы больше не пленники? Ты не обманываешь меня?
Она все ещё не могла поверить в такую удачу и недоверчиво огляделась вокруг себя.
– Черт возьми, как болит голова! – вздохнула она. Затем, без всякого перехода, она обхватила меня за шею и расцеловала с таким пылом, что невольные свидетели этого события наградили нас одобрительным свистом и аплодисментами.
Но тут же едва успевшую разрядиться атмосферу прервал чей-то истошный крик смертельного ужаса и боли. Я вырвался из объятий Фреды и кинулся к капсуле, откуда донесся дикий вопль.
Лейтенант Куин, все ещё лежавший на спине, похоже, испытывал все муки ада.
Его бессмысленные глаза были направлены в потолок, тело содрогалось в конвульсиях, дрожащие руки закрывали голову от воображаемого палача.
– Куин, все в порядке! – крикнул я прямо ему в ухо. – Вы в безопасности!
Он продолжал вопить, словно его резали заживо. Схватив его за ворот рубашки, я наполовину вытащил его из капсулы и влепил ему пару пощечин, надеясь привести его в чувство.
Он сопротивлялся изо всех сил.
Как ни странно, в отличие от других на его лице не оказалось ни одного кровоподтека.
– Очнись же наконец, – повторил я. – Это я, Орион. Ты среди друзей.
Он продолжал дрожать, хотя его глаза и приобрели более осмысленное выражение.
– Ты среди своих, Куин, – продолжал убеждать его я, чуть понижая голос. – С тобой все в порядке. Да успокойся же наконец ради Бога.
Несколько солдат, первыми оправившиеся от шока, собрались вокруг нас. Потянув носом, я первым почувствовал характерный запах и первым догадался о его причине. Грубо говоря, лейтенант наложил в штаны либо в тот момент, когда скорписы заталкивали его в капсулу, либо непосредственно при пробуждении.
Я приказал парням отойти в сторону, прежде чем они успели прийти к тому же выводу, что и я.
– Ладно, ребята. Дайте лейтенанту пару минут, чтобы прийти в себя, а нам пора заняться делом.
Предоставив Куина заботам врача, я отдал распоряжение построиться.
– Никогда мне ещё не приходилось видеть подобной банды ублюдков, – объявил я, – и надеюсь, что больше не придется. Благодарю за службу и поздравляю с возвращением на базу. Сержанты, отведите ребят помыться, выдайте новую форму, покормите и отправьте отдыхать. Офицеров прошу задержаться ещё на несколько минут.
Я знал, что оставшиеся в живых сержанты были опытными ветеранами, прошедшими огонь и воду, и ни секунды не сомневался, что все мои распоряжения будут в точности выполнены, но, главное, мне хотелось удалить людей из центра до разрешения ситуации с Куином.
Состояние его по-прежнему было ужасным. Вместе с Фредой мы вытащили его из капсулы и перенесли в реабилитационный центр. Врач, проводивший процесс размораживания, отправился вместе с нами.
– Мне и раньше приходилось наблюдать подобное, – признался он, когда два робота-няньки приняли лейтенанта на свое попечение. – В лучшем случае, его придется полностью депрограммировать и заново проводить курс обучения, но, возможно, что и после этого он не сможет вернуться к активной деятельности.
– Что же ожидает его тогда? – поинтересовался я. Медик устало пожал плечами.
– Канцелярская работа, скорее всего. Он ещё годится для того, чтобы посылать на смерть других, хотя сам уже не способен встретиться с ней лицом к лицу.
Наверное, после всего случившегося я должен был испытывать, по меньшей мере, сострадание к своему бывшему заместителю, но последние слова врача привели прямо к противоположному результату.
Я почувствовал возмущение и отвращение.
Фреда лучше других поняла мои чувства.
– Он не виноват в том, что с ним произошло, – прошептала она. – От человека нельзя требовать больше того, на что он способен.
– Откуда тебе это известно? Она невесело улыбнулась.
– Какое сейчас это имеет значение? Я понял, что она права, и не стал настаивать. Ни специальные тренировки, ни долгая служба в армии не могут сделать из человека солдата, если эта способность изначально не заложена в нем самом. Уже во время нашей битвы за Лунгу поведение Куина говорило само за себя. Крушение можно было предполагать задолго до того, как оно произошло. Тогда мне просто не хотелось задумываться над этим.
– Солдату вообще не следует думать слишком много, – добавила Фреда, когда, предоставив лейтенанта заботам специалистов, мы наконец получили возможность подумать о себе, – как правило, это плохо кончается.
– Может быть, ты и права, – отозвался я, невольно подумав о Ранда, которая утверждала, что солдаты вообще не способны думать.
– С сегодняшнего дня ты мой заместитель, – произнес я, желая отвлечь её от неприятных мыслей.
– Что же ждет нас теперь? – спросила она. – Останемся на этой станции, или они направят нас на переподготовку?
– Ни то ни другое, – ответил я. – Они направят нас в самое пекло. Мы получили новое задание.
Внезапно до меня дошло, что я даже не позаботился спросить её мнение.
– Извини, я просил командование откомандировать всех вас в мое распоряжение, – объяснил я.
– И какова же наша цель? – поинтересовалась она.
– Бититу, астероид в системе… – я запнулся, сообразив, что ненароком произнес кодовое слово.
Глаза Фреды сверкнули. Сведения, заложенные программой в её подсознании, заполнили её мозг.
– Черт возьми, – пробормотала она, – они что, специально подбирают их для тебя?
– Мне не следовало просить бригадира направить вас в мое распоряжение. Может быть, ещё не поздно исправить положение.
– Не знаю, что хуже, – вздохнула она, – криогенная камера устраивает меня ещё меньше.
Дальше мы шли молча. Я не уставал корить себя. Мне и в голову не приходило, что мои ребята сполна заслужили себе право на отдых и реабилитацию после операции на Лунге. Покинутая нами планета могла показаться настоящим раем по сравнению с Бититу.
– Нам остается урегулировать всего одну проблему, – произнесла наконец Фреда.
– Какую именно?
– Сексуальной совместимости, – пояснила она, скромно отводя глаза в сторону.
– Понимаю, – пробормотал я. – Командование не одобряет длительных связей.
– Правильно, но поскольку ты теперь командир батальона, твое звание позволяет тебе рассчитывать на определенные привилегии.
– Хорошо, я посмотрю, что я смогу сделать, – пообещал я.
– Успокойся, – рассмеялась Фреда. – Этим займусь я! Кстати, это моя прямая обязанность, раз уж я твой заместитель. Можешь не сомневаться, я полностью использую свое служебное положение, чтобы занять место той сучки, которую они приготовили для тебя.
Глава 19
Через несколько дней мы взошли на борт транспортного корабля тзинов, специально подготовленного для рейда на Бититу. В этой операции Фреде отводились две роли: моего первого заместителя и штатной боевой подруги.
Наш корабль присоединился к мощной эскадре, состоявшей из дюжины крейсеров и дредноутов. Нам предстояло добраться до системы Джильберта на скорости, многократно превышавшей скорость света, и, неожиданно появившись из гиперпространства, обрушить на ничего не подозревавшего противника всю мощь наших орудий, после чего приступить к высадке десанта. Но как часто бывает, суровая действительность внесла серьезные коррективы в наши первоначальные планы.
С самого начала план представлялся мне достаточно рискованным, особенно с навигационной точки зрения, но адмирал заверил меня, что его подчиненные с ювелирной точностью сумеют выйти к расчетной точке, расположенной всего лишь в нескольких световых часах полета от системы Джильберта.
– В этом случае, – добавил он, – у правительства Гегемонии не будет времени мобилизовать свои силы для обороны астероида.
Совещание происходило в штабе флота, в личных апартаментах адмирала. В кабинете было сухо и жарко, словно в настоящей пустыне. Мы сидели вокруг стола, точнее, двух столов, одного – нормального размера, предназначенного для людей, и другого – несколько более высокого, для рептилий самого высокого ранга.
Разумеется, самым высоким из всех присутствующих оказался сам адмирал, огромный ящер, не меньше трех метров ростом, и его роскошный мундир переливался всеми цветами радуги благодаря баснословному количеству орденов и медалей, украшавших грудь.
Стены адмиральского салона были почти сплошь увешаны голографическими изображениями сухой гористой местности под сверкающим бронзовым небом, настолько ярким, что у меня возникло настойчивое желание прикрыть глаза ладонью, такой реалистичной была работа неизвестного оператора.
– Ближайшая к Бититу база Гегемонии расположена в системе Правосудия, на расстоянии всего лишь дюжины световых лет от астероида, – произнес я после доклада адмирала. – У противника достаточно времени, чтобы прислать подкрепление ещё до того, как мы полностью овладеем базой.
Тонкий язычок адмирала заметался с такой быстротой, что я едва мог уследить за ним.
– Наш флот останется на орбите до тех пор, пока вы не установите полного контроля над астероидом, – успокоил он меня. – Мы обладаем достаточными силами, чтобы помешать противнику высадить на Бититу подкрепление.
Я невольно припомнил, как ещё совсем недавно флот тзинов позорно бежал из системы Лунги, бросив нас на произвол судьбы, но счел за лучшее не упоминать об этом неприятном эпизоде.
– Кроме того, – продолжал все больше и больше распалившийся адмирал, – могу признаться, что мы даже рассчитываем на появление вспомогательной эскадры Гегемонии, чтобы одним махом овладеть астероидом и нанести серьезный урон силам противника.
Мне оставалось бы только порадоваться за него, если бы я случайно не бросил взгляд в сторону моих собственных офицеров. Судя по угрюмому выражению их физиономий, никто из них не разделял оптимизма адмирала.
Все время перелета на Бититу мы провели в бесконечных тренировках. Для этой цели мы использовали лабиринт коридоров транспортного корабля, в которых имитировали предполагаемые условия подземных туннелей и пещер астероида.