- Давай умываться, да? - Ильгет поменяла туалетную прокладку, включила манипуляторы, которые занялись уходом.
- Ну что… будешь сейчас упражнения делать?
- Придется, - вздохнул Арнис.
- Включить экран? Или так помнишь?
- Помню.
Ильгет села рядом и смотрела молча, как Арнис занимается гимнастикой. Движения причиняли ему боль, он кривил лицо, скрипел зубами, жмурил глаза. Ильгет впилась пальцами в раму кровати, переживая вместе с Арнисом каждое движение.
Наконец все кончилось. Арнис лежал несколько минут, отдыхая. Ильгет поцеловала его в губы, в лицо - печеное, сморщенное яблоко.
- Поесть хочешь? - тихо спросила она.
- Ага.
Ильгет принесла сиккаргу с ягодами, ветчину, салат. Кормила Арниса с ложечки, функции рук еще не восстановились. Сразу после завтрака пришла Сириэла - она вообще-то работала только в космосе, но чтобы не разрывать процесс восстановления Арниса на разные этапы, взяла раненого и здесь на себя.
- Ну как жизнь, победитель дэггеров?
- Хорошо, - прошептал Арнис.
- Давай посмотрим, что у нас сегодня почки скажут, - Сириэла настроила сканер. Занялась обследованием, внимательно глядя на экран. Ильгет больше интересовало лицо врача. Сириэла то хмурилась, покусывая губы, то сосредоточенно замирала, вглядываясь в понятные только ей разводы на экране.
Потом она откинула одеяло, провела обычный осмотр, проверила, как работают суставы.
- Все хорошо, - объявила наконец Сириэла, - гимнастику продолжаем, и вводим комплекс В для рук.
- Уже В, - недовольно сказал Арнис.
- А что, с трудом справляешься? Ничего, терпи, солдат - а что же делать? На волю хочешь - работай. Так у тебя все хорошо. Биохимия твоя мне уже нравится. Иммунная система на высоте.
Она поднялась. Посмотрела на Ильгет и глазами показала в сторону коридора. Ильгет утвердительно качнула головой.
Сириэла нагнулась к раненому, слегка погладила его по голове, еще закрытой повязками.
- Ну все, друг, поправляйся. В случае чего - звоните.
Она вышла, Ильгет, бросив взгляд на Арниса, двинулась за ней. В коридоре Сириэла остановилась, повернулась к ней, держа руки по-мальчишечьи в карманах.
- Ильгет, что у него в психологическом плане? Депрессии нет?
- Вы знаете, все как-то очень хорошо стало, - сказала Ильгет, - я даже удивляюсь.
- Хорошо? - Сириэла сощурилась, - я бы не сказала.
- Вы просто не знали, что было раньше. Вот до этой акции - да, была депрессия. Да и на Анзоре. А сейчас - мне кажется, он стал прежним. Ну может быть, вы правы, он не такой уж жизнерадостный. Да ведь он еще очень болен. Но… у меня такое ощущение, что ему лучше.
Сириэла слегка пожала плечами.
- Вам виднее, Ильгет. Может быть, все-таки вызвать психотерапевта. Ведь это, в общем-то нонсенс, лечить человека после встречи с дэггером, и никакой психокоррекции.
- Мы привыкли, - сказала Ильгет, - но можно и вызвать.
Сириэла кивнула.
- Ильгет, только наблюдайте за ним внимательно. Сейчас многое зависит от его психического состояния. Если будет страдать, выздоровление надолго затянется. И посетители пусть не сидят подолгу, это просто кошмар какой-то, ему же покой нужен время от времени.
- Хорошо, - согласилась Ильгет, - только как их выставишь… И потом, ему так лучше. Он вчера даже смеялся. Я уже полгода не слышала, как он смеется. Нет, больше даже.
Она вернулась в палату. Арнис снова занимался гимнастикой. Минут через десять он закончил комплекс, отдышался, посмотрел на Ильгет.
- Опять мне косточки перемывали?
- Ну а как же? - ответила Ильгет весело, - надо же нам было посплетничать.
Она села рядом с Арнисом.
- Иль, ты сама-то ела уже?
- А… да знаешь, я дома поем. Успеется. Родной мой, - улыбнулась Ильгет, - хочешь почитать что-нибудь? Или фильм тебе поставить?
- Нет, Иль. Просто посиди тут, ладно? Я с тобой хочу… А то ведь ты скоро уйдешь, вот тогда и почитаю.
- К тебе ведь мама придет.
- Ну мама - это хорошо, но я с тобой хочу.
- Ладно, - Ильгет пересела прямо на кровать, взяла в свои руки беспомощные, малоподвижные кисти Арниса, стянутые рубцами пальцы.
- Я посижу вот так с тобой, родной. Сколько ты хочешь… Я ведь люблю тебя. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя.
- Представляю, Иль, - прошептал он, - потому что я тоже люблю тебя.
- Кажется, это можно до бесконечности говорить, правда? И сидеть вот так до бесконечности.
- А может, это и есть бесконечность? Может, и времени-то уже никакого нет? - спросил Арнис.
Она нагнулась к нему, покрыла поцелуями лицо.
- У тебя глаза очень красивые.
- Я как раз тебе это же хотел сказать. Но у тебя и все лицо очень красивое. Я вот смотрю на тебя - как на шедевр… можно всю жизнь смотреть и не отрываться.
Они смотрели друг на друга. Серые, чистые, как осеннее небо глаза - в глаза тепло-карие, янтарные, горящие внутренним темным огнем.
Дверь скрипнула, Ильгет обернулась. В дверях стояла Белла, окруженная выводком детей.
Их детей.
Старшие бывали здесь частенько. А вот малышек привели всего второй раз. Первый - Арнис спал тогда после операции, дочки с ним не смогли и поговорить. Ильгет показалось, что Арли сильно испугал вид отца, лицо его, затянутое повязками. И что девочка постаралась скрыть этот испуг, словно сама его стыдясь. А вот Дара отнеслась ко всему с абсолютным спокойствием.
Как Арли воспримет лицо Арниса БЕЗ повязок? Ильгет вдруг испугалась, но менять что-либо было поздно.
Анри и Лайна подбежали первыми. Мальчик вскарабкался прямо на кровать. Арнис, улыбаясь, смотрел в лицо Андорина. Сына. Ведь у нас теперь есть сын.
Пусть даже он нас и не называет мамой и папой.
Дети, преодолев момент смущения, затрещали наперебой. Ильгет взяла на руки Дару, сразу бросившуюся к ней. Посмотрела на Арли, замершую в отдалении.
Белла наклонилась к девочке, что-то ей прошептала.
- Папа болеет, - сказала Дара. Ильгет поцеловала ее в прохладную атласную щечку.
- Да, маленькая, папа болеет.
- Дара тоже… Дара тоже, - малышка стала закатывать штанину, продемонстрировала ссадину на коленке, - бо-бо! - пожаловалась она.
- А у нас уже планер готов, - рассказывал Анри с гордостью, - фюзеляж мы сделали такой желтый, и на нем дракон, потому что у нас ведь "Огненный дракон" команда.
- Здорово! А конструкцию вам дали? - деловито спросил Арнис.
- Да… только, наверное, летать будет Сим, он здорово летает, - с обидой сказал мальчик, - но нам всем дадут сначала.
- Арнис… Арнис… - Лайна, чтобы привлечь к себе внимание, осторожно похлопывала его по плечу. Когда Арнис посмотрел на нее, девочка сказала с гордостью:
- Анри на той неделе перейдет в шестую группу по математике.
- О, здорово! Математика у тебя идет, как я вижу, - обрадовался Арнис, - Лайна, а как у тебя с лошадками?
Лайна училась вольтижировке.
- Я буду участвовать в осеннем Большом Танце, - сказала она с гордостью. Арнис кивнул.
- Значит, уже хорошо получается?
- Ну не очень, - самокритично сказала Лайна, - я же не солировать буду.
- Ничего, все еще впереди. Научишься.
- А у нас новая кобыла, - по-деловому рассказала девочка, - Тамика, ее привезли с Северного. Она каурая, и у нее такие уши смешные! Как у зайца. У нее будет жеребеночек скоро.
Белла забрала младшенькую у Ильгет. Арли робко подошла к отцу, встала сбоку, внимательно глядя в его лицо. Арнис ласково посмотрел на нее. Хотел улыбнуться, но подумал, что улыбка может напугать девочку еще больше.
- Привет, Арли.
- Привет, - прошептала малышка.
- Ну что, страшный я стал?
Арли покачала головой.
- Правильно, - сказал Арнис, - это у меня просто сверху кожа такая. Знаешь, как у короля-лягушки. Потом я превращусь обратно и стану красивым.
Лицо девочки слегка оживилось.
- Папа, - сказала она шепотом, - а кто тебе это сделал?
- Это такое страшилище, робот такой, называется дэггер. Но я его убил.
- Тебе больно было? - спросила Арли.
- Нет, - ответил Арнис, - я ничего не чувствовал. Когда дерешься, то ведь не чувствуешь, что больно. А потом, когда он уже умирал, и меня ударил, я сразу сознание потерял. Это как будто засыпаешь сразу, и все.
Арли кивнула, будто с каким-то облегчением. Белла сказала громко, перекрывая галдеж.
- Ну все, Иль, забирай этих бандитов, иди. А то мы сейчас замучаем человека окончательно.
- Дети, - скомандовала Ильгет, - слезайте с отца, сейчас домой пойдем. Ботинки свои надевайте!
Она подошла к Арнису, поцеловала его, попрощалась. Вышла со своим выводком в коридор. Сквозь прозрачное до невидимости окно светилось бледно-синее предосеннее небо.
День обещал быть чудесным.
Ильгет преследовало нехорошее ощущение взгляда. Кто-то смотрел на нее. Она собрала детей, взяла каждому по шарику мороженого в автомате, вышли из галереи на улицу, а ощущение все не проходило. Ильгет обернулась резко.
Две молоденькие девчонки глядели на нее, перешептываясь. Ошибиться невозможно. Поймав взгляд Ильгет, они засмущались и захихикали, отвернулись сами. Ильгет вздохнула с досадой. Да что сегодня происходит? Бред какой-то. "Представляешь, - мысленно начала она рассказывать Арнису, - такая чушь! Весь день ощущение, будто на меня кто-то пялится".
И не только ощущение, но и правда - Ильгет ловила странные взгляды. Вот и опять дама в возрасте, с высокой прической-башней, в длинном плаще, окинула ее с ног до головы оценивающим взором. Ильгет в панике оглядела себя - может, она, как в анекдоте, юбку забыла надеть? Да вроде все на месте. Юбка и не предусматривалась - длинный золотистый балахон до колен, высокие мягкие голенища сапожек, последний писк моды. Пятен или дырок нет и быть не может, это же не ярнийская одежда какая-нибудь, все на ходу исправляется.
- Мама, пойдем на лошадках кататься!
- Не хочу на лошадях! - это Лайна. Ей и так хватает, - пошли в "Лабиринт"!
- Ну вот что, - сказала Ильгет, - Даре надо спать днем, так что сейчас мы идем домой. Хватит уже, сколько можно гулять?
Ряд одинаковых флаеров висел вдоль стоянки. Колпаки откинуты. Андо с Лайной первыми забрались в одну из машин. Ильгет усадила младших, пристегнула их.
- А можно я поведу? Ну можно? - заныл Андо.
- Ну садись, - уступила Ильгет. Вдруг колпак соседней машины, готовой к взлету, откинулся. Она увидела смутно знакомое лицо - какой-то молодой человек.
- Ильгет? Это ведь ты? Я Мариэл, помнишь меня?
- А-а! - она узнала теперь знакомого по литературному клубу.
- Ильгет, очень рад за тебя! Поздравляю!
- С чем? - удивилась она. Мариэл посмотрел на нее со странным выражением.
- Ну ладно, увидимся! - он закрыл колпак. Ильгет пожала плечами. Что все это значит? Вскоре, впрочем, она перестала думать о странных вещах. Андо порывался всерьез вести машину (хотя автопилот был включен, и в случае чего проконтролировал бы ситуацию). Ильгет объясняла ему, как это делается. Лайна с Арли хихикали на заднем сиденье. Словом, творилась обычная неразбериха. Наконец общими усилиями флаер посадили на стояк, и вся компания выбралась наружу.
Дара была уложена в постель, трое старших устроили в детской какую-то игру. Ильгет наконец могла отключиться и побыть сама с собой. Устроилась в кресле с бокалом лимонника и орешками. О том, чтобы писать сейчас, не могло быть и речи. Даже читать что-нибудь сложное - голова целиком забита детскими проблемами, да и сейчас они могут в любую минуту прибежать и чего-нибудь потребовать.
Ильгет включила новости. И замерла, едва не выронив бокал.
В качестве заставки к новостям она увидела собственное лицо!
Это ошибка, подумала она. Кто-то похож на меня… гм, похож? И четыре симметричных родинки на лице?
В воздухе по ее приказу возник виртуальный пульт. Ильгет любила ручное управление. Качнула джойстиком, увеличивая снимок.
Н-да. "Победитель квиринского литературного рейтинга Ильгет Кендо". Чего?
Ильгет посмотрела на свою руку - ладонь мелко дрожала.
Через несколько секунд она знала уже все. Это не ошибка. Это правда. Победил ее роман о Кьюрин - "Звенящие небеса". Так не бывает. Но это была правда.
Несколько минут Ильгет сидела неподвижно, тупо глядя перед собой и свыкаясь с этой правдой.
Потом полезла за информацией.
Да. Первое место в рейтинге. Даже не во второй десятке, как она мечтала. Даже не второе. Первое. Рецензии. Отклики. Романы, занявшие места в призовой пятерке. Церемония награждения (ой, мама, а можно туда не ходить?) Призовая сумма (ничего себе! Это, пожалуй, понравилось Ильгет больше всего). Она открыла свой персонал и увидела несколько десятков поздравлений.
Ну вот, как всегда - все в курсе, а она узнала обо всем чуть ли не последней.
Впрочем, знает ли об этом Арнис? И Белла?
И надо сообщить маме, подумала Ильгет. Вызвала больницу. Арнис спал. Но Белла очень обрадовалась и пообещала ему все передать. Потом Ильгет позвонила маме, все же надо ее порадовать. Ей это удалось. Мама тоже сегодня еще не заглядывала в Сеть, да и литературными делами никогда не интересовалась. У мамы наступило слегка эйфорическое состояние, и она сказала - "ну вот видишь, доченька, я всегда говорила, что ты настоящий талант!"
Ильгет срочно попрощалась с мамой, потому что раздался сигнал нового звонка. Это была Иволга.
- Ну, старуха, поздравляю! Вот что, надо нам по этому поводу собраться и выпить! Арнис? Ну и что, какие проблемы? Соберемся в больнице! Как ты насчет завтра?
Свет притушили, на металлических больничных столиках расставили закуску, каждый нашел себе место и приткнулся где-нибудь с бокалом в руках. Сириэла разрешила "это дикое сборище", но при условии, что и она сама примет в нем участие. Теперь она гордо сидела рядом со своим пациентом, держа в руках пластинку "Звенящих небес". Арнис сиял. Ильгет уже очень давно не видела его таким счастливым. Белые зубы и белки глаз поблескивали в полумраке. Сама Ильгет сидела возле изголовья постели, положив ладонь на плечо Арниса.
Уже выпили за успех Ильгет, было произнесено много разных хороших слов.
А хорошо бы и Айледу пригласить сюда. И Мариэла. Да мало ли кого! Но все-таки секретность. Обо всем уже тогда не поговоришь.
Как-то незаметно для Ильгет разговор завязался жесткий. Говорила Иволга.
- Нельзя делать из людей идиотов. Они должны жить с открытыми глазами. Знать обо всем, что происходит в Галактике. За счет чего они живы. Гуманизм, блин… Легко быть гуманистом за счет других. Знаю я все эти проблемы с журналистами, и прочее - но эти проблемы решаемы.
- Каким образом, позволь спросить? - поинтересовался Марцелл. Глаза Иволги сверкнули яростью.
- Да каким… существует же СИ. В конце концов, можно законодательно запретить писать о нас гадости. Все, что касается борьбы с сагонами - и так исключение.
- Ну, запреты… - пробормотал Ойланг. Айэла коснулась руки Иволги.
- Милая… пойми, не каждый человек способен жить, как мы. Это правда. Не потому, что мы какие-то особенные. Мы тоже так жить не можем. Мы же все время на грани срыва балансируем. А представь, если держать в таком нервном напряжении весь народ.
- Да я не говорю об этом! - воскликнула Иволга, - Просто если можно вслух говорить о биофизиках, о планетологах, пилотах, спасателях, даже ско - я хочу, чтобы и о нас можно было говорить прямо и откровенно. Почему надо что-то скрывать от людей - если это правда? А если это когда-нибудь всплывет - ведь еще хуже будет!
Она помолчала и добавила.
- Там, откуда я родом.. на Терре. В моей стране. Тоже такое было. Очень многое скрывали от людей. Ну, такое тоже, не слишком гуманные вещи, которые однако были необходимы или просто нельзя было их избежать. И вот когда это стало всплывать, это всплыло в таком искаженном, преувеличенном виде… собственно, теперь уже вообще нельзя установить истину, что там было, и насколько это было неизбежно. Так вот, в результате страна проиграла информационную войну и подверглась физическому разгрому. Потому что люди возненавидели свое правительство, самих себя, свою историю. Как бы это не повторилось с нами.
- Не повторится, - мягко сказал Иост, - я уверен, такого не будет. У нас есть СИ, которая контролирует потоки информации. У нас нет откровенных врагов на Квирине.
Ильгет хотела сказать что-то, и вдруг вспомнила, что совершенно ничего не знает и не понимает здесь. Да и они ведь не понимают.
Ей вспомнился литературный клуб. Как отреагировали бы те люди, если бы им - все рассказать? Да кто их знает… Они просто чужие.
Лучше не думать об этом. Вот есть же Арнис.
Ильгет посмотрела с любовью на Арниса. В полутьме лицо казалось почти чистым, нормальным. Господи, какой же он красивый, милый, хороший… Арнис почувствовал ее ласковый взгляд, и ответил тем же, повернув к Ильгет лицо.
- Понимаешь, - сказал Гэсс, - люди просто не готовы все это понять.
- Да, я согласна, - воскликнула Ильгет, - они не готовы. Они живут совсем другой жизнью, и им трудно вот так, с бухты-барахты объяснить все это. Зачем убивать. Зачем вести войну. Не поймут.
- Значит, - сказала Иволга упрямо, -надо воспитывать людей. Так, чтобы они поняли. Почему вот вы, квиринцы, выросли такими - а они учились в тех же школах, жили в той же атмосфере, но стали совсем другими? Почему вы можете понять, а они нет? Почему в итоге вы должны их защищать, а они… даже не могут быть за это благодарными. Надо сделать их такими, чтобы они могли это вместить и понять.
- А почему кто-то должен быть нам благодарным? - прозвучал резкий голос Дэцина, - мы рабы Божьи, Иволга, и мы это делаем не для людей. Ты это знаешь. И вообще мы делаем только то, что должны, ничего сверхъестественного. Мы не заслуживаем никакой награды. А насчет воспитания людей… Иволга, никого не надо воспитывать. Это не наше дело, решать за других. Каждый ведь сам принимает решение. Ты права. Все квиринцы выросли в одинаковых условиях. Все читали одни и те же книги, смотрели фильмы. Но одни в этих условиях стремятся изучать Вселенную, идут в трудные экспедиции. Другие становятся спасателями и ско. В итоге некоторые попадают в ДС. А есть люди, которые спокойно живут на земле, работают здесь и ничем особым не интересуются. Нельзя людей сделать одинаковыми, пойми, Иволга. Квирин только создает возможности для того, чтобы стать… достойным. А уж как ты этой возможностью воспользуешься, дело твое. И не наше дело судить людей. Не наше!
- Все, все, командир, сдаюсь, - пробормотала Иволга, - вы, как всегда, правы.
- Давайте лучше споем чего-нибудь, - предложил Венис. Он сидел рядом с Сириэлой, время от времени обсуждая с ней медицинские проблемы. Кажется, они уже договорились, что Венис продолжит образование. На корабле еще договорились. Сириэла протянула своему ученику гитару.