– Вот не зря я сразу тебя заприметил – странный ты. Я уже не уверен, что ты тоже какую-нибудь миссию не выполняешь.
– Не в этот раз, мой недоверчивый друг.
Произнося это, я постарался максимально точно скопировать нравоучительные интонации, которые Ролло любил подпускать в голос во время беседы.
– Так что если ты еще не передумал меня нанимать, то четыре талера и небольшой урок чтения будут очень кстати. А то вдруг мне потом захочется изложить воспоминания об этом походе на бумаге?
Жрец вздохнул, еще разок окинул меня оценивающим взглядом и полез куда-то в недра своего плаща – кажись, лед тронулся.
С выводами я, в общем-то, не ошибся, хотя мои ближайшие ожидания таки не оправдались. Вместо торбы с серебром Ролло извлек из-под рясы жменю орешков, щедро отсыпав мне половину в требовательно подставленную ладонь. Помолчали, задумчиво хрумкая орехи и изредка сплевывая на дорогу. Затем наниматель, обтрусив руки, поставил в наших переговорах жирную точку:
– Деньги отдам вечером, как на ночлег станем. А грамоте начну учить тебя завтра.
После чего, демонстративно прикрыв глаза, заложил руки за голову и откинулся на тюки с тканью, которыми была загружена наша повозка. Спать типа наладился, собака такая. Ну и ладно. Главного-то я добился. Вроде как…
Придя к такому оптимистическому выводу, я, в свою очередь, умостился поудобней на свертках серой материи, предназначенной не то на портянки, не то еще на какие кальсоны для наемников, и посвятил остаток пути до очередного постоялого двора попыткам систематизировать те обрывочные данные об орках, что имелись в моем распоряжении. Ближе к ночи, проглотив непритязательный, но довольно-таки обильный ужин, получив обещанные четыре сребреника за предательство мечты о скорой карьере наемника и закончив приготовления ко сну, я подвел первый промежуточный итог своих размышлений.
Вкратце все мои сведения сводились к незамысловатой аналогии: орки – это такие индейцы, живущие в местных пампасах. Почему индейцы? Потому что краснокожие (утритесь, фанаты Толкиена и Вархаммера – ни хрена вы в орках не разбираетесь!). Еще с индейцами орков роднит полукочевой образ жизни – любят эти клыкастые собирать время от времени свои юрты-вигвамы и перебираться на другое место. О, и еще краснорожие Илааля, как и их собратья по окрасу с Земли, чтят духов предков. Шаманизм у них, вот.
Что еще? Свирепы, кровожадны, очень любят подраться. Причем не только любят, но и умеют – в рукопашной накоротке орки считаются страшным противником. Дистанционным оружием тоже не брезгуют, но больше всего уважают именно резню на саблях и топорах. Потому прославились в первую очередь своими удачными штурмовыми операциями, что логично – на стенах и в тесноте городских улиц с пиками и прочими алебардами особо не развернешься, а вот клинком полоснуть – милое дело.
Про внешность толком и сказать-то нечего. Ну красные, ну клыкастые… желтоглазыми еще иногда называют. Вот и все, пожалуй, что я знаю про самых свирепых воинов этого мира. Негусто, в общем. Так что надо будет завтра Ролло поспрошать на этот счет, а то с таким багажом знаний как-то стремно в степи соваться. Наниматель у меня начитанный – пусть просвещает. Это в его же интересах, между прочим!
Жрец, впрочем, имел на этот счет свое мнение. С утра пораньше Ролло, зевая так, что любой желающий мог без проблем полюбоваться его гландами, подловил меня по пути к отхожему месту и молча сунул в руки свернутый вчетверо лист бумаги. Я уж хотел было вежливо поблагодарить за столь своевременный подарок, но Ролло успел вставить реплику первым:
– Изучай. Если что будет непонятно, после обеда спросишь. А я – спать. И так из-за тебя полночи провозился с чернилами и перьями.
И, выдав еще один смачный зевок, побрел к телеге с тканью, видимо, намылившись продрыхнуть на ней до полудня в полном соответствии со своим последним заявлением. А я, отойдя в сторонку, развернул полученный листок.
Плотная желтоватая бумага с одной стороны была сплошь покрыта какими-то символами и рисунками. И те и другие формировали три почти равных столбика. При этом графическому символу соответствовало изображение какого-то животного или предмета. Все рисунки четкие и даже изящные. Причем каждая зверушка изображалась так, что в ее очертаниях явно угадывался выведенный рядышком знак. Всего в трех колонках имелось 29 символов и столько же картинок.
Поняв, что попало в мои загребущие руки, я чуть не сплясал на радостях гопака. И вовсе не потому, что наконец-то получил вполне рабочий вариант азбуки, с которым можно выучить алфавит за день. Гораздо важнее для меня было то, что алфавит этот самый имел вполне себе граничные размеры. Я и раньше подозревал, что используется ограниченный набор букв – на эту мысль наводил даже беглый просмотр перехваченного письма командира черных рейтаров, но одно дело надеяться и совсем другое – знать наверняка. Да и просто убедиться в своей прозорливости всегда приятно.
В общем, я с трудом дождался отправления нашего маленького каравана в путь, чтобы наконец-то приступить к зубрежке алфавита. Некоторые символы казались непривычными, другие наоборот – чем-то знакомыми, но, в общем, все буквы были достаточно просты по форме и легко отличимы друг от друга. Никаких тебе заумных иероглифов и прочей клинописи. Что, конечно же, не может не радовать.
Слова, зашифрованные рисунками зверей и всевозможных предметов, судя по всему, начинались с изображенной рядышком буквы. Поскольку произношение слов было мне хорошо известно, такая подача материала позволяла заучить не только графическое начертание, но и фонетическое звучание соответствующих символов – очень удобно. Подозреваю, что Ролло не сам до такого додумался, а просто использовал хорошо известную схему, по которой и сам учился в свое время, возможно, лишь кое-какие рисунки заменил для лучшего понимания или простоты изображения. Но все равно молодец – обстоятельно к делу подошел. Исполнено все талантливо опять же. Я вот так красиво и понятно нарисовать не смогу даже с помощью графического редактора и лазерного принтера, не то что пером да при свече.
В общем, моими стараниями, жреческими умениями да Сатаровыми молитвами учеба вполне успешно продвигалась, и к моменту пробуждения автора учебного пособия я уже освоил программу первого класса и даже немного потренировался в написании выученных символов. Когда появился все еще позевывающий Ролло, я как раз рассматривал первое слово, написанное мной в Илаале. Слово состояло из трех букв и навевало легкую ностальгию по, казалось бы, безвозвратно ушедшим временам. Жрец скептически оглядел результат моих творческих усилий, старательно выведенный прутиком в пыли, хмыкнул и ушел искать, где бы чего перекусить. А я полюбовался еще немного на такое незнакомое и в то же время такое родное буквосочетание, затем со вздохом затер ногой это народное творчество, дабы не смущать неокрепшие умы, и потопал вслед за своим нанимателем. Образование – это хорошо, но одной наукой сыт не будешь. К тому же скоро Гвинбранд – надо бы обсудить с Ролло наш дальнейший маршрут, пополнить запасы и, возможно, сделать кое-какие приготовления. Путь нам предстоит неблизкий – мало ли что может случиться?
Глава XXII
Визит в Гвинбранд оставил двойственное ощущение. С одной стороны, впечатлил – все ж таки первый по-настоящему крупный город, который мне довелось посетить за время пребывания в Илаале (недомерки вроде Линдгорна не в счет). Если верить Ролло, здесь постоянно обитает более ста тысяч жителей – мегаполис, епта! Недоброй памяти Ирбренд, в котором мне побывать так и не удалось, по словам того же Ролло, вдвое меньше.
С другой стороны, не покидало ощущение дежавю. Ну что я, в самом деле, городов не видал, что ли? По земным меркам, Гвинбранд тянул разве что на райцентр. Средневековый антураж? Так на него я уже насмотрелся в том же Линдгорне… В общем, мнения разделились. Хотя это не помешало весело и с толком провести те два дня, что мы с Ролло пробыли в городе. Я даже забурился на целую ночь в один из многочисленных борделей, желая как следует подготовиться к долгой дороге в неизвестность!
Что сказать? Местные профессионалки не впечатляли. Какое-то поверхностное отношение к клиенту – никакого тебе индивидуального подхода и прочих эксклюзивных радостей. Чувствуешь себя стахановцем, выполняющим план в забое, – вроде как это я сам на работе, а не она. А когда активный отдых превращается в работу, это уже ни в какие ворота! Тем более если мне же за это еще и платить приходится! Не понравилось, в общем. Не то чтобы совсем, но затраты не отбил, потому в дальнейшем решил без особой нужды с работницами данной отрасли услуг не связываться. Благо отличить местных шалав от честных любительниц проще простого – первые все поголовно покрашены в радикальный блонд. Традиция типа. Ну и недвусмысленный сигнал для потенциальных клиентов. А что? Очень удобно! Не знаю, что там за натуральные красители при этом используются, но эффект такой, что перекись водорода нервно курит в сторонке – даже дальтоник не запутается.
Но это все отдельные недостатки, а вообще пребывание в Гвинбранде оставило по себе довольно приятные воспоминания. Ничего так городок – шумный, бойкий, буйный немного, но в целом – нормально, хорошо даже. Давно уже следовало встряхнуться и почувствовать бурлящий ритм мегаполиса, а то что-то я за последний год привык к неспешному течению провинциальной жизни.
Кстати, на этом я в очередной раз прокололся. Ну, то есть не совсем прокололся, но пару ярких штрихов в свой и без того колоритный образ добавил. А все Ролло, Шерлок Холмс илаальский… Словом, проболтавшись полдня по городу и порешав наиболее неотложные дела, мы ввалились в довольно приличный с виду кабак под совершенно неоригинальным (для Гвинбранда) названием "Три копья". Осмотрелись немного, заняли столик в углу, сделали заказ… и тут этот нехороший человек, по недоразумению ставший жрецом всеведущего, этак с ленцой, как о чем-то малозначащем, заявляет прямо мне в лицо:
– Так кто же ты все-таки такой?
Я чуть пивом не подавился.
– Мы вроде это уже обсуждали? Наемник я, бастард, известный как Морд-северянин. Какие еще детали моей биографии тебя интересуют?
– Хм-м, меня много чего интересует… Например, почему бастард из северного захолустья ориентируется в городе куда лучше меня? Или почему человек, только позавчера узнавший, как выглядят буквы, уже сегодня спокойно читает про себя, даже не шевеля губами? Что скажешь, наемник?
Озадачил он меня, крепко озадачил. Похоже, несмотря на все старания, я никогда не стану тут своим – нет-нет да и проскакивает что-то нездешнее. И где гарантия, что в самый неподходящий момент рядом не окажется такого вот шибко наблюдательного жреца? И, кстати, что мне делать с тем конкретным жрецом, который сидит напротив, дожидаясь заказанную миску с фасолью? Вопросы, вопросы…
Чтобы выиграть немного времени на размышления, пришлось прибегнуть к испытанной тактике – задать встречный вопрос. Звучал он донельзя банально, но ничего лучше мне в тот момент в голову не пришло.
– Зачем тебе это, Ролло? Я вроде делаю свое дело, и делаю хорошо. Не все ли тебе равно, где я этому научился?
Увы, на сей раз отвлекающий маневр не сработал.
– Нет, Морт, не все равно. Кто знает, куда нам придется забрести и что увидеть? Я хотел бы быть уверен, что ты не прирежешь меня в один далеко не прекрасный вечер потому, что решишь, будто я узнал нечто опасное для твоих настоящих хозяев. Для тех, кто послал тебя сюда.
– У меня нет хозяев.
Ролло устало качает головой:
– Не верю. Ты слишком много знаешь. Ты хоть понимаешь, как ты вел себя с того самого момента, как мы вошли в город?
– Как?
– Как дома. Идешь через толпу, словно крестьянин по полю, – как будто всю жизнь так ходил. Ни разу не заплутал в здешних улочках. Ни разу не встал с открытым ртом перед каким-нибудь зданием выше трех этажей. Ни разу не переспросил дорогу, когда тебе отвечали что-то вроде "дойдешь до ратуши, а там свернешь к западным воротам и потом в третий проулок налево". Бастарды, выросшие в глуши, так не умеют. Значит, кто-то тебя научил. Рассказал, показал. Но такие вещи не делаются даром, их надо заслужить. Или отработать. И если мы и дальше будем двигаться вместе, я должен знать, на кого ты работаешь, кроме меня.
И не поспоришь, блин, – все логично. Все по полочкам разложил. И как мне теперь ему доказывать, что я не верблюд, а просто похож немного, и то в профиль? Мало информации для размышления. Попробуем точнее оконтурить границы возможного:
– А чего боишься ты, младший жрец? Если ты, конечно, настоящий жрец, а то третьего дня с одной трактирной девчонкой ты как-то не очень благочинно себя вел, помнится…
Ролло шутку не поддержал, ответил так, словно в трибунале показания давал:
– Жрецы всеведущего не дают обета целомудрия – только безбрачия. Я настоящий служитель Сатара и выполняю поручение капитула, как и говорил.
– Так чего ж ты тогда опасаешься? Вроде жрецы всеведущего неплохо ладят и с императором, и со всеми остальными "владыками земными". Или нет?
Тут Ролло заерзал. Неужели? Я аж подался вперед, опершись руками на стол. Жрец неуверенно покосился по сторонам, проверяя, не прислушивается ли кто к нашей беседе, после чего выдал, тщательно взвешивая каждое слово:
– Служители всеведущего стремятся не вмешиваться в дела власть имущих, равно помогая всем, кто обращается к нам в поисках совета и утешения. Но в последние годы некоторые люди в окружении императора, да продлит Эйбрен его дни, выказывают определенное неудовольствие такой политикой капитула…
Фигасе! Вот тебе и церковь вне политики… Хотя чего-то такого следовало ожидать – не может столь солидная организация остаться совсем уж в стороне, когда император наш, Эйбрен хранимый, всех подряд в бараний рог гнет. Жрецы, конечно, пытаются лавировать, вон как Ролло на людей из императорского окружения все стрелки перевел, но, видать, не сильно помогает. В такой ситуации за одно лишь подозрение в попытке навести мосты с орками, которые вот уж сколько веков являются главной угрозой восточным землям империи, глотку на раз перережут. Неудивительно, что мой наниматель так стремается. Зря, кстати. В этот раз он по адресу зашел.
Я молча достаю из ножен кинжал и аккуратно подпарываю пришитую к подкладке куртки заплатку, после чего вытряхиваю из этого потайного кармашка наградной перстень Этельгейра и с легкой улыбкой превосходства отправляю этот кусочек золота через стол. Ролло, следивший за моими манипуляциями с нескрываемым беспокойством, накрывает прилетевшее колечко ладонью, после чего, прикрывшись спиной от потенциальных соглядатаев, с минуту разглядывает вензель на печатке. По его лицу пробегает легкая тень изумления, чтобы тут же смениться традиционной маской невозмутимости.
– Я ответил на твой вопрос?
Ролло кивает, после чего возвращает кольцо и, наконец, расслабляется, вытягивая ноги и откидываясь на стену. Вот и ладненько, а то сил уже никаких не было смотреть на его постную физиономию – чуть аппетит мне не испортил, параноик чертов.
Мир в коллективе был восстановлен, но приключения продолжались. После обеда Ролло заявил, что ему нужно посетить местное отделение банка, я не возражал.
Банк – это хорошо, это деньги, связи и информация. Это цивилизация, мать ее! Так что случаю наведаться в столь полезное заведение я откровенно обрадовался. Тем более что в моем присутствии помимо общего был и вполне себе конкретный интерес – преступность в Илаале никто не отменял. А как известно, вероятность столкнуться с этим негативным проявлением общественной жизни прямо пропорциональна количеству имеющейся наличности.
С ворьем в Гвинбранде боролись на совесть, о чем красноречиво свидетельствовали четыре довольно-таки свежих трупа, украшающие виселицу на Судной площади. Но бороться и победить – это две большие разницы, как говорят в одном южном городе. Обилие злачных мест и их посетителей, готовых легко расстаться с шальными деньгами, постоянный приток новых людей, как ищущих в городе работу, так и прибывающих по торговым делам или просто следующих транзитом по Восточному тракту, – все это способствовало расцвету уличного криминала.
Нельзя сказать, что местная власть этого не понимала. Судя по тому, что я успел увидеть, меры принимались. Например, количество городской стражи превышало все виденное мною до сих пор. Причем многократно. Сам состав стражников тоже был, мягко говоря, нетипичным. Крепкие, покрытые шрамами дядьки с видной за лигу воинской выправкой в возрасте "слегка за сорок". Если это не отставные наемники, отслужившие под знаменем минимум полтора десятка лет, то я балерина Большого театра и тоже с пятнадцатилетним стажем. На фоне типичных блюстителей закона, с которыми я плотно познакомился во времена службы в линдгорнской сотне, гвинбранские стражи смотрелись весьма выгодно. Примерно как матерые кавказские овчарки, не раз защищавшие овечью отару от волчьих набегов, рядом с обычными дворовыми бобиками, что с переменным успехом воюют с помойными котами за контроль над мусорными баками у подъезда.
Правда, главной задачей этих ветеранов была отнюдь не борьба с преступностью. Деньги (и, подозреваю, немалые) им платили за то, чтоб держали в узде своих бывших коллег. В частности, стража Гвинбранда тщательно контролировала, как приходящие в город наемные отряды сдают в центральный арсенал все "тяжелое вооружение". Арсенал, естественно, также находится в ведении стражников. Жителям и гостям города разрешается иметь при себе только короткие мечи и кинжалы – во избежание, так сказать.
Так что с уличным ворьем, а также работниками ножа и дубины, любящими по вечерам шарить в карманах подвыпивших посетителей борделей и игорных домов, борются по остаточному принципу. Хорошо еще, что проституция, азартные игры и распитие спиртных напитков тут вполне легальны и, соответственно, крышуются официальными властями, а то б вообще полный атас был.
К чему я это все? Да к тому, что выходящий из банка одинокий клиент не слишком выдающейся комплекции, без доспехов и меча – слишком заманчивая цель для таких вот любителей легких денег. Зато наличие у потенциальной жертвы здоровенного, вооруженного до зубов сопровождающего сильно снижает число желающих попытать свою кривую удачу в каком-нибудь узком переулке. Потому мое присутствие не вызвало никаких вопросов ни у самого Ролло, ни тем более у работников банка. Я же получил прекрасную возможность расширить свои знания о местной финансовой системе. Увиденное меня не порадовало.