Седрик, это зеленое недоразумение, взметнулся с пола, нелепо размахивая не четырьмя, а словно сорока четырьмя конечностями, в три огромных (ни дать ни взять - испуганный жираф) прыжка достиг трибуны и выкрикнул чуть ли не прежде, чем остановился:
- Уважаемые леди и джентльмены - директор Хаббард!
Несчастный мальчишка натужно изобразил некое подобие улыбки, попытался ретироваться, но Агнес шагнула вперед, сделала рукой некий магический пасс, и он остановился, замер, окаменел. Ну словно ведьма из телевизионной сказки, завораживающая свою жертву!
Хаббард говорила без бумажки и без экрана-суфлера, во всяком случае этого не было заметно. Она положила руки на трибуну, кивнула, и все сливки мировой журналистики послушно сели в ожидании Слова.
- Леди и джентльмены из средств массовой информации. - В высоком голосе - легкая, почти незаметная язвительность. - Для начала я хочу поблагодарить всех вас, откликнувшихся на мое приглашение, сделанное в самую последнюю минуту. Дело в том, что я имела некоторые личные причины организовать эту конференцию именно сегодня, седьмого апреля.
Все присутствующие застыли в напряженном внимании - все, кроме Седрика. Он беспокойно переминался с ноги на ногу, хмуро поглядывал на аудиторию и - весьма запоздало - пытался расчесать свои огненные волосы пятерней.
- Если вспомнить историю Международного института межзвездных исследований…
В задних рядах кто-то страдальчески застонал.
- ..Хотя теория суперструн была разработана как раздел физики элементарных частиц еще в восьмидесятых годах прошлого века.., в две тысячи втором году работу, формулировавшую теорию трансмензора.., классическая работа Пака Чу и Жан-Марка Ласки, опубликованная в "Физикл Ревью"…
Ее профессиональная улыбка освещала зал, словно луч прожектора. Элия давно уже не слышала ничего, кроме мерного дыхания своего соседа, Уиллоби Хейстингза.
- .. Возможность коммутировать любое из четырех измерений привычного нам пространства - времени с любым из дополнительных измерений суперпространства, не проявляющихся при обычных…
Лекция тянулась и тянулась, вязко и утомительно. Кое-кто из сидящих сзади начал Покашливать. Агнес Хаббард остановилась на полуслове и вздернула подбородок, словно строгая учительница младших классов; нарушители спокойствия испуганно стихли.
Элия вспомнила первую свою поездку в Западную Африку, горячий ветер, называемый туземцами "харматтан". Ветер этот приносил столько статического электричества, что волосы ее поднялись дыбом и стали потрескивать. Вот и здесь нечто в этом роде - в зале неумолимо накапливался заряд. Информационные звезды не привыкли к такому обращению. Элия была уверена, что Хаббард намеренно издевается над своими слушателями, да и сами слушатели придерживались того же мнения.
- .. Какой поднялся шум, когда Генеральная Ассамблея предоставила нам мандат. - Прожекторный луч улыбки скользнул над головами журналистов, высветил Уиллоби Хейстингза. - Это произошло в две тысячи двадцатом, так что через несколько месяцев наш Институт отметит свой тридцатилетний юбилей. Третьего июня резолюцию ратифицировали, и я стала директором.
Хаббард сделала паузу, явно наслаждаясь озадаченными физиономиями журналистов.
- А сегодня мне исполнилось семьдесят пять лет. Аплодисменты, жидкие, как снятое молоко.
- Это очень подходящий момент, чтобы вспомнить все достигнутое, подумать о планах на будущее.
Нет! Если Хаббард объявит сейчас об отставке, изменится все будущее Элии. Она может так никогда и не узнать, что скрывается за тем пылающим словом. Она может так и остаться здесь.., да нет, какая ерунда. Сатори обязательно предупредило бы о близкой опасности, а раз этого не было, ожидаемая всем залом новость будет какой-то другой.
- ..Не было ни одного катастрофического несчастного случая, ни одной вынужденной остановки. Комплекс непрерывно расширялся, теперь мы имеем сеть из двадцати четырех релейных спутников и снабжаем энергией всю Землю. Наш исследовательский филиал, Международный институт межзвездных исследований, идентифицировал свыше пятидесяти тысяч планетоподобных объектов. К настоящему моменту на тысяче пятистах двух ППО обнаружена та или иная форма жизни, девяносто из них обладают поверхностными условиями, настолько близкими к земным, что мы классифицировали их как миры второго класса.
- Ну, ну, давай дальше! - прошептал кто-то сзади, но Хаббард и не собиралась торопиться.
- При тщательном исследовании выяснилось, что ни один из этих девяноста не может поддерживать жизнь людей в течение сколько-нибудь продолжительного времени. Вы и сами прекрасно знаете все проблемы и разочарования, с которыми нам пришлось столкнуться, - загрязнение тяжелыми элементами, правые аминокислоты, вирулентные аллергены. Сколько раз я была почти уверена, что вскоре смогу оповестить мир о долгожданном, эпохальном открытии - и столько же раз лабораторные исследования выявляли какой-нибудь новый сатанинский трюк природы.
А что было с Этной? Или с Вороном? Какие ужасы ожидали человека на Дарвине и Палтусе?
- К примеру, мир, получивший название "Париж", познакомил нас с канцерогенной цветочной пыльцой. На Жирафе полностью отсутствовал такой необходимый микроэлемент, как цинк. Мы и сейчас не понимаем почему. Диккенс, невероятный мир, похожий даже не на Землю, а на рай самых смелых наших мечтаний, вращается вокруг крайне нестабильной звезды. Те, кто считает наши теперешние проблемы с ультрафиолетом серьезными, могут взглянуть на радиационные кривые Диккенса. Наше Солнце - миролюбивейшее из светил. А наши земные комары несравненно приятнее и дружелюбнее, чем смертоносные насекомые с Бобра. Постепенно начинало казаться, что какие-то дьявольские силы сговорились запереть человечество в этом крохотном мирке.
Слушатели нетерпеливо заерзали - вот сейчас она перейдет к долгожданному известию. "Первый класс" - вразнобой прошептали десятки людей во всех углах зала.
- Кроме того, - продолжила Хаббард, - сейчас самый подходящий момент вспомнить о восьмидесяти шести отважных мужчинах и женщинах, отдавших этим поискам жизнь. Среди них был и мой сын.
Она повернулась к Седрику. Седрик туповато кивнул.
А затем директор Хаббард заговорила совершенно о другом - и даже с другими интонациями.
- Вам всем хорошо известна организационная структура Института; он состоит из четырех основных отделов, каждым из которых "руководит один из моих заместителей. Доктор Уитлэнд занимается кадрами - нашим, как вы, конечно же, понимаете, драгоценнейшим достоянием. Доктор Мур - финансами, доктор Фиш - безопасностью, каждый из этих людей отдал Институту долгие годы верной, безупречной службы.
Ей пришлось слегка возвысить голос, удивленное перешептывание истомившихся журналистов постепенно переходило в негодующий ропот.
- Доктор Грант Девлин - относительно новичок, но и он великолепно показал себя на посту руководителя оперативного отдела. Однако мне неоднократно замечали, что Институт мог бы делать побольше для поддержания хороших отношений с вами, леди и джентльмены, - с информационным бизнесом, со средствами массовой информации. Некоторые недоброжелательные личности доходят до намеков, что в прошлом были эпизоды, когда я сама давала вам серьезные причины для обиды и раздражения.
Этот пассаж был вознагражден ироническим смехом зала. Элия улыбнулась, вспомнив многочисленные легенды об остром и безжалостном языке бессменного директора Института. Агнес Хаббард сверкнула самодовольной улыбкой:
- Вы пришли сюда, чтобы познакомиться с моим внуком, Седриком Диксоном Хаббард ом, которого я только что извлекла из совершенно не заслуженной им безвестности. Я хочу объявить, что отныне в Институте будет не четыре заместителя директора, а пять, что я назначила Седрика Диксона Хаббарда первым заместителем и возложила на него ответственность за связь со средствами массовой информации. Со всеми дальнейшими вопросами обращайтесь прямо к нему. Благодарю за внимание.
Она повернулась и вышла из зала.
Глава 10
Самп, 7 апреля
Четырнадцатилетний мальчишка почти всегда может побить десятилетнего, даже если тот крупнее. Рост доставлял Седрику много неприятностей - старшим ребятам всегда хотелось "отмолотить этого длинного". Седрик никогда не лез в драку первым и даже не любил защищаться - его длинные грабки могли нанести противнику серьезные повреждения, а выбитые зубы или там сломанный нос вызывали у Бена и Мадж припадок не совсем понятной ярости - и все же, волей-неволей, он знал, что она такое, эта самая драка.
В частности, он знал, что такое - получить по яйцам. И вот сейчас - в точности то же самое ощущение.
Зал был парализован, оглушен.
Затем пришло понимание.
- Скажите этой шейле
, что она перепутала, что сегодня седьмое апреля, а не первое! - хрипло заорал кто-то, первым оправившийся от шока.
Судя по всему, Агнес Хаббард сама преподнесла себе подарочек на день рождения - за счет приглашенных.
А затем поднялся полный бедлам; многие угрожающе потрясали кулаками. В инстинктивном желании хоть чем-то отгородиться от разъяренной толпы Седрик прошел, пошатываясь, к трибуне и намертво в нее вцепился. К горлу его подкатывала тошнота, голова кружилась, мысли разбегались. Ну как это бабушка могла такое сделать? Зачем она оскорбила всех этих важных людей? А главное - зачем она бросила его, Седрика, этим людям на растерзание? За что? Ведь он ей ничего плохого не сделал.
Он поднял голову и увидел глаза. Десятки разъяренных глаз, сотни, а еще стеклянные глаза объективов - и все они смотрели на него. А за этими глазами - миллионы, нет - миллиарды глаз, глаза всей планеты. И все они смотрят на него.
Он еще сильнее, до боли в пальцах, сжал край трибуны и заставил себя смотреть в зал. Ничего страшного не будет. Никто его не убьет - при миллиардах-то свидетелей. Это, давшееся с неимоверным трудом, умозаключение позволило Седрику вздохнуть чуть свободнее.
И вдруг - совершенно неожиданная тишина, толпа раздалась, пропуская Хейстингза. Его лицо приобрело пепельно-серый оттенок, за эти минуты Генеральный Секретарь словно усох - и одряхлел. Он остановился рядом с трибуной и поднял на Седрика погасшие, совершенно старческие глаза. Зал затаил дыхание.
- Уйдем отсюда, мальчик. Пошли со мной.
Седрик безуспешно попытался проглотить застрявший в горле комок. Он смотрел в подернутые тусклой пленкой глаза и молчал.
Серые, ну точно как у меня. А он и вправду мой дедушка? Неужели такой человек может не знать, что у него есть внук? А если не дедушка, тогда его клонировали, чтобы получился я, и он должен об этом знать. Опять непонятно. Все непонятно, абсолютно все.
Седрик ожидал, что мир окажется более логичным местом. Подумав еще немного, он покачал головой.
- У нее крыша съехала, - устало сказал Хейстингз.
Теперь все объективы были устремлены на него. Эти слова слышали сотни миллионов, миллиарды услышат их чуть позднее.
- От случившегося сегодня не может быть никакой пользы - ни ей самой, ни кому бы то ни было другому. Ей пора на пенсию. Она сошла с ума.
Седрик продолжал молчать, скованный то ли жалостью к старику, то ли страхом.
- Пошли со мной, - хрипло повторил Хейстингз.
А ведь он ходит на протезах. По спине Седрика побежали мурашки. Груда запасных частей в холодильнике, - так, кажется, говорил Бен. Предостерегал. Седрик не хотел расставаться со своими ногами, отдавать их кому бы то ни было. Пусть чересчур длинные, пусть тонкие, как спички, - все равно он предпочел бы их сохранить. Интересно, куда подевались собственные ноги Хейстингза и когда это было? Девятнадцать или там двадцать лет назад? Он покачал головой.
- Клянусь, я и представления не имел… - Старик неуверенно смолк.
- Понимаешь, дедушка, у меня тут еще дело. - Седрик тоже хрипел, со стороны могло бы показаться, что он передразнивает собеседника. - Спасибо, я пока останусь.
Хейстингз медленно покачал головой и направился к двери.
За ним потянулась и часть журналистов.
- Дело, говоришь? - выкрикнул, пробиваясь к трибуне, Франклин Фрэзер. Свекольно-красное лицо над небесной голубизной костюма, агрессивно выпяченный подбородок. Он остановился прямо напротив Седрика; филины суетились, выискивая наилучший ракурс. - Так ты знал обо всем этом заранее?
Седрик облизнул пересохшие губы. Он должен был понять. Доктор Багшо когда еще говорил, что живые телохранители положены только бабушке и ее заместителям. Система сказала, что у него допуск первого класса. Ведь мог же догадаться - и догадался бы, не будь идея такой бредовой.
- Директор сказала, что я буду работать по связям со средствами массовой информации, но насчет заместителя директора - нет, я не знал.
- Хорошо, сынок. Где ты получил свою докторскую степень?
Седрик ощутил непреодолимое желание заплакать.
- Нигде.
- Ну а магистерскую? - Фрэзер не верил своим ушам.
- Я не окончил даже начальной школы. Понимаете, там, откуда я…
- Ладно, оставим. А вообще есть у тебя хоть какая-нибудь подготовка для этой работы?
- Нет, - покачал головой Седрик, страстно надеясь жалкой своей беспомощностью хоть немного умерить ярость толпы. - А чего вы хотите? - добавил он - и сам удивился собственному голосу. - Чего вы все от меня хотите?
Изумленная тишина взорвалась хохотом.
- Мы хотим, чтобы ты причесался! - крикнул человек со странным акцентом. А почему это он назвал бабушку Шейлой? Она же Агнес. Хохот стал еще громче.
- Мы хотим знать, почему! - проревел Франклин Фрэзер, поддержанный десятками голосов. - Почему она нас кинула?
Трибуна - очень полезная вещь, слушатели задирают головы, а ты смотришь на них сверху вниз. Седрик поднял, подражая дедушке, руку; зал на мгновение стих. Будем считать, что это - какой-то бредовый тест. Выиграть схватку невозможно, но почему бы и не попробовать, что я теряю?
- Кинула? Вы так думаете? А вы не помните случайно, это приглашение - оно было адресовано лично вам, каждому из вас? Имена в приглашениях были?
Новый шквал возмущенных выкриков стих на удивление быстро. Неужели догадка верна? Сердце Седрика отчаянно колотилось в ребра, он заговорил еще увереннее, еще громче:
- Произошла ошибка! Директор Хаббард совсем не хотела такого поворота событий. Она пыталась предложить вам свою дружбу. Она созвала представителей информационных агентств, чтобы сообщить им, что с этого дня будет человек, заместитель директора, ответственный за связи с ними. Вот и все - она совсем не ожидала увидеть здесь вас, влиятельных обозревателей.
Зал гудел, как растревоженный улей.
- А вы, безо всяких к тому оснований, ожидали услышать нечто сенсационное! - в отчаянии выкрикнул Седрик. Он очень хотел поверить своим собственным словам, но не мог - говоря о шампанском, бабушка явно предвкушала какой-то триумф. - Так что попытайтесь смириться со своей ошибкой… - теперь он почти умолял, - ..и скажите, что вам еще от меня надо.
И снова ошарашенная тишина - но ненадолго.
- Недолго же ты просидишь на этом месте, если будешь вешать нам на уши такую лапшу.
Питер Квентин, утративший большую часть своего аристократического достоинства, таинственным образом оказался прямо перед трибуной и теперь нахально оттирал Фрэзера в сторону.
- А зачем оно мне, это место? - пожал плечами Седрик. Нужно было развивать успех. - Так скажите все-таки, что вам надо?
- Доступ к Системе, - прокричали с разных сторон.
- Я спрошу, узнаю. А если нет, что тогда? - Тише вы! - поднял руку Квентин, но разбушевавшаяся толпа не смолкала, и ему пришлось кричать:
- Ты что, серьезно? Ты и вправду считаешь себя заместителем директора?
- Во всяком случае, я не имею никаких оснований в этом сомневаться. - Седрик словно смотрел на себя со стороны и удивлялся - откуда у этого парня берутся силы? - Я хочу сказать… Если мне поручают работу, я стараюсь с ней справиться. - Господи Боже, что за напыщенную чушь я несу! - Если бабушка не успела еще обнародовать нужную вам информацию, возможно, она позволит заняться этим мне. Завтра… Знаете, давайте соберемся снова утром, и вы подробно расскажете мне, что вам нужно. Ну так что, в десять?
Шум стих, слушатели обменивались озадаченными взглядами, недоверчиво пожимая плечами. Этот мальчишка не вызывал у них гнева - только жалость и презрение; новые крики, новые протесты и требования только увеличили бы абсурдность ситуации.
- Прекрасно, - сказал Квентин. - В десять так в десять. Я пришлю кого-нибудь. Хотя и не надеюсь ни на какие результаты.
Он направился к двери. Зал начал быстро пустеть.
Седрик так и не разжал пальцы, намертво вцепившись в трибуну; проходившие мимо журналисты бросали на него косые, враждебные взгляды, но он этого не замечал. Из холла доносились злобные голоса немцев, выяснявших, чей подопечный главнее, чей подопечный должен покинуть Институт раньше, - Седрик этого не слышал. Он свесил голову и глубоко, с шумом, дышал, чувствуя, как холодные капли пота скатываются по лбу, по носу и щекам, забираются под воротник. Не линчевали - ну и слава Богу. Неужели бабушка действительно хотела, чтобы он попробовал свои силы на этой работе? Для нее нужно иметь докторскую степень. Да теперь для любой работы нужна докторская степень. А без магистерской и в поварята не возьмут. Заместитель директора Института - ну разве под силу такой пост тупому деревенскому парню, который читает, шевеля губами, и пишет, прикусив кончик языка?
Да нет, просто выставила меня, чтобы посильнее разозлить этих суперзвезд. Что я ни делай - все провалится и будет еще хуже.
Ему хотелось быть разведчиком, не торчать на этой проклятой трибуне, а исследовать чужие миры.
Дверь зала захлопнулась, теперь можно и расслабиться, отдохнуть. Седрик поднял голову и вытер лоб рукавом. В зале оставались еще люди, но не много, не больше десятка.
И среди них - Пандора Пендор Экклес. Она стояла прямо перед трибуной, этакий розовый ангелочек, даром что без крылышек - и улыбалась Глендиной улыбкой.
- Милый Седрик!
Пушистые ресницы затрепетали, как крылья мотылька.
И тут все прошло - и тошнота, и усталость, и отчаяние, остались только гнев и ненависть.
- Доктор Экклес?
- Наверное, вы будете сегодня смотреть голо. Ведь это тоже часть вашей работы, да? Вы будете во всех новостях, по всем каналам.
- Тоже мне, большое дело.
Даже пятнадцать минут назад Седрик и представить себе не смог бы, что осмелится разговаривать с великой Пандорой Экклес в таком тоне. Руки его дрожали от ярости.
- Обязательно посмотрите WSHB, обязательно. У меня есть нечто особенное. То, чего нет ни у кого другого. - Да уж.
Пандора сделала шаг вперед, чарующе улыбнулась и закинула голову:
- Неужели ты не хочешь поцеловать меня на прощание?
Она что, стерва, издевается?
Пальцы Седрика болезненно напряглись, казалось, еще секунда - и трибуна сломается.
- Что вы сделали с тем, что от нее осталось? Обиженно надутые губы. Глендины губы.
- Сдала на хранение. В следующий раз я, пожалуй, использую ее груди. Отличные груди! Плотные, упругие - ты согласен?
- Уходи.