Карквин выглядел огромным и казался еще крупнее из-за того, что носил многослойные бархатные одеяния, тяжелую кольчугу и кутался в просторный плащ, сшитый из шкур. На его скуластом лице чернел большой рот, полный гнилых зубов, глаза прикрывали опухшие веки. Круглый бронзовый венец с двумя отполированными бараньими рогами - древний символ власти - почти терялся в непослушных черных волосах, так что казалось, будто рога вырастали прямо из головы Карквина.
При нем постоянно терлись четверо телохранителей - рослые мужчины, в застегнутых до самого верха плащах гильдии забойщиков и кожаных шлемах, украшенных выбеленными рогатыми черепами. Вооруженные не разделочными, а боевыми цепными мечами, телохранители зорко следили за тем, чтобы никто, кроме особо важных клиентов, не мог приблизиться к барону.
- Похоже, нас поимели, - сказала Мадсен.
Тониус попытался вспомнить, встречал ли он когда-либо в жизни большего пессимиста, чем эта строгая женщина.
- Предлагаю решить проблему силой, - предложила Кыс.
- Влезть в драку? - презрительно фыркнул Тониус.
Кыс пожала плечами. Ахенобарб, казалось, одобрял ее предложение.
- Есть другое предложение, - с сарказмом произнес Кински.
Он поглядел на Ахенобарба, и огромный мужчина тут же подхватил падающее тело псайкера.
- Что он творит? - прошипел Карл.
Внезапно выпущенная на волю грубая псионическая энергия ошеломила Кыс. Девушка в ужасе попятилась, прикрывая ладонью открытый от изумления рот.
- Вот дерьмо! - с трудом произнесла она. - Он ушел… оставил тело…
- Что? - не понял Карл.
Пэйшенс указала в дальний конец палатки, где на высоком помосте восседал Карквин. Перед его троном собралась небольшая, но шумная толпа торговцев.
- Я могу чувствовать, как он… охотится… - сказала Кыс.
- Верните его обратно! - сказал Тониус Ахенобарбу.
- Кински знает, что делает, - с каменным выражением лица ответила Мадсен. - Если мы оставим эту работу вам, то проторчим здесь всю неделю.
- Это операция инквизитора! - прорычал Тониус. - Вы трое находитесь здесь только потому, что он вам это позволяет.
- Какая разница, - сказала Мадсен и снова оглянулась на толпу.
Тониус тоже посмотрел в сторону барона, но не увидел ничего необычного. Что же делал Кински?
- Вон тот клерк, хранитель бухгалтерских книг, стоящий слева и чуть позади от Карквина, - прошептала Кыс.
Тониус нашел этого человека взглядом. Бледный пожилой мужчина, облаченный в длинный заскорузлый и пыльный балахон, с ожерельем из бычьих зубов на шее. Старик изучал темные пергаментные листы массивной бухгалтерской книги, установленной на подставке из перекрещенных бивней. Несколько таких же подставок с книгами стояло вокруг трона. Хранитель быстро пролистал их страница за страницей, а потом обернулся и поднял на посетителей абсолютно пустой взгляд. Неожиданно старик отпрянул назад, удивленно моргая. В этот момент Кински дернулся и открыл глаза.
- Их здесь нет, но их ждали, - сказал он.
- Что? - не понял Тониус.
- Капитан Фекла, хозяин судна "Октобер кантри" частый посетитель этой ярмарки. Барон подготовил для него жилье и зарезервировал несколько небольших партий животных, в покупке, которых, как он полагал, Фекла должен быть заинтересован.
- Значит, мы тратим время впустую… - констатировала Кыс.
- Вот тут-то и начинается самое интересное, - усмехнулся в ответ Кински. - Согласно отчетам, барону стало известно, что в этом сезоне Фекла не прибудет на Флинт. Его извинения и сожаления передал сегодня утром скототорговец Бартол Сайскинд.
- И кто это?
- Владелец каперского судна "Очарование". Сейчас он на аукционе, выторговывает криворогов.
Все вместе они направились к выходу из палатки. Оказавшись в дверях, Тониус коснулся кулона с "косточкой духа".
- "Октобер кантри" здесь нет и не будет, но мы получили наводку на другого кораблевладельца, который недавно вел с ними дела.
- Подробнее, - прозвучал ответ Рейвенора.
- Бартол Сайскинд, "Очарование". Кински получил информацию из сознания аборигена.
- Я почувствовал это даже отсюда. Мы должны попросить, чтобы мистер Кински был более осмотрителен. Он не только силен, но и груб. Было бы прискорбно, если бы вы вступили здесь с кем-нибудь в конфликт.
- Это точно, - сказал Тониус.
Карл огляделся. Несколько оборванных погонщиков только что прошли мимо, злобно взглянув на иноземца, укрывшегося в тени и разговаривающего с самим собой.
- Мне надо идти. Посмотрим, что получится вытянуть из этого Сайскинда. Лучше вам будет отозвать Гарлона и Кару на корабль.
- Я так и сделаю. Будь осторожен, Карл.
Тониус стал пробиваться через толпу. Несмотря на ветер, налетающий с океана, ночь была теплой. Дыхание четырехсот тысяч животных нагревало воздух.
И еще этот запах. Тониус уже не раз вляпался в навоз, плотным слоем покрывающий улицы. Его любимые сапоги были безнадежно испорчены. Карл прижал к носу свой надушенный платок.
Отрывистые выкрики эхом разносились из просторных аукционных арен. Торги были в разгаре. Уверенные, бывалые торговцы в зимних пальто, плащах или бронекостюмах облокачивались на костяные перила, сжимали в руках пронумерованные карточки и глядели, как дюжина огромных четвероногих животных кружила по загону внизу.
Но кроме гомона толпы за спиной Тониуса слышались и взволнованные выкрики. Обернувшись, Карл понял, что они доносятся из палатки барона.
Как ни в чем не бывало, Тониус занял место на верхних ступенях ближайшей арены рядом с мускулистым рыжеволосым мужчиной, облаченным в комбинезон и тяжелую накидку.
- Как думаете, что там такое? - праздно поинтересовался Тониус, кивая в сторону палатки.
Торговец нахмурился:
- Какой-то недоумок приволок с собой псайкера. Тот покопался в голове одного из людей барона. Карквин, мать его, просто обезумел, так что все торги сейчас будут приостановлены до тех пор, пока не уляжется эта неразбериха.
Мужчина вновь выругался.
- Мне надо быть в Какстоне через восемь дней с трюмом, набитым филеем, - пожаловался он.
- Псайкер, - произнес Тониус. - Это нехорошо.
- Конечно нехорошо! - взорвался торговец. - Ведь все знают, что они запрещены на ярмарках! Закон торгов. Никаких псайкеров, во избежание нечестных сделок. Только так. Именно поэтому барон и нанял своего колдуна.
"Конечно, именно поэтому барон и нанял своего колдуна, - подумал Тониус. - Конечно, каждый знает, что присутствие псайкеров запрещено древними законами ярмарок. Конечно, это известно всем и каждому. Известно, мать их так!"
Ему даже показалось, что он слышит слова Кыс: "Да, в этом ты разбираешься". Ладно, так уж получилось, что как раз в ЭТОМ он не разбирался. Если уж говорить напрямик, он даже не видел того колдуна.
- Что, черт возьми, вы делаете? - внезапно спросил торговец.
Тониус вздрогнул. Неужели тревожное выражение его лица оказалось настолько заметным? Но мужчина подразумевал совершенно иное. Перегнувшись через перила из бычьих бивней, он смотрел на улицу. Один из телохранителей барона стоял внизу, с цепным мечом в руке. Два погонщика-оборванца указывали на человека, которого они увидели разговаривающим с самим собой.
- Вот черт! - выругался Тониус.
Мне пришлось подождать, пока откроются все три массивные двери, ведущие в камеру. Вертикальные створки, затем горизонтальные и вновь вертикальные стальные пластины с шипением скользнули в бронированные панели стен.
Наконец, я двинул кресло внутрь.
Дюбо сощурился от яркого света и застонал. Длинная цепь, закрепленная на полу, тянулась к его кандалам. Она была достаточно длинной, чтобы пленник мог перемещаться по камере от соломенной лежанки до химического туалета. Ранклин был грязен и небрит. Возле двери лежал поднос с остатками обеда.
- Снова вы, - сказал он.
"Да, это снова я. И тебе стоит к этому привыкнуть", - подумал я. Большинство знакомых мне инквизиторов ради получения нужной информации уже применили бы самые высокие степени воздействия, которые прикончили бы его. Он был преступным отродьем, развращающим имперское общество.
Но, кроме того, он был весьма необычным человеком. Дюбо не обладал какими-либо явными ментальными талантами, но некоторые участки его мозга оказалось невозможно прочитать. С тех пор как мы покинули Юстис, то есть в течение шести дней, я допрашивал его уже десять раз. Но его сознание становилось все более непроницаемым. Складывалось ощущение, что он постепенно теряет разум.
- В чем мне покаяться теперь? - спросил он, вставая на колени.
Я не стал отвечать.
Дюбо устало поднялся, но при этом вид у него был торжествующим.
- Хорошо, - нечленораздельно проговорил он, - хорошо… Я признаюсь. Я - реинкарнация Хоруса. Я заклятый враг Золотого Трона. Я…
- Заткнись.
Он затих и уставился в пол. Поначалу Дюбо - властитель кавеи - был весьма общителен. Он откровенно признался в торговле наркотиками и поведал о том, как злоупотреблял своим положением для импортирования и распространения контрабанды в кварталах Петрополиса. На втором допросе он тоже был довольно разговорчив и рассказал о своих поставщиках. Многочисленные каперы, которые вели дела с Имперскими Ямами, снабжали его и животными для арены, и запрещенными веществами. "Дурной знак" по приемлемой цене поставлял обскуру и веселящие камни. "Фонтейнблю" привозил улыбнись-траву и кричалки. "Макрокосма" занимался и тем и другим. Дюбо обладал идеальным положением для того, чтобы распространять полученное благодаря своим связям с кланами и игроками. Я уже передал названия всех трех кораблей в ордос Геликана. Этим могли заняться и другие.
Куда дольше пришлось выманивать из Дюбо информацию об "Октобер Кантри". Именно он доставлял флекты. Ранклин, наконец, выдал своего связного и одновременно подельника Феклы - капитана "Октобер кантри" Фивера Скоха. Но при этом дрессировщик продолжал настаивать на том, что не знает, откуда Скох и Фекла берут флекты. Именно тут-то и вставала ментальная стена.
Я легонько прощупывал его сознание. На третий или четвертый раз моим единственным уловом стало загадочное мемоэхо… "Контракт номер тринадцать".
- Расскажи-ка мне об "Очаровании".
- Что? - вздрогнул Дюбо.
- "Очарование".
- Это корабль, - пожал плечами Ранклин. - Ходит до Ленка. Несколько раз привозил мне зверей.
Я медленно облетел вокруг него.
- Его капитан… друг Скоха?
- Нет.
- Значит, Феклы?
В ответ Дюбо снова пожал плечами.
- Да, Феклы. Старые связи. Торговые обязательства. Закадычные приятели. Союзники. Только так и работают каперы.
- Снабжал ли вас когда-нибудь флектами капитан "Очарования"?
- Сайскинд? Нет!
- А предлагал ли когда-нибудь капитан "Очарования" снабжать вас ими?
- Нет.
Я воткнул ментальное копье в середину его мозга, и он затрясся от боли. Ощущение, словно вонзаешь меч в размокшую бумагу. Его сознание казалось таким… мягким.
- Что еще вы можете рассказать мне о Сайскинде и "Очаровании"?
Дюбо зашатался.
- Сайскинд - дальний родственник Феклы. Их род восходит к Лилеан Чейс.
Я был ошеломлен. Лилеан Чейс - отвратительная опухоль на теле Империума. Сторонница радикальной философии реконгрегаторов. Восемьдесят лет назад она отреклась от обязательств перед своим ордосом и основала на Гесперусе школу Когнитэ. Там в течение трех поколений она старательно развращала ярчайших, лучших людей, попавших в ее когти, и превращала их в социопатов, чудовищ, ведомых только одним желанием - разорвать материю священного Империума. Деятельности Когнитэ удалось положить конец только благодаря зачистке, которую возглавил Верховный Инквизитор Роркен, ныне занимающий пост Великого Магистра ордосов Геликана. Проклятие! Сам Молох был выпускником этой безумной школы!
Запищал сигнал демонического вызова. Я спешно покинул камеру и ввел код, закрывающий ее двери.
Снаружи меня дожидался мой медик - Зарджаран.
- Какие-то неприятности? - спросил я.
- Сэр, просто меня беспокоит состояние заключенного, - ответил он.
- И?
- Рассудок Дюбо угасает, - объяснил Зарджаран. - Он умирает. Боюсь, что это из-за непрекращающихся допросов.
- Доктор, я очень бережно с ним обращаюсь. Провел не более десятка бесед.
- Я понимаю, но если к этому прибавить допросы, которые устраивал мистер Кински…
- Которые устраивал мистер Кински?
Я забылся. Несдерживаемая ментальная реплика напугала его. Медик отпрянул назад.
- Мои извинения. Пожалуйста, повтори еще раз… Кински тоже допрашивал заключенного?
- Да, сэр, - робко произнес Зарджаран. - Он и леди Мадсен, по два раза в день.
Что, черт возьми, здесь происходило?! В ярости я развернул кресло, собираясь ворваться на мостик и потребовать от Прист объяснений. Но прямо за моей спиной уже стоял Халстром.
- Да?!
- Лорд инквизитор, я пришел прервать ваш допрос. На Флинте возникла… ситуация…
Пэйшенс Кыс пробиралась через толпу, выискивая Тониуса. В бочках горели костры. Отсветы пламени мерцали на лицах прохожих.
- Плохи наши дела. - Она отправила это послание Рейвенору, но вместо знакомого голоса услышала грубые, словно растянутые слова Кински:
- То, что плохи, это точно. Тащи свою задницу к вездеходу. Мы убираемся.
- Где вы?
- Делаем ноги. Пошевеливайся.
С разных концов освещаемого кострами городка доносились удары гонгов и чего-то напоминающего литавры. Этот шум еще сильнее встревожил и без того беспокойную толпу.
Повсюду, куда бы она ни бросила взгляд, Кыс видела забойщиков - телохранителей барона и вызванных по тревоге из разделочного цеха мясников.
- Карл? Где ты?
Тишина. Пэйшенс повторила вопрос, воспользовавшись воксом. Снова ничего. Кыс поспешила по переполненной главной улице Таскверджа в направлении виадука. Дымящие костры подкрашивали ночное небо над ее головой янтарным светом. На западе серебрился большой, тонкий серп луны. Его называли "Луной мясника", а его появление ознаменовывало начало ярмарки, поскольку он походил одновременно и на нож для снятия шкур, и на длинный бивень.
Карл рассказывал об этом Кыс. В этом он разбирался.
Грохот барабанов стал громче. А затем Пэйшенс услышала резкий, хлесткий звук "вуууш" и оглянулась.
Сначала ей показалось, что над городом быстро восходит кроваво-красная полная луна. Однако это не было астрономическим телом. В воздух поднимался воздушный шар, опутанный плотным переплетением сетей, удерживающих корзину из бивней. Над горелкой то и дело с шипением и свистом вскидывались короткие яркие языки пламени. В корзине сидел человек, с виду простой погонщик. Тело его было вымазано белой глиной, вокруг глаз темнели круги, а голову украшал рогатый шлем. В каждой руке человек сжимал по костяной погремушке. Он непрерывно тряс ими, указывая вниз на толпу.
Кыс видела его в палатке. Колдун барона, шаман. Очевидно, он был псайкером - Кыс почувствовала, как по ее коже побежали мурашки, - и сейчас взлетел, чтобы найти нарушителя спокойствия своего господина. Воздушный шар поднялся над землей примерно на десять метров. Трос, свисающий с корзины, был привязан к телеге, которую катили по улицам телохранители барона. Шар медленно двигался следом.
Кыс бросилась бежать. Она добралась до той рокритовой площадки, где они оставили вездеход. Три агента министерства уже были на борту, и Мадсен заводила двигатели.
- Шевелись! - закричал Кински.
- Где Тониус? - спросила Пэйшенс.
- Откуда мне знать, - пожал плечами Кински. - Нам надо убираться отсюда немедленно, пока все не стало еще хуже.
- Мы своих не бросаем! - прищурилась Кыс.
- Собираешься драться со всем этим чертовым местечком?! - выкрикнула Мадсен. - Пойми, мне тоже не нравится бросать людей на поле боя, но лучше он один, чем все. Барон ритуально снимет с нас кожу, если мы попадем в его руки. Проклятие, Тониус, скорее всего, уже мертв. Неужели миссия вашего драгоценного инквизитора состоит в том, чтобы мы все превратились в мясо для собак?
- Короче, мать твою, ты едешь или нет?! - завопил Кински.
- Нет, - покачала головой Кыс. - И если вы сейчас убежите, то в следующий раз, когда мы встретимся, я убью вас всех.
Ахенобарб рассмеялся. Вездеход покатился по стоянке.
- Ты остаешься здесь, и никакого следующего раза не будет, - услышала она последние слова.
Вездеход сделал широкий разворот и загремел по освещенному факелами виадуку. Кыс проводила машину полным ненависти взглядом и направилась обратно в город.
Тониус со всех ног мчался по улице. Он мог видеть воздушный шар и жуткого, приплясывающего придурка в корзине. Что еще хуже, Карл мог слышать крики и вопли за своей спиной. Мясник-телохранитель пробивался через толпу следом за ним.
Сердце Тониуса бешено колотилось. Так нечестно! Просто нечестно! Он не заслужил всего этого!
Карл понимал, что бегущий сломя голову человек слишком заметен в толпе. С тем же успехом он мог бы поднять над головой плакат с надписью: "Я здесь, и я виноват!" Но, тем не менее, он бежал. Телохранитель его прекрасно видел. Перед глазами Тониуса стояло жуткое лезвие его цепного меча.
Большинство прохожих убирались с дороги. Никому не хотелось лишних проблем. Некоторые - в основном учетчики и пастухи - кричали и показывали на беглеца пальцами.
Тониус выскочил на перекресток. Прямо - шумная главная улица, направо - короткий переулок с глухими каменными стенами, лестница, а за ней - загоны. Карл бросился прямо. Если бы только ему удалось добраться до стоянки, до вездехода. Наверняка они уже ждут его там. С заведенными двигателями.
В Тониуса кто-то вцепился. Три грязных погонщика решили, что не могут просто стоять и смотреть, как какой-то чужак, нарушивший их незыблемые законы, убегает от правосудия. Они с криками схватили его за плащ и стали заламывать руки.
- Отвалите от меня! - завопил Карл.
Кто-то наотмашь ударил его по лицу. Костяные кольца, надетые на пальцы погонщика, раскроили кожу. По щеке Тониуса заструилась кровь.