- И как выпускница такого заведения смогла узнать о проекте "Эдельвейс" и результатах работы над ним? Признаться, нашим шпионам этого не удалось.
Пришлось по второму кругу рассказывать о работе отца, но в отличие от Дариша, принц не перебивал, и лишь по итогам рассказа задал уточняющие вопросы. Я колебалась. Рассказать или нет о разработках в области генной инженерии и о мирийцах? И решилась.
Если к данным о проекте "Эдельвейс" слушатели в лице Дариша и Ингира лишь заинтересовались, то умозаключения, подкрепленные фактами о мирийцах произвели эффект взорвавшейся плазмогранаты. Собеседники сидели молча больше десяти минут, лишь усиленно переглядываясь между собой. Первым нарушил молчание его высочество:
- У Вас феноменальная память – глаза наследника Танэктского престола странно блеснули.
- Мне многие говорили, что память у меня практически абсолютная. Это единственное, что досталось мне в наследство от родителей.
Ингир улыбнулся и попросил:
- Вы не могли бы воспроизвести все уравнения и формулы, названные вами.
- Да.
- Хорошо и еще… – наследник замялся – у меня будет к вам просьба личного характера. Не могли бы вы со мной отужинать?
Сказать, что я просто удивилась – значит ничего не сказать. Я ощущала себя как хозяин замызганного грузового транспортника, которому предложили доставить вилернийскую королеву на благотворительный прием, хотя рядом была пришвартована куча шикарных прогулочных катеров. Зачем я Ингиру в качестве собеседника, если экстракт многочасового разговора ему предоставят в концентрированном виде? Прочтение такого тезисного доклада займет не больше получаса.
Дариш, всю беседу сидевший молча, ничем своего удивления не выдал, лишь кисточка хвоста чуть дрогнула. Никто из присутствующих не догадывался, какие мысли бродят в этой танийской голове.
Дариш про себя усмехался, ведь принца он знал не первый десяток лет и сейчас понимал его, пожалуй, лучше, чем Ингир сам себя. Девочка оказалась очень интересной, талантливой, красивой и умной. А еще экзотическая внешность землянки… Наследник питал слабость к экзотике. Именно поэтому ему и подобрали эту малышку – Таиру. Другие его братья просто наотрез отказывались брать себе в жены представительницу чужой расы. Пусть уродина и дура, лишь бы своя, танийская. Она если что хоть наследника зачать может. Ингиру же было все равно. Хотя возраст будущей супруги его мягко сказать явно смутил. Надо полагать, отец и дипломаты нарочно держали эту информацию в тайне, отделываясь размытыми выражениями типа "Таира молода и очаровательна, юна и женственна" и прочими подобными эпитетами. До того момента, когда отказываться было уже поздно (невеста на пороге – не выгонять же ее – скандал галактического масштаба). А Танэкт только нацелился на сближение с Союзом и с Вилерной в первую очередь. Ингир же был больше озабочен делами безопасности и полностью в выборе супруги "для дела" положился на отца. Зря.
Принц любил умных, внимательных, тех, с кем есть о чем поговорить, потому как считал – в постели с удовольствием можно провести пару часов и благополучно забыть об этом на утро, а вот дельные мысли могут повлиять и на политический курс Танэкта. Поэтому и признавал первенство интеллекта над физиологией. Впрочем, и последней он не пренебрегал – фаворитки у него менялись каждый цикл. Когда его высочество увидел Таиру, можно было понять его разочарование. Он полагал, что с супругой, равной по статусу ему найдется хотя бы о чем поговорить, если уж физическая любовь в их браке не предусмотрена. А на какие темы можно пообщаться с пятилетней девчушкой? Кукольных домиков или платьев для игрушек? Поэтому сейчас, как полагал Дариш, у его высочества был неплохой шанс разыграть комбинацию: Танэкт выставляет претензии по поводу научных разработок, в результате которых на свет появилась раса мирийцев. Это приведет к напряжению отношений Танэкта и Союза и усилению позиций танийцев на мировой арене. Генные эксперименты были не то чтобы запрещены, но яро не поощрялись как самим Союзом, так и независимыми федерациями, а уж появление в результате таких экспериментов новой расы, причем, весьма агрессивно настроенной, и подавно. А тут скандал: те, кто больше всех ратовал за чистые генетические линии, сами увязли в неудавшемся геномном эксперименте по самую маковку. Под шумок принц скорее всего порвет помолвку с Таирой. Малявку вышлют обратно на родину, а Ингри останется холостяком, вольным в выборе первой жены. Ведь по законам Танэкта родители могут лишь раз навязать сыну невесту, а если уж брак не состоялся, то тут уж извините, судьба.
Так или иначе, но выходило, что эта Териадора Лирой – маленький ключик, открывающий дверь больших политических маневров для Танэкта в целом и Ингира в частности.
Браен Дранго
Тем временем Браен мерил шагами каюту. О том, что жена пропала, пришлось доложить в посольство, и атташе Союза уже отправил сообщение в командование космофлота. В голове мысли были одна приятнее другой. Если ее не найдут в ближайший оборот Танэкта, ему придется хреново, да так, что паршивее и не придумаешь. Повезет, если отделается ярлыком политического преступника и парой лет на рудниках. Териадору же оставили в живых при условии, что она будет всегда под его надзором. А он? Влюбленный дурак! Надеялся, что Тери простит его предательство, что рано или поздно все будет нормально. Даже зарок себе дал, что против воли ее в постель не потащит, хотя видит вселенная, как ему этого хотелось. Порой по нескольку раз на дню ледяной душ принимал, чтобы успокоиться. А уж в каюте, в номере для молодоженов – как только выдержал перелет? Наверное, удерживала мысль, что она не такая, как его бывшие подружки. Кому-то достаточно, что перед ним раскрываются двери и раздвигаются ноги, как только произнесешь фамилию отца. Браена же от этого просто воротило. А Тери… с ней было все по-другому, чем-то она зацепила его так, что желание проучить эту бестию превратилось в стремление быть всегда рядом. Оберегать.
Вот и получил! Она сбежала при первой же возможности, да так, что он – счастливый, расслабившийся идиот, этого сразу и не заметил. А теперь остается сидеть и ждать. Шпионы Союза, конечно, еще ищут беглянку, но что-то подсказывало Браену, что не найдут.
Как впоследствии выяснилось, Дранго оказался прав, но не до конца. Её таки нашли, но из службы безопасности Танэкта Тери достать было не легче, чем отнять деньги у основателя секты "Аум Сереним", что обдирал своих адептов как липки.
Приказ, пришедший следом, был до жути лаконичен и понятен: "Немедленное возвращение на Базу MTR-243 Млечного пути". Мысль, мелькнувшая вспышкой фотонов, о том, чтобы бежать, была отринута Браеном. Все равно рано или поздно найдут и предадут военному трибуналу. Лучше сейчас, чем спустя пару недель, месяцев или лет непрекращающейся погони. Встретить приговор с честью и достоинством, а не трусливой крысой, выколупанной из норы – хоть в этом у него пока сесть выбор. Вот она, плата, за призрачный проблеск счастья. Злость на Тери уже прошла, уступив место горькой иронии над собой. Браен поднял голову и вышел из комнаты. За дверью его уже ждали двое конвоиров.
Спустя галактические сутки на военной базе MTR-243 Млечного пути состоялся суд. Заседание заняло всего двадцать минут, большее время из которого ушло на оглашение состава преступления, сформулированного как "умышленный сговор и организация попытки побега политической заключенной" и далее по тексту. И приговор – тринадцать лет службы в штрафном батальоне пилотом сто тридцать девятой эскадрильи.
Дранго усмехнулся. Могли бы и год дать, но решили перестраховаться, кабинетные крысы. Все равно в штрафных долго не живут, в среднем пару месяцев. Эти батальоны всегда были на острие атаки, когда впереди враг, сзади свои (дуло плазмомета в спину зачастую хуже огневого рубежа) и ты идешь на штурм. А тебя расстреливают в решето с обеих сторон. В отряды смертников часто посылали заключенных. Редко шли сами – наемники, которым терять уже нечего, а единиц хочется и побольше. Поэтому, зачастую в таких батальонах можно было встретить самый разный сброд, в чем Браен вскоре и убедился. Приговор зачитали и сразу же привели в исполнение. Зачем зря кормить заключенного? Если сразу не сожгли в пирокамере, пусть послужит на благо союзной родины – и отправили на место будущей службы.
Сокамерники? Сослуживцы? Встретили Браена с распростертыми объятьями, для начала распластав новичка по полу. Потом пару раз приласкали кулаком под ребра.
Столь теплый прием случился после фразы конвоира, впихнувшего его в "казарму" со словами:
- Вот здесь и подохнешь, ебинхень командирский.
Выпускников Академий штрафники не любили никогда. А за что любить тех, кто посылает тебя в мясорубку, в которой уцелеть практически не возможно. И если киборгов иногда берегли (дорогие ведь, заразы, куклы имплантные) то штрафники всегда были, есть и будут. Пока существует закон, есть и те, кто его нарушит. А если нарушать не хочет, то и дознаватели помочь могут. Так что смертников не жалко ни разу.
Когда Браена впихнули в казарму, больше напоминавшую камеру на шестьдесят шконок, чем комнату личного состава, штрафники восприняли его появление как подарок судьбы. Будет на ком спустить злость на командование!
Первый удар нанес Громила, да такой, что Дранго не удержался, но перекатившись, прыжком вновь поднялся на ноги. И тут же получил под ребра от Пса. Он по идее должен был бы уже завалиться, чтобы и остальные могли поучаствовать: кто носком сапога по почкам, кто кулаком в живот. Но Браен неожиданно крутанулся на месте и молниеносным движением вырубил самого Пса, и, не теряя времени, развернулся лицом к Громиле.
После того, как Дранго ударили первый раз, он понял – если сейчас не сумеет отбиться, показать, что он сильнее, то его просто-напросто забьют до смерти. Закон стаи в действии, чтоб его! И решил для себя "если подыхать, то стоя и сейчас, а не в углу под нарами сутки спустя от внутренних и внешних кровотечений". Это и решило итог схватки.
В казарме драки были обыденным явлением, но редко у драчунов инстинкт самосохранения отключался напрочь. Браен, почувствовал, как бок ожгло словно огнем. Переведя взгляд вниз, он увидел рукоять самопального ножа, служившую продолжением руки здоровяка.
Заточка, которую Громила вынул из голенища, была гордостью хозяина: удобно ложащаяся в ладонь, с хорошей балансировкой. Гигант хотел было вынуть ее из раны и, мысленно уже вытирал лезвие о рубашку неудачника, когда тот вместо того, чтобы отступить, зажать рану, наоборот, перехватил его руку все еще державшую нож и дернул на себя, ребром второй ладони метя в кадык. В результате Громила, не ожидавший такого маневра, рухнул, а нож так и остался торчать в боку Дранго.
Перед глазами Браена уже все плыло, кровь хлестала из распоротого бока, но больше никто не осмеливался подходить. Он съезжая по стене, к которой привалился, с усмешкой успел подумать, что и в двадцать пятом веке законы первобытного мира никуда не делись. Негласный лидер и его подбрех вырублены, следовательно, чужак доказал, что достоин занимать место в стае. И съезжая в небытие уже не слышал, как кто-то заколотил в дверь с криком "врача".
Пробуждение было не из приятных: жар и ломота во всем теле, а бок как будто раздирали раскаленными щипцами на части. Первые мысли в таком состоянии у большинства одинаковые, варьируется лишь их формулировка от "шо ж я маленьким не сдох" до "… на … и … в!!!" в зависимости от глубины, литературно-анатомической подкованности и фантазии их автора. Браен считал себя весьма разносторонне развитой личностью, потому всеобъемлющая характеристика ситуации была трехэтажной и физиологически невыполнимой на практике при всем желании. Повернув голову направо, Дранго увидел на соседней койке своего недавнего визави – Громилу. Тот с остервенением рассматривал потолок и, судя по фиксатору, охватывающему шею, кадык-таки Браен ему повредил. Умозаключения тут же подтвердил писклявый голос здоровяка.
- Сииикин син! – В исполнении громилы больше напоминало писк комара, что не могло не радовать Дранго, хоть как-то примеряя его с болью.
- Чем и горжусь – прохрипел в ответ Браен.
Взгляды собеседников встретились. Один, полный ненависти, второй ироничный.
- Погоди, вот выберусь из лазарета, отцепят от меня железяки эти – я тебя еще не так уделаю! – И громила потряс наручниками, которыми был прикован к койке.
Браен только сейчас обратил на них внимание. Мда, это не гражданка, где пациентов если не холят и лелеют, то хотя бы не приковывают к кровати. Тут же безопасность медперсонала превыше всего. Кстати о последнем. К их койкам приближалась настолько здоровущая тетка, что ее проще было перепрыгнуть, чем обойти. Этот кошмар диетолога дирижаблем подплыл к койкам. Впечатлился даже Громила, до этого испепелявший взглядом своего неудавшегося противника, но увидев сию мадемуазель, сразу как-то сник. А когда тетка, закатав ему рукав, ввела в вену лошадиную дозу лекарства, и вовсе выпучил глаза не хуже глубоководного осьминога, которого сдуру подняли на поверхность и его начало плющить от градиента давления. Впрочем, Браен недолго злорадствовал по этому поводу. Бабища повернулась к нему и повторила процедуру, все так же – не проронив ни слова. По сравнению с этим сеансом иглоукалывания, драка показалась чем-то малозначительным. Тупая игла, экономия на обезболивающем и ласковые руки медсестрички – это все в купе создавало каскад непередаваемых ощущений. Садистка от Гиппократа так же величественно удалилась, покачивая впечатляющей кормой.
- Вот это я понимаю, стимул к выздоровлению – прохрипел Браен, слегка осоловевший от убойной дозы лекарства. Он не ожидал, что его сосед по палате хоть как-то прореагирует на комментарий.
- Ну да, здесь лечат по принципу "что не убивает, то делает нас сильнее" – и, помолчав, Громила таки добавил – ну или калекой.
Мужчины, временно забыв о неприязни, сочувственно переглянулись.
Как иногда оказывается мало нужно для начала если не перемирия, то хотя бы нейтралитета. Всего лишь один укол, сделанный с любовью. С любовью к себе, конечно же, зачем лишний раз нагибаться и стараться зазря, никто же не оценит. А больные – им-то какая разница, умереть на койке или через неделю в бою, так что перебьются.
Тэри Ли
Есть предложения, от которых невозможно отказаться. Настолько они выгодны. Мне поступило как раз такое. Или я иду на ужин к Ингиру или провожу этот ужин, но в компании пары симпатичных мышин-акселераток, что обитали в камере, куда меня привели на ознакомительную экскурсию. Дескать – можете посмотреть на апартаменты, которые будут вам предоставлены в случае отказа от сотрудничества. А я что – я за конструктивный диалог конечно же. Тем более танийцы умеют подбирать весомые аргументы.
Не думаю, что Дариш всерьез бы отправил в эту милую каморку – и так получил всю информацию от меня на блюдечке, но так сказать в целях профилактики. Профилактика не прошла зазря. Я впечатлилась.
Убедившись, что здесь, как и везде, для получения наиболее полных и ценных сведений в кратчайшие сроки и в целях активного сотрудничества используют принцип психологических качелей, даже чуток подыграла конвоирам. Вообще принцип классических качелей очень прост: сначала тебя запугивают, потом хвалят, потом запугивают, но чуть меньше (чтобы последние мозги от страха не потерялись) и еще немного похвалы и это до того момента, пока человек не будет полностью психологически дезориентирован между двумя своими первобытными инстинктами. Один из них вопит благим матом "бежать!", второй "хватать и сражаться!". Единственное, что такой метод допроса применим к homo sapiens, а вот результат применения "качелей" для тех же иллийцев может быть прямо противоположенным: уйдут в глухую несознанку. Потому как то, что для человека полный раздор душевный и психологический, то для жителя Вилерны – начальная стадия раздражения. А от раздражителя лучше всего удалиться, чтобы не мешал.
Так что в службе безопасности учли мои расовые особенности, вот только господа безопасники не знали, что в училище преподают отставные вояки, сами не раз использовавшие эти психологические приемы как на "языках", так и на своей шкуре. Посему сотрудники alma mater не гнушались продемонстрировать на наглядных примерах (то бишь нас, курсантах) все прелести "качельного допроса" и давали советы, не входившие в курс обучения и далекие от цензурной обработки, как действовать в такой ситуации. Поэтому, помянув добрым словом преподавателя по тактике, я хлопнулась в качественный обморок. Зря что ли репетировала его на пару с Прит еще в училище? Правда тогда была задача обмануть директора… Конвоиры оказались менее прозорливыми, нежели глава училища, и обман не раскусили. Так что на обратном пути с обзорной экскурсии меня несли на руках. Это еще раз доказывало то, что Дариш всего лишь пытался меня попугать, иначе тащили бы за ноги, знакомя мой затылок с рельефом пола, а не как благородную барышню.
И вот вечер. Я сижу перед Его высочеством принцем Ингиром на летней террасе. Мысли, бродящие в непутевой голове отнюдь не о мировой политике, долге перед памятью отца и даже не о Браене. Увы, голова была занята более насущной проблемой. А именно "как ЭТО едят?". Передо мной стоит тарелка с субстанцией настолько ненавязчиво-зеленого цвета, что возникает стойкая ассоциация с трясиной, топями и прочими радостями болотного пейзажа. Запах соответствующий – серу и метан в амбре от тарелки можно уловить даже в противогазе.
Принц хитро смотрит на меня, ожидая, когда дама начнет трапезу. Дама в моем лице думает, что мышины были бы более приятной компанией на вечер, нежели его высочество. Сидим. Пауза затягивается. Лично я подумываю, что голодание – тоже неплохой способ оздоровить организм, что думает Ингир – его проблемы. Может и нашла бы мужество попробовать кулинарный шедевр Танэкта, но кроме брезгливости была еще одна проблема. Я не знала, как пользоваться столовым прибором, напоминавшим больше всего коктейльную трубочку-переросток. Первым сдался наследник танэктского престола.
Ингир взял мундштукообразный столовый прибор и опустил один конец в тарелку до самого дна, а потом ловко зажал второй конец, оставшийся на верху большим пальцем. После сего нехитрого действа он вытащил трубочку из "блюда". Поднеся этот аналог ложки, ко рту быстро всосал содержимое и довольно улыбнулся.
- Попробуйте. Мой повар готовит просто изумительно! – Прокомментировал его высочество.
Меня так и тянуло добавить к высказыванию принца "особенно хорошо ему удаются яды", но сдержалась. Поняв, что отступать уже некуда, мылено вознесла молитву Аллаху, Будде и на всякий случай Вицли-Пуцли (а вдруг ацтекский бог, не избалованный излишним вниманием последователей откликнется быстрее своих разрекламированных коллег по цеху?) и попробовала кулинарный шедевр. Мда… опасная работа – дегустатор, иногда от вкусового шока и умереть можно! Но я стоически проглотила порцию бурды и попыталась улыбнуться. Кажется, в состав блюда входил и анестетик, иначе чем объяснить то, что попытавшись улыбнуться, мои мышцы на минуту заклинило, и у Ингира появилась возможность полюбоваться моим оскалом. Венценосный собеседник оценил результат дегустации, после чего все-таки попытался сгладить впечатление от хлебосольного приема, пояснив: