"Интуиция, видите ли, у него! Так что, будем ждать, пока его интуиция милостиво согласиться на захват Кардура? А тем временем кроки еще лучше его укрепят или еще хуже, сумеют отбить назад Эльдуррей! А сейчас же самое время. Сам же докладывал, что кроки значительно уменьшили интенсивность полетов", - так и не успокоившись, а даже еще в большем раздражении Президент вновь сел за свой рабочий стол.
- Срочно вызовите ко мне начальника Главного Космического штаба, - приказал он своему секретарю.
"Этот руководствуется не какой-то интуицией, а трезвым расчетом".
Глава Совета национального спасения проснулась как-то сразу, будто и не спала. И той свежести в голове, какая обычно бывает после сна, не было. Вставать не хотелось. Эльдира несколько минут лежала, бесцельно глядя на потолок.
"Рахад снова улетел, сославшись на неотложные дела. И непонятно, помирились мы с ним или нет. И то, что перед отлетом у нас была близость почти такая же, как прежде, не в счет. Что-то между нами утеряно. Может Рахад прав, и между мной и им действительно стоит Андрей, тот Андрей? - молодая женщина вздохнула и закрыла глаза. - Да конечно прав. Стоит. Но… но я ничего с этим поделать не могу. Раньше, когда он был жив, мне больше нравился Рахад. А сейчас… а сейчас не знаю… А если бы Андрей был бы жив, с кем бы ты, Эльдира, захотела быть, с ним или Рахадом? - задала сама себе женщина беспощадный вопрос. И так же беспощадно к себе ответила, - Андрей… Приехали. Тебе, дорогая, не государством нужно управлять, а у психиатра лечиться", - еще раз вздохнув, Эльдира вновь открыла глаза.
Вставать решительно не хотелось. Все тело охватила какая-то апатия и слабость.
"Уж не заболела ли я? - нехотя женщина глянула на часы. - Великий Мортон, еще же такая рань! Надо постараться еще раз заснуть", - Эльдира перевернулась со спины на правый бок и вновь закрыла глаза. - По-моему, я запуталась. Хотя выход из тупика кажется очевидным. Андрей мертв и его не воскресить. Даже тело его, чтобы похоронить со всеми почестями, не найти. Рахад жив. Он умен, мужественен, он любит меня. Что мне еще надо? Так почему я не делаю очевидного - спокойно не живу с этим мужчиной? Почему? Может посоветоваться с мамой? Нет, маме с ее здоровьем только этого еще не хватало. Так с кем же посоветоваться… Папа, как мне тебя не хватает, - Эльдира даже как-то по-детски всхлипнула. - Папа, папа, я даже тебя, как и Андрея, похоронить не могу. Ну почему все так случилось? Почему? - молодая женщина представила лицо своего отца - широкой лепки лицо, длинные, густые, полностью седые волосы.
Вызванный из глубин ее памяти отец улыбался. Крупные морщинки лучами разбегались от его глаз. В приоткрытом рту были видны крупные белые зубы. Таким веселым ее отец, Главный Командор Матрул ДарВул в последнее время не был. Грозное оружие, появившееся у кроков, грозившее уничтожить всю фроловскую цивилизацию, раскол среди фролов - поводов для веселья не было.
"А еще я со своими ссорами с Андреем. Прости меня, папа… Я всегда считала, что поступаю правильно и просто не замечало, что делаю тебе больно. А ты ведь так любил меня и хотел только добра", - Эльдира вспомнила, как однажды, когда ей было пять лет, отец взял ее на свой флайер.
И в ее память навсегда врезался вид прекрасного синего-синего неба Матеи, до которого, казалось, рукой достать. А потом захватывающий, до визга ужаса и восторга головокружительный, стремительный спуск вниз. Когда Эльдира, на ватных ногах, шатаясь, вышла из флайера, то трава, на которой она стояла, показалась ей зеленой-зеленой, а небо еще синей.
- Понравилось?
- Да, папа!
- Вот, чтобы у нас всегда была такая красота, нам приходиться воевать.
- С кроками, да, папа?
- С кроками.
Когда Эльдира, повзрослев, спросила отца, зачем он ее, тогда еще пятилетнюю девочку, так напугал, приказав пилоту флайера свалиться в крутое пике с двадцатикилометровой высоты, Главный Командор честно ответил: "Я хотел, чтобы понятия борьбы с врагом и красоты нашего неба для тебя слились воедино. А это возможно лишь в том случае, если они зиждутся на сильной эмоции. А в детском возрасте сильные эмоции впечатываются навсегда, как в мягкую глину. Годы глину лишь обжигают, и отпечаток остается навсегда".
"Прости меня, папочка, услышь меня и прости…", - человеческий мозг, наконец, стал медленно погружаться в глубокий сон, отключая одни свои функции и включая другие.
Человеческий компьютер тихо, неспешно стал рассортировывать всю информацию, накопившуюся за прошедший день. Одни факты и эмоции он перекодировал в самые устойчивые электрические импульсы, которые будут годами и десятилетиями циркулировать в его объеме и при первой же необходимости могут тут же перекодироваться обратно в информацию. Другие факты будут перекодированы в другие импульсы. Эти импульсы не такие устойчивые, как первые. За пару лет, месяцев, а то и дней, циркулируя в мозге, они постепенно рассеяться, раздробятся и навсегда исчезнут. Зато эти импульсы не такие энергоемкие, как первые и мозг их сможет выдержать значительно больше, без риска "электрического пробоя". Впрочем, и эти импульсы не исчезают бесследно. Раздробившись, рассеявшись на отдельные энергоинформационные кванты, они "стекают" словно по проводу заземления в таинственные и бездонные подвалы подсознания, где царят уже совсем другие законы, законы микромира мозга. По этим законам их энергии уже не складываются арифметически, они вообще не складываются. Поэтому "пробой" подсознанию не грозит. И иногда, как правило, в критических ситуациях, мозг посылает в свои подвалы таинственную команду и человек неожиданно вспоминает, вспоминает то, что ему сейчас жизненно необходимо. А иногда вспоминает и то, что с ним никогда не происходило. Очевидно, эти энергоинформационные кванты "стекают" не только в подсознание отдельно взятого человека, но и в подсознания всех людей, словно они находятся на одной общей шине. Просто добраться до чужих этих квантов сложнее. Трудно своей командой-ключом открыть чужой замок. Но иногда "бороздки" на "ключе" в чем-то совпадают…
Эльдира, наконец, крепко заснула. А мозг перетасовывал и перетасовывал информацию. Потоки электрических сигналов перетекали с одних его участков в другие, а возникающее при этом электромагнитное поле чудесным образом преобразовывалось - человек видел сны.
…Они с отцом сидят у постели больной матери. А завтра рейд на Суриму. И говорить, почему-то, не хочется. Нет слов. Любое слова кажется фальшивым и неуместным сейчас. Просто хочется вот так сидеть и смотреть на отца, держа одной рукой его руку, а другой - руку матери. Пять, минут, десять, пятнадцать… С каждой минутой приближается тот момент, когда отец сядет в кресло командующего рейдом и привычно скомандует: "Включить циклограмму подготовки к гиперпространственному переходу".
Под действием введенных в нее лекарств мать тихо и незаметно заснула. Отец встал, наклонился к ней, дотронулся губами к ее сухим губам.
- Пошли, Дира, пусть мать спокойно поспит.
Он еще раз внимательно и долго смотрит на осунувшееся лицо жены и выходит из больничной палаты. А она, Эльдира, послушно идет за ним…
Кабинет отца. Несколько шкафов вдоль стен со старинными книгами по истории фролов. Небольшой, но массивный рабочий стол с терминалом закрытой связи со всеми наземными фортами и базами противокосмической обороны, расположенными на астероидах. Рядом стол для совещаний. Они сели привычно. Отец за свой рабочий стол, она за стол совещаний.
- Ну что, Дирка, завтра мне на Суриму, - отец попытался придать своему голосу веселость, но этого у него плохо получилось.
- Папа… - комок поступил к горлу, - вот ты сейчас так говоришь, а я же чувствую, что ты чувствуешь… - она запнулась, запутавшись в собственных словах, - ты чувствуешь, что ты оттуда не вернешься… - она не выдержала и расплакалась.
- Дира, - голос отца стал строгим, - мне казалось, что все мы уже по этому поводу обсудили, и мне казалось, что я убедил тебя, что мне лететь на Суриму необходимо. Как Главный Командор, я обязан руководствоваться не эмоциями, чувствами и интуицией, а холодным, взвешенным расчетом.
Она поняла, что была права. Отец чувствовал, что с этого своего рейда он не вернется.
В кабинете повисла тишина.
- Эльдира, пообещай мне, что когда Андрей вернется с Суримы, ты помиришься с ним.
- А мы и не сорились.
- Дира, я ясно сказал? Пообещай мне! - в голосе отца зазвенели металлические нотки.
- Обещаю…
Даже во сне Эльдире стало стыдно, что она не выполнила обещание, данное отцу. Она заворочалась в постели и перевернулась на другой бок.
- Вот и отлично.
И снова в кабине повисла тишина.
Они еще долго сидели, отец и дочь, и просто молчали.
- Ладно, Эльдира. Иди к себе. Мне надо отдохнуть.
- Да, конечно, - она встала, подошла к отцу и положила руки на его плечи. - До свидания, отец.
- Береги мать, - на его лице застыла какая-то смущенная улыбка.
- Да, конечно…
- До свидания, дочь.
В дверях она обернулась.
Рука отца лежала на большой красной кнопке объявления всепланетной тревоги. Стоит надавить эту кнопку и по все планете: в фортах, базах, квартирах, предприятиях раздастся знакомая каждому Фролу тревожная мелодия: "Фролы, враг у ворот, враг атакует". И через тридцать секунд планета ощетиниться сотнями, тысячами линз боевых лазеров и лучеметов, направленных в небо, откуда яркими падающими звездами должны вывалиться десантные корабли, боты и капсулы кроков или ракеты с термоядерными боеголовками.
Мужские пальцы поглаживали эту кнопку, кнопку власти.
"Словно прощается…" - давясь слезами, она выскочила из кабинета.
Вот дверь ее спальни. Она рвет ее на себя…
И снова человеческий компьютер вычленил из всеобщего ора сигналов, один, который неизменно присутствовал уже несколько месяцев, постоянно усиливаясь. И этим сигналом была тревога, тревога, связанная с необъяснимым исчезновением звездолетов. И вновь мозг направил этот сигнал в соответствующую свою ячейку, и без того переполненную. Эта была капля, переполнившая чашу. Мозг, наконец-то, сформировал команду для активирования подсознания. А Эльдира крепко спала…
… Дверь спальни распахивается, она делает шаг и замирает… Перед ней рубка управления крейсером, крейсером "Авангард", на котором отец улетел в свой последний рейд на Суриму. Она эту рубку никогда не видела, но она знает - это она. В креслах-ложементах сидят люди. В рубке стоит какая-то напряженная, скорее даже гнетущая тишина. Она стоит сзади и может видеть лишь профили людей, сидящих в боковых креслах. Их лица сосредоточенны. Человека, сидящего в центральном кресле, она не видит, широкая синяя спинка кресла полностью его заслоняет. Но она знает, кто там. Ведь это "Авангард", а, значит, в центральном кресле может находиться только ее отец. Она робко делает несколько шагов в сторону этого кресла.
Она была уже в шаге от кресла, когда из-за его спинки раздался хорошо знакомый голос отца:
- Форсированный переход в гипер! На остаточной энергии! Дальность - ноль семьдесят шесть. Направление - восемь-семь-пять-восемь!
Она быстро делает последний шаг… Ее отец неожиданно поворачивает к ней свое лицо.
- Вот, Дира, - на лице отца застыла такая же виноватая улыбка, как тогда, в его кабине, когда он прощался с ней, - я решил таранить кроковский крейсер. Другого выхода нет.
- Отец!! - крика не получилось, на лишь безмолвно открыла рот.
- Я смотрю, ты озабочена проблемой бесследного исчезновения звездолетов? А я, кажется, знаю в чем дело.
- Корабль к переходу готов! - раздалось в рубке.
- Отец!!
- Ну все, Дира, иди, тебе нельзя тут оставаться. Я тебе потом все расскажу.
- Когда?! Ты же сейчас погибнешь?!! - но крика вновь не получилось.
Отец уже ее не видел.
- Переход! - отдал он последнюю в своей жизни команду.
И тут же все исчезло. Отдаленный от Эльдиры сотней тысячей световых лет и двумя годами "Авангард" ушел в свой последний гиперпереход…
Нет, исчезло не все. Вновь она стоит в рубке "Авангарда". Та же картина. Ряд кресел с сидящими в них людьми. Та же напряженная тишина. Нет, не та же. Нет той гнетущей атмосферы, как в первый раз. Лица людей все также сосредоточенности, но без той каменности, которая скрывает, сковывает укрощенное отчаяние.
Теперь уже смелее она подходит к центральному креслу.
- Тридцать секунд до Перехода, - сообщает центральный бортовой компьютер.
И вновь отец, как ни в чем не бывало, поворачивает к ней лицо. И ей по-настоящему становиться страшно. Все же общение с мертвыми, пусть даже и родными людьми - не светская беседа.
- Я вот сейчас, перед самым Переходом на Суриму подумал, - словно продолжая только что прерванный разговор, говорит он. - Ведь все имеет свой предел прочности. Если даже самую прочную ткань бесконечно дырявить, то она, в конце концов, расползется никому не нужной ветошью. Может и у Вселенной есть предел прочности? Должен быть. И как бы мы по незнанию его не превзошли.
- Ты хочешь сказать…
Главный Командор Матрул ДарВул уже ничего не хотел сказать дочери. Сосредоточенным взглядом он смотрел на экран монитора.
- Десять секунд до Перехода.
Специальный шлем надвинулся на голову, обеспечивая дополнительную защиту мозгу и отделяя от всего лишнего в данный момент. Даже от стоящей рядом дочери. Нет, Эльдиры тогда в рубке управления "Авангардом" не было. Это просто энергоинформационные кванты "стекшие" с мозга Главного Командора на общую информационную "шину" разума смогли достучаться до мозга его дочери. "Бороздки" на "ключе" Эльдиры были похожи на бороздки ключа" Матрула ДарВула…
- Пять, четыре, три, - бортовой компьютер "Авангарда" начал стандартный обратный отсчет.
- Отец!! Не надо туда! Там ты погибнешь!!
Могучий и непреклонный закон причинно-следственной связи непробиваемой стеной стоял на пути энергоинформационных квантов. Только из прошлого в будущее, ни никак не наоборот. Поэтому отец Эльдиры, Главный Командор Матрул ДарВул, с надетым на голову защитным шлемом никак не мог слышать своей дочери.
- Два, один, ноль, - и Эльдира почувствовала, что ее будто вышвырнуло из рубки управления "Авангардом" и бросило в ледяную темноту Космоса.
- А-а-а! - мрак разорвался и в глаза брызнул яркий свет - женщина проснулась.
Сердце гулко стучала в груди. По лбу, спине и подмышках противно струился холодный пот. В комнату вбежала встревоженная ночная няня Андрея. А он сам заливался плачем в соседней комнате.
- Эльдира, что-то случилось? - няня застыла в дверях.
- Нет, нет, Сартара, все в порядке. Иди, успокой Андрея. Я сейчас к вам приду.
"Если ткань пространства бесконечно дырявить, то она, в конце концов, расползется никому ненужной ветошью. Как все просто. Мы сам, получается, во всем виноваты. Спасибо, папа!" - Эльдира стремительно вскочила с кровати и ринулась в свой кабинет.
Нетерпеливый удар по клавиши компьютера и невыносимые секунды ожидания. Наконец-то!
- Да, Эльдира, - на мониторе возникло спокойное лицо Руфи СакВока.
- Руфи, мне нужно срочно встретиться с тобой!
- Хорошо. Двадцати минут тебе хватит, чтобы прилететь ко мне?
- Да.
- Я тебя жду, - лицо Главы Верховного Совета Достойных было по-прежнему спокойным.
А через секунду экран монитора погас - Руфи СакВок прервал связь.
Глава Совета национального спасения стала лихорадочно собираться. В соседней комнате снова заплакал ее сын. И лишь сейчас Эльдира вспомнила, что обещала няни, что зайдет к ним. Она вбежала в детскую, быстро поцеловала Андрея:
- Я вам позвоню!
Через пять минут она уже летела во флайере.
"Я не уделяла внимания и Андрею-мужу, не уделяю внимания и Андрею-сыну", - молодая женщина вздохнула и бросила быстрый взгляд на рослых парней ее охраны - не заметил ли кто ее переживаний.
Глава 12
С утра Андрея Кедрова не покидало какое-то тревожное состояние. Какое-то неясное, нехорошее предчувствие, что случится что-то плохое, крепко засело внутри. И его не могли оттуда изгнать ни бодрящий зимний воздух, ни яркие лучи утреннего солнца, ни чистый снежок на плацу.
Полторы мускулистых молодых тел, в одних майках до торса, громко стуча берцами, бегали по кругу. Слышались редкие выкрики сержантов:
- Кошкин, шире шаг!
- Ахмутдинов, голову подними. Не бойся, все, что нужно мужчине у тебя на месте!
Нет, все было как обычно. Так почему так тревожно на душе. Что за черт?!
День, как это всегда бывает, когда время утрамбовано делами под самую завязку, быстро домчался до обеда.
Вот уже последовали короткие команды и взвода, один за другим, строевым шагом проследовали в столовую.
В кармане быстро заворочался мобильный телефон, вызывал штаб роты.
- Да?
- Товарищ командир, вас вызывает на связь управление, - четко доложил дежурный по штабу старший лейтенант Васильев.
- Передай, что сейчас буду.
- Есть передать!
"Ну вот, похоже, что плохие предчувствия начинают сбываться", - зажав мобильный телефон в руке, комроты направился в штаб.
- Здравствуй, Андрей. Говорит Постышев.
- Здравия желая, товарищ подполковник! - Кедров узнал голос заместителя отдела своего управления подполковника Постышева Олега Николаевича, непосредственно курирующего его отдельную роту.
- Давай без официоза, - донеслось из телефонной трубки ЗАС. - Тут такое дело. К тебе вылетел подполковник Руднев из пятого управления.
- Зачем? - Андрей мгновенно насторожился.
Пятое управление - управление оперативно-тактической разведки, которому подчинялись все разведывательные органы всех видов войск. От разведуправлений округов до особых отделов частей - все было под пятым управлением. Курировало оно и восьмое управление - управление Спецназа.
- Не знаю Андрей. Меня в известность не поставили. Приказали только позвонить, чтобы встречал.
- Ясно.
- После разговора с майором перезвонишь мне.
- Слушаюсь товарищ подполковник.
- Я же сказал, без официоза.
В трубке щелкнуло, в Москве, в здании на Хорошевском шоссе положили трубку.
Подполковник Руднев прибыл под вечер.
После соблюдения всех необходимых формальностей два офицера российской армии остались одни в кабинете Андрея Кедрова.
- Не хочу тебя томить, майор. Я привез для тебя неприятную информацию, - с этими словами Руднев открыл свой портфель и вытащил желтого цвета бумажный пакет. Ознакомься вот с этим, а я пока с твоего разрешения покурю. С самой Москвы не курил.
- Да, конечно, можете здесь курить, - машинально ответил Андрей, распечатывая пакет.
- Спасибо.
Благодарности подполковника Кедров не услышал. С выпавшей из пакета фотографии на него смотрела… Камилла.
Смотрела, прищурившись, смотрела через мушку "калаша". На заднем фоне стояло несколько весело скалящихся людей в камуфляжной форме.