Бывает так, что, когда привычная жизнь рушится, неожиданно появляется не только новый выход из ситуации, но за этим выходом - целый новый мир. И в нём человек может найти новый смысл своей жизни, новых друзей и даже любовь, хотя за всё это ему придётся драться, против новых врагов и против старых. Так и случилось в жизни Андрея Ярцева, казалось бы, состоявшегося и уже успокоившегося в этой жизни сорокалетнего человека.
Андрей Круз
Мария Круз
Земля лишних. Исход
Москва
14 июня 2005 года, 16:53
Звонок мобильного был отключён, и аппарат запульсировал в нагрудном кармане моего пиджака в приступе вибрации, как попавший в паутину шмель. Чертыхнувшись, я выловил его оттуда, посмотрел на засветившийся экранчик, где мигала надпись "Zimin". Ага, давно не виделись, прямо соскучиться успел. Я ткнул большим пальцем в кнопочку приёма и поднёс телефон к уху:
- Слушаю вас, Леонид Сергеевич.
Голос мой прозвучат не то чтобы очень вежливо - скорее напротив. Для вежливости поводов не было.
- Андрей Алексеевич, вы уже далеко отъехали? - донеслось из трубки.
- Нет, ещё недалеко. А что? - слегка настороженно ответил я.
Продолжать процесс общения никак не хотелось. А ему, кажется, наоборот:
- Мы с вами сейчас могли бы снова встретиться?
Выматериться мне удалось совершенно беззвучно, и при этом я даже удержался, чтобы конкретно не послать собеседника по известному адресу. Выдержка!
- А мы недостаточно ещё навстречались? - осторожно спросил я, переведя дух. - На мой взгляд, так на год вперёд хватило общения.
Пообщались мы сегодня действительно здорово, причём совсем недавно. Только что, если уж быть точным. Общались не только с самим Зиминым, а с пришедшими с ним каким-то до невероятности молодым и мутным "важняком" из Центрального следственного управления, имени которого я так и не запомнил, и молодым мордатым юристом Федей, много хамившим и изображавшим из себя то ли генерального прокурора, то ли вора в законе. Разговор часто переходил на повышенные тона, Зимин тихо посмеивался и пытался навести порядок за столом, потому что юрист Федя, чувствуя себя в безопасности за двумя ментами, много кричал, угрожал, в конце концов сведя и без того непростой разговор к собственному бенефису. Стороны максимально откровенно обменялись мнениями друг о друге и разошлись в крайне озлобленном состоянии.
- Андрей Алексеевич, вы меня правильно поймите. - Тон Зимина был скорее извиняющимся. - Наш недавний разговор состоялся вообще и именно таким образом потому, что меня уполномочили организовать встречу представителей вашего кредитора и вас…
- А "важняк" кого представлял? - перебил я.
- "Важняк" был для важности, простите за каламбур, - усмехнулся Зимин. - Люди думают, что позвали "важняка", покричали как Фёдор - и деньги сами к ним пришли. Решили вопрос - что захотели, то поимели. Хотя таких, как Фёдор, всё же к разговорам пускать нельзя. Молодой, глупый, понтов много. Я с вами немножко о другом хотел поговорить, менее… хм… портящем настроение. Найдёте время для разговора наедине?
Ехал я домой, никаких больше планов не было. И что такое интересное может Зимин со мной обсуждать? С одной стороны, все его предложения послать хочется, но фактор любопытства… Однако я сделал вид, что задумался, и спросил в свою очередь:
- В часок уложимся?
- Думаю, что уложимся, - подтвердил он. - Собственно, у меня к вам предложение некое. Не понравится - то можем и в пять минут уложиться, понравится - сами решите, сколько посидим. Вы сейчас где территориально?
- На Маяковке, только что из тоннеля выехал в сторону Смоленской.
- Вы знаете пивную "Жигули" на Новом Арбате? Вы пиво пьёте?
- Кто же не знает? - вздохнул я. - И кто пива не пьёт?
Не лучший собутыльник, но всё же… И до дома недалеко.
- Сможете через пятнадцать минут быть там, во втором зале? - спросил Зимин.
- Если у них места на парковке есть - то смогу, - прикинул я. - В крайнем случае, через двадцать.
- Я вас там ждать буду, слева от входа в зал, за одним из столиков. Увидите.
Я надавил на газ, выскочил в левый ряд и погнал в сторону Смоленской, на разворот. Потолкался на светофорах, пропетлял по арбатским переулкам. Места на "жигулёвской" парковке были, прямо возле входа. Я сунул купюру в руку парнишке в чёрной форме, взял портфель с заднего сиденья и вошёл в ресторан, мимо фотографии Леонида Ильича со товарищи, пьющими водку на охоте, и мимо гардероба.
Зимин, крепкий мужчина лет пятидесяти, с загорелым лицом и волосами, лишь немного тронутыми сединой, в белой рубашке и лёгких брюках, сидел за дальним столиком у стены в ближайшем от входа отсеке. Было ещё рано, поэтому малолюдно. Я подошёл к столику.
- Присаживайтесь, Андрей Алексеевич, - сделал он приглашающий жест. - Я пива попросил, и к пиву чего-нибудь сообразить. Будете?
Я поставил портфель на стул, сам сел на соседний, расстегнул пиджак, повесил его на спинку стула, затем ослабил галстук. Жарко на улице, лето в Москве - отдельная история.
- Отчего не быть? Буду обязательно.
- Вот и хорошо, - кивнул он.
Как раз подошёл официант, поставил на стол запотевший кувшин с пивом, тарелки с закусками, положил два меню. Зимин быстро и ловко налил пиво в кружки, поднял свою в приветственном жесте, кивнул мне - и выпил её на треть буквально в два глотка.
Я тоже отпил холодного пива, поставил кружку на стол, всем своим видом показывая, что готов слушать.
- Мне надо поговорить с вами, Андрей Алексеевич, - заявил Зимин. - Без Фёдоров и прочих.
- Ну вот мы сейчас без прочих Фёдоров вроде, - обвёл я рукой окружающую действительность. - Давайте поговорим.
Зимин ещё хлебнул из кружки, затем сказал:
- Значит, так… я для начала попробую обрисовать ситуацию так, как я её вижу. Может, я чего в ней и не понимаю, могу ведь и ошибаться, но определённое мнение у меня сложилось. Положение у вас сейчас почти безвыходное.
- Полагаете? - с некоторой иронией спросил я.
Это он или очень наивный, или неискренний. Другое дело, что выходы несколько радикальные…
- Полагаю, - подтвердил он. - Выход есть всегда, разумеется, я поэтому и сказал "почти", но вот именно хорошего выхода из ситуации нет - мирного, полюбовного, вы уж моему опыту поверьте. Всё же я в милиции двадцать четыре года проработал, и в адвокатах уже три года. Другое дело, что я почти уверен, что кредиторы ваши с вас и рубля не получат. Хотя дело ваше подгребут наверняка, а вас из него вытолкнут.
- Почему вы так думаете?
С последним утверждением я, пожалуй, был согласен, всё к тому и шло. Но уточнить не грех.
- А я таких людей, как вы, хорошо знаю, - усмехнулся собеседник. - Или за границу рванёте, или станете опасно агрессивным, или ещё что-то отчудите.
- Я что - бандит, по-вашему? - спросил я, подумав, что не может быть такого, что Зимин вытащил меня на разговор лишь для того, чтобы я разболтал ему свои планы на будущее. Хотя, надо отдать должное, он почти угадал. Просто сдаваться я не собирался и варианты уже прикидывал разные. В том числе и с печальными последствиями для противника.
- Нет, не бандит, - усмехнулся Зимин. - Вы вполне уверенный в себе сорокалетний мужик, далеко уже не мальчик, у которого хватает и ума, и здоровья для того, чтобы не давать плясать у себя на голове фокстрот. Даже если бы у вас сейчас были те деньги, которые с вас тянут, вы бы их всё равно не отдали, потому что долг ваш, тут ежу понятно - искусственного происхождения. К тому же вы не обременены семьёй, а компания ваша уже развалилась, так что на самом деле вас ничто не сдерживает. А кредиторы, или, как стало модно говорить - рейдеры, этого ещё не поняли. Они делают сейчас глупость из глупостей - загоняют в угол и ещё злят. Можно сильно пострадать.
- А что же вы так радеете за его выплату, если долг полагаете искусственным? - продолжал я выспрашивать.
- Что я говорю там, с теми людьми, и что говорю здесь - две большие разницы, как говорят в Одессе, - ответил Зимин, нимало не смущаясь моим ехидством. - Я наёмный работник, агент. Там я на них работаю, потому что они меня наняли, и поэтому вынужден "радеть", как вы выразились.
Он ещё раз с видимым удовольствием приложился к кружке, продолжил:
- Здесь, сейчас, за этим самым столом, я работаю на других людей, которым разборки между коррумпированным префектом, его зятем - бывшим прокурорским, дружком - начальником БЭПа, всеми прочими и вами - в общем-то, до лампочки. Да и вы здесь не без греха.
- Конкретней насчёт грехов, пожалуйста.
Не люблю я облыжных обвинений, даже если на самом деле они правдивы. А кто у нас не без греха? Пусть тот и бросается камнями в кого ни попадя. А раз сказал "А", то говори уже и "Б".
- Захотелось вам перейти на качественно иной уровень, ввязались в авантюру, если честно, - сказал он, откинувшись на спинку стула и глядя мне прямо в глаза. - А на этом уровне другие правила, и тот, кто туда идёт, должен иметь серьёзную защиту и покровительство, чтобы его не съели. А вы пошли - и попали в заранее подготовленную ловушку. Её же не специально для вас придумали, она там всегда стоит. Как капкан на тропе. - Зимин изобразил руками нечто, подобное смыкающимся челюстям.
Ну в этом он прав, предположим. Я в какой-то момент сам почувствовал, что успех в деле начал привлекать излишек внимания. Хотя бы всевозможные проверки вдруг зачастили без всякого видимого повода.
- Кто попал в него, тот и добыча, - продолжал Зимин. - И что в итоге? Вы своими деньгами оплатили проект и участок, так называемые инвесторы - мало того что отмыли краденое и взяточное, но ещё и вас же обокрали, и вы же им ещё должны остались. Деньги же прошли по кругу: они вам правой рукой дали, а вы им в левую заплатили. Их деньги вернули, да ещё своих добавили. Неужели непонятно?
- Это понятно, - кивнул я. - Но понятно становится потом. Когда схема на поверхность лезет.
- А чтобы было сразу ясно, надо в такие дела под прикрытием ходить или хотя бы справки наводить всерьёз, с кем дело имеете, - жёстко сказал он. - А вы почти на авось. И на крючке оказались. А чтобы вы не дёргались, вам сразу и дело уголовное, и проверки, и надо будет - и ещё дело откроют, и ещё. Отбивайтесь на здоровье, проводите время с пользой. Ни на что другое у вас его теперь не остаётся.
- Похоже на правду, - оставалось мне согласиться. Точнее нынешнюю ситуацию и не опишешь. Сам дурак, захотел выше головы попрыгать, а соломка не постелена. И упал больно.
- Естественно, потому что так и есть на самом деле, - добил он меня. - Жадные они, хотят всё иметь. А вы ничего не докажете, нигде. По документам вы не правы. Местами… - он поморщился, покрутил руками, - сомнительно, местами натянуто, но наше следствие и суд вы знаете, они глазки закроют, где нужно. И закончится по-любому плохо. Или они вас до тюрьмы доведут, или вам придётся в другой стране с нуля начинать, или доведут до ручки, и вы на себя грех возьмёте. Плохо всё закончится.
- Почему?
Я понял, что он имеет в виду, но хотел, чтобы он сказал это сам.
- Мой опыт так подсказывает, - дипломатично ответил собеседник. - А ещё опыт мне подсказывает, что в строительном бизнесе вы не совсем на своём месте. Здесь надо быть кручёным, с гибким позвоночником, с кем надо - вежливым. В Москве строите, а здесь начальников - ух сколько! А вы? То правду-матку в глаза, то большого начальника к бениной маме посылаете. Потом начальник вам в отместку налоговую насылает… видите, как выходит? Давайте по глоточку, а потом я дальше вас порочить буду.
Я усмехнулся, мы чокнулись кружками.
- За горькую правду! - произнёс я актуальный тост.
- Ага, именно, - кивнул Зимин, опустошив кружку до дна. - Да и живёте вы все последние годы так, как будто это всё временное. Ни семьи не завели, всё сменяющиеся какие-то дамы, ни даже круга друзей из преуспевающего богатого окружения. Друзья-то все ваши из прошлого - армия, институт. Как будто не нравится вам настоящее ваше, нет в нём никого, с кем стоит дружить.
Опять подошёл официант, спросил:
- Выбрали что-нибудь?
Я заказал у него картофельные зразы, Зимин - мясо. Официант ушёл, я спросил у Зимина:
- Покопались в моей жизни немножко?
- Покопался, - кивнул он. - Вам бы тоже такую привычку полезно иметь. Если бы вы покопались в прошлом вашего инвестора, то узнали бы, кто он, поняли, что не стоит с ним связываться. И в такую ситуацию не попали бы наверняка. Они-то не впервые такой трюк провернули. Не зная броду… помните пословицу?
- Помню, - ответил я лаконично.
Что есть, то есть, надо бы заранее думать, чем потом так, как сейчас…
- Последние годы вы работали вполне успешно, - продолжал между тем Зимин. - Звёзд с неба, может, и не хватали, но для человека с улицы, не зятя премьера или, скажем, не бойфренда президентской дочки - вполне успешно. По странам разным поболтались, тут заработали, там заработали, потом в Москве дело начали, тоже всё в порядке было. Но при этом вы только недавно своей квартирой обзавелись, до этого всё в съёмных проживали. К светской жизни никаким боком. Максимка-то, зять префектовский, из клубов не вылезает, наслаждается жизнью. А вы как будто другой жизни ждёте. Кстати, а зачем вы страны проживания столько раз меняли?
- Новая страна - новая жизнь, - ответил я, пожав плечами. - Я их как будто уже несколько прожил. А вы, кстати, психоаналитиком по совместительству не работали?
Зимин хмыкнул:
- Я не работаю, но с психоаналитиком вы уже пообщались.
- Это где же? - удивился я.
- А мужичка командировочного из Питера не помните? Почти напротив, в пабе "Молли Гвинз"? Тот, который почти случайно к вам за столик подсел? Вспоминаете?
- Ах во-о-от как! - протянул я. - Получается, что вы уже с месяц вокруг меня хороводы водите?
- Даже немножко больше, - ответил Зимин, подумав секунду. - Почти полтора.
- И зачем это вам? - насторожился я.
- Предложение некое вам сделать. Давайте налью ещё - и расскажу.
Зимин опять аккуратно, без пены, наполнил кружки пивом, поднял свою со стола и сделал ею приветственный жест в мою сторону:
- Давайте, будем здоровы.
Я молча кивнул и отпил из кружки.
- Значит, для начала я кратенько оглашу мнение Семёна Борисовича, психоаналитика нашего питерского. Интересно?
- Он и вправду из Питера? - уточнил я.
- Правда, - подтвердил Зимин. - Решили не рисковать, из другого города человека позвали. Вы внимательный, питерское произношение от московского отличите. Да ещё и "бордюры-поребрики", "подъезды-парадные"… москвич мог бы проколоться. А нужно было, чтобы вы поверили, что человек приезжий, через пару часов навсегда исчезнет с вашего горизонта.
Я хорошо помнил питерского Семёна Борисовича, интеллигентного мужичка в очках и с густыми усами, который должен был кого-то встретить в английском пабе на Новом Арбате, но не встретил, и кому надо было провести пару часов до отъезда на вокзал. Он легко вызвал на разговор меня, сидевшего после очередного визита очередной проверки в поганейшем настроении и зашедшего перекусить и выпить туда, куда я всегда хожу обедать. И этому незнакомому человеку я выложил многое такое, чего никогда не рассказал бы никому из знакомых. Так бывают откровенны соседи по купе в поездах дальнего следования, которые живут вместе в замкнутом пространстве, что располагает к открытости, но поезд приходит на станцию, они прощаются и расходятся, чтобы уже никогда не увидеться.
- И сказал наш многомудрый Семён Борисович, что вы - человек, этому миру не принадлежащий. Каково, а? - Зимин даже паузу выдержал, чтобы убедиться во впечатлении. - Сосед вы просто с этим миром, Андрей Алексеевич. Вот зачем вы, например, каждые выходные носитесь на стрельбище? Тратите при этом немалые деньги на патроны, стреляете часами из всего. Зачем?
- Ну мало ли? - пожал я плечами. - Разные проблемы в жизни случаются.
- Андрей Алексеевич, - засмеялся Зимин. - Даже если вы ваших жуликоватых кредиторов всё же решите перестрелять, вам такое умение вовсе не нужно, хватит и гораздо меньшего. О вас на стрельбище чуть не легенды слагают, даже проверяли вас тайно люди из органов - не террорист ли, часом? К тому же проблемам вашим с полгода всего, а вы в Кубинке лет пять уже как пропадаете.
- Вы в курсе, что я раньше пулевой стрельбой занимался, первый разряд имел? - спросил я.
- Знаю, - ответил Зимин. - И знаю, что в Афганистане были снайпером. Не Зайцевым, конечно, но две награды имеете. И всё же?
Я пожал плечами. Зачем все во всём ищут какую-то причину? Попробую объяснить:
- Мне просто стрелять нравится. Соревнование с самим собой. Как гольф, например. Или даже бильярд. Вчера так, а сегодня лучше - нет предела совершенству. И способ отвлечься от забот прекрасный.
- Возможно, - согласился Зимин. - Но вот Семён Борисович утверждает, что вы мечтаете о другой жизни - и подсознательно себя к этому готовите, на всякий случай. Что вам на Диком Западе самое место, там бы вы были как рыба в воде. Надеяться только на себя и свой "кольт", мало людей, много земли, кругом опасность, индейцы всякие с бизонами, новые земли…
- Неплохо было бы, но я всё же немножко реалист, - пожал я плечами на такое заявление. - По крайней мере надеюсь, что ещё остаюсь таковым.
- Ещё скажу кое-что, только вы мне сразу морду не бейте, - сдержанно улыбнулся он. - Обещаете?
Не люблю обещать ничего втёмную, но любопытно. В конце концов, про обещание и забыть можно - тоже способ.
- Хорошо, обещаю, - кивнул я.
- Я у вас в квартире был, вместе с Семёном Борисовичем, - сказал Зимин и замолчал.
- Вот как даже? - помолчал я, глядя на него. - Хорошо, про морду я обещал.
- Вы худого не подумайте, компромат, деньги или ценности мы у вас не искали, - поднял он руки в жесте "сдаюсь". - Даже не копались нигде. Зашли, посмотрели и вышли, ничего не трогали. Посмотрели просто книги на полках, диски с фильмами, обстановку.
- И?.. - подтолкнул я его к продолжению.
Пусть уж выскажется, надоел со своими драматическими паузами.
- Семён Борисович укрепился в своём мнении, - высказался Зимин. - Человек с деньгами, а мебель по минимуму, из "Икеа", сам привёз, сам собрал. Причём подбор такой: удобно смотреть кино, сидеть за компьютером, слушать музыку и спать с женщиной. И всё. Ни попыток произвести впечатление, ни приёмы светские устраивать. Да и размер квартиры не для приёмов… место хорошее, но квартира на одного, без перспектив увеличения численности населения. Пусть и не маломерка, но и не большая. Не хоромы.
Довольно точное описание, по-другому и не скажешь.
- Скорее берлога, - усмехнулся я. - И самому убирать недолго.
- А приходящая горничная? Недорого для вас ведь, по недавним временам? - задал он вопрос.
- Не люблю посторонних дома. Берлога всё же.