Один из молодых послушников, одарив его косым взглядом, молча потеснился. Благуша шагнул поближе к стенке… И сперва не поверил своим глазам. А затем не удержался от изумлённого возгласа. Модель Думовины, почти всю заполненную вертикальными шнеками с вращающимися винтами, наполняли тысячи чёрных и белых… мышей! Обыкновенных мышей, безостановочно сновавших во всех направлениях!
Тут в объяснения вступил Косьма Тихий. По его словам, бегающие по винтовым лопастям мыши подражают процессам, которые происходят в оперативной памяти Большой Думовины, а их цвет имитирует двоичную систему исчисления, где чёрные особи являются нулями, а белые – единицами… Особенно эти маленькие хитрые бестии любят скапливаться в домике центрального процессора, вырезанном из цельного куска ценной породы дерева, в стенки которого встроены рычажки для подачи пищи. Каждое нажатие такого рычажка также вплетается в общую картину работы. Время от времени мышей отлавливают в специальные прозрачные пеналы и считывают показания, выраженные чередованием мышиных цветов.
Подтверждая его слова, один из послушников вогнал в стенку специальные заслонки на некотором расстоянии друг от друга, тем самым перекрыв узкий ход, по которому можно было двигаться только в одном направлении, и длинная цепочка мышей оказалась во временном плену. Остальные послушники тут же бросились что-то строчить в маленьких книжицах, высовывая от старательности языки.
Благуша уважительно поглядел на них. Он, например, по-прежнему ни елса не понимал, а эти ребята, куда как моложе его, разбирались в своей работе явно неплохо.
– Пока не придумали эти пеналы, – продолжал объяснять Косьма, – получить какие-либо результаты от образующихся смысловых комбинаций было практически невозможно, так как подлые животные не стоят на месте ни секунды, и большинство информации попросту терялось.
Сейчас же кое-что стало возможно дешифровать. В основном это, конечно, просто набор букв – типа кпсс, рсфср и так далее или цифр – 666, для примера. Но время от времени с какой-то непонятной периодичностью дешифровка выдаёт странные слова, и чаще всего повторяется слово "елдафаов", явно несущее какой-то глубинный смысл. Какой именно, выяснить пока не удалось. Но мы, – Косьма назидательно поднял палец, – мы продолжаем усиленно копать в этом направлении, так как в нужности и полезности этого изобретения никто из нас не сомневается!
От круговерти живых телец у Благуши уже мельтешило в глазах, а от пояснений Косьмы – трещало в перенапряжённой от мыслительных усилий башке, и он отступил от Думовины, чтобы хоть немного прийти в себя, перевести дух. И ведь Косьма ни разу за столь длинную речь не произнёс никакого родового матюгальника! – заметил слав. Правду говорила Минута, не любят здесь лишний раз зря воздух сотрясать… Столица! И чуть не завопил в голос своё излюбленное "оторви и выбрось" от бесплодных попыток что-либо понять, чувствуя, как к душе подкатывает что-то вроде истерики. От этого позора его спасло лишь своевременное появление настоятеля Храма Света, Бовы Конструктора. Седобородый здоровяк стремительно ворвался в "мышиную" секцию, сопровождаемый Минутой, и уже с порога заорал на Косьму:
– Ах вот ты где, бездельник! Тихий! А ну дуй к программерам, включи-выключи, сменишь меня, пока я с гостем разберусь!
– Нет проблем, настоятель!
Косьма Тихий моментально испарился.
"А сам-то ругается, – мрачно подумал Благуша. – Раз настоятель, так всё можно, да?"
Но Бова уже шагнул к нему и дружески протянул руку для рукопожатия:
– Так вот ты какой, дорогой слав! Наслышан, наслышан, Минута мне о тебе все уши прожужжала! Видно, понравился ты ей, парень! Жаль, что со свадьбой так торопишься, а то бы мы тебя быстро обженили, прямо здесь!
– Ой – сказала Минута за спиной Бовы и зажала рот ладонью, густо покраснев. Благуша почувствовал, что и сам стремительно краснеет – за время путешествия это у него уже стало входить в привычку. Он поторопился пожать протянутую ладонь Бовы, чтобы хоть как-то сгладить неловкость. Впрочем, от пристального, оценивающего взгляда серых глаз настоятеля скрыть что-либо не представлялось возможным… Когда пальцы Бовы стиснули его ладонь, славу на миг показалось, будто его рука угодила под колёса Махины, и он поспешно вытянул руку обратно. Недаром Бова так лихо махал молотом…
– Спасибо, что помог Минуте в трудное время, – продолжал Бова, делая вид, что не заметил общего смущения, – сведения она доставила мне ох как нужные! Я как раз собираюсь заняться подробным изучением… А что это у тебя в руке? Не для меня ли?
К своему глубочайшему недоумению, слав обнаружил, что сжимает в левой руке сборник апофегм, и смутился ещё больше. Когда это он его достал? Что, ежели Бова подумает, будто он кичится своей учёностью и начитанностью, – стыда ведь не оберёшься!
– Да нет, – промямлил Благуша, – это я себе подарок на книжном развале сделал, прелюбопытный…
– Ну-ка, ну-ка, включи-выключи, покажь, – властно скомандовал Бова, забирая книжицу и открывая её наугад. Выпавшее ему изречение он прочитал вслух: – "Любая ошибка, которая может вкрасться в расчёт, обязательно вкрадётся в него…"
Настоятель озадаченно замер, задумчиво пожевал губами. Выдернул волосинку из бороды. Затем перевернул страницу и снова прочёл:
– "Ежели опытная установка работает безукоризненно, то все последующие будут неисправны…"
"Теперь книжица издевается над настоятелем", – понял Благуша и захотел забрать её обратно, пока зловредное издание всё не испортило. Но Бова уже читал следующее изречение:
– "Любое устройство, требующее наладки и регулировки, обычно не поддаётся ни тому, ни другому…" Гениальная мысль! – вдруг словно в некоем озарении воскликнул Бова, задумчиво уставившись в потолок – Замечательная у тебя книжица, брат слав!
– Я… э-э… хотел бы подарить её тебе, – на радостях, что всё так хорошо обошлось, ляпнул Благуша.
– Ну нет, слав, такие вещи сами находят своего хозяина! – Бова укоризненно погрозил ему пальцем. – Слыхал я про такие сборники апофегм, даже как-то пытался найти, и что-то мне ни один не попался! А ты не успел появиться – и сразу нашёл! Так что тебе она нужнее будет!
И тут же, видимо забыв и про книжицу, и про то, что собирался её отдать, переключился на другую тему:
– Минута мне поведала о твоих бедах, так что я тоже приготовил для тебя кое-какой подарок. – Бова сделал знак одному из помощников, тот шустро сбегал за каким-то объёмистым кожаным мешком и вручил его Благуше. Ничего не понимая, слав взял мешок в руки, чувствуя, что тот наполнен чем-то лёгким и мягким Бова же пояснил: – Здесь новый скоростной костюм для езды на строфокамиле. Полагаю, ты очень быстро оценишь, насколько он удобнее прежнего. Минута сейчас проводит тебя к Порталу, а по дороге объяснит, как им пользоваться, вот схема. – Передав сложенный вдвое листок послушнице, Бова обнаружил, что всё ещё держит чужую книжицу в руке, и хотел было отдать, да не удержался и заглянул в неё ещё раз:
– "Все великие открытия делаются по ошибке", – громко прочёл Бова.
И вдруг гулко расхохотался, а сгрудившиеся к этому времени за его спиной помощники расхохотались вслед за ним. Только настоятель смеялся басом, а помощники вторили жиденькими тенорами.
– А теперь глянь ты, – предложил Бова, смахнув с глаза набежавшую от веселья слезу и вручая наконец злосчастный сборник Благуше.
Слав послушно открыл страницу:
– "Зачитываются только те книги, которыми вы особенно дорожите…"
– Во даёт! – восхитился Бова Конструктор. – Нет, хороший ты себе подарок сделал, слав! Этот сборник любому ума прибавит, включи-выключи! Ну да ладно, вернёмся к нашим проблемам. К своему домену, Роси, как следует из расчётов, тебе придётся стартовать с Оазиса. Портальников я предупредил, чтобы не чинили препонов, так что поспеши, времени осталось до полуночи уже мало! Ну, бывай!
И Бова Конструктор снова крепко пожал Благуше руку, и снова слав с трудом разлепил после этого пальцы.
– Спасибо, оторви и выбрось! – Растроганный до глубины души, слав чуть не прослезился от нахлынувшего на него чувства благодарности. Такой великий человек – и нашёл время позаботиться о нём, обыкновенном торгаше со Светлой Горилки! Поистине, однажды сделанное добро воздаётся сторицей, а хороших людей больше, чем плохих!
Слав ещё много хорошего хотел сказать Бове Конструктору, настоятелю Храма Света, гениальному изобретателю своего времени, но тут Минута взяла его за руку и бесцеремонно потащила к пандусу.
Оно и верно, время-то поджимало.
Глава двадцать пятая,
в которой Выжига пробивается к Порталу храмовника
Бабки как навоз – ежели их не разбрасывать, то от них мало толку.
Апофегмы
В дверь постучали, сначала осторожно, потом всё сильнее.
Выжига, разомлев в горячем бассейне, в этот момент дремал, свесив голову на плечо и едва не уткнувшись носом в водицу. Словно наяву ему виделось, будто проклятый строфокамил опять сбросил его с себя, но на сей раз – с непонятно откуда взявшейся горы в пропасть, настолько бездонную, что Выжига падал и падал вниз, сквозь клубящийся серый туман, крича от бесконечного ужаса. А дно всё не показывалось, чтобы принять его бедное тело на острые камни. Впрочем, с такой высоты что острые, что плоские – всё едино костей не собрать.
Стук в дверь заставил его судорожно дёрнуться. Шаткое равновесие, как и следовало ожидать, прощально помахало ручкой, и голова ушла в подводное плавание. От кошмара его это спасло, а вот от хлынувшей в горло водицы… да ещё горячей… особенно ежели учесть, что в этот момент он вдохнул…
Вопль вышел преизрядный. Чихая и кашляя, в облаке брызг слав вылетел из бассейна как ошпаренный, боднув головой дверь и распахнув её настежь. И едва не сбил ожидавшего за ней коридорного, которому чудом удалось отскочить. Пролетев мимо него, Выжига зарылся лицом в поджидавшую посреди комнаты кровать. Затем, ошалело повернувшись, сел и уставился на перепуганного воплем и стремительностью проведённой атаки коридорного, пытаясь понять, что происходит. Покрывало под ним быстро темнело от стекающей с тела водицы.
– Что? Чего? Ты кто? – хрипло пробормотал Выжига.
– Одежда, дорогой гость, – возвращая себе самообладание, чопорно выпрямился коридорный, старый седой манг. На вытянутых перед собой руках он держал аккуратный свёрток. – Вычищена и высушена, как ты и заказывал.
– Что, уже полночь, пёсий хвост?! – снова завопил Выжига, в панике вскакивая на кровать в чём мать родила и безумно вращая вытаращенными глазами.
Старик осуждающе поджал тонкие выцветшие губы и уставился на свои туфли, чтобы не видеть болтающийся промеж ног срам постояльца, но ответил по-прежнему вежливо (во-первых, поведение клиента его не касалось, во-вторых, такой здоровяк мог запросто дать по шее, а она не казённая):
– Час до полуночи, дорогой гость.
– А-а, пёсий хвост, – облегчённо выдохнул слав. Спохватившись, он сел на угол кровати, где было посуше, и накинул на колени край покрывала. – Хорошо. Оставь одежду.
Коридорный положил пухлый свёрток на стул, но остался стоять, явно чего-то выжидая. Ах да, вспомнил слав. Он же велел коридорному непременно разбудить его за час до полуночи, пообещав, что оторвёт тому голову в случае забывчивости или наградит, ежели тот выполнит требуемое. Выжига потянулся за кошелём, дожидавшимся его на стуле вместе с котомкой, и отсыпал положенные чаевые.
– Ежели что, – благодарно проговорил старик, приняв бабки, – то мы – завсегда!
И тихо ушёл. А Выжига вскочил и зашагал по комнате туда-сюда в лихорадочном раздумье, вытираясь выдернутой из-под покрывала – простынёй. Раз уж намочил, то сойдёт вместо полотенца, тем более что спать ему всё равно не светило. Усталость из тела после горячего бассейна почти ушла, и, несмотря на проделанный путь, чувствовал он себя довольно сносно. Правда, будь у него выбор, послал бы всю эту гонку к елсам на самое дно Бездонья да к их подручным анчуткам и завалился бы спать по-настоящему. Но выбора не было. От Милки он отказываться не собирался, особенно после того, что уже перенёс в дороге. А вот есть хотелось зверски, и беда эта была поправимой… Впрочем, времени всё-таки было маловато. Не стоило, пожалуй, отклоняться от цели даже ради еды. Может, где-нибудь по дороге выпадет возможность…
Швырнув простыню на пол, Выжига принялся быстро одеваться, благо имуществом он был особливо не обременён – рубаха, штанцы, сапоги, армяк, кушак и кошель.
Так, ничего не забыл?
Коняг, на которых торгаш прибыл, он загнал. В смысле не вусмерть, а за полцены, но и это лучше, чем ничего. Проклятого строфокамила он тоже сдал. Здесь даже случилась прибыль, так как строфник, пожилой, но ещё крепкий манг, увидев оборванное снаряжение и сообразив, что чуть было не постигло седуна (который еле волок ноги, ведя в поводу взмыленных коняг – красноречивое подтверждение случившегося), перепугался и вернул залог полностью, без вычета дорожных. Ещё бы, вздумай Выжига предъявить официальное обвинение, так стража с тем живо разобралась бы за некачественный товар. С этим порядки всегда были строгими – цену ломи какую хочешь, но чтобы вещь была добротной, а услуга – надёжной… Только тогда ему, кстати, и удалось забрать с камила свою злополучную котомку…
Точно, у него же есть котомка!
Так куда он её подевал? Ага, на стуле висит, родимая! Выжига нетерпеливо запустил в котомку руки, откопал зачерствевший за день кусок хлеба с увядшим огурцом и вцепился зубами в оба продукта чуть ли не одновременно. Из горла вырвался рык вожделения, звучавший ничуть не хуже того, что издавал ханыга семряка Дзюбы, с коим ему довелось познакомиться в степи не понаслышке. Под столь яростным натиском аппетита огурец "умер" за несколько секунд, за ним "скончалась" и горбушка. Слав почувствовал прилив сил и повеселел. Маловато, но уже ничего…
В следующую минуту с закинутой за спину котомкой он уже сбегал вниз по лестнице с третьего этажа, перепрыгивая через две ступеньки.
* * *
Хотя час был поздний и большая часть зерцал на байкалитовом своде яруса уже потухла, праздного народу на улицах ещё прохлаждалось изрядно. Следуя подробным указаниям хозяина покинутой гостиницы "Блудная дева", Выжига скорым шагом прошёл мимо трактира "Благочестивый лик", в котором задержался бы с удовольствием, да недосуг, и свернул на поперечную улицу вправо. Ещё через десять минут, миновав несколько кварталов, он увидел вожделенный Храм Портала – высокое, упирающееся в потолок здание без окон, естественно из того же байкалита, что и всё вокруг, относящееся к деятельности Неведомых Предков. Храм казался бы монолитным коробом, если бы не единственный, но просторный, в два человеческих роста высотой и три шага шириной, вход, охраняемый низкорослым, но чрезвычайно раскормленным и толстопузым стражником, в ручищах которого мощное древко алебарды казалось тонким прутиком.
Когда Выжига приблизился вплотную, стражник лениво наклонил алебарду, перекрывая проход скорее формально, важно шевельнул усищами, пожевал толстыми губами и равнодушно пробасил:
– По какому делу?
Насколько Выжига мог судить по имеющимся у него сведениям о Портале, никаких препятствий, кроме самого общего характера, возникнуть не должно было, поэтому смело заявил:
– Желаю воспользоваться Порталом, пёсий хвост!
Массивная голова стражника слегка кивнула, колыхнув тройным подбородком.
– Пошлину за вход. Десять бабок.
– Нет проблем, пёсий хвост!
Выжига заплатил, но радоваться пока столь малой мзде не спешил – чутьё подсказывало опытному торгашу, что основные траты ещё только предстоят, пошлина за вход – это всего лишь пошлина за вход, а плата за сам Портал, как говорили верные источники, должна была ему обойтись не меньше чем в три матрёшки.
Стражник дёрнул за какой-то шнур, свисающий со стены, звякнул колокольчик, и через минуту появился храмовый служка в небесно-голубом одеянии, молодой безусый манг. Он жестом пригласил Выжигу следовать за собой и двинулся вперёд.
Выжига заспешил следом. Не хватало ещё отстать и заблудиться, коридоры-то вон какие длинные… и запутанные, как он убедился некоторое время спустя. Минуты шли одна за другой, а коридоры (абсолютно голые байкалитовые стены) всё тянулись и тянулись, пересекаясь в самых неожиданных местах. Выжига забеспокоился. Странно, лично по его ощущениям они должны были пройти Храм насквозь уже раз десять. Уж не хитрит ли портальник, служка храмовый? Уж не тянет ли время специально, рассчитывая на некоторую мзду за скорейшую доставку к желаемому клиентом месту?
– Эй, любезный! – окликнул слав светло-синюю, под цвет окружающих стен, спину, догоняя и опуская в словно специально оттопыренный боковой карман рясы десяток звонко ссыпавшихся бабок. – А долго ли ещё идти, пёсий хвост?
Служка шага не замедлил, но руку в карман опустил тотчас же. Догадка Выжиги оказалась верной – нащупав монеты, служка с заметным удовлетворением в голосе успокоил:
– Потерпи чуток, мирянин. Сейчас будем.
И верно, не прошло и минуты, как они вышли в просторный круглый зал, где и торчал ровно посерёдке сам Портал, представлявший собой прозрачный стакан с прямыми стенками шага в четыре высотой – точно такой, как описывали знакомые Выжиги. Вот только о другом моменте почему-то никто не упомянул: в зале толпилось много разного народу, путешествующего туда и обратно по одному ему ведомым нуждам. Увидев длиннющую очередь из таких же бедолаг, как и он сам, завивавшуюся спиралью вокруг Портала, слав чуть не схватился за сердце.
– Становись в очередь, мирянин, – сочувственно глянув на его гримасу, проговорил служка. – Порядок для всех одинаковый.
– Это ж сколько ждать придётся, пёсий хвост! – вырвалось у Выжиги.
Крайний в очереди, молодой вальяжный манг в дорогой одежде, обернулся и "успокоил":
– Не переживай, слав. Представь, ежели бы тебе пришлось добираться из одного центрального домена в другой пешком? Что по сравнению с этой перспективой какие-то два часа в очереди?
– Два часа?! – завопил Выжига, осознавая, как он пролетел. Ежели бы припёрся в Храм сразу же, едва слез с коняг, вместо того чтобы нежиться в бассейне… – У меня нет этих двух часов, пёсий хвост! Уже через час Портал мне будет не нужен!
Многие в очереди стали оборачиваться на крик, но Выжиге было наплевать, отчаяние его не поддавалось описанию.
– Тише, мирянин, тише, – служка укоризненно покачал головой. – Не нарушай порядка, иначе придётся позвать стражу.
Он повернулся и пошёл прочь.
Выжига секунду неподвижно смотрел ему вслед, затем в его голове сверкнула рождённая отчаянием идея. Он кинулся за служкой, вцепился ему в плечо и горячо зашептал на ухо:
– Помоги! Срочно нужно! Отказная гонка! Невестин День! Пропадаю!
Портальник взвизгнул, словно молочный поросёнок под ножом, вырвался из цепкой хватки слава и обернул перекошенное болью лицо – усилий слав явно не соизмерил. Ругательство уже готово было сорваться с губ молодого манга, но тут Выжига, точно рассчитав момент, многозначительно добавил:
– Сколько?
И манг придержал проклятие. Лишь помассировал плечо, морщась.
– Срочно, говоришь… Невестин день… Понимаю. Ну что ж, для таких случаев у нас есть служебный Портал, внеочередной. Ежели у тебя найдётся, что дать на лапу настройщику…