Дарквист подумал немного и спросил:
– Э, Молли, а они не были опасными, или голодными, или что-нибудь в этом роде?
– Нет. Они не желали нам зла, если ты говоришь об этом. Не как те демоны. Молли думает, что они просто хотели выбраться оттуда, но не могли. Слишком больно.
– Поразительно, – пробормотал Дарквист. – Хотел бы я хоть как-нибудь вступить с ними в контакт! Конечно, это могут быть просто животные, не имеющие чувств. То, что сказала Молли, этому не противоречит.
– Или потерянные души, навеки заточенные в лаву, – со вздохом добавил Джимми. – Однако мы тут ничего не можем сделать. Мы не можем даже вступить с ними в контакт, чтобы узнать все наверняка. У нас просто нет для этого никаких точек соприкосновения, разве что эмпатия.
– Ну, по крайней мере, мы знаем, что они не могут утянуть нас в это месиво, во всяком случае нарочно, – заметил Дарквист. – И это первые живые существа, с которыми мы здесь повстречались, кроме демонов. Не совсем обычные для нас, но все же живые. Возможно, это означает, что здесь есть и другие.
– Что же это за живые существа, если они обитают в таком месте, где испытывают постоянную боль? – возразил телепат.
– Ну, ты же знаешь, Молли могла не разобраться. Может быть, там, в этой лаве, им как раз очень комфортно, а вот когда они пытаются выбраться на сравнительно холодную поверхность, где плавится всего-навсего шестьдесят-семьдесят процентов скальной породы – там они испытывают примерно такие же ощущения, какие мы бы испытывали при абсолютном нуле. Они там просто мерзнут!
– Что ж, надеюсь, ты прав, – тяжело вздохнул Маккрей. Он поднял голову. – Похоже, нам предстоит карабкаться вверх, между этими двумя холмами. Надеюсь, мы не свалимся оттуда.
– Ну, по крайней мере теперь мы знаем, что не сбились со следа, – заметил Дарквист, показывая на море мелких черных камней впереди. – Взгляни-ка – там, где прошло это их существо, телепат, поверхность будто вспахана плугом! Я очень надеюсь, что они выбрали правильный путь, потому что мы просто идем за ними.
– Я бы не стал об этом особенно беспокоиться. У меня есть такое ощущение, что здесь все пути ведут в одну сторону. Думаю, если мы сумеем вычислить принцип, по которому их прокладывали, дальше пройти по ним будет лишь вопросом времени,. Кстати, мы все же нагоняем миколианцев, хотя и далеко не так быстро, как я планировал.
Дарквист ухмыльнулся.
– Бьюсь об заклад, их взгляды сейчас прикованы к индикаторам уровня зарядки их скафандров. Можно творить настоящие чудеса, если в перспективе у тебя – остаться в подобном месте без энергии, системы охлаждения и защиты.
– Мицлапланцы тоже уже здесь, – сказал Джимми. – Я сейчас почувствовал их блокировку. Они от нас часах в двух, не больше.
– Причем у них те же проблемы, и это грозит нам возможными осложнениями, – высказал свое мнение Дарквист. – Мне начинает казаться, что быть третьими было не так уж и плохо. Ого! На этот склон забраться будет непросто!
* * *
Это действительно был трудный подъем – хотя холмы и не были очень высокими, казалось, что они целиком состоят из каменной крошки. Постоянно соскальзывая, группа лишь с огромными усилиями продвигалась вверх по склону. У Молли проблем было меньше, чем у Дарквиста и землянина: ее тонкие ноги и широкие бедра, казалось, позволяли ей более эффективно распределять вес тела.
Добравшись наконец доверху, они остановились: внизу перед ними открывалось неожиданное и зловещее зрелище.
– Там какой-то город, – сказал Джимми Маккрей.
Город был довольно большим, и он производил довольно странное впечатление. Во-первых, потому, что он совершенно не вписывался в этот мрачный пейзаж, – это пышущее жаром место явно не подходило для построек, – а во-вторых, потому что никто, будучи в здравом уме, не стал бы строить город у подножия вулкана, в огромном жерле которого угрожающе булькало озеро лавы, и на краю другой гигантской кальдеры.
И все же он был здесь – скопище прямоугольных зданий, построенных, по-видимому, из того же черного камня, из которого состояли холмы, и занимавших почти всю долину.
– Что это? – Джимми указывал на сложную конструкцию из полупрозрачных труб и каких-то балок, тянувшихся от верхнего озера лавы к группе огромных темных зданий без окон.
– Какой-то подводящий канал, – предположил Дарквист. Потом до него дошло: – Это же акведук! Трубопроводы, система стоков.
Джимми нахмурился.
– Стоков чего – лавы? Но зачем?
– Очевидно, город построен здесь не случайно, – развивал свою мысль Дарквист. – По всей видимости, температура плавления материала, из которого сделан трубопровод, выше максимальной температуры лавы, а наверху, скорее всего, находятся какие-нибудь ворота, пропускающие лаву, которая потом с разной скоростью течет по трубам.
– А почему им было просто не пробить дыру в стенке кратера? – удивился телепат. – Странно, что эти люди столько трудились только ради того, чтобы перелить лаву из одного озера в другое.
– Ты иногда бываешь таким глупым! – недовольно заметил Дарквист. – Лава течет не в озеро. Она течет в тот комплекс из нескольких зданий без крыши. Осмелюсь предположить, что это некий литейный цех. Держу пари, что в зданиях, куда течет лава, находятся какие-нибудь формы. Лава течет по акведукам, наклон которых контролирует скорость потока, а следовательно, и температуру остывания, а потом она попадает в формы, где остужается окончательно, возможно, при помощи какой-нибудь специальной техники. Нам это все кажется очень сложным, но если здесь работали существа, которых эта жара не смущала, они таким образом могли быстро и эффективно создавать много строительного материала. Возможно, это были даже скульпторы, хотя я подозреваю, что здесь скорее всего отливали простые строительные блоки и, возможно, колонны вроде этой.
– И кто, по-твоему, этим занимался? Демоны?
– Не буду даже пытаться угадывать. Давай-ка пойдем прогуляемся по этому городу, заодно посмотрим, нет ли там никаких подсказок. Так или иначе, похоже, что наш путь ведет туда.
Эта прогулка могла бы в ком угодно пробудить манию преследования: двери и окна, черные как сажа, казались воплощением опасности, разлитой в воздухе этого места, а лавовое озеро бросало на строения дьявольский красный отсвет.
– У дарквистов дверные проемы обычно делаются размером метр на два с половиной, – заметил Дарквист, разглядывая здания. – Они, конечно, могут располагаться как горизонтально, так и вертикально, поскольку нам это безразлично, но пропорции обязательно такие. У вас, землян, двери делают в форме прямоугольника, длинная сторона которого расположена вертикально, что объясняется вашими неизменными размерами и наличием двух ног. А теперь посмотри, какие двери у этих огромных помещений – я так понимаю, что это квартиры или бараки для рабочих.
Дверные проемы были сделаны в форме арок два метра в ширину и три в высоту, но боковые стены посередине зачем-то слегка загибались наружу.
– Здесь жили не Кинтара, – сказал Джимми после недолгого раздумья. – Это был кто-то еще.
– Очень хорошо. Но посмотри вон на то здание, повыше, в конце города. Оно более причудливое, с каменными колоннами – и, похоже, покрыто снаружи тем же материалом, что и трубопроводы для лавы. В нем двери двустворчатые и представляют собой два прямоугольника три метра высотой и два шириной.
Маккрей кивнул.
– Очевидно, это был дом демона – наверное, он был здесь главным. Интересно, почему он покрыл его этим материалом – из опасения, что рабочие могут залить его лавой из верхнего озера, или это была просто предосторожность?
– Скорее всего и то, и другое, – отозвался Дарквист. – Я вот думаю: не является ли представшая перед нами здесь, в этом мире, картина отображением того, что стало бы с нашим миром, приди Кинтара снова к власти?
При мысли об этом Джимми бросило в дрожь.
– Однако, не слишком ли все это примитивно для предполагаемых полубогов, располагавших технологиями, какие нам и не снились?
– Я думаю, это было сделано намеренно. Чем больше я смотрю на дела их рук, тем больше задумываюсь, и начинаю многое понимать – по крайней мере, основное. Во-первых, намного легче контролировать нацию, когда технологии – привилегия правителей. В Мицлаплане, как я понимаю, высокие технологии запрещены; они подразделяются на различные уровни, и каждый получает доступ лишь к тому уровню, который разрешает ему Империя. Большинство миколианцев практически не имеют доступа к высоким технологиям, у них до сих пор применяется ручной труд, близкий к рабскому. Компьютеры, кондиционеры и все прочее доступны только для богачей, военных и технократов. Империя Биржи запрещает применять машины во всех областях, где это только возможно – в основном чтобы освободить рабочие места для основной массы населения. Мне кажется, Кинтара тоже предпочитали иметь как можно более невежественных и примитивных подданных, но по иным причинам.
Маккрей кивнул:
– Потому что им это нравится. Им нравится играть в богов.
– Они живут, чтобы властвовать, доминировать – просто ради самой власти, – согласился Дарквист. – Почему? Думаю, потому, что это все, что у них есть. Когда у тебя столько власти и знаний, тебе больше ничего не остается, кроме как играть в бога. Они играют ради самой игры, ради развлечения, ради удовольствия. А разве это не относится и к любому из ваших божеств? Кстати, мне тут вспомнилось – ведь ваш бог тоже настолько устал от созидания, что в конце концов создал себе достойного противника.
– Э-э… ну, думаю, да, можно и так сказать. И много миллионов лет казалось, что этот противник побеждает. Но наш бог, по крайней мере, в конце награждает даже худшего игрока, который последовал его пути, а не пути дьявола, – заметил Маккрей.
– Да, как мне кажется, в конечном итоге в этом и состоит основная разница. В религии дарквистов свои боги есть практически у всего – у каждого дерева, каждого листочка, каждого камешка. У нас так много святынь и вещей, которым следует поклоняться, что не грешить попросту невозможно, даже когда ты идешь и никого не трогаешь. Если, однако, упорно стремиться к святости и по мере возможности избегать греха, когда-нибудь ты можешь и сам стать маленьким богом – по крайней мере, так говорят. Я, правда, никогда не видел большой чести в том, чтобы быть богом какого-нибудь листика или палочки, но даже у таких богов есть власть, и к ним надо относиться с почтением, хотя бы потому, что, возможно, когда-то они были твоими предками. Кинтара же, если даже у них и есть свои легенды, ничего подобного не обещают. Служи им – и ты будешь награжден, здесь и сейчас, комфортом, властью и всем прочим; воспротивишься – и тебя медленно и жестоко отправят к праотцам. Не очень-то приятная перспектива, зато доходчиво.
– "Когда мы умрем, мы будем летать среди звезд и сможем быть кем хотим", – процитировала Гриста.
Джимми удивился.
– Вот уж не знал, что у морф тоже есть своя религия. – Вообще-то, ему следовало бы об этом знать, но он никогда не расспрашивал ее о таких вещах.
– Я не захотела ждать. Я хотела летать среди звезд уже сейчас – и я летаю. Правда, так я не найду Вселенский Разум, но я никогда и не собиралась целую вечность бороздить космос в его поисках.
– Ну что ж, если мы правы в своих предположениях, то они весьма последовательны в создании своего образа, – высказался телепат. – Даже религия миколианцев, куда менее жестокая, требовала человеческих жертв, если я правильно помню курс сравнительных религий. И все же мне кажется, что они скорее преклоняются перед демонами, чем поклоняются им. Возможно, именно поэтому они не выпустили тех двух демонов, которые так пытались нас достать. Весьма обычное дело – рабы заявляют, что жаждут всеобщего равенства, а на самом деле просто хотят поменяться местами с хозяевами.
Они покинули город, с любопытством и опаской отправившись дальше.
– Интересно, – сказал Дарквист, – откуда ты так много знаешь о разных религиях, демонологии, пентаграммах и тому подобном, Маккрей? Если это часть твоего религиозного обучения, то у тебя очень странная религия.
Джимми отрешенно улыбнулся.
– Все религии странны, если с детства не относиться к ним как к чему-то само собой разумеющемуся. Скажем так: в юности у меня был к этим вещам нездоровый интерес. Впоследствии я попытался выкинуть все это из головы, но оно все еще там, и в нужный момент всплывает на поверхность.
Дарквиста это заинтересовало, но он не хотел настаивать. Когда Джимми будет готов, он сам все расскажет. В противном случае это Дарквиста не касалось. По крайней мере, Маккрей наконец снял маску старого циничного космического волка, проявив знания, указывавшие на образование намного лучшее, чем у обычного космонавта – знания в такой области, которая не имела практического применения.
Даже Гриста знала его прошлое не настолько хорошо, как биохимию и физиологию его тела. Он никогда не ездил домой – и она тоже, поскольку была неразрывно с ним связана. Он никогда не встречался со старыми знакомыми. Периодически она пробовала вытянуть из него какую-либо информацию, но безрезультатно; и она слишком любила его, чтобы причинять ему боль.
– Мы догоняем миколианцев, – заметил Джимми, меняя тему. – Еще не настолько, чтобы я мог читать их мысли, но с их телепатом мы, возможно, уже могли бы обменяться сообщениями. А мицлапланцы, в свою очередь, догоняют нас, – правда, они к нам еще не настолько близко, как мы к миколианцам.
– И обе команды в таком же положении, как и мы – у них проблемы с энергией, а у нас на хвосте враги. Какое бы расстояние нас ни разделяло, ни мы, ни они не можем себе позволить передышку. Только не в этом месте. Я уже начинаю сомневаться, дойдет ли вообще кто-нибудь из нас до конца. Любым физическим силам есть пределы; ни у кого из нас в последнее время не было возможности толком отдохнуть или хотя бы выспаться. И хотя у нас и осталось больше энергии, чем у них, если мы в ближайшее время не найдем места, где можно будет остановиться, мы будем так плохи, что и демона не потребуется, чтобы прикончить нас. Это сделают наши же тела.
Джимми кивнул.
– Я, помнится, назвал это марафоном. Кто бы мог подумать, что это и действительно окажется марафон, в самом буквальном смысле этого слова!
* * *
Калия снова выхватила пистолет.
– Если хоть один из этих подонков снова высунет голову, я снесу ее к чертям!
– Нет, ты не станешь этого делать! – сорвался Джозеф. – Во-первых, с чего ты взяла, что сможешь причинить хотя бы какой-то ущерб существам, живущим среди раскаленных камней? А во-вторых, мы намного более уязвимы, чем они. Что, если ты их разозлишь, и они начнут кидаться в нас каким-нибудь расплавленным дерьмом? Возможно, твой скафандр поначалу и защитит тебя, но у нас недостаточно ни энергии, ни времени, чтобы выкапывать тебя из застывшей лавы.
– Не говоря уже о том, – добавила Тобруш, – что каждый выстрел – это лишняя трата энергии, а если они нападут в ответ, то ее придется тратить и нам. Если тебе так уж хочется покончить с собой, просто сними скафандр и иди гуляй. Тогда мы хотя бы сможем взять твои аккумуляторы и запас провизии. Я не дам тебе погубить всю команду!
– Не дашь?! Попробуй, останови меня! – вскричала Калия, поднимая пистолет и наводя его на Тобруш.
Но телепатку невозможно было застать врасплох. Ее скафандр был специально приспособлен для джулки, так, чтобы не мешать ей действовать своими многочисленными спинными щупальцами. Как только Калия сделала шаг по направлению к Тобруш, несколько дюжин тонких, похожих на пучки проволоки щупалец тут же захлестнули ее руку, вырвав у нее оружие.
– Прекратите, вы обе! – крикнул Джозеф. – Если мы будем продолжать в том же духе, нам и враги не будут нужны! Мы сами порешим друг друга. Мы просто устали, вот и все, а уставшие люди делают ошибки. Мы – военное подразделение; нас специально учили быть крепкими и стоять до последнего. Не забывайте об этом!
Тобруш, просканировав мозг Калии и поняв, что она больше не представляет угрозы, выпустила ее. Калия опомнилась вовремя – телепатка уже была готова прорезать ей скафандр. Она потрясла рукой, восстанавливая кровообращение, потерла ее и со злостью уставилась на Джозефа.
– Военное подразделение! – хмыкнула она. – А где наша армия? Где мы находимся? И где наши враги? Ты застрял в этом проклятом мире, лейтенант Гипнот! Ты решил, что мы должны сюда влезть – и вот мы здесь! Вы, гипноты, вечно такие самоуверенные! Да ты сам толкаешь нас на самоубийство!
Миколианец никогда не оправдывается за свои действия, ни перед собой, ни перед другими – это было правило номер один.
– Офицер всегда несет ответственность за все, – невозмутимо сказал Джозеф. – Сталкиваясь с непредусмотренной ситуацией, он должен действовать по своей инициативе. И отвечает за это он, а не ты. Твое дело – выполнять мои приказы. Ты идешь тогда, когда я приказываю тебе идти. Ты стреляешь тогда и в того, когда и в кого я приказываю тебе стрелять. И ты не поднимаешь на меня оружие и не угрожаешь мне – независимо от того, согласна ты с моими приказами или нет. Ты сама решила вступить в армию; ты приняла присягу. Ты решила перестать жить в грязи среди свиней. Теперь пришло время оправдать это. Уже второй раз мне приходится напоминать тебе об этом. Третьего не будет.
Она поглядела на него со злобой, граничащей с ненавистью, но тем не менее молча повернулась и пошла вперед.
– Кажется, добрались! – крикнул Дезрет, разведывавший местность впереди остальных. – Я засек впереди какое-то сооружение, где-то в часе ходьбы отсюда, не больше.
– Лучше бы там оказался солидный запас энергии, иначе мы долго не протянем, – сказала Тобруш. – Энергии у нас, прямо скажем, маловато. Если это место окажется не тем, что нам нужно, Дезрету придется идти дальше одному…