- И что такого? Выставили бы в других галереях, свет клином на синьоре Каваллини не сошёлся.
Дэнтон с насмешкой посмотрел на него и протянул:
- Да, я вижу, Кармайкл, как тебя обработали в клинике. Память отшибло напрочь. Слышал, каково это. Заворачивают в мокрые простыни, засовывают оголённый провод в задницу и пропускают ток в несколько сотен вольт. В общем, Каваллини с дозволения хозяина сделал все, чтобы ни одна галерея не брала мои картины.
- С дозволения Райзена?
- Естественно, или ты забыл кто лучший друг твоего дяди? - брезгливо бросил Дэнтон. - Вот, старый каталог, можешь освежить в памяти, - добавил он, швырнув Фрэнку свёрнутую в трубочку брошюру.
- Да, это очень неплохо, мне нравится, у вас своя манера, - проронил Фрэнк, пролистав пару страниц. - Дэнтон, я куплю пару картин.
- Не надо. Мне не нужны подачки, я не бедствую, - пренебрежительно объяснил он, забирая каталог.
- Дэнтон, ну зачем вы вообще переехали в город? Думали, что здесь вас возведут на пьедестал, станете единственным и неповторимым? Вы бы встретились с подобным везде, не только здесь.
- Райзен обещал, что каждый сможет заниматься своим делом без оглядки на толпу, на фальшивую мораль. Я хотел творить без ограничений. Понятно вам? Считал, что здесь будут обеспечены реальные права всех, кто умеет работать.
- Он соврал. Бывает.
- Райзен не обманывал, - бросил Дэнтон с горечью. - Все выполнил, просто он считает, что права не включают в себя поддержку тех, кто не вписываете в его систему. "Функции права свободы слова состоят в том, чтобы защищать меньшинство от угнетения большинства, а не в том, чтобы гарантировать им популярность, которую они не заработали". Читали Райзена? Перечитайте внимательно. Я видел только то, что хотел увидеть. А когда это коснулось меня, понял, как он ловко обвёл меня вокруг пальца.
- Бредятина. Как можно защищать и при этом травить?
- Кармайкл, разуй глаза, так везде в городе. Райзен рассчитывает только на тех, кто зубами вырвет себе известность и хороший денежный куш. А я не умею рвать зубами. Могу только махать кистью. Ладно, - вздохнул он. - Излил душу, теперь могу с чистой совестью вернуться к своей работе. Работаю подмастерьем у известного мастера, которому позволено выставлять свои картины, - лицо Дэнтона скривилось, словно его сейчас стошнит.
Непризнанный художник побрёл к выходу, а Фрэнк выпил залпом скотч, и, раскинув руки, закрыл глаза и задумался.
- Вы тоже посетили эту замечательную выставку, мистер Кармайкл? И как, вам понравилось? Наверно, производит впечатление. Представляю, какие завтра будут заголовки в газетах, - проговорил он с отвращением. - "Гениальный Сальвадор Каваллини представил нам очередные великие творения!"
Немолодой, сутулый мужчина с залысинами. Потерявший всякий вид потёртый пиджак. В глазах светилась тоска.
- И ведь никто, никто не напишет правду. Все побояться сказать то, что видно невооружённым глазом, - пробормотал с горечью он.
- Так возьмите и напишите сами, - буркнул Фрэнк в сердцах, ощущая, что ещё один разговор он не выдержит.
- Разве кто-то станет читать? - вздохнул тот. - Я не владею пером, чтобы все это описать. Разрешите представиться. Юджин Коллинз, владелец маленькой газетёнки "Городские новости". Может быть, слышали о такой? Ладно, - махнул тот рукой и принялся за виски.
- Хорошо. Мистер Коллинз, давайте я напишу о выставке. Когда вы сдаёте номер в печать?
- В пять.
- Отлично, скажем, десять тысяч знаков. Устроит вас такое?
Коллинз недоверчиво посмотрел на него:
- И вы не боитесь гнева Райзена? Он придёт в бешенство. Его ярость уничтожит вас.
- ОК. Поместите под псевдонимом. Ну как? По рукам?
- Я буду только рад, - пробормотал Коллинз.
Фрэнк усмехнулся.
- А вы сами-то не страшитесь, что гнев главы города падёт на вас?
- Плевать. Но, мистер Кармайкл. Я не смогу оплатить ваш труд. По достоинству, - добавил он печально.
- Какая разница? Я не умираю с голода. У меня чешутся руки сказать об этом убожестве.
Коллинз, бросив банкноту, ушёл, а Фрэнк ясно осознал, что напишет в заметке. Ему безумного захотелось тут же набросать текст, который должен был убить это ничтожество с тараканьими усиками наповал. Достал записную книжку, и стал быстро покрывать листочки бумаги аккуратными, ровными строчками, боясь, что мысль "уйдёт".
- Эдвард, почему ты ушёл?
Фрэнк инстинктивно отодвинулся, закрывшись руками, чтобы не дать возможность бывшей невесте вновь продемонстрировать остроту когтей дикой кошки.
- Мне кое-что нужно сделать. Камилла, оставь меня в покое, пожалуйста, - проговорил он, сквозь зубы.
Вместо того чтобы обидеться, она присела рядом. Фрэнк напрягся, и затаил дыхание, вдыхая дурманящий аромат свежего морского ветра. Она пыталась соблазнить? Или спровоцировать?
- Тебя быстро отпустили? - поинтересовалась она, вглядываясь в его лицо.
- Не совсем, миссис Райзен. Вначале пришлось пройти некоторые формальности. В результате я лишился нескольких зубов, мне переломали все ребра, сломали руку, отбили почки. А так, все замечательно.
- Ты сам во всем виноват, - коротко бросила она.
Фрэнк усмехнулся. Вместо извинений, она демонстрировала злорадство.
- Я знаю, что виноват. Главная моя ошибка, я не родился главой города, Аланом Райзеном. Денежным мешком бездонной глубины. Кто я по сравнению с ним?
Она зло усмехнулась.
- Ты считаешь, я вышла за него из-за денег?
- Нет. Конечно, нет. Ты вышла за него, потому что он - потрясающий мужчина и любовник.
- Неужели ты считаешь, что ты мог быть для меня лучше любовником, чем он? Ты, Эдвард? У тебя действительно что-то с головой, - с откровенной издёвкой воскликнула она.
И громко, обидно расхохоталась, запрокинув голову назад.
Лучше бы она съездила ему по физиономии. Такого унижения Фрэнк снести был не в состоянии. Он схватил её в охапку, прижал к поверхности дивана, резким движением стащил лиф, начал жадно целовать губы, лицо, шею, обнажённые груди. Его рука скользнула под платье, не найдя никакой преграды. Камилла не носила белья. Она вздрогнула, когда его сильные пальцы проникли внутрь её тела, и бесцеремонно, грубо стали ласкать сразу в двух местах. Он ждал, что она начнёт вырываться, звать на помощь, но она быстро ослабела, отдавшись напору. Он нетерпеливо задрал подол её роскошного платья, которое жалобно затрещало по швам. Потянулся расстегнуть брюки, их руки встретились, словно она в нетерпении хотела сделать это сама.
Фрэнк адским усилием воли прервался, услышав чей-то сдержанный кашель. Рядом стоял Роджер с совершено бесстрастным выражением лица. Только прищуренные глаза выдавали его чувства. Фрэнк перевёл глаза на Камиллу. Она смотрела на него не со страхом или отвращением, а с удивлением. Медленно поднялась, оправила помятое, порванное платье и ушла. Не убежала, не дала пощёчины. Просто ушла, во всем её облике ощущалось недоумение. Проводив её взглядом, Роджер присел рядом с Фрэнком. Помолчав, холодно проронил:
- Что с вами случилось? Вы больше не в состоянии контролировать себя и держать штаны застёгнутыми? Куда вы торопитесь? На виселицу? Хорошо, это ваше дело. Но вы подставляете меня.
- Роджер, вы не заметили, мне уже не пять лет и я могу решать сам, что делать, - проворчал Фрэнк, вытирая пальцы платком. - Она пришла сама и стала меня провоцировать.
- Да и как же?
- Сказала, что я - импотент и расхохоталась мне в лицо.
- Не думаю, что Камилла имела в виду это.
Фрэнк поднял на него глаза, изучая выражение лица Роджера.
- Я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Но, если мистер Райзен захочет меня кастрировать за изнасилование его жены, вы-то тут при чем, Роджер?
- Изнасилование? - к своему удивлению, Фрэнк ощутил откровенную насмешку в голосе Роджера. - Она была бы счастлива, если бы Эдвард это сделал.
- Роджер, если вы мне не скажите сейчас же, в чем дело! То я не знаю, что я сделаю!
Роджер помолчал, достал портсигар, закурил.
- Знаете, дорогой друг, я думаю, вам будет неприятно узнать то, что я сообщу. Наверно, очень неприятно. Я хотел сказать вам это раньше, чтобы вы вели себя иначе. Но потом понял, что это немыслимо.
- Роджер, к чему эти занудные рассуждения? - перебил зло Фрэнк. - Говорите начистоту. Я выдержу, у меня крепкие нервы. А ваши загадки и тайны меня бесят.
- Хорошо. Я скажу вам. Потому что вы ведёте себя в высшей степени неразумно. И все больше подставляете меня под удар. Эдварда не интересовали женщины. Вы понимаете, о чем я? Не интересовали. Он предпочитал мужчин. Он ухаживал за Камиллой, чтобы заполучить наследство её отца. Он сорил деньгами, а я ограничивал его. Кроме того, этот брак придал бы ему респектабельности. Она влюбилась, но накануне свадьбы все-таки узнала правду и разорвала отношения. Сейчас она может понять, что видит перед собой другого человека. И поделится этим откровением с мужем.
- Роджер, почему, черт возьми, вы раньше не сказали об этом! - взорвался Фрэнк.
- А что бы это изменило? Вы - мужчина, настоящий мужчина, не смогли бы играть подобную роль. Никогда. Но я представить не мог, что вы увлечётесь Камиллой. Так сказать, ответите на её страстное желание, которое, думаю, в ней не угасло окончательно.
- Пусть она думает, что Эдварда там вылечили от этого, - проворчал Фрэнк.
- Чепуха. Она не поверит в это. Ваша слишком откровенная мужская любовь и опытность может навести её на определённые мысли. Вы понимаете, о чем я.
Глава 7
Фрэнк услышал в трубке взволнованный голос Берты и нахмурился.
Бросив трубку на рычаг, он выбежал из особняка и, свернув с улицы в переулок, быстро перенёсся через портал в штаб - лабораторию Берты.
- Что случилось, объясните толком? - бросил он нетерпеливо.
- Копы схватили Дока и Майло. Шон и Боб хотели их вытащить с помощью порталов, но Шона схватили, Боб еле успел вырваться, - объяснила срывающимся голосом Берта.
- Они что не взяли документы, что я им сделал?! - возмутился Фрэнк.
- Мы пока этого не знаем, - бросил Боб, молодой парень с тёмными волосами, чью повышенную лохматость компенсировали аккуратно постриженные бакенбарды. - Хотели выдернуть. Но их держат не в камерах, а в зале и там пытают. Они прикованы к стенам, мы не успели ничего сделать! - воскликнул он в отчаянье.
- ОК. Боб, придумаем что-нибудь! - попытался ободрить его Фрэнк.
- А если сделать так, - воскликнул Питер. - Возьмём самое мощное оружие, ворвёмся в участок, перебьём охрану и всех освободим?
- Молодец. Копы вручат тебе медаль супергероя за это. А чтобы она хорошо держалась на твоей шее, выберут верёвочку потолще, - проронил Фрэнк, изобразив жестом, как будто затягивает удавку на шее. - Как ты не понимаешь. Копы ждут именно того, что мы ворвёмся туда, как стадо бизонов, и попадём в вырытую ими "яму".
- А что ты, черт возьми, предлагаешь? Представь, что с ними сделали. Наша трескотня - идиотизм. Может их уже повесили, пока мы треплем языками! - буркнул Боб.
- Я так не думаю. Копы хотят выбить из них всю информацию. Поэтому будут держать как можно дольше.
- Правильно. Они из них "выбивают" показания, а мы сидим в теплом местечке, и ведём душеспасительные беседы.
- Я думаю, Боб, думаю, - Фрэнк нахмурился. - Я не вижу, чтобы кто-то предложил дельное.
- Надо опять организовать портал. Если не получится, сделать ещё раз! И ещё раз! - воскликнул Боб.
- Боб, ну зачем повторять бессмысленную операцию, которая наверняка провалится? - возразил Фрэнк миролюбиво. - Надо придумать что-то другое.
- Надо рискнуть! Не можем же мы здесь сидеть сложа руки и ждать?!
- Боб, заткнись, дай подумать, - буркнул Фрэнк, закрыв лицо руками и погрузившись в свои мысли.
И вздрогнул, услышав озлобленный вопль Боба:
- Ты ничего не сможешь сделать! После того, как погиб Бутч, и ты решил всем заправлять, все пошло наперекосяк, потому что ты - трус и тряпка! Я это всегда знал!
Фрэнк ощутил, как ярость подступает к самому горлу и пытается вырваться наружу, но досчитав до десяти, холодно возразил:
- Боб, я не сам решил. Меня выбрали вы все. Если ты считаешь, что я плохо это делаю, предложи, чтобы выбрали другого. Можешь сам этим заняться. Мне плевать!
- Конечно, тебе всегда было наплевать на нас! - сказал язвительно Боб. - Ты сам-то живёшь прекрасно со своим дядей! Вкусная еда, мягкая постель, красивые девки! А мы тут гниём.
Боб, бросив разъярённый взгляд, развернулся, чтобы выйти из зала, но его остановил голос Фрэнка:
- Подожди, Боб, у меня появилась идея, очень ненадёжная, но другого у нас нет. Я сейчас расскажу, что вам с Бертой надо сделать, и как можно быстрее. От тебя это будет зависеть в первую очередь!
Райзен сидел в своём кабинете, нахмурившись. Утром звонил Каваллини и, не стесняясь в выражениях, громко возмущался. Вначале он не мог понять, чем так взбешён темпераментный артист, тот выкрикивал отдельные слова, совершенно не связанные между собой, соединяя их нецензурными выражениями.
Из этой мешанины звуков Райзен ясно разобрал только одно словосочетание - "Городские новости", и вспомнил, что это газетёнка, которую он не воспринимал всерьёз, ставя её на тот же уровень, что и плохую туалетную бумагу. Владелец Юджин Коллинз влачил жалкое существование и еле сводил концы с концами, в основном существуя за счёт объявлений о продаже и покупке предметов обихода, которые публиковали люди из низших слоёв. В газете появлялись статьи, вызывавшие зачастую смех безграмотностью и совершенно нечитабельным стилем.
Но на этот раз Коллинз опубликовал статью, написанную блестящим языком, она уничтожала Каваллини, и намекала на покровительство Райзена. Автор не оскорблял, а тонко и остроумно высмеивал их вкус, не произнося ни одного прямого обвинения. Райзен не мог придраться ни к одному слову в статье, все находилось в рамках приличий. Он перебрал мысленно всех, кто владел пером, и понял, что стиль не подходит никому.
Автор не просто умел хорошо писать, он прекрасно разбирался в искусстве, находил яркие, удивительно смелые эпитеты. В последней строчке заметки стояло: "продолжение следует", значит, Коллинз предполагал напечатать серию разоблачительных статей. Райзен представил, как будет при этом визжать Каваллини, и поливать грязью всех и вся.
Не дождавшись эффективных мер против оскорбившего его автора, меценат мог сам предпринять какие-нибудь действия, которые привели бы лишь к тому, что авторитет Каваллини и его покровителя упадёт сильнее, поскольку обо всем узнает автор статьи и изложит в подробностях.
Включилась громкая связь, и в кабинет прошёл Стэнвуд, шеф полиции, коренастый, плотный мужчина с широким, высоким лбом, который преобладал над обрюзгшим, оплывшим лицом, с большими мешками под глазами, выдававшими нездоровый образ жизни.
- Как обстоят дела с ликвидацией банды, которая взломала сейф в банке Джордана? - спросил Райзен.
- Мы их пока не нашли, - ответил хмуро Стэнвуд.
- Стэнвуд, вы меня просто удивляете. Сколько человек проживает в Атлант-Сити? Двадцать миллионов, сто миллионов? Или все-таки чуть больше десяти тысяч? И среди них вы не можете найти кучку преступников? Я же не говорю о том, что ваши болваны-полицейские провалили операцию по захвату банды. Хотя вы заверяли меня, что это плёвое дело. Подкупили человека, выслали лучший отряд полицейских, а в итоге мерзавцам все равно удалось сбежать. На что это похоже? На некомпетентность или саботаж?
- Мистер Райзен, мы поймали трёх членов банды, сейчас ведётся их допрос. Через некоторое время мы узнаем от них все, имена, местоположение остальных бандитов, - быстро проговорил Стэнвуд.
- Вот как? Это уже лучше. Надеюсь, что вы не провалите эту операцию, как предыдущую. Я обязательно проконтролирую, - проронил Райзен. - Так, а что вы смогли выяснить по поводу заметки в газете?
Стэнвуд молча положил на стол папку, которую Райзен просмотрел, мрачнея и спросил:
- Я так понимаю. Коллинз не продавал своей квартиры, и не закладывал типографии? Где же он взял деньги на оплату этого писаки? И почему в документах нет никаких указаний об оплате "специального корреспондента"? - проронил Райзен. - Подробно я ознакомлюсь с этим потом. Вы смогли понять, кто это написал?
- Мы пока не знаем, - пробурчал Стэнвуд. - Но мы можем допросить Коллинза.
- Стэнвуд, то, что вы можете это сделать, я прекрасно понимаю, но для этого должен быть хоть какой-то повод, - изрёк Райзен ледяным тоном. - В городе и так не довольны действиями полиции, которые хватают и тащат в участок кого придётся, и проводят допросы с пристрастием, - добавил он с нескрываемым раздражением.
- Он мог оплатить ему наличными. Деньги получить за счёт каких-то махинаций. Мы можем арестовать его на этом основании и заставить сказать, кто это написал. Или приставить к нему шпиков, чтобы они выяснили все его связи с подозрительными лицами. В крайнем случае, мы его уничтожим, - предложил Стэнвуд, увидев, что лицо Райзена скривила гримаса презрения.
- Ваши мафиозные методы решения проблем здесь не годятся, - проронил глава города недовольно. - Если исчезнет Коллинз, этот писака найдёт другую газету, или будет издавать свои опусы на листовках, и мы получим ползучую революцию. Возможно, Коллинз затеял все это, чтобы получить дополнительный доход. Судя по отчёту, он просто озолотился, напечатав несколько дополнительных тиражей этого номера, а доходами поделился с этим мерзавцем. В любом случае необходимо выяснить, не связан ли автор статьи с бандитами.
Стэнвуд терпеливо ждал, когда Райзен отпустит его.
В последнее время шеф полиции испытывал сильнейшее раздражение от общения с главой города. Райзен постоянно издавал приказы, противоречащие друг другу. Наверно, он видел в них логику, но Стэнвуд, не обладавший таким же умом, действовал в полном соответствии с его указаниями, и всякий раз оказывалось, что он опять не понял Райзена, и сделал все наоборот.
- Ладно, Стэнвуд. Теперь в городе две проблемы - взломщики и Тревор Спенсер. Вы пока не решили ни одной. Я не знаю, чем вы занимаетесь. Может быть, вы считаете, что вы слишком плохо живете, или я вам мало плачу за вашу работу, и вы бы хотели работать у кого-то другого. Я не могу приказывать вашим подчинённым, каждый должен заниматься своим делом. Я занимаюсь бизнесом, вы его должны защищать. Прискорбно, но делаете это вы из рук вон плохо.
Стэнвуд мрачнее тучи вышел из кабинета и вернулся в полицейский участок.
Прошёл по коридору, выкрашенному ядовитой зелёной краской, слыша, как гогочут полицейские в комнате, которая находилась напротив его кабинета. Они так шумели, что заглушали вопли несчастных. Вышел в огромный зал, где пытали двух пойманных бандитов.
Понаблюдал, как бьют кнутом одного из арестованных, и сделал жест временно прекратить. Подошёл ближе к тяжело дышащему бандиту и жёстко спросил:
- Ну, надумал нам рассказать о вашем главаре, о штабе? Кто из вас так хорошо освоил взлом сейфов? Не надейся, никто вас не спасёт. Если расскажешь, умрёшь спокойно, без мучений. Будешь сопротивляться, пройдёшь все круги ада.
Тот поднял голову, и тихо сказал: